Сказка Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Сельма Лагерлефа
Глава XVII
ДОМА
1
И вот наконец Нильс увидел родную деревню.
- Гляди, гляди, - крикнул он Мартину, - вон улица наша! Вон наш дом!
Попросим Акку спуститься.
Но Акку не надо было просить. Она ведь была умная гусыня и сама
понимала, как хочется Нильсу увидеть родной дом.
Она высмотрела за деревней заглохший пруд и приказала стае спускаться.
Нильсу не терпелось сейчас же побежать домой. Но он боялся встретиться
с кем-нибудь на улице и решил подождать до вечера.
Когда совсем уже стемнело, он отправился в деревню. Мартин со своим
семейством тоже пошел за ним. Он хотел показать жене и детям птичник, в
котором провел свою молодость.
- Мы только взглянем разок и вернемся, - сказал Нильс старой гусыне.
К счастью, они никого не встретили, пока шли через деревню.
Вот и знакомый двор. Они осторожно прошмыгнули через калитку.
Во дворе было тихо. Все куры и гуси давно уже спали. Только из дома
доносились неясные голоса. Дверь в дом была приоткрыта, и оттуда узкой
полосой пробивался свет.
Нильс заглянул в щелку.
В комнате все по-прежнему: у окна - стол, около печки - сундук и даже
сачок на старом месте, между окном и шкафом.
Мать с отцом сидели за столом около лампы. Мать что-то вязала, а отец
штопал рыбачью сеть. Под столом, свернувшись калачиком, лежал кот и тихонько
мурлыкал.
- Где-то сейчас наш сыночек? - говорила мать, тяжело вздыхая. - Верно,
голодает да холодает, скитаясь по дорогам... А может, больной лежит. Долго
ли ребенку заболеть!..
Отец ничего не сказал. Он только нахмурился и еще ниже склонился над
сетью.
- А может, его и на свете уже нет, - снова заговорила мать и украдкой
вытерла глаза концом своего вязанья.
"Да я жив! Я здесь!" - чуть было не крикнул Нильс и сам отер рукавом
слезы.
- Ну уж ты придумаешь! - сердито сказал отец. - Подожди, вернется наш
сыночек! Мы еще с ним порыбачим! Но мать только всхлипнула в ответ.
- Уж какое там вернется! Если и жив, все равно домой не придет... -
говорила она сквозь слезы. - Сколько раз тебе твердила: не наказывай ты его.
Ведь мал он да глуп - что с него спросишь? А ты чуть что - сразу за ремень.
Вот он и убежал.
- Ну да, а сама ты его мало бранила, что ли?
- Да я так уж, любя...
- А я что, не любя? Только вот одно я в толк не возьму - неужели он
Мартина с собой увел? Собаку бы еще, это я понимаю. Собака - друг человека.
А тут гусь какой-то! Гусь человеку не товарищ.
- Как это не товарищ? Еще какой товарищ! - крикнул Нильс и скорей
захлопнул ладонью рот.
- Кто это там пищит? - сказала мать, оглядываясь. - Мыши, что ли? Прямо
беда с ними, все зерно в подполье перепортят. Эй ты, котище! Довольно тебе
нежиться, ступай на охоту!
Кот зевнул, потянулся и лениво пошел к двери.
Он повел носом вправо, повел влево. Нет! Мышиным духом не пахнет.
А Нильс тем временем ни жив, ни мертв стоял за кадкой с водой. Он
боялся шевельнуться, боялся дохнуть.
Что, если кот и вправду примет его за мышь?
И Нильс сразу представил себе, как кот бросается на него, хватает и
тащит в зубах к матери.
У него даже пот на лбу выступил от страха и стыда.
Но кот, не обнаружив ничего подозрительного, угрожающе мяукнул в
темноту и вернулся на свое место.
Нильс подождал с минутку, потом тихонько выбрался из своего убежища и
медленно побрел по двору.
Около птичника стояло старое корыто, из которого мать всегда кормила
кур и гусей. Гусята обступили корыто со всех сторон и жадно подбирали
оставшиеся на дне зернышки, - Это зерно ячменное, - объяснял Мартин своим
детям. - Такое зерно домашние гуси клюют каждый день, - Очень вкусное зерно,
- сказал Юкси. - Давайте останемся и будем домашними гусями! Тут к ним
подошел Нильс.
- Что ж, Мартин, мне пора идти, - грустно сказал он. - А ты, если
хочешь, оставайся.
