Сказка для беременных
Рождение АдаПо бескрайнему синему морю плыл великолепный парусный корабль. Паруса были туго натянуты попутным ветром и сверкали на солнце своей белизной.
На паруснике путешествовала группа людей во главе с владельцем корабля - молодым мужчиной, элегантно одетым, стройным, с темными вьющимися волосами и немного надменным взглядом. Его спутницами были две женщины. Одна - сухая высокая старуха, на редкость крепкая для своего возраста, с сильными мышцами, твердыми руками и с исключительно морщинистым недоброжелательным лицом; а другая - юная цветущая девушка. Легкая и воздушная, она порхала между людьми, и все тянулись к ней и любовались ею. Было совершенно непонятно, как оказался этот весенний цветок рядом с такой безобразной старостью. А было это так.
Когда-то давно, в бедной деревенской хижине жила одна повивальная бабка. Она была некрасивая, суровая, скупая на слова, но у нее были золотые руки. Люди побаивались ее, но знали, что если кто рожает или болеет, - только она и сможет помочь. С трудностями да горестями все бежали к ее одинокой хижине, а в радости да веселье про нее забывали.
А еще бабка владела необыкновенными знаниями. Она знала, как быть единственной женщиной для каждого мужчины. Как уметь его дождаться, как соприкоснуться, как раскрыться ему и остаться для него тайной, как зажечь в нем творческий огонь, как помогать ему, как не мешать ему, как уметь вовремя уйти и вовремя вернуться. Она знала, как зачинать и рожать божественно-прекрасных и талантливых детей. Но люди не хотели ее слушать.
Лишь изредка молодые девушки тайком прибегали, чтобы узнать, как "приворожить" полюбившегося парня. И ей совсем некому было передать свои знания, да и кто бы их взял у такой страшной и уродливой женщины, как она.
Однажды повитуха приняла в свои руки крохотную красивую девочку. Мать этой девочки вскоре после родов погибла. И бабка взяла ребенка к себе и взрастила его. Поэтому девочка называла бабку матерью, а она ее дочерью, хотя они были настолько же разные, насколько бывают разными глыба льда и капля утренней росы.
Девочка выросла, и ее красота расцвела, как цветок лилии на пруду. У нее появился богатый жених. И теперь она плыла с ним на его корабле по залитому солнцем морю, и ей казалось, что счастливее их нет никого на свете. Они ворковали, сидя на палубе, целовались в разных укромных уголках. Она чувствовала на себе восхищенные взгляды его друзей, и, когда он играл в рулетку, любила танцующей походкой пройти меж ними и присесть к милому на колени, заливаясь звонким переливчатым смехом.
Я буду веселою очень
Я буду накрашена ярко
Я выйду из дома ночью
И буду бродить по парку
И зарвавшиеся коты,
Увидев загорелые ножки,
Будут дико выть от тоски,
Что я женщина, а не кошка.
Между взглядов скользну, как кобра,
Отравив их навек надеждою.
Тебя выберу самого доброго,
Искреннего и нежного.
И жалеть ни о чем не буду,
И отдамся своей свободе,
А на утро тебя забуду
Навсегда, и концы в воду.
Старуха не любила этого молодого человека. Она считала его непорядочным и пустым. Она говорила, что он не может понять чего-то там, что он ограничен по своей природе, и что он не сможет вести ее за собой куда-то, поскольку она шире, чем он. Но девочка этого не понимала, и вообще не понимала многого из того, что говорила ей мать. И не то, чтобы старуха была плохим учителем и не могла свои знания отдать - девочка была настолько примитивной ученицей, что совершенно не могла взять. И мать хорошо знала, что в такой ситуации познать женщина может только через мужчину. А жених у дочери был такой, что брать-то у него было и нечего.
Старуха ходила молча и тяжело, казалось, она продавливала своими ногами палубу корабля. Люди побаивались ее, и между ними ходили слухи, что по ночам ведьма насылает порчу на команду...
Собиралась свадьба. Весь корабль суетился и наряжался к предстоящему торжеству. Старуха вынесла великолепное подвенечное платье, которое сшила сама, и наряжала свою дочь медленно и угрюмо.
- Чего ты так печалишься, мама? Я же не умираю, а замуж выхожу?!
- Ты погибаешь, девочка! - сказала мрачно мать и вышла. Но девочка любила свою мать и не обращала внимания на ее сухой и суровый характер.
И вдруг что-то случилось. Никто не понял, почему тень неприязни пробежала между молодыми. То ли она слишком заигралась в наивность и беспечность, то ли он устал, то ли кто позавидовал... Но из-за кого-то пустяка девушка сильно поругалась со своим женихом. И он, чтобы доказать свое превосходство, унизил перед командой и грубо ударил ее. Она отступала под натиском его силы, удивленная настолько, что даже не могла плакать. Ее любимый, единственный, самый дорогой мужчина давил и топтал ее легкую и доверчивою душу своими безжалостными оскорблениями. В его словах было столько злости, что она не узнавала его. В отчаянье она уже готова была броситься перед ним на колени и умолять о прощении, как вдруг услышала:
-...Мало того, что ты пустой человек, ты еще и бездарная женщина - тупая и фригидная! Есть тысячи женщин, с которыми мне лучше, чем с тобой! - молодая женщина совершенно растерялась. Она была потрясена. Она не могла понять, почему он говорит такое! В одно мгновение она вспомнила все счастливые дни вместе, какие нежные слова они говорили друг другу, как мечтали о счастье. А внутри что-то оборвалось и сломалось. Горькие слезы обожгли ее лицо. А он продолжал:
- Ты невозможная! С тобой невозможно все! В тебе нет никакого шарма! Единственное на что ты способна - это варить варенье и чистить сапоги! ...
Но она уже не слышала этого, - все самые счастливые их дни, оказывается, ничего не стоили, вся ее искренность и нежность ничто для него не значили, - "За что?! За что?!", - ей казалось, что она умирает...
А ее мать стояла и хладнокровно смотрела на все это. Она медленно подняла глаза, и процедила сквозь зубы:
- Ты - мертвец!
Он не понял, но он вздрогнул. Люди на палубе стояли удивленные и напуганные. Все словно оцепенели. Старуха прошла сквозь них, подошла к дочери и сильным резким движением выпихнула ее за борт парусника, а затем выпрыгнула сама.
Они поплыли. Девочка не знала, куда и зачем она плывет, и куда ее толкает мать. Она просто плыла, и холодная вода смывала с нее всю боль потрясения, а затем и все воспоминания о самом, быть может, прекрасном эпизоде в ее жизни. Она скинула с себя свадебное платье, и оно медленно стало погружаться в толщу воды, а в месте с ним тонули и последние надежды на счастье. В душе было пусто, а вокруг колыхалась бескрайняя водная пустыня. Ни берега, ни корабля - только одинокие люди, плывущие в никуда.
Старая женщина взяла дочь за волосы, развернула ее голову и сказала:
- Смотри!
И девочка увидела, что там далеко, где остался корабль ее мечты, стеной стоит черная страшная буря. Она закрыла глаза, и увидела огромные свирепые волны, которые швыряют легкий парусник, как жалкую щепку. Она услышала, как воют от ужаса люди на корабле, и поняла, что все они обречены.
- Нет! Мамочка! Я не хочу! Не надо! - в отчаяньи закричала девушка.
- Я уже ничего не могу изменить, - сухо сказала мать, и, помолчав, тихо прибавила:
- Зря они так обидели меня сегодня.
Свою мечту сквозь годы нес,
Бродил и видел тень повсюду,
И в роднике святых волос
Хотел найти благословенье,
И так надеялся на чудо...
Но мысль теряется в словах.
И вот уходит вдохновенье,
И лишь тоска - твой верный пес, -
Тоска, усталость, раздраженье...
И ты помочишься в родник,
Об крест святой "бычок" затушишь,
Мечту в зародыше задушишь,
И шаг свой сделаешь в тупик.
...Когда женщины устали, легкие волны подхватили их и стали толкать куда-то. Затем в воде возник странный водоворот. Девушка испугалась. Старуха же продолжала плыть спокойно и уверенно. Водоворот закружил их, и девушке показалось, что гигантская воронка поглощает ее и уносит из жизни. Она отчаянно пыталась сопротивляться, но от этого оказалась еще ближе к центру водоворота и еще дальше от матери. Старуха же легла на спину и расслабилась.
Она наблюдала за парящим в небе орлом, любовалась заходящим в синеву моря солнцем, и, похоже, происходящее мало ее интересовало. И вдруг волна подхватила женщин и выбросила на какую-то отмель. Они почувствовали под ногами что-то очень похожее на ступеньки. Обессилившая от борьбы со стихией девушка оглянулась и ахнула.
Перед ними лежал остров сказочной красоты. Женщины увидели сад с множеством дивных цветов, причудливых лиан и пьянящих запахов. На высокой скале стоял белый замок, ступеньки которого спускались прямо к их ногам. Это было похоже на сон! Девушка в смятение схватила мать за руку, и они стали подниматься вверх. Чем выше уводила их лестница, тем ярче ощущалось знойное благоухание сада. Воздух переливался чарующими ароматами. Где-то недалеко слышался звон - то ли смеялся ребенок, то ли тысячи крохотных колокольчиков спрятались под каждым листочком, то ли просто шумел ветер и морской прибой, то ли чьи-то голоса тихо переговаривались между собой. Повсюду летали разноцветные прозрачные бабочки и мотыльки. Они кружили вокруг женщин, шелестели крылышками, а самые смелые из них садились на волосы, и украшали гостей, словно живые цветы. Лестница была очень длинной, но женщины совершенно не чувствовали усталости. Даже дыхание их не сбилось, когда они подошли к воротам замка.
Большая белая дверь распахнулась, и гостьи вошли в огромную залу. Молодая женщина сразу забыла обо всех печалях и горестях и закружилась в танце. На ней вдруг оказалось ослепительное белое платье и венок из белых то ли цветов, то ли бабочек. Женщина скользила по залитому солнцем пространству и, глядя на свои отражения в зеркалах, чувствовала себя волшебной феей в сказке.
Ей нравилось разглядывать огромные своды, прикасаться руками к предметам - все вокруг до мелочей сочеталось с ней, и сама она растворялась в этой гармонии.
Старая женщина повернула направо, прошла под аркой и очутилась в полукруглой комнате. Она опустилась в кресло и огляделась. В комнате была неброская уютная мебель, множество цветов в разнообразных вазах самых замысловатых форм и через высокие стеклянные потолки можно было рассматривать небо. Но самое удивительное здесь было то, что все вокруг было таким и расставлено так, как сделала бы она, если бы создавала свое жилище.
Не было ни одного неправильно поставленного стула, ни одной лишней вещи, и даже икебана возле ее кресла была такой, какую составила бы она сама.
В это время дверь в конце зала отворилась, и вошел мужчина...
Дверь в конце зала отворилась, и вошел...Он!!! Он был прекрасен, как...? Нет! Его не с кем было даже сравнить! Он казался огромным, как мир, и могучим, как ангел! И в то же время он был скромен и прост.
Молодая женщина обмерла, все затрепетало у нее внутри, и она поняла, что это и есть тот мужчина и то состояние, о котором столько раз рассказывала ей мать. Что только он сможет наделить ее многим, и сделать из нее больше, чем она есть! Девушка вся засветилась! Она обернулась на мать, и увидела, что та тоже вся светится. Девочка хорошо понимала свою мать, - та знает, что сейчас произойдет!
Он подошел к девушке и взял ее за руки. Никогда еще она не испытывала таких ощущений! В ногах появилась легкая дрожь, она поползла вверх по бедрам и разлилась внизу живота вязкой теплой волной. Ноги гудели, напряжение в животе нарастало, и вдруг невидимый ток рванулся вверх, прожег солнечное сплетение, забрался под ребра и рассыпался в груди на тысячи солнечных зайчиков, затопив сердце нежностью и любовью.
Невостребованный ранее огонь ее души рвался наружу, переполняя тело дрожью. Она подняла глаза и утонула в Его глубоком сильном взгляде. Голова кружилась, хотелось плакать и петь. И она отдала все, что так долго копила. И двое слились в одно. Какая-то неведомая сила оторвала их от земли и увлекла за собой. Они понеслись с огромной скоростью высоко вверх. И семь дождей играли музыку, а семь ветров показывали путь. Они пролетели по коридору из семи искрящихся радуг и...
Небеса открылись перед ними, и ангелы пели вокруг!!! Колоссальные вселенские знания лежали там у их ног. И сокровенная суть всех явлений открывалась попавшим туда в одно мгновение. Она вдруг увидела Его, недосягаемого, стоящим рядом с собой. Он не был ее "половинкой", но она знала, что до конца дней своих будет служить Ему и любить Его. Она склонила голову, а Он улыбнулся ей и подал руку, приглашая вернуться.
Счастливая и одухотворенная она спустилась на землю. Тело вибрировало, в нем чувствовалась необыкновенная легкость. Она была подобна амфоре, из которой наконец-то вылили воду и наполнили мирой. Девушка оттолкнулась от пола и выпорхнула в сад. Она скользнула по воздуху над цветами, слегка касаясь ногами их нежных лепестков, взмахнула руками, как крыльями и поднялась на высоту деревьев. Мир незримо переменился вокруг. Она поняла, что больше не чужая этому дому и саду, и что у нее есть здесь своя важная роль. Вся охваченная большими творческим замыслами, она полетела знакомиться с островом...
Старая женщина продолжала сидеть в кресле. Она была рада за дочь - все возможное и невозможное для девочки произошло здесь и сейчас.
"Теперь ты можешь летать сама: я тебе больше не нужна", - подумала мать и улыбнулась, потому что снова почувствовала себя одинокой и свободной. Она ждала. Она знала, что Он сейчас подойдет к ней. Она точно знала, что у нее есть здесь свое предназначение, совершенно иное, нежели у дочери. И она ждала. Он подошел к ней и сказал:
- Мне нужна твоя помощь, и потому ты здесь. О дочери тебе беспокоиться больше не нужно, но вот там, - он показал рукой на полукруглую арку прямо напротив комнаты, в которой сидела старуха, - в той комнате, уже несколько лет рожает моя жена. Приходили повитухи с востока, приходили повитухи с запада, приходили с юга, и никто из них не смог помочь. Ты - повитуха с севера, от тебя веет холодом, смертью и северным ветром, и только ты можешь помочь родить нашего сына.
И старуха встала. Молча засучила рукава. Поток небесной воды пролился ей на руки, она ополоснула их, ничему не удивляясь, и побрела в левую комнату замка.
В комнате было сумрачно и влажно. Из стены бил маленький водопад, вода которого скапливалась в небольшом бассейне. Повсюду горели свечи. Через открытые в потолке окна свешивались две изящные стройные лианы. На подстилке из травы на коленях стояла обнаженная женщина. Волосы ее были распущены, глаза полуприкрыты, по лицу текли слезы. Комната благоухала запахами жасмина и лаванды. Женщина ухватилась руками за лианы, которые специально выросли для ее родов. Она мучилась, стонала, тужилась, но никак не могла родить. Старуху поразило ее сходство с мужем - не то, чтобы она была похожа на него, но такая же исходила от нее мощь, сила, красота и мудрость. Она была, - как Он, вызывала те же ощущения, что и Он. Только она была женщиной, а вместе они были - Единое целое.
- Я ждала тебя! Проходи! - сказала Она, - Это наш четвертый ребенок. Трех дочерей я родила легко и безболезненно. Ты знаешь их. Первую дочь зовут Дриада, - Муза источников и нашей любви. Вторую - Тантра, - Вселенная страсти, отражающая нас. А третья дочь, живая душа стихии, и зовут ее - Стихиаль. Это она - повелительница штормов, помогла тебе оказаться здесь. Помоги же мне и последнего ребенка родить. Это наш сын.
Старая повитуха наклонилась к роженице и увидела застрявшую головку младенца. Ловкими пальцами, она прикоснулась к малышу. Холодная дрожь проняла все ее тело, и волосы зашевелились на голове! Все ужасы мира пронеслись перед ее глазами: все было прочувствовано ею в один миг, и она поняла, кого рожает эта женщина.
- Рождение Ада! - сказала старуха. Слова эхом утонули в комнате.
- Да. Мы хотели Адом назвать нашего сына.
"Как? - подумала она, - Как же можно родить такого ребенка?!"
Кромешная тьма встала у нее перед глазами. И тут же демонический хохот раздался с небес. Словно кто-то говорил: "давай, собери все свои знания и силу, чтобы родить зло - Ада, проклятого ребенка, помоги ему! Но, кем тогда станешь ты?" Хохот раскатисто звенел вокруг, и ужас охватил душу.
Повитуха закрыла глаза: она увидела, как мальчик отчаянно борется за жизнь. Малыш был очень крупный и никак не мог выйти на свет. Воды, в которых жил ребенок, вытекли уже давно. Ему было тесно двигаться. Каждый раз, когда мать пыталась вытолкнуть ребенка на свет, обвитая вокруг шеи пуповина затягивалась и не пускала его. И несколько лет он прибывал в состоянии, как будто его привязали к колесу водяной мельницы, которая то поднимает наверх, давая вздохнуть, то опускает вниз, под воду. Не каждый младенец выдержал бы такое, а он выдержал. И старая женщина всем сердцем полюбила этого ребенка, невзирая на все ужасы, сопровождавшие его появление на свет. Она полюбила его как мужчину, как сына и как отца...
Она почувствовала, что такого ребенка может принять только женщина с таким, как у нее характером - сухим, жестким и аскетичным, но сердцем способным к истинной любви, всеобъемлющей и безграничной. Она поняла, почему не смогли помочь другие повитухи. У них не хватило любви. Они не хотели дать жить этому мальчику, не разглядев за ужасным обличием истинную, божественную сущность ребенка.
- Стихия бедствия, - прошептала она, - Разве ты источник зла и несчастья? С каким бы удовольствием невежественная толпа закидала тебя камнями только за то, что ты заставил трепетать всех вокруг. Но многие ли смогут постичь тебя?
Она медленно вводила руки в женщину, сдавливая еще больше и без того зажатую голову малыша. Она вспомнила, как много лет назад сама рожала сына, и повитуха, боясь доставить боль матери и ребенку, не смогла справиться и передержала малыша, - мальчик погиб. Тогда она, обезумевшая от горя, ушла в лес и стала жить и учиться у старой знахарки. Она хотела научиться помогать даже тем, от кого отказались все. А чтобы суметь помочь, не боясь доставить боль, надо любить, любить так, как она любит этого малыша и его мать. И повитуха, собрав весь свой опыт в кончиках пальцев, с силой раздвинула руки и почувствовала наплывающую в ладони теплую пушистую головку младенца.
Она бережно вывела ее на свободу и на секунду подняла глаза, чтобы улыбнуться матери, но вдруг застыла в странном оцепенении: слева от роженицы повитуха увидела женщину в белом. Неотвратимая и холодная, она держала в руке туго натянутую пуповину, которая двойной петлей сдавливала шею рвавшегося на свободу ребенка. Мгновение они смотрели друг другу в глаза. И за этот миг сотни младенцев, выходящих на свет, пронеслись у повитухи в памяти. Сотни раз она чувствовала ее незримое присутствие, но никогда не видела. А сейчас они смотрели друг на друга в безмолвном поединке за священную жизнь, теряющего надежду мальчика. Повитуха обратилась к небу. Поток холодной небесной воды пролился на живот матери, и мокрая пуповина выскользнула из рук незваной гостьи.
Ликующий крик, избавившейся от тяжелого бремени женщины, слился с первым вдохом мальчика - маленького, пухлого, розового, самого прекрасного для своей матери и для тех, кто видел его в эту минуту. Это был удивительный ребенок! И природа ликовала, когда он родился! И улыбалось небо, и звучала музыка, и благоухали цветы!
Старая повитуха бережно положила мальчика на грудь матери. Мать кормила сына своим молоком. И поила его водой небесной! Она умывала его тельце холодной ключевой водой, и согревала под ласковыми лучами солнца. И Отец пришел приветствовать своего сына! И три сестры слетелись поздравить его! Дриада подарила брату чистоту души, Тантра - экстаз единения, а Стихиаль - силу и непредсказуемость природы.
Повитуха отрезала от своей косы прядку седых волос, и перевязала ими пуповину.
- Пусть все грани человеческих отношений откроются тебе! - сказала она, и перерезала ее острым ребром морской раковины.
Улыбнувшись матери и малышу, старуха тихо вышла из комнаты. К ней подошел Он и спросил:
- Чего ты хочешь за свою работу? - старая женщина задумалась: богатство ее не интересовало. Дворец или даже хижина ей были не нужны, так как в душе она всегда была скиталицей, и теперь свободно могла бродить по земле. Дочери она была больше не нужна. Дорогу к небесам она знала сама. Женщина долго перебирала в уме какие-то ценности, и не нашла ничего, о чем попросить.
- Спасибо, - сказала она, - Ничего мне не надо. У меня все есть...
Он внимательно всмотрелся в нее. Глаза Его смеялись, как будто Он собирался немного пошалить. Взгляд прожог ее насквозь и она почувствовала, что он лучше понимает и знает ее, чем она сама. Он подошел и слегка коснулся ладонями ее головы. Странное движение почувствовала она в теле. Словно золотой свет, слегка обжигая кожу, струился от макушки к ногам, и высвечивал каждую клеточку тела.
"Какая я большая", - подумала она, рассматривая себя из состояния одной маленькой клеточки, - "и какая я маленькая рядом с Ним".
Ритм тела уменьшился, оно стало каким-то объемным и легким. Тогда он взял ее за руку и подвел к зеркалу. Преображенная, юная, красивая женщина улыбалась ей по ту сторону стекла! "Да!" - подумала она, - "Я действительно хотела именно этого! Я хотела прожить заново с тем багажом знаний, которые накопила к старости. Да! Молодость - это то, что мне было нужно! Я не хочу учить молодых девочек, как надо относиться к мужчинам. Я хочу сама, учитывая свои ошибки и опыт, жить и любить! Я люблю жизнь! Я хочу посеять зерно любви и вырастить из него дерево. И собрать зерна, и вырастить сад! Сад любящих сердец!" - Спасибо, - сказала женщина, и они пристально посмотрели друг на друга.
Мне кажется, что я знаю тебя давно,
Что мысли мои из твоей души вылетают
И тают в сердце моем слезами любви.
Мне кажется, что я знаю язык твоих глаз.
И, когда ты уснул, я слышу музыку снов,
И смысл твоих слов, которые ты не сказал.
Мне кажется, что все звезды - твои друзья.
И они охраняют тебя от привычки и лжи,
И ты не спеши засыпать, когда ясная ночь.
Мне кажется, что мы можем с тобой летать,
Взявшись за руки крепко, и разбежавшись, немного,
И маленькой станет дорога, которая нас разлучит.
В это время странный шум послышался в саду. Женщина вышла на крыльцо, и увидела множество симпатичных, воздушных юных девушек и свою дочь среди них, которые возбужденно разговаривали, спорили, ссорились и явно были чем-то недовольны. Она сразу все поняла: все эти девушки жили на острове, потому что любили Его и Его жену. Они называли их Творцами, Создающими Миры, и, в меру своих сил, помогали этому творчеству. Они умели создавать образы, которые преображались в реальность, и, благодаря их мечтам, рос и благоухал сад. За домом ухаживала сама хозяйка, поэтому девушки бывали там лишь изредка и недолго.
От новой подруги они узнали, что ее мать находится в замке уже несколько часов, и почему-то ей позволено. А когда в дверях появилась прекрасная молодая женщина, шума стало еще больше. Помолодевшая старуха была очень далека от таких эмоций. В ней совсем не было ревности. И хотя внешне она казалась теперь совсем юной, бездонная внутренняя глубина сквозила в каждом ее движении. Она подняла руку, чтобы успокоить их:
"Я сейчас уйду" - хотела она сказать, но вдруг, словно невидимая струна зазвенела в воздухе. Девушки притихли, а повитуха стала взмахивать руками, задевая струны, и бесконечно прекрасная удивительная мелодия разлилась вокруг. Ее слышали и тот Мужчина, и та Женщина, и их маленький славный сын. И милые симпатичные девушки сразу поняли, что такую музыку, которую играет прекрасная незнакомка, не могла бы создать ни одна из них! И они успокоились и разлетелись по своим делам. И дочь ее улетела со всеми, потому что не узнала свою мать.
...Женщина глубоко вздохнула, вобрав в себя ставшие родными запахи и звуки острова, и стала спускаться к морю. Она села на ступеньку, опустив ноги в воду, и в ту же секунду увидела на далеком берегу огромный город с тесными улицами, дымными трубами, небоскребами, с людьми, находящимися в состояние суеты и стресса. Она оттолкнулась и поплыла в этот город, чтобы нести людям знание.
А прекрасный остров растаял за ее спиной, словно его и не было...
Ты - это чистый девственный снег,
Занесенный сюда с далекой звезды.
Ты - неожиданный робкий побег,
Дыхания самой заветной мечты.
Ты - это тонкий струящийся свет,
Летящий во тьме на крылатом коне,
Ты - это зыбкая капля росы,
Это - сон цветка,
Это - тень волны,
Это - путь дождя,
Это - запах слов.
Ты - это тот сердолик,
Который я не нашла для тебя.
Подарок знахарки
"Все волшебство творения хранится
даже в самом маленьком зернышке"
"Долина папоротников"
В одном Карельском городе жила-была красивая молодая женщина, которую любил сильный, благородный мужчина, да вот беда - детей у них не было. Они встречались с умными людьми, они читали умные книги, они посещали умные лекции, а детей все не было и не было... Кто-то из знакомых посоветовал им обратиться к бабке, дескать, она пошепчет и поможет, вроде так уже было. Муж ее скептически отнесся к таким предложениям друзей, дескать, суеверие...
Неделю трепала женщина бумажку с адресом в кармане и, наконец, решилась... Солнечным утром вышла она из дома и, переполненная самыми романтическими ожиданиями, села в автобус, везущий ее за город. Это сомнительное путешествие освещала единственная робкая надежда - зачать долгожданное дитя. Мысль о ребенке согревала сердце и разливалась по всему телу. Где-то внизу щемило, и она вспомнила, как, будучи еще юной девушкой, ехала на свидание к своему любимому. Ожидание таинственных перемен переполняло ее в тот момент. И первая их близость состоялась именно в этот день. Мир тогда переменился вокруг, он предстал во всем своем многообразии, стали видны неведомые ранее стороны жизни, и, казалось, природа охраняла и лелеяла этот переход от девушки к женщине. Вот и сейчас возник этот внутренний полет и ожидание удивительного там, за поворотом.
Она закрыла глаза и увидела малыша, примерно трех лет, который махал ей рукой и весело смеялся...
Между тем, автобус выехал за город и проезжал вдоль песочного пляжа Онежского озера. Внезапно резкий озноб пробежал по спине молодой женщины - за окном замелькали кресты и могильные холмики. Как не связывалось ее настроение с этим унылым кладбищем, а оно, как нарочно, все тянулось и тянулось...
Конечная станция находилась как раз на границе между кладбищем и поселком. Она вышла из автобуса, в надежде скорее уйти из этого печального места и уже повернулась к нему спиной, как чья-то тихая рука коснулась ее плеча, и добродушный голос спросил:
- Ты к Егоровне? - и, не дождавшись, ответил: - Дак тебе во-о-он туда.
Женщина обернулась и увидела, что дом, который ей нужен, примыкал одной стеной к ограде кладбища, и все остальные дома в деревне сильно удалены от него. Она попятилась назад и решила пойти за той доброй бабушкой, указавшей ей дорогу, может она что-то объяснит, чему-то научит, не зря же ездила столько времени. Но бабушка словно растворилась в воздухе. Вокруг не было ни души, а солнце стали затягивать тяжелые осенние тучи. Неожиданные сумерки сделали контрастным все вокруг. Стоять так одной на остановке стало скучно, и по инерции женщина побрела к дому. Она с трудом заставила себя подойти к калитке и отворить ее. Первое, что бросилось в глаза - это огромное количество кошек. Кошки возлежали на ветках деревьев, как бесформенные живые плоды, чинно расхаживая по двору, петляли между кустов. Они прыгали, стояли, сидели, гуляли по крыше, входили в дом и выходили из окон. И от вида этого кишащего двора последние всплески романтического состояния окончательно слетели. В душе поселились смятение и страх.
На порог вышла хозяйка дома, старуха с высохшим строгим морщинистым лицом и двумя длинными седыми косами, толщине которых позавидовала бы любая юная девушка. При этом ее взгляд был как у озорной девчонки, собирающейся выкинуть очередную проделку. Она хрипловато ворчала на своих кошек, как уставшая мать на маленьких детей.
- Кто бы этого кота повесил, я бы три рубля дала! - И "приговоренный" тут же бросился к хозяйке и стал гордо тереться о ноги, словно его только что подозвали ласковым словом, а остальные терпеливо ждали, что и на их долю выпадет столь драгоценное внимание. Они ловили каждое ее слово и почтительно поворачивали морды за идущей старухой. Ужаснувшись всего увиденного и услышанного, молодая женщина уже собиралась развернуться и тихонечко улизнуть отсюда, как бабка резко повернулась и проскрипела:
- Входи, коль пришла! Что надобно?
От неожиданности женщина вздрогнула.
- Я, бабушка, никак ребеночка зачать не могу. Помогите! Люди говорят, вы можете...
- Люди сказывают? Хм! - глаза старушки заискрились хитрецой, она медленно покачала головой вправо-влево.
- А про то не сказывают, что мужик хороший нужен, а не бабка, чтоб родить, да вера в него, да любовь ваша, способная чадо сотворить?
- У нас, бабушка, не получается, - заикаясь, пролепетала женщина. Голосовые связки совсем не слушались ее, и вместо звонкого молодого голоса получалось одно шипение.
- Мы с мужем стараемся уже семь лет, и к врачам ходили, в больнице лежали, по режиму таблетки пили, мужу лед прикладывали...
- От последней фразы старуха залилась хриплым раскатистым смехом:
- Лед прикладывали... Последнюю способность не отморозили?
Она резко перестала смеяться и сурово произнесла:
- Порхаешь все! А тебе камни в подол зашивать надобно, чтобы вниз тянуло, чтоб земля питала, да силу давала. Да в штаны не зашьешь. Сымай штаны, да голым задом под березу садись на дворе, - и властным движением руки старуха указала на старую одинокую березу.
Все дальнейшее происходила как во сне. В голове все смешалось, женщина послушно, как маленькая девочка, разделась донага и побрела во двор. Возле березы ноги ослабели, она упала между корней, стелящихся по земле, и закрыла глаза. Земля была влажной и холодной, и молодая женщина почувствовала себя одинокой и глубоко несчастной. У нее больше не было сил сопротивляться происходящему и думать. Тело расслабилось, и ощущение осенней свежести проняло ее до самой макушки... Голова вдруг стала пустой и легкой. Женщина с удивлением заметила, что ей уже не холодно, а наоборот, какой-то еле уловимый источник тепла разгорается внизу живота и приятно наполняет все тело своим дыханием. Она открыла глаза и увидела красное пятно, которое преобразилось в платок на голове старухи. Бабка что-то бормотала себе под нос, будто разговаривала сама с собой:
- Как у тебя на себе будет, тряпки с кровью в помойку не кидай, а огню предавай, либо водой смывай, или в землю закапывай.
Старуха сорвала три прута с березы и стала стегать женщину с головы до пяток поочередно каждым, приговаривая:
Секу-отсекаю, переполох снимаю
На ветху, на новцу,
На перекрой месяцу.
На утренней заре,
На вечерней заре,
Во каждый день,
во каждое время.
Когда все три прута перешли из правой руки в левую, бабка сломала их и кинула через левое плечо, не оглядываясь. Странно преобразилось лицо ее, она как бы помолодела. Взгляд стал как у доброй мудрой матери, ласковой и нежной. Старуха продолжала ворожбу. Она взяла деревянный ковш, зачерпнула воды из ушата и стала размешивать ее рукой, нашептывая:
День, день, нощь.
Опускаю руки в воду,
Полуношнечки не пяльтесь, не гальтесь
На рабу божью Варвару,
А пяльтесь и гальтесь
На лыковое решетце,
Аминь.
"Откуда она знает мое имя?" - пронеслось в голове у женщины. В это время поток холодной воды обрушился на нее из ковша, опрокинутого старухой.
- Варенька! Отдай землице-матушке всю боль свою, все недуги и страхи, она-то, сердешная, только за то, что обратилась ты к ней, все сторицей тебе воздаст.
Голос старухи звенел, и появилось ощущение, что пред ней стоит молодая красивая девушка в длинном белом платье с черными пятнами. Варя отчетливо увидела ее такую через закрытые веки, прекрасную, с распущенными черными волосами и платьем, словно сшитым из коры березы, легким и шуршащим.
Стало невероятно тепло. Вода стекала по телу и впитывалась в землю. Казалось, земля с благодарностью принимает все: и боль, и страхи, и отчаяние, и обиды, и усталость. А взамен дает силу и мудрость.
"Мать!" - зазвенело в голове ее, - "Земля-Мать! Только она в состояние принять меня любую, взять всю боль и ошибки и подарить любовь. Вот она! Состояние Матери! Кажется, я снова научилась думать...", - женщина посмотрела вокруг. Мир ликовал, переливаясь яркостью красок...
"И видеть", - подумала она.
Ветер раскачивал березу, и оттого, что она тормозила его быстрый полет, и оттого, что он отчаянно пытался пробиться сквозь легкую паутину ветвей, звучала музыка. Симфония природы.
Не помня как, Варя оказалась на автобусной остановке. Со стороны создавалось впечатление, что она ничего не замечает вокруг. Но она замечала все: как кленовый листок плывет по серебряной глади лужи, как деревья кланяются заходящему солнцу, как ветер провожает своей песней уходящий день. В голове четко звучали последние слова старухи:
- Теперь денег твоих я не возьму. Придет время - сама принесешь. Как станешь тяжелой, с мужем три месяца не живи. Ступай, с Богом.
Вечером Варя рассказала о своей поездке мужу. Слезы блеснули у него в глазах оттого, что его маленькой девочке пришлось прибегать к таким методам из желания родить их малыша.
- Хорошо еще, что с тобой ничего дурного не случилось, - сказал он. А у нее душа ликовала, она даже написала первые в своей жизни стихи:
Пока решаешь: быть или не быть,
Пока ты думаешь, не вышло ль где урона,
Я так люблю смотреть в окно,
Где с веточек березы вьет гнездо ворона.
И Солнце медленно ползет за горизонт,
Бросая тонкий луч в воронино творенье,
И паутина веток бережет
От глаз моих детишек появленье.
Пока ты ищешь: Божье или нет,
От взоров лишних пряча вдохновенье,
Рукою нежною твой Ангел сохранит
В душе твоей любви произведенье.
Прошло три месяца. Жизнь шла своим чередом. О бабке Варя больше не вспоминала. О беременности и детях уже не мечтала, с мужем подобные темы они старались обходить. Ранее испытанные способы поднятия жизненного тонуса не работали. Ни шумные компании, ни прогулки по модным магазинам, ни любимый тренажерный зал с солярием и сауной не выводили ее из состояния одиночества и покинутости. Со старыми друзьями ей было скучно, муж большую часть времени находился на работе, и, некогда легкомысленная, всегда жизнерадостная женщина погрузилась в себя, стала дикой и замкнутой. Пучина неизведанных глубин собственной души поглотила ее с головой, и отвратительные чудовища никчемности, ущербности и неполноценности обступали ее со всех сторон. По ночам Варю мучила бессонница, по утрам она с трудом вспоминала, как ее зовут. Все чаще в голове проскальзывали мысли о смерти, и ощущения старости и усталости до неузнаваемости изменили ее лицо.
осказках.ру - oskazkax.ru
Одно единственное желание двигало Варей и давало силы жить. Ее все больше и больше тянуло к природе. Зимой она часами каталась на лыжах по лесу, и иногда подолгу стояла, прислонясь спиной к стволу какого-нибудь дерева. Особенно ее притягивали белоствольные красавицы березы. Ей было приятно водить по стволу рукой, пытаясь почувствовать пальцами каждую неровность, и в эти минуты ей казалось, что дерево разговаривает с ней, утешает и учит уму-разуму. То, что деревья стали друзьями, настораживало Варю, но и убаюкивало одновременно. Сами собой возникали вопросы: "А не сумасшедшая ли я? Может, я просто спятила?" Но чаще ей думалось, что спятили все вокруг.
Так вот, проезжая на лыжах мимо небольшого частного дома, Варя вдруг остановилась и ни с того, ни с сего разрыдалась. Что привело ее к такому состоянию, она никак не могла понять. Она поскорее уехала с этого места и успокоилась. Но когда проезжала обратно через этот же двор, слезы снова навернулись на глаза. Варя огляделась и увидела большую кучу березовых дров посреди двора. Только теперь она поняла, где источник ее печали.
Так продолжаться дальше не могло. Надо было дать объяснение ее повышенно нервному состоянию и найти какой-нибудь выход. Близкая подруга посоветовала съездить летом к морю, дескать, отдохнешь, новые лица, бары, дискотеки. Сердце сразу откликнулось на это предложение. "Но только не в курортный город, а на природу, с палаткой", - подумала она. Несколько недель Варя вынашивала эту идею, тщательно подбирая слова, которые скажет мужу. И каждый раз хотела, но не могла начать разговор.
Каково же было ее удивление, когда однажды за ужином муж сказал:
- Я не знаю, что с тобой происходит, но я знаю, что тебе нужно сменить обстановку, уезжать отсюда на время. Поехали летом дикарями на море?!
От неожиданности Варю кинуло сначала в холод, потом в жар. Ком подскочил к горлу, и она со слезами нежности и благодарности бросилась к милому на грудь. Он обнял ее и прошептал:
- Девочка моя!
Она почувствовала себя маленькой, хрупкой, но надежно защищенной в его сильных объятиях... Они уже не помнили, когда в последний раз им было так хорошо вместе, а может, это было впервые?! Словно невидимая волшебная нить прошла через все тело его и ее и надежно привязала их где-то вверху, соединяя навечно.
А дальше начали происходить маленькие чудеса: кто-то из давно забытых друзей позвонил и предложил купить палатку. Затем мама Вари подарила зятю большой рюкзак, и, наконец, они познакомились с людьми, которые каждый год ездили отдыхать таким образом в одно из заповедных мест Крыма.
Чем скорее пробуждалась от зимнего сна природа, тем яснее становилось, что поездка состоится.
Когда река проснулась ото сна,
И легкой дымкою окутаны деревья,
В мир легкой поступью, звеня, идет Весна
Из птичьих голосов в цветастом ожерелье.
И все вокруг растает от любви,
Услышав легкое и нежное дыханье,
И ты меня, пожалуйста, пойми,
Ведь даже в лужах есть очарованье,
Когда в душе рождается Весна.
Время имеет странное свойство: то тянется тоскливо и долго, то несется стремительно, так, что дух захватывает. Варя открывала глаза и обнаруживала себя на берегу моря. Казалось, она жила здесь всегда, а того, что было, как будто и не было.
Муж ходил в горы за дровами и водой, а она готовила ему еду на костре. Тела их загорели и окрепли. Они наслаждались друг другом и радовались каждому дню, как малые дети. А по ночам они любили плавать по лунной дорожке, и густая темная вода дышала под ними, окутывая тайной и возбуждая.
Как-то раз, солнечным ранним утром, Варя нежилась на теплом песке, глядя на набегающие друг на друга волны. Солнце уже поднялось над морем и приятно согревало ласковым теплом. После затянувшегося ночного купания создавалось ощущение того, что мама подошла к тебе и укрыла теплым одеялом, случайно сброшенным ночью. Глаза слипались. Обычно она не спала под открытым солнцем, и поэтому пыталась преодолеть неожиданно навалившуюся дремоту. Чтобы не уснуть, Варя стала наблюдать за чайкой, грациозно скользящей по глади моря. И вскоре она сама уже скользила по воде рядом с ней. Птица вскрикнула и взлетела. Варя тоже проделала взмах руками и заметила, что вместо рук у нее крылья. Один взмах крыльями, другой, и она уже летит высоко в небе, вместе с другими чайками. Они летят за кораблем, люди кидают им хлебные крошки, а птицы аккуратно подхватывают их на лету, или подбирают из воды. Становится невероятно весело, Варя громко кричит, удивляясь, как хорошо удается ей воспроизвести крик чайки. И не понятно, отчего веселье, - от пищи, брошенной людьми, или оттого, как люди любуются красотой птиц.
Но почему-то Варю стало уносить вверх воздушным потоком, прочь от подруг. Нет, она уже не чайка, она все та же молодая красивая женщина, которую неведомый вихрь несет вверх. Стало прохладнее, темнее, и Варя уже не летит, а какая-то огромная воронка втягивает ее как легкое перышко по спирали вверх. Все вокруг засияло фиолетовым светом, и лишь звезды яркими белыми пятнами проносятся мимо. И тут кто-то нежно взял Варю за руку. Она посмотрела вверх и увидела женщину небывалой красоты с безупречно правильными чертами лица. Уверенностью и силой веяло от этой женщины. Рядом с ней было спокойно и надежно. Женщина улыбнулась, и эта улыбка озарила светом любви и покоя прекрасное лицо.
- Кто вы? Богиня? Ангел?
- Венера... Венера... Венера... - раскатистым эхом зазвенело все вокруг.
Легкий разноцветный туман поплыл от губ богини, и в нем стало растворяться ее лицо. Вскоре вся она стала красивым пушистым шаром. Как легкую соринку притягивало Варю к этому шару, который при приближении оказался планетой сказочной красоты.
Варя плавно опустилась на планету и огляделась. Справа от нее из скалы бил источник, стекавший в небольшое озерцо. Странная вода была в этом озерце, вся разноцветная и летучая. Будто и не вода вовсе, а какая-то неведомая энергия. Слева простирался лес, такой же разноцветный, как и вода.
Варя пошла было прямо, но когда она поравнялась с озерцом, оно поманило ее, и ей очень захотелось окунуться. Она медленно вошла в воду и через несколько секунд стала такой же разноцветной, как все вокруг. Варя посмотрела на свою руку. Розово-голубая энергия переливалась на ладошке и как тоненькие струйки разных оттенков стекала с пальцев обратно в озеро. Стало легко и приятно. Воздушная и веселая побежала она к лесу, все ускоряя свой бег. И вот она уже скачет на белой лошади с роскошной гривой. Лошадь останавливается на поляне из больших белых листьев, похожих на лопухи, и исчезает. Варя скользит по поляне, кружится и падает на один из лопухов. А на лопухе-то лежит маленькая девочка.
- Возьми меня с собой?! - попискивает она.
- И меня!
- И меня! - слышится с соседних лопухов.
Варя растерянно прижала девочку к груди. Слезы радости и счастья потекли из глаз. Она огляделась и взяла мальчика с соседнего листка, потом еще одного...
Тут ее стоп кто-то коснулся, и в то же самое мгновение все тело обдала холодная соленая волна.
Варя вздрогнула и проснулась. Она приподнялась и в радужных брызгах увидела лицо старухи. Варя быстро закрыла и открыла глаза. На море был полный штиль, но что-то неуловимо переменилось, то ли вокруг, то ли в ней самой. Словно еще одна ниточка прошла через все тело и надежно связала ее с той планетой, хотя это был всего лишь сон.
Рассказывая сон мужу, Варя вспомнила, что последние недели чувствовала себя не совсем обычно. Какая-то тяжесть наполняла низ живота и разливалась по телу приятным теплом, ей даже казалось, что живот немножко припух. В теле появилось ощущение завершенности, целостности и смысла, а в сердце состояние нежности и любви. И как будто холодная волна обдала ее с головы до ног мысль о ребенке. Варя поняла, что беременна.
Как и наказывала бабка, они перестали жить с мужем и вскоре вернулись домой.
Море, я помню тебя.
Это было давно, словно было во сне,
Как луны лицо улыбалось мне,
И дорога рыдала, провожая меня.
Моя злая мать, где твой сказочный дом,
И цветы под окном, и в подушках кровать.
Моя Добрая Мать, я уже не вернусь,
Каюсь, помню, молюсь, может, буду писать.
Море, я помню тебя...
Радость ожидания ребенка переполняла и женщину, и мужчину. Они больше не в силах были хранить эту тайну, а вскоре о беременности узнали все родные и друзья. Их дом наполнился гостями и телефонными звонками. Подруги приходили поделиться родительским опытом, будущие бабушки давали ценные советы по питанию и образу жизни, и все наперебой советовали как можно скорее встать на учет в женскую консультацию, а то "мало ли что?"
Варя долго оттягивала визит к врачу. В "мало ли что" не верилось, а состояние радости не хотелось прерывать. Но, гонимая чувством долга, и, сетуя на свою лень, она наконец-то собралась.
Смущенная, доверчивая и несколько рассеянная она вошла в мед-кабинет. За столом сидела женщина в белом халате и что-то писала. Она, не поднимая глаз, сказала:
- Проходите! Раздевайтесь по пояс, садитесь в кресло.
Варя разделась, села, а врач продолжала писать. В кабинете было прохладно, и через несколько минут ее стало потряхивать, то ли от холода, то ли от волнения.
Наконец, на нее обратили внимание:
- Фамилия, имя? Дата рождения? Первый день последней...? Через сколько...? По сколько...?
Варя едва успевала отвечать на вопросы, попутно пытаясь принять более удобное положение. Ноги затекли, их все время хотелось свести вместе, или еще лучше скрестить.
Тут врач подошла к ней, осмотрела и произнесла:
- Вы беременны! Вставайте, одевайтесь! Ну, что, аборт делать будем?
От такого вопроса защемило в сердце, и она почти выкрикнула:
- Нет! Я буду рожать!
- А чего раньше не рожала? В двадцать девять лет - рожать?!
- Я семь лет от бесплодия лечилась, - заикаясь, сказала Варя.
- А-а, милая, так тебе в стационар надо ложиться, радуйся, что ты до сих пор не выкинула.
- Я не хочу в больницу!
- В этом нет ничего плохого, там уколы поделают, по анализам бегать не придется, и вообще, кормят бесплатно.
- Нет! Спасибо! Я уже решила иначе.
- Ну, смотри! Я тебя предупредила! Пиши расписку, что от госпитализации отказываешься!
После чего Варю обмерили, взвесили, выписали рецепты и направления на анализы. По дороге домой ее начали мучить сомнения - правильно или нет она поступила. Странная боль появилась внизу живота, и от этого сомнения еще больше усилились. Боль нарастала, и Варя поспешила домой... Ночью женщина потеряла своего малыша. Она держала его на ладошке и горько плакала. Это был маленький мальчик, не длиннее, чем палец на ее руке. Муж забрал у нее тельце, завернул в платочек и вышел из дома. Из окна она видела, как он закапывает его под березой во дворе, по лицу у нее текли слезы.
Слеза, стекая по стеклу,
Оставляет соленый след...
Серый, сытый пес на асфальте
Смотрит в мое окно.
Ему все равно, слезы это,
Или капли дождя, или что-то еще.
Он слизал бы их,
Если б не было так высоко...
Утром они с мужем собрались и пошли на обследование в больницу...
Врач-узист сосредоточенно смотрел на экран:
- Два плода! - торжественно произнес он. Варя не поняла смысл фразы и огляделась по сторонам.
- У кого? Что два? - растерянно спросила она.
- У вас двойня! - повторил врач, и развернул к Варе экран.
Глаза наполнились слезами, и она почти ничего не смогла разобрать там. Варя смахнула слезы и разглядела маленькую ручку, которая медленно сжалась в кулачок. Больше она не могла остановить слезы. Они все текли и текли...
Счастье снова вернулось в их семью. На этот раз они решили не рисковать, и Варя тут же легла в стационар на сохранение. Чтобы не терять время даром, она активно принялась за вязание. Через неделю первый крошечный костюмчик был готов. Второй костюмчик начинать как-то не хотелось, и она просто проводила время, глядя в окно. Да тут еще у соседки по палате произошел выкидыш...
Варя так переживала, что сразу почувствовала себя плохо. Ощущения не были новыми - она узнала их. Врачи сделали ей укол, дали лекарства, но, несмотря на это, ночью она потеряла своего второго ребенка.
Наутро пришел муж и попросил отдать ему тельце своего второго сына. На него смотрели косо, долго не понимали, но, в конце концов, решили, что у молодого папы стресс и отдали ему плод.
Варю тут же обследовали. Второй ребенок был жив и вполне здоров. На следующий день ее уже показывали студентам, дескать, уникальный случай. А ей хотелось поскорее оказаться дома, подальше от этой суеты. В больнице она себя чувствовала беззащитной и одинокой, по ночам ее мучила бессонница.
В одну из таких ночей она сидела у окошка и писала мужу письмо. Но слова сами собой складывались в стихи:
Я могу быть сильной и веселой,
Не бояться унижения и боли,
Собирать свое счастье по крохам,
И любить людей, не уставая,
Одиночество любить - мою родину,
Где и мысли и силы несметные.
Но когда мне бывает плохо,
Я хочу быть маленькой родинкой,
Где-нибудь у тебя на ладони,
Чтобы ты, кисть свою сжимая,
Обнимал бы меня незаметно.
Прочитав письмо, муж в тот же день забрал ее домой.
Им хотелось защитить своего малыша, но что делать, они не знали. Последняя надежда оставалась на бабку. Теперь уже вдвоем они поехали к знакомому дому. Кошки встретили их приветливо и, провожая до крыльца, непрерывно терлись о ноги. Хозяйка нисколько не удивилась их появлению.
- Я, бабушка, долг вам привезла. Я беременна уже три месяца, только вот двух детишек я потеряла.
- Три зерна я в землю кидала, да только одно взошло. Те два недаром все тепло и силу третьему отдали, больно почва скудная. Силы в тебе бабьей нет, потому детей беречь не умеешь от чужого глаза, да навета. Три месяца о беременности молчать надобно, а не по больницам валяться. Вот два твоих сына жизни свои сестре и отдали. А ты оплачь их!
Варя выбежала во двор, обняла березу и горько заплакала:
- Зернышко мое, - причитала она. Муж хотел пойти за ней, но бабка остановила его:
- Не мешай бабе плакать! Пойдем со мной на задний двор.
"Нет! Не пойду!" - пронеслось у него в голове. Но, несмотря на это, он послушно двинулся вслед за старухой.
- Сымай одежду!
Голос ее звенел, будто она говорила в колодец. Он опять хотел сопротивляться, а вместо этого выполнил бабкин приказ и остался в одних трусах. Бабка взяла стакан, налила в него растительное масло из бутылки, затем что-то подлила туда из маленького флакончика и стала все размешивать ножом, периодически вынимая его и, приговаривая, пока масло стекало с ножа в стакан:
На пути, на дороге, на дубовом пороге.
Ты, солнце, видишь, Земля - слышишь,
Огороди, Господи, раба божьего Николая
От всех колдунов и колдуниц,
От всех еретиков и еретиц.
Ихними делами, да вверх ногами
Переверни, да хлыстни.
После этого старуха подошла к нему и стала мазать маслом крестики на его теле, что-то бормоча. Ему стало неуютно, оттого что такая старая бабка кланяется перед ним, умасливает его ноги и тело. Он попробовал отрешиться от ее действий и расслабился, но чем больше волевых усилий к этому предпринимал, тем острее понимал, что тело не подчиняется ему и бессовестно наливается жаром и возбуждением. Бороться с этим было бесполезно. Наглое мужское достоинство предательски натягивало на себя пестрый ситец семейных трусов, совершенно не считаясь с умарешениями своего хозяина и почтенным возрастом старухи.
Он подумал, что, наверное, знахарки не имеют возраста, и в туже секунду увидел ее обворожительной, юной, но беззащитной и кроткой женщиной. И гордость за свою мужскую природу расправила его плечи и наполнила тело силой.
- Эка тебя разобрало, - проскрипела бабка и шарахнула на него ковш холодной воды.
- Платье жене купи, а то до сих пор в штанах ходит, да на утренней заре босой пусть на землю встает, а ты ее водой холодной из ведра окатывай. А за дочь свою не бойся, она жить будет. Что сыновей схоронил - молодец, а то взяли моду на помойку бросать.
Они вернулись в дом.
- Покладь на стол деньги, что привез, и ступай с Богом!
Беременность! Это было счастливейшее время! Это было начало творчества для пары и мудрости для женщины. Они заново познавали друг друга! Они учились! Они творили дом своего будущего ребенка! Это была весна их отношений, пора надежд, бесконечного оптимизма и жажды движения вперед! Они с легкостью выбирали дорогу и не боялись выбора. И сомнения не мучили их. И готовность к переменам в любую секунду делала их путь захватывающим и радостным. Они всегда потом с благодарностью вспоминали это время. Им казалось, что сама Фортуна открыла свой рог изобилия и осыпает их светящимися дарами.
... Может быть, поэтому и девочку они назвали Дарьей...
... Однажды одна маленькая темноволосая девочка, купаясь в холодном карельском озере, спросила:
- Мама, а Бог какую больше воду любит - холодную или горячую?
- Не знаю, Дашенька! А ты как думаешь?
- Я думаю, холодную! Ведь он с неба на нас холодной водой поливает...
Дети Солнца мечтают,
Чтобы чистым стал наш рассвет.
Дети Солнца хотят спасти мир.
Ведь жизнь - есть любовь,
И пока еще день дарит свет,
И мы ждем чего-то, вглядываясь в пустоту.
Пока нас хотят обокрасть,
Дети Солнца станут учить нас любить,
И тогда мы пройдем в темноте,
Ведь мы больше, чем есть,
И мы тоже стараемся правильно жить
На пути к нашей ясной звезде.
Мечты сбываются
Мечты сбываются, это каждому понятно. Пусть и не сразу сбываются, пусть даже сначала подолгу не сбываются, но потом все равно обязательно сбываются. Иногда про какую-нибудь мечту кажется: эта-то уж не сбудется никогда, а посмотришь через некоторое время – сбылась! И ничто так хорошо не умеет сбываться, как мечты, хотя… чего ж тут удивляться: мечты – они на то мечты и есть, чтобы сбываться. Иначе никак. Иначе это у нас не мечта получится, а просто заблуждение одно – и все. А заблуждениям сбываться совсем не обязательно.
Правда, очень трудно предугадать, когда именно та или иная мечта сбудется, но это уж не наше дело. Это мечты дело, когда ей сбываться. Когда захочет, тогда и сбывается.
И вот одна Светлая Мечта решила наконец сбыться. Она целых много лет не сбывалась и уже устала. Да и время ей подошло: тихий теплый вечер. Такие вечера нарочно придумали, чтобы мечты сбывались.
Светлая Мечта как следует приготовилась начинать сбываться. Она даже придумала себе в честь этого специальное платье – белое, с маленькими золотыми цветками, и до полу – с особенным длинным шлейфом с веточками из чистого золота. И вот она надела это платье со шлейфом и пошла выходить на дорогу.
- Вы куда это собрались, такая необыкновенно нарядная? – спросила ее Другая Мечта, которая тоже пока не только не сбылась, но, похоже, и вообще не собиралась сбываться.
- Я, такая необыкновенно нарядная, собралась идти сбываться, - без утайки ответила Светлая Мечта и светло, как ей и положено, улыбнулась.
- Вы что, с ума сошли, сбываться в такое время? – сразу же закричала Другая Мечта. – Никто в это время не сбывается, да и не такая совсем обстановка, чтобы уже сбываться.
- А я думаю, пора. И обстановка самая что ни на есть подходящая: тихий теплый вечер! Вполне можно пойти и сбыться! – И Светлая Мечта опять светло улыбнувшись, осторожно приподняла пальчиками длинный шлейф.
- Да как же подходящая обстановка, когда никому никакого дела до Вас нет?! Сейчас как раз ничего сбываться и не должно: никто даже и не ждет, что найдется какая-нибудь одна сумасшедшая мечта, которой именно теперь приспичило сбываться!!
- Что значит «приспичит сбываться»? – чуть было не обиделась Светлая Мечта. – Все-таки было бы очень неплохо, если бы Вы выбирали выражения.
- Ах, да не в выражениях дело! – отмахнулась Другая Мечта. – Вы вот сколько не сбываетесь?
- Очень долго! – горячо раскаялась Светлая Мечта. – Много лет уже не сбываюсь, прямо измучилась вся… И так ведь ужасно хочется сбыться!!
- Вы просто безрассудная какая-то мечта! – Другая Мечта даже покрутила пальчиком у виска. – Придет же такое в голову – сбываться… Вы хоть отдаете себе отчет в том, что это значит? - Вы же погибните! Сбыться – это значит исчезнуть: пока Вы мечта, Вы есть, а сбылись – и нет Вас, кончено! Не приятнее ли танцевать с другими мечтами в хороводе при слиянии луны и не сбываться? Я вот уже всю жизнь не сбываюсь и сбываться не намерена!
- Значит, - очень хорошо подумав, сказала Светлая Мечта, - Вы не настоящая Мечта, а просто заблуждение. Или иллюзия. Потому что мечты – они сбываются! – И Светлая Мечта еще чуть выше приподняла свой шлейф и сделала шаг вперед.
- Вы погибните! – прокричала ей вслед Другая Мечта или просто Иллюзия. – Останьтесь с нами, Вы такая красивая – и нам, честное слово, будет не хватать Вас в нашем хороводе при сиянии луны… Не сбывайтесь!
- Прощайте! – И только маленькие золотые цветки да веточки из чистого золота прочертили по небу ослепительные полосы… И в тот же самый момент два человека увидели друг друга. Они едва различали друг друга в темноте, а когда узнали, долго молчали, не веря глазам своим, и потом только и сказали чуть слышно: «Здравствуй!»
А вокруг них со всех сторон плясали маленькие золотые искорки и длинные лучи из чистого золота, в которых даже очень внимательный наблюдатель ни за что не узнал бы ни цветов, ни веточек, а увидел бы только искры и лучи – но согласитесь – это тоже совсем не так мало...
Жизнь после родов
В животе беременной женщины разговаривают двое младенцев. Один из них – верующий, другой – неверующий
Неверующий младенец: Ты веришь в жизнь после родов?
Верующий младенец: Да, конечно. Всем понятно, что жизнь после родов существует. Мы здесь для того, чтобы стать достаточно сильными и готовыми к тому, что нас ждет потом.
Неверующий младенец: Это глупость! Никакой жизни после родов быть не может! Ты можешь себе представить, как такая жизнь могла бы выглядеть?
Верующий младенец: Я не знаю все детали, но я верю, что там будет больше света, и что мы, может быть, будем сами ходить и есть своим ртом.
Неверующий младенец: Какая ерунда! Невозможно же самим ходить и есть ртом! Это вообще смешно! У нас есть пуповина, которая нас питает. Знаешь, я хочу сказать тебе: невозможно, чтобы существовала жизнь после родов, потому что наша жизнь – пуповина – и так уже слишком коротка.
Верующий младенец: Я уверен, что это возможно. Все будет просто немного по-другому. Это можно себе представить.
Неверующий младенец: Но ведь оттуда ещё никто никогда не возвращался! Жизнь просто заканчивается родами. И вообще, жизнь – это одно большое страдание в темноте.
Верующий младенец: Нет, нет! Я точно не знаю, как будет выглядеть наша жизнь после родов, но в любом случае, мы увидим маму, и она позаботится о нас.
Неверующий младенец: Маму? Ты веришь в маму? И где же она находится?
Верующий младенец: Она везде вокруг нас, мы в ней пребываем и благодаря ей движемся и живем, без нее мы просто не можем существовать.
Неверующий младенец: Полная ерунда! Я не видел никакой мамы, и поэтому очевидно, что ее просто нет.
Верующий младенец: Не могу с тобой согласиться. Ведь иногда, когда все вокруг затихает, можно услышать, как она поет, и почувствовать, как она гладит наш мир. Я твердо верю, что наша настоящая жизнь начнется только после родов. А ты?
Вернуться назад