Сказка Шрек
Читать сказки онлайн / Волшебные сказки
Глава четвертая
Лорд Фарквуд хочет навести порядок в своих владениях, а Осел совершает не слишком удачный полет и знакомится со Шреком
На следующее утро в замке лорда Фарквуда (или короля Фарквуда, как он сам предпочитал именоваться) можно было наблюдать необычайную картину.
Со всех сторон к замку шли люди. Это были и крестьяне, живущие на прилегающих к замку землях, и стражники, служившие в замке, и вообще посторонние, пришедшие из-за границ «королевства» Фарквуда. И все они вели, везли, несли или тащили каких-нибудь необычайных зверушек, человечков, а то и вообще такое, что даже не имело названия.
Проехала крытая повозка, запряженная парой лошадей, в зарешеченное окно которой выглядывала физиономия, точь-в-точь такая же, как на объявлении, которое выбросил Шрек. Следом вели целую шеренгу гномов, со скованными руками, на общей цепи. Тех, кто не хотел идти и упирался, безжалостно подстегивали кнутами стражники в латах и шлемах, с мечами на перевязях.
Все эти люди и те, кого они вели, тащили или сопровождали, направлялись к большому столу, стоявшему на полянке вблизи замка. За столом важно восседал Гейнц — капитан дворцовой стражи. Он был в латах, но без шлема (шлем лежал тут же, на столе). Позади Гейнца застыли двое латников в полном вооружении — с мечами, копьями и арбалетами за спиной, готовые к любым неожиданностям. У стола толпилась пестрая очередь.
— Получи за ведьму двадцать шиллингов! — говорил Гейнц высокому худому мужчине с длинными черными волосами. — Уведите ее! — добавил он, обращаясь к стоявшим рядом стражникам. Один из них поспешно выхватил из рук у пожилой женщины в черном платье посох и переломил его о колено, другие подхватили ее под руки и увели, а мужчина отошел, с довольным видом пересчитывая монеты.
— Следующий! — закричал Гейнц.
Тем временем стражники, подсадив, запихнули ведьму в фургон, и захлопнули дверь — фургон был уже битком набит разными необычайными тварями. Еще больше их ожидало своей участи тут же рядом.
Следующим был старик, очевидно столяр — в фартуке, с натруженными большими руками. Он держал странного маленького человечка, похоже, сделанного из дерева, с длинным острым носом, которого посадил на стол перед Гейнцем.
— Что у нас тут? — деловито спросил бравый капитан.
— Это деревянный мальчик, — ответил столяр.
— Нет, я не деревянный, я настоящий! — отчаянно завопил мальчишка. Но это была ложь, и тут же на глазах у всех его нос стал расти, и вытянулся на целый ярд. Гейнц был в восторге.
— Прекрасно! Пять шиллингов за одержимую дьяволом игрушку, — сказал он, доставая монету из стоящего перед ним сундучка. — Увести его. Следующий.
Следующей была пожилая крестьянка в чепчике, державшая на поводу Осла. Уже некоторое время Осел пытался привлечь ее внимание, дергая повод, а когда та злобно шипела на него, он бормотал:
— Я могу исправиться! Пожалуйста, дай мне еще один шанс! — но она не обращала на его слова внимания.
Услышав призыв Гейнца, старуха подошла к столу — Осел упирался, натягивая уздечку.
— Что у нас здесь? — в очередной раз вопросил Гейнц.
— Ну… У меня говорящий осел, — сказала женщина, свирепо дергая повод.
— Отлично. Этот пойдет за десять шиллингов… если вы сможете доказать свои слова.
— Давай, мой маленький дружок! — умильным голосом обратилась женщина к Ослу, снимая с его морды уздечку. Но Осел только смотрел на нее, моргая большими карими глазами.
— Ну!.. — протянул Гейнц. Его интонация не предвещала ничего доброго.
— Ох, он просто немного нервничает! Вообще-то он такой болтун, — зачастила женщина, подобострастно заглядывая Гейнцу в глаза, и тут же свирепо напустилась на осла: — Ну ты, давай! А то… — И она замахнулась кулаком.
— Понятно, — промолвил Гейнц, — Достаточно. Стража!