- Нет, - сказал Мартин, - я тебя не брошу. С тобой я бы остался, а так
- это не дело... Ну, полетели! - скомандовал он гусятам.
- Не хочу никуда лететь, - запищал Юкси. - Хочу здесь жить! Надоело мне
все летать да летать.
- Раз отец велит тебе лететь, значит, надо лететь, - строго сказал
Нильс.
- Да, тебе легко рассуждать, - опять запищал Юкси. - Сидишь себе на
папиной шее и пальцем не шевельнешь. Попробовал бы сам полетать! Ах, если бы
я сделался таким же маленьким, как ты! Меня бы тогда тоже все на спине
носили. Вот было бы хорошо!
- Глупый! - сказал Нильс. - Неужели же ты, Юкси, и вправду хочешь быть
маленьким?
- А что же тут такого? - ответил Юкси. - О маленьких все заботятся,
маленьких ничего не заставляют делать... - Гусенок упрямо топнул лапой и
запищал изо всех сил:
- Хочу быть маленьким! Хочу быть маленьким! Хочу быть таким, как Нильс!
- Вот наказание с этим Юкси! - сказал Мартин. - Недаром говорят - в
семье не без урода. Проучить бы его, оставить бы навсегда маленьким!..
- Ну и что ж, я бы не заплакал, - хорохорился Юкси. "Ах вот ты какой! -
подумал Нильс. - Тогда тебя и жалеть нечего!"
И Нильс медленно и громко заговорил:
- Стань передо мной, Как мышь перед горой, Как снежинка перед тучей,
Как ступенька перед кручей, Как звезда перед луной.
Бурум-шурум, Шалты-балты. Кто ты? Кто я? Был - я, стал - ты.
И что же! Едва Нильс проговорил последнее слово, Юкси будто сжался в
комочек. Он стал не больше воробья! Таким он был, когда только-только
вылупился из яйца!
Юкси с удивлением озирался кругом. Он не понимал, что это с ним
случилось.
А Мартин с Мартой загоготали, захлопали крыльями, забегали по двору.
"Наверное, они испугались за Юкси, - подумал Нильс. - А почему они сами
тоже стали как будто меньше?"
- Мартин! Слушай, Мартин! - позвал Нильс своего друга. Но Мартин
шарахнулся в сторону, а за ним - Марта и все гусята.
В это время хлопнула дверь, и из дому с фонарем в руках выбежала мать.
- Кто это там гусей выпустил? Эй, мальчик, ты что тут делаешь? -
закричала она и подбежала к Нильсу. Вдруг фонарь выпал у нее из рук.
- Нильс, сыночек мой! - воскликнула она. - Отец, отец, иди скорее! Наш
Нильс вернулся.
2
На следующий день Нильс проснулся еще до рассвета. Он сел на кровати и
огляделся. Где он? Вместо высокого неба - над ним низкий потолок. Вместо
кустов - гладкие стены. Да ведь он дома! У себя дома!
Нильс чуть не закричал от радости.
И вдруг он вспомнил: "А как же Акка Кебнекайсе! Неужели она улетит со
своей стаей, и я никогда ее больше не увижу?"
Нильс вскочил и выбежал во двор.
"Верно, и Мартин хочет попрощаться со стаей Акки Кебнекайсе", - подумал
он и приоткрыл дверь птичника.
Мартин спал рядом с Мартой, окруженный гусятами.
- Мартин! Мартин! - позвал Нильс. - Проснись! Мартин открыл глаза,
вытянул шею и зашипел.
- Мартин! Да что ты? Ведь это я, Нильс! Мартин недоверчиво покосился на
него, но шипеть перестал - Мартин! Пойдем попрощаемся с Аккой! - сказал
Нильс.
- Га-га-га! - ответил Мартин.
Но что он хотел сказать, Нильс не понял.
- Ну, не хочешь - не надо!
Нильс махнул рукой и один пошел к пруду.
Он еще не привык к тому, что у него такие большие руки и ноги. Поэтому
он старательно обошел первый же камень, который попался ему на дороге - Да
что это я! - спохватился Нильс и даже рассмеялся.
Он нарочно вернулся назад, перешагнул через камень, да еще поддал его
носком башмака.
На краю деревни Нильс увидел, как из дому с ведрами в руках вышла
какая-то женщина. Нильс прижался к забору. И опять рассмеялся. Ну чего ему
прятаться? Ведь он теперь мальчик как мальчик.
И он смело пошел дальше.
Утро выдалось тихое, ясное. То и дело в небе раздавались веселые птичьи
голоса. И каждый раз Нильс задирал голову - не его ли это стая летит?
Наконец он подошел к пруду.
В кустах испуганно зашевелились дикие гуси.
- Не бойтесь, это я, Нильс! - крикнул мальчик. Услышав чужой голос,
гуси совсем переполошились и с шумом поднялись в воздух.
- Акка! Акка! Подожди! Не улетай! - кричал Нильс.
Гуси взметнулись еще выше, а потом построились ровным треугольником и
закружились над головой Нильса.
"Значит, узнали меня! - обрадовался Нильс и замахал им рукой. -
Прощаются со мной!"
А одна гусыня отделилась от стаи и полетела прямо к Нильсу. Это была
Акка Кебнекайсе. Она села на землю у самых его ног и стала что-то ласково
говорить:
- Га-га-га! Га-га-га! Га-га-га!
Нильс нагнулся к ней и тихонько погладил ее по жестким крыльям. Вот
какая она теперь маленькая рядом с ним!
- Прощай, Акка! Спасибо тебе! - сказал Нильс.
И в ответ ему старая Акка раскрыла крылья, как будто хотела на прощание
обнять Нильса.
Дикие гуси закричали над ним, и Нильсу показалось, что они зовут Акку,
торопят ее в путь.
Акка еще раз ласково похлопала Нильса крылом по плечу...
И вот она опять в небе, опять впереди стаи.
- На юг! На юг! - звенят в воздухе птичьи голоса. Нильс долго смотрел
вслед своим недавним друзьям. Потом вздохнул и медленно побрел домой.
Так кончилось удивительное путешествие Нильса с дикими гусями.
Снова Нильс стал ходить в школу.
Теперь в дневнике у него поселились одни пятерки, а двойкам туда было
не пробраться.
Гусята тоже учились, чему им полагается: как клевать зерно из
деревянного корыта, как чистить перья, как здороваться с хозяйкой. Скоро они
переросли Мартина с Мартой. Только Юкси остался на всю жизнь маленьким,
словно он только что вылупился из яйца.
ДОМА
1
И вот наконец Нильс увидел родную деревню.
- Гляди, гляди, - крикнул он Мартину, - вон улица наша! Вон наш дом!
Попросим Акку спуститься.
Но Акку не надо было просить. Она ведь была умная гусыня и сама
понимала, как хочется Нильсу увидеть родной дом.
Она высмотрела за деревней заглохший пруд и приказала стае спускаться.
Нильсу не терпелось сейчас же побежать домой. Но он боялся встретиться
с кем-нибудь на улице и решил подождать до вечера.
Когда совсем уже стемнело, он отправился в деревню. Мартин со своим
семейством тоже пошел за ним. Он хотел показать жене и детям птичник, в
котором провел свою молодость.
- Мы только взглянем разок и вернемся, - сказал Нильс старой гусыне.
К счастью, они никого не встретили, пока шли через деревню.
Вот и знакомый двор. Они осторожно прошмыгнули через калитку.
Во дворе было тихо. Все куры и гуси давно уже спали. Только из дома
доносились неясные голоса. Дверь в дом была приоткрыта, и оттуда узкой
полосой пробивался свет.
Нильс заглянул в щелку.
В комнате все по-прежнему: у окна - стол, около печки - сундук и даже
сачок на старом месте, между окном и шкафом.
Мать с отцом сидели за столом около лампы. Мать что-то вязала, а отец
штопал рыбачью сеть. Под столом, свернувшись калачиком, лежал кот и тихонько
мурлыкал.
- Где-то сейчас наш сыночек? - говорила мать, тяжело вздыхая. - Верно,
голодает да холодает, скитаясь по дорогам... А может, больной лежит. Долго
ли ребенку заболеть!..
Отец ничего не сказал. Он только нахмурился и еще ниже склонился над
сетью.
- А может, его и на свете уже нет, - снова заговорила мать и украдкой
вытерла глаза концом своего вязанья.
"Да я жив! Я здесь!" - чуть было не крикнул Нильс и сам отер рукавом
слезы.
- Ну уж ты придумаешь! - сердито сказал отец. - Подожди, вернется наш
сыночек! Мы еще с ним порыбачим! Но мать только всхлипнула в ответ.
- Уж какое там вернется! Если и жив, все равно домой не придет... -
говорила она сквозь слезы. - Сколько раз тебе твердила: не наказывай ты его.
Ведь мал он да глуп - что с него спросишь? А ты чуть что - сразу за ремень.
Вот он и убежал.
- Ну да, а сама ты его мало бранила, что ли?
- Да я так уж, любя...
- А я что, не любя? Только вот одно я в толк не возьму - неужели он
Мартина с собой увел? Собаку бы еще, это я понимаю. Собака - друг человека.
А тут гусь какой-то! Гусь человеку не товарищ.
- Как это не товарищ? Еще какой товарищ! - крикнул Нильс и скорей
захлопнул ладонью рот.
- Кто это там пищит? - сказала мать, оглядываясь. - Мыши, что ли? Прямо
беда с ними, все зерно в подполье перепортят. Эй ты, котище! Довольно тебе
нежиться, ступай на охоту!
Кот зевнул, потянулся и лениво пошел к двери.
Он повел носом вправо, повел влево. Нет! Мышиным духом не пахнет.
А Нильс тем временем ни жив, ни мертв стоял за кадкой с водой. Он
боялся шевельнуться, боялся дохнуть.
Что, если кот и вправду примет его за мышь?
И Нильс сразу представил себе, как кот бросается на него, хватает и
тащит в зубах к матери.
У него даже пот на лбу выступил от страха и стыда.
Но кот, не обнаружив ничего подозрительного, угрожающе мяукнул в
темноту и вернулся на свое место.
Нильс подождал с минутку, потом тихонько выбрался из своего убежища и
медленно побрел по двору.
Около птичника стояло старое корыто, из которого мать всегда кормила
кур и гусей. Гусята обступили корыто со всех сторон и жадно подбирали
оставшиеся на дне зернышки, - Это зерно ячменное, - объяснял Мартин своим
детям. - Такое зерно домашние гуси клюют каждый день, - Очень вкусное зерно,
- сказал Юкси. - Давайте останемся и будем домашними гусями! Тут к ним
подошел Нильс.
- Что ж, Мартин, мне пора идти, - грустно сказал он. - А ты, если
хочешь, оставайся.
- Нет, - сказал Мартин, - я тебя не брошу. С тобой я бы остался, а так
- это не дело... Ну, полетели! - скомандовал он гусятам.
- Не хочу никуда лететь, - запищал Юкси. - Хочу здесь жить! Надоело мне
все летать да летать.
- Раз отец велит тебе лететь, значит, надо лететь, - строго сказал
Нильс.
- Да, тебе легко рассуждать, - опять запищал Юкси. - Сидишь себе на
папиной шее и пальцем не шевельнешь. Попробовал бы сам полетать! Ах, если бы
я сделался таким же маленьким, как ты! Меня бы тогда тоже все на спине
носили. Вот было бы хорошо!
- Глупый! - сказал Нильс. - Неужели же ты, Юкси, и вправду хочешь быть
маленьким?
- А что же тут такого? - ответил Юкси. - О маленьких все заботятся,
маленьких ничего не заставляют делать... - Гусенок упрямо топнул лапой и
запищал изо всех сил:
- Хочу быть маленьким! Хочу быть маленьким! Хочу быть таким, как Нильс!
- Вот наказание с этим Юкси! - сказал Мартин. - Недаром говорят - в
семье не без урода. Проучить бы его, оставить бы навсегда маленьким!..
- Ну и что ж, я бы не заплакал, - хорохорился Юкси. "Ах вот ты какой! -
подумал Нильс. - Тогда тебя и жалеть нечего!"
И Нильс медленно и громко заговорил:
- Стань передо мной, Как мышь перед горой, Как снежинка перед тучей,
Как ступенька перед кручей, Как звезда перед луной.
Бурум-шурум, Шалты-балты. Кто ты? Кто я? Был - я, стал - ты.
И что же! Едва Нильс проговорил последнее слово, Юкси будто сжался в
комочек. Он стал не больше воробья! Таким он был, когда только-только
вылупился из яйца!
Юкси с удивлением озирался кругом. Он не понимал, что это с ним
случилось.
А Мартин с Мартой загоготали, захлопали крыльями, забегали по двору.
"Наверное, они испугались за Юкси, - подумал Нильс. - А почему они сами
тоже стали как будто меньше?"
- Мартин! Слушай, Мартин! - позвал Нильс своего друга. Но Мартин
шарахнулся в сторону, а за ним - Марта и все гусята.
В это время хлопнула дверь, и из дому с фонарем в руках выбежала мать.
- Кто это там гусей выпустил? Эй, мальчик, ты что тут делаешь? -
закричала она и подбежала к Нильсу. Вдруг фонарь выпал у нее из рук.
- Нильс, сыночек мой! - воскликнула она. - Отец, отец, иди скорее! Наш
Нильс вернулся.
2
На следующий день Нильс проснулся еще до рассвета. Он сел на кровати и
огляделся. Где он? Вместо высокого неба - над ним низкий потолок. Вместо
кустов - гладкие стены. Да ведь он дома! У себя дома!
Нильс чуть не закричал от радости.
И вдруг он вспомнил: "А как же Акка Кебнекайсе! Неужели она улетит со
своей стаей, и я никогда ее больше не увижу?"
Нильс вскочил и выбежал во двор.
"Верно, и Мартин хочет попрощаться со стаей Акки Кебнекайсе", - подумал
он и приоткрыл дверь птичника.
Мартин спал рядом с Мартой, окруженный гусятами.
- Мартин! Мартин! - позвал Нильс. - Проснись! Мартин открыл глаза,
вытянул шею и зашипел.
- Мартин! Да что ты? Ведь это я, Нильс! Мартин недоверчиво покосился на
него, но шипеть перестал - Мартин! Пойдем попрощаемся с Аккой! - сказал
Нильс.
- Га-га-га! - ответил Мартин.
Но что он хотел сказать, Нильс не понял.
- Ну, не хочешь - не надо!
Нильс махнул рукой и один пошел к пруду.
Он еще не привык к тому, что у него такие большие руки и ноги. Поэтому
он старательно обошел первый же камень, который попался ему на дороге - Да
что это я! - спохватился Нильс и даже рассмеялся.
Он нарочно вернулся назад, перешагнул через камень, да еще поддал его
носком башмака.
На краю деревни Нильс увидел, как из дому с ведрами в руках вышла
какая-то женщина. Нильс прижался к забору. И опять рассмеялся. Ну чего ему
прятаться? Ведь он теперь мальчик как мальчик.
И он смело пошел дальше.
Утро выдалось тихое, ясное. То и дело в небе раздавались веселые птичьи
голоса. И каждый раз Нильс задирал голову - не его ли это стая летит?
Наконец он подошел к пруду.
В кустах испуганно зашевелились дикие гуси.
- Не бойтесь, это я, Нильс! - крикнул мальчик. Услышав чужой голос,
гуси совсем переполошились и с шумом поднялись в воздух.
- Акка! Акка! Подожди! Не улетай! - кричал Нильс.
Гуси взметнулись еще выше, а потом построились ровным треугольником и
закружились над головой Нильса.
"Значит, узнали меня! - обрадовался Нильс и замахал им рукой. -
Прощаются со мной!"
А одна гусыня отделилась от стаи и полетела прямо к Нильсу. Это была
Акка Кебнекайсе. Она села на землю у самых его ног и стала что-то ласково
говорить:
- Га-га-га! Га-га-га! Га-га-га!
Нильс нагнулся к ней и тихонько погладил ее по жестким крыльям. Вот
какая она теперь маленькая рядом с ним!
- Прощай, Акка! Спасибо тебе! - сказал Нильс.
И в ответ ему старая Акка раскрыла крылья, как будто хотела на прощание
обнять Нильса.
Дикие гуси закричали над ним, и Нильсу показалось, что они зовут Акку,
торопят ее в путь.
Акка еще раз ласково похлопала Нильса крылом по плечу...
И вот она опять в небе, опять впереди стаи.
- На юг! На юг! - звенят в воздухе птичьи голоса. Нильс долго смотрел
вслед своим недавним друзьям. Потом вздохнул и медленно побрел домой.
Так кончилось удивительное путешествие Нильса с дикими гусями.
Снова Нильс стал ходить в школу.
Теперь в дневнике у него поселились одни пятерки, а двойкам туда было
не пробраться.
Гусята тоже учились, чему им полагается: как клевать зерно из
деревянного корыта, как чистить перья, как здороваться с хозяйкой. Скоро они
переросли Мартина с Мартой. Только Юкси остался на всю жизнь маленьким,
словно он только что вылупился из яйца.