— Нет, нет, нет! Он говорит! Он может! — И женщина, скривив рот и поплотнее сжимая губы, загнусавила: — Я говорящий осел, я могу говорить и могу не говорить…Я могу сказать все, что угодно…
— Уберите ее с моих глаз, — небрежно махнул рукой Гейнц, и стоящие за его спиной латники дружно шагнули вперед.
Они схватили старуху за руки и потащили. Та неистово брыкалась, выкрикивая:
— Нет, нет! Я клянусь, нет! — и она случайно поддала ногой клетку, которую держал в руках стоявший следом за нею в очереди мальчик. В клетке сидело какое-то странное существо с большими крыльями, испускающее мягкий золотистый свет. Рассыпая золотые искры, клетка взлетела высоко в воздух, и, падая, угодила прямо на голову Осла. Казалось, в стороны брызнул сноп огня. Осел весь окутался золотистым сиянием, замотал головой, и… плавно поднялся в воздух!
Он летел все выше и выше, как бы загребая воздух ногами, размахивая хвостом и прядая ушами, а все, раскрыв рты, ошеломленно глядели на него, и только мальчик, принесший клетку с волшебной бабочкой, подбоченясь, принял вид гордый и независимый.
— Эй, я могу летать! — вскричал Осел, поднявшись на несколько ярдов.
— Он может летать! — шумно выдохнула толпа.
— Он может летать… Он может говорить! — спохватился Гейнц, вскакивая на ноги.
— Точно! — воскликнул Осел. — Никто еще не видел летающего говорящего осла! Возможно, вы видели полет и даже суперполет, но, бьюсь об заклад, вы никогда не видели полет осла! — Осел все поднимался и поднимался над землей, и к этому моменту был уже на высоте десятка ярдов.
Но внезапно золотое сияние, окружавшее его, начало быстро меркнуть. Осел недоуменно завертел головой, и тут все кончилось — золотое сияние погасло, Осел стремглав полетел вниз, грохнулся оземь, покатился кувырком, и миг спустя уже сидел на траве, мотая головой и пытаясь понять, что случилось.
Гейнц пришел в себя первым.
— Взять его! — заорал он, указывая своим телохранителям на Осла. Те кинулись на добычу, гремя латами, как будто ныряя в воду, а за ними бросились все остальные стражники. Но Осел сумел ускользнуть от неуклюжих ловцов, закованных в железо, увернулся еще от одного солдата, пытавшегося перехватить его, и задал такого отчаянного стрекоча по лесу, который начинался тут же рядом, что, пусти кто вслед ему стрелу, она бы, наверное, безнадежно отстала.
Осел мчался по кустам и кочкам, перепрыгивая через камни и ямы, увертываясь от деревьев и пней, возникающих перед ним в лесном сумраке, все время оглядываясь на стражников, бегущих за ним, и внезапно, на всем скаку, врезался во что-то зеленое и очень большое.
Это был Шрек, который прикреплял к дереву очередной устрашающий плакат. На плакате был нарисован череп со скрещенными костями, и черными буквами написано: «Проход запрещен!».
Осел, оглушенный ударом, сидел на земле — он только прижал уши и в ужасе закрыл глаза, когда Шрек грозно повернулся к нему. И в этот момент подоспела погоня — их было больше десятка, запыхавшихся, гремящих латами и оружием, и они в растерянности остановились, увидев Шрека, а Осел, придя в себя и тотчас сориентировавшись в обстановке, моментально спрятался за его спиной.
Гейнц бесстрашно выступил вперед.
— Эй ты, людоед! — окликнул он Шрека, слегка запинаясь, но не от страха — конечно же, нет! — а, наверное, просто оттого, что запыхался…
— Да? — отозвался Шрек, подбоченясь и презрительно кривя губы.
Гейнц, во рту у которого почему-то внезапно пересохло, вытащил из-за пазухи бумагу с большой синей буквой «Ф» на обороте, развернул ее, и, как бы почерпнув в этом решимости, заявил:
— По приказу лорда Фарквуда я уполномочен… Э… Арестовать вас обоих!.. И… И переместить вас в предназначенное для этого… Гм… Свободное поселение… По… Понятно?
В то время, пока Гейнц произносил эту тираду, Шрек не спеша подходил все ближе, все более презрительно улыбаясь, и, наконец, наклонившись к нему, сказал:
— Понятно. А где же твоя армия?
Гейнц растерянно обернулся. На земле валялись щиты, мечи, копья, а одно копье, еще не успевшее упасть, стояло стоймя, медленно кренясь к земле, но ни одного солдата не было — они исчезли, словно сдунутые ветром. Осел, выглядывая из-за спины Шрека, смотрел на Гейнца и скалился самым недвусмысленным образом.
Копье наконец качнулось и в полном соответствии с законами тяготения хлопнулось на землю. Гейнц, раскрыв рот и выпучив глаза, шатаясь, отступил на пару шагов, повернулся, и побежал прочь так стремительно, что вполне мог бы соревноваться в этом с Ослом, когда тот только что мчался по лесу, убегая от Гейнца. Сейчас же Осел смотрел ему вслед и продолжал ухмыляться. Что же до Шрека, то он презрительно фыркнул, повернулся, и, не оборачиваясь, широко зашагал в противоположную сторону.
Осел некоторое время оставался на месте, созерцая бегство врага. Не успел, однако, Шрек пройти и двадцати шагов, как Осел кинулся за ним и спросил:
— Могу я сказать тебе кое-что?
Шрек, услышав голос, обернулся, но Осел в этот момент как раз находился с противоположной стороны и продолжал болтать:
— Послушай, ты был просто потрясающим! Это невероятно!
Шрек повернулся, теперь в другую сторону, и, наконец, увидел Осла:
— Ты говоришь со мной? — спросил он грозно.
Но Осла на месте не было — он уже переместился вперед и ответил:
— Да, я говорю с тобой!
Шрек от неожиданности даже подскочил.
— Я хочу сказать, что ты вел себя потрясающе… с этими стражниками… там…
Шрек продолжал широко шагать, а Осел приплясывал и подпрыгивал рядом с ним, забегая вперед то справа, то слева, и непрестанно болтал:
— Ты им показал! Как они побежали! Это было так весело!
Шрек наконец скупо улыбнулся и ответил:
— Да, это было неплохо. Точно!
— Как прекрасно быть свободным! — тараторил Осел.
Шреку, наконец, это надоело. Он свирепо остановился и повернулся к Ослу:
— А теперь, почему бы тебе не пойти и не отпраздновать твою свободу с твоими собственными друзьями? — и, отвернувшись, он снова зашагал.
Осел остановился в некоторой растерянности:
— Но… У меня нет друзей! И я не вернусь туда по собственной воле, — он снова припустил вслед Шреку. — Эй, подожди минутку! У меня есть отличная идея! Я пойду с тобой. Ты — потрясающая зеленая боевая машина, мы вместе можем такое провернуть!..
Шрек снова остановился и медленно повернулся к Ослу, который как раз вскочил на большой камень, так что его морда была на уровне Шрека, выражение лица которого было неописуемо — Осел ему уже порядком надоел. Шрек поднял руки, скорчил самую страшную мину, на какую был способен, и дико заорал — совершенно так, как он орал давеча, пугая крестьян, явившихся из трактира к его дому.
Но на Осла этот прием не произвел того впечатления, на какое рассчитывал Шрек — Осел только чуть подался назад, глядя на Шрека с большим уважением, и сказал:
— О, это было очень страшно! Возможно, мне не стоило тебе это говорить, но, если бы не твое дыхание, мы могли бы работать вместе, — Осел спрыгнул с камня и снова, как ни в чем не бывало, затрусил за Шреком. — Все, в общем-то, неплохо, но из твоего рта так воняет…
Шрек продолжал шагать, не обращая на Осла никакого внимания. Впереди, чуть выше роста Шрека, лежал ствол упавшего дерева, опираясь на откосы по бокам тропинки. Желая любым способом привлечь внимание собеседника, Осел вскочил на дерево, свесился с него, и заявил прямо в лицо Шреку, так что тот снова отшатнулся от неожиданности:
— Мой нос не выдерживает этого!
Шрек схватил Осла за морду, пытаясь заставить его замолчать, но тот продолжал тараторить:
— Это так!.. Но мне кажется, что если ты будешь есть ягоды, это можно будет как-то исправить.
— Почему ты идешь за мной!? — возопил Шрек, отпихивая морду Осла и пускаясь в дальнейший путь.
— Я скажу тебе, почему! — воскликнул Осел, спрыгивая с дерева и следуя за Шреком.
Он забежал вперед, и, заглядывая в лицо Шреку, непередаваемо гнусавым голосом запел:
Я одинок, как мотылек,
Как бурей сорванный листок!
О, как бы мне друзей найти,
Приятно с ними так идти!
Но все меня лишь гонят прочь,
Как солнце прогоняет ночь.
Никто никак при свете дня
Не хочет пожалеть меня!
— Прекрати петь! — заорал Шрек, не в силах вытерпеть этой новой выходки. Он схватил Осла одной рукой за уши, другой за хвост, поднял, как пушинку, и отставил на обочину дороги, как переставляют посуду на столе. — Неудивительно, что у тебя нет друзей!
Но Осел ничуть не смутился, а расцвел довольной улыбкой:
— Наконец-то! Только настоящий друг может сказать всю правду в глаза!
Шрек в отчаянии всплеснул руками:
— Послушай, маленький Осел! Посмотри на меня: какой я?
— О, — сказал Осел, окидывая взором выпрямившегося перед ним во весь рост Шрека, — О! Очень высокий, да?
— Нет! — выкрикнул Шрек, — Я людоед! Помнишь: «Хватайте ваши вилы и факелы, возьмем его!». А как они потом улепетывали? Ах, да, ты этого не видел… Но все равно! Неужели это не беспокоит тебя?
Осел с готовностью помотал головой:
— Нет!
— Совсем?! — с недоумением спросил Шрек.
— Совсем-совсем!
— О! — поразился Шрек.
— Слушай, ты мне нравишься! Как тебя зовут? — спросил Осел. — У тебя наверняка должно быть какое-то выдающееся имя, под стать твоей необычной и внушительной внешности!
— Эээ… Шрек, — ответил тот растерянно, и, не находя больше слов, снова зашагал по дороге.
— Знаешь, почему-то ты мне по душе, Шрек! С тобой я никого не буду бояться. Это мне нравится, Шрек, все будет в порядке! — тараторил Осел, шагая рядом.
В это время они подошли к краю лощины, где жил Шрек. С высокого обрыва открывался прекрасный вид на мрачное болото, старое дерево, под которым приютился домик, гнилое озерцо и камыши.
— Вы только посмотрите на это! И кому же нравится жить в таком месте? — воскликнул Осел неодобрительно.
Шрек подошел к нему:
— Это мой дом, — сказал он сварливо, и начал спускаться в лощину.
Осел на миг растерялся, но тут же снова оживился:
— О, как здесь прелестно! Просто прекрасное место, — и, направляясь следом, замер в фальшивом восторге перед большущим камнем: — О, мне нравится этот булыжник, это прелестный булыжник! Знаешь, ты такой потрясающий, — продолжал он заискивать перед Шреком, спускаясь вслед за ним к болоту.
Наконец, они спустились со склона. У входа в лощину стоял на палке прежний плакат — «Берегись! Великан-людоед!», а рядом с ним красовался новый, с устрашающей надписью: «Отсюда не возвращаются!».
Подбежав к плакатам и рассмотрев их, Осел спросил:
— Наверное, ты часто устраиваешь у себя вечеринки, да?
— Мне нравится жить в уединении, — назидательно заявил Шрек, направляясь к дому.
— Знаешь, мне тоже! — воскликнул Осел. — Есть и еще другие вещи, в которых мы похожи… То, се, пятое-десятое… — к этому моменту Шрек дошел до дома и взялся уже за ручку двери. — Послушай, а могу я остаться с тобой?
Шрек скривился, как будто взял в рот целый лимон, и даже втянул голову в плечи — такая перспектива привела его в ужас.
— Что?! — взревел он, поворачиваясь к Ослу.
— Ну, могу я остаться с тобой? Пожалуйста! — повторил Осел, ничуть не смутившись и заискивающе улыбаясь.
— Конечно… — протянул Шрек, мерзко ухмыляясь.
— Да?
— Нет!!! — яростно закончил Шрек, снова берясь за ручку двери.
Но не так просто было отделаться от Осла. Он кинулся вперед, встал на задние ноги, а копытами передних уперся Шреку в грудь, и возопил рыдающим голосом:
— Пожалуйста! Не прогоняй меня! Я пропаду один, мне не выжить там в одиночку, нельзя же быть таким безжалостным… — на глаза его, казалось, вот-вот навернутся слезы, — Ну, может быть, ты именно такой, но потому-то мы и должны быть вместе, ты должен позволить мне остаться, пожалуйста, пожалуйста! — причитал Осел.
— Хорошо, хорошо! — не вынес этой атаки Шрек. — Посмотри на мою комнату, — произнес он, отворяя дверь.
Осел не заставил себя просить дважды. Едва дверь приоткрылась, он влетел в комнату впереди Шрека, и с ногами вскочил в кресло, болтая без умолку:
— О, это будет великолепно! Мы тут все переставим, и… и… Где я должен спать? Ну… Спать где?
Шрек вытянул руки вперед, словно хотел схватить Осла за горло.
— Снаружи!!! — прорычал он, указывая на дверь.
— О, мне кажется, это еще ничего, — пробормотал Осел, смущенный этой бешеной вспышкой, опуская глаза и слезая с кресла. — Но я знаю тебя, а ты знаешь меня… Мне кажется, это лучшее, что я мог получить… Ладно, я выхожу, — и он направился к двери. — Спокойной ночи!
Шрек стоял у двери, не находя слов от ярости. Как только Осел ступил за порог, Шрек так хлопнул дверью, что весь дом затрясся.
Осел свернулся перед дверью, как собака, и снова затянул свою жалобную песню о полном одиночестве и безжалостном отношении со стороны всего мира. Шрек некоторое время, чтобы успокоиться, ходил по комнате, а затем занялся приготовлением ужина.
Лорд Фарквуд хочет навести порядок в своих владениях, а Осел совершает не слишком удачный полет и знакомится со Шреком
На следующее утро в замке лорда Фарквуда (или короля Фарквуда, как он сам предпочитал именоваться) можно было наблюдать необычайную картину.
Со всех сторон к замку шли люди. Это были и крестьяне, живущие на прилегающих к замку землях, и стражники, служившие в замке, и вообще посторонние, пришедшие из-за границ «королевства» Фарквуда. И все они вели, везли, несли или тащили каких-нибудь необычайных зверушек, человечков, а то и вообще такое, что даже не имело названия.
Проехала крытая повозка, запряженная парой лошадей, в зарешеченное окно которой выглядывала физиономия, точь-в-точь такая же, как на объявлении, которое выбросил Шрек. Следом вели целую шеренгу гномов, со скованными руками, на общей цепи. Тех, кто не хотел идти и упирался, безжалостно подстегивали кнутами стражники в латах и шлемах, с мечами на перевязях.
Все эти люди и те, кого они вели, тащили или сопровождали, направлялись к большому столу, стоявшему на полянке вблизи замка. За столом важно восседал Гейнц — капитан дворцовой стражи. Он был в латах, но без шлема (шлем лежал тут же, на столе). Позади Гейнца застыли двое латников в полном вооружении — с мечами, копьями и арбалетами за спиной, готовые к любым неожиданностям. У стола толпилась пестрая очередь.
— Получи за ведьму двадцать шиллингов! — говорил Гейнц высокому худому мужчине с длинными черными волосами. — Уведите ее! — добавил он, обращаясь к стоявшим рядом стражникам. Один из них поспешно выхватил из рук у пожилой женщины в черном платье посох и переломил его о колено, другие подхватили ее под руки и увели, а мужчина отошел, с довольным видом пересчитывая монеты.
— Следующий! — закричал Гейнц.
Тем временем стражники, подсадив, запихнули ведьму в фургон, и захлопнули дверь — фургон был уже битком набит разными необычайными тварями. Еще больше их ожидало своей участи тут же рядом.
Следующим был старик, очевидно столяр — в фартуке, с натруженными большими руками. Он держал странного маленького человечка, похоже, сделанного из дерева, с длинным острым носом, которого посадил на стол перед Гейнцем.
— Что у нас тут? — деловито спросил бравый капитан.
— Это деревянный мальчик, — ответил столяр.
— Нет, я не деревянный, я настоящий! — отчаянно завопил мальчишка. Но это была ложь, и тут же на глазах у всех его нос стал расти, и вытянулся на целый ярд. Гейнц был в восторге.
— Прекрасно! Пять шиллингов за одержимую дьяволом игрушку, — сказал он, доставая монету из стоящего перед ним сундучка. — Увести его. Следующий.
Следующей была пожилая крестьянка в чепчике, державшая на поводу Осла. Уже некоторое время Осел пытался привлечь ее внимание, дергая повод, а когда та злобно шипела на него, он бормотал:
— Я могу исправиться! Пожалуйста, дай мне еще один шанс! — но она не обращала на его слова внимания.
Услышав призыв Гейнца, старуха подошла к столу — Осел упирался, натягивая уздечку.
— Что у нас здесь? — в очередной раз вопросил Гейнц.
— Ну… У меня говорящий осел, — сказала женщина, свирепо дергая повод.
— Отлично. Этот пойдет за десять шиллингов… если вы сможете доказать свои слова.
— Давай, мой маленький дружок! — умильным голосом обратилась женщина к Ослу, снимая с его морды уздечку. Но Осел только смотрел на нее, моргая большими карими глазами.
— Ну!.. — протянул Гейнц. Его интонация не предвещала ничего доброго.
— Ох, он просто немного нервничает! Вообще-то он такой болтун, — зачастила женщина, подобострастно заглядывая Гейнцу в глаза, и тут же свирепо напустилась на осла: — Ну ты, давай! А то… — И она замахнулась кулаком.
— Понятно, — промолвил Гейнц, — Достаточно. Стража!
— Нет, нет, нет! Он говорит! Он может! — И женщина, скривив рот и поплотнее сжимая губы, загнусавила: — Я говорящий осел, я могу говорить и могу не говорить…Я могу сказать все, что угодно…
— Уберите ее с моих глаз, — небрежно махнул рукой Гейнц, и стоящие за его спиной латники дружно шагнули вперед.
Они схватили старуху за руки и потащили. Та неистово брыкалась, выкрикивая:
— Нет, нет! Я клянусь, нет! — и она случайно поддала ногой клетку, которую держал в руках стоявший следом за нею в очереди мальчик. В клетке сидело какое-то странное существо с большими крыльями, испускающее мягкий золотистый свет. Рассыпая золотые искры, клетка взлетела высоко в воздух, и, падая, угодила прямо на голову Осла. Казалось, в стороны брызнул сноп огня. Осел весь окутался золотистым сиянием, замотал головой, и… плавно поднялся в воздух!
Он летел все выше и выше, как бы загребая воздух ногами, размахивая хвостом и прядая ушами, а все, раскрыв рты, ошеломленно глядели на него, и только мальчик, принесший клетку с волшебной бабочкой, подбоченясь, принял вид гордый и независимый.
— Эй, я могу летать! — вскричал Осел, поднявшись на несколько ярдов.
— Он может летать! — шумно выдохнула толпа.
— Он может летать… Он может говорить! — спохватился Гейнц, вскакивая на ноги.
— Точно! — воскликнул Осел. — Никто еще не видел летающего говорящего осла! Возможно, вы видели полет и даже суперполет, но, бьюсь об заклад, вы никогда не видели полет осла! — Осел все поднимался и поднимался над землей, и к этому моменту был уже на высоте десятка ярдов.
Но внезапно золотое сияние, окружавшее его, начало быстро меркнуть. Осел недоуменно завертел головой, и тут все кончилось — золотое сияние погасло, Осел стремглав полетел вниз, грохнулся оземь, покатился кувырком, и миг спустя уже сидел на траве, мотая головой и пытаясь понять, что случилось.
Гейнц пришел в себя первым.
— Взять его! — заорал он, указывая своим телохранителям на Осла. Те кинулись на добычу, гремя латами, как будто ныряя в воду, а за ними бросились все остальные стражники. Но Осел сумел ускользнуть от неуклюжих ловцов, закованных в железо, увернулся еще от одного солдата, пытавшегося перехватить его, и задал такого отчаянного стрекоча по лесу, который начинался тут же рядом, что, пусти кто вслед ему стрелу, она бы, наверное, безнадежно отстала.
Осел мчался по кустам и кочкам, перепрыгивая через камни и ямы, увертываясь от деревьев и пней, возникающих перед ним в лесном сумраке, все время оглядываясь на стражников, бегущих за ним, и внезапно, на всем скаку, врезался во что-то зеленое и очень большое.
Это был Шрек, который прикреплял к дереву очередной устрашающий плакат. На плакате был нарисован череп со скрещенными костями, и черными буквами написано: «Проход запрещен!».
Осел, оглушенный ударом, сидел на земле — он только прижал уши и в ужасе закрыл глаза, когда Шрек грозно повернулся к нему. И в этот момент подоспела погоня — их было больше десятка, запыхавшихся, гремящих латами и оружием, и они в растерянности остановились, увидев Шрека, а Осел, придя в себя и тотчас сориентировавшись в обстановке, моментально спрятался за его спиной.
Гейнц бесстрашно выступил вперед.
— Эй ты, людоед! — окликнул он Шрека, слегка запинаясь, но не от страха — конечно же, нет! — а, наверное, просто оттого, что запыхался…
— Да? — отозвался Шрек, подбоченясь и презрительно кривя губы.
Гейнц, во рту у которого почему-то внезапно пересохло, вытащил из-за пазухи бумагу с большой синей буквой «Ф» на обороте, развернул ее, и, как бы почерпнув в этом решимости, заявил:
— По приказу лорда Фарквуда я уполномочен… Э… Арестовать вас обоих!.. И… И переместить вас в предназначенное для этого… Гм… Свободное поселение… По… Понятно?
В то время, пока Гейнц произносил эту тираду, Шрек не спеша подходил все ближе, все более презрительно улыбаясь, и, наконец, наклонившись к нему, сказал:
— Понятно. А где же твоя армия?
Гейнц растерянно обернулся. На земле валялись щиты, мечи, копья, а одно копье, еще не успевшее упасть, стояло стоймя, медленно кренясь к земле, но ни одного солдата не было — они исчезли, словно сдунутые ветром. Осел, выглядывая из-за спины Шрека, смотрел на Гейнца и скалился самым недвусмысленным образом.
Копье наконец качнулось и в полном соответствии с законами тяготения хлопнулось на землю. Гейнц, раскрыв рот и выпучив глаза, шатаясь, отступил на пару шагов, повернулся, и побежал прочь так стремительно, что вполне мог бы соревноваться в этом с Ослом, когда тот только что мчался по лесу, убегая от Гейнца. Сейчас же Осел смотрел ему вслед и продолжал ухмыляться. Что же до Шрека, то он презрительно фыркнул, повернулся, и, не оборачиваясь, широко зашагал в противоположную сторону.
Осел некоторое время оставался на месте, созерцая бегство врага. Не успел, однако, Шрек пройти и двадцати шагов, как Осел кинулся за ним и спросил:
— Могу я сказать тебе кое-что?
Шрек, услышав голос, обернулся, но Осел в этот момент как раз находился с противоположной стороны и продолжал болтать:
— Послушай, ты был просто потрясающим! Это невероятно!
Шрек повернулся, теперь в другую сторону, и, наконец, увидел Осла:
— Ты говоришь со мной? — спросил он грозно.
Но Осла на месте не было — он уже переместился вперед и ответил:
— Да, я говорю с тобой!
Шрек от неожиданности даже подскочил.
— Я хочу сказать, что ты вел себя потрясающе… с этими стражниками… там…
Шрек продолжал широко шагать, а Осел приплясывал и подпрыгивал рядом с ним, забегая вперед то справа, то слева, и непрестанно болтал:
— Ты им показал! Как они побежали! Это было так весело!
Шрек наконец скупо улыбнулся и ответил:
— Да, это было неплохо. Точно!
— Как прекрасно быть свободным! — тараторил Осел.
Шреку, наконец, это надоело. Он свирепо остановился и повернулся к Ослу:
— А теперь, почему бы тебе не пойти и не отпраздновать твою свободу с твоими собственными друзьями? — и, отвернувшись, он снова зашагал.
Осел остановился в некоторой растерянности:
— Но… У меня нет друзей! И я не вернусь туда по собственной воле, — он снова припустил вслед Шреку. — Эй, подожди минутку! У меня есть отличная идея! Я пойду с тобой. Ты — потрясающая зеленая боевая машина, мы вместе можем такое провернуть!..
Шрек снова остановился и медленно повернулся к Ослу, который как раз вскочил на большой камень, так что его морда была на уровне Шрека, выражение лица которого было неописуемо — Осел ему уже порядком надоел. Шрек поднял руки, скорчил самую страшную мину, на какую был способен, и дико заорал — совершенно так, как он орал давеча, пугая крестьян, явившихся из трактира к его дому.
Но на Осла этот прием не произвел того впечатления, на какое рассчитывал Шрек — Осел только чуть подался назад, глядя на Шрека с большим уважением, и сказал:
— О, это было очень страшно! Возможно, мне не стоило тебе это говорить, но, если бы не твое дыхание, мы могли бы работать вместе, — Осел спрыгнул с камня и снова, как ни в чем не бывало, затрусил за Шреком. — Все, в общем-то, неплохо, но из твоего рта так воняет…
Шрек продолжал шагать, не обращая на Осла никакого внимания. Впереди, чуть выше роста Шрека, лежал ствол упавшего дерева, опираясь на откосы по бокам тропинки. Желая любым способом привлечь внимание собеседника, Осел вскочил на дерево, свесился с него, и заявил прямо в лицо Шреку, так что тот снова отшатнулся от неожиданности:
— Мой нос не выдерживает этого!
Шрек схватил Осла за морду, пытаясь заставить его замолчать, но тот продолжал тараторить:
— Это так!.. Но мне кажется, что если ты будешь есть ягоды, это можно будет как-то исправить.
— Почему ты идешь за мной!? — возопил Шрек, отпихивая морду Осла и пускаясь в дальнейший путь.
— Я скажу тебе, почему! — воскликнул Осел, спрыгивая с дерева и следуя за Шреком.
Он забежал вперед, и, заглядывая в лицо Шреку, непередаваемо гнусавым голосом запел:
Я одинок, как мотылек,
Как бурей сорванный листок!
О, как бы мне друзей найти,
Приятно с ними так идти!
Но все меня лишь гонят прочь,
Как солнце прогоняет ночь.
Никто никак при свете дня
Не хочет пожалеть меня!
— Прекрати петь! — заорал Шрек, не в силах вытерпеть этой новой выходки. Он схватил Осла одной рукой за уши, другой за хвост, поднял, как пушинку, и отставил на обочину дороги, как переставляют посуду на столе. — Неудивительно, что у тебя нет друзей!
Но Осел ничуть не смутился, а расцвел довольной улыбкой:
— Наконец-то! Только настоящий друг может сказать всю правду в глаза!
Шрек в отчаянии всплеснул руками:
— Послушай, маленький Осел! Посмотри на меня: какой я?
— О, — сказал Осел, окидывая взором выпрямившегося перед ним во весь рост Шрека, — О! Очень высокий, да?
— Нет! — выкрикнул Шрек, — Я людоед! Помнишь: «Хватайте ваши вилы и факелы, возьмем его!». А как они потом улепетывали? Ах, да, ты этого не видел… Но все равно! Неужели это не беспокоит тебя?
Осел с готовностью помотал головой:
— Нет!
— Совсем?! — с недоумением спросил Шрек.
— Совсем-совсем!
— О! — поразился Шрек.
— Слушай, ты мне нравишься! Как тебя зовут? — спросил Осел. — У тебя наверняка должно быть какое-то выдающееся имя, под стать твоей необычной и внушительной внешности!
— Эээ… Шрек, — ответил тот растерянно, и, не находя больше слов, снова зашагал по дороге.
— Знаешь, почему-то ты мне по душе, Шрек! С тобой я никого не буду бояться. Это мне нравится, Шрек, все будет в порядке! — тараторил Осел, шагая рядом.
В это время они подошли к краю лощины, где жил Шрек. С высокого обрыва открывался прекрасный вид на мрачное болото, старое дерево, под которым приютился домик, гнилое озерцо и камыши.
— Вы только посмотрите на это! И кому же нравится жить в таком месте? — воскликнул Осел неодобрительно.
Шрек подошел к нему:
— Это мой дом, — сказал он сварливо, и начал спускаться в лощину.
Осел на миг растерялся, но тут же снова оживился:
— О, как здесь прелестно! Просто прекрасное место, — и, направляясь следом, замер в фальшивом восторге перед большущим камнем: — О, мне нравится этот булыжник, это прелестный булыжник! Знаешь, ты такой потрясающий, — продолжал он заискивать перед Шреком, спускаясь вслед за ним к болоту.
Наконец, они спустились со склона. У входа в лощину стоял на палке прежний плакат — «Берегись! Великан-людоед!», а рядом с ним красовался новый, с устрашающей надписью: «Отсюда не возвращаются!».
Подбежав к плакатам и рассмотрев их, Осел спросил:
— Наверное, ты часто устраиваешь у себя вечеринки, да?
— Мне нравится жить в уединении, — назидательно заявил Шрек, направляясь к дому.
— Знаешь, мне тоже! — воскликнул Осел. — Есть и еще другие вещи, в которых мы похожи… То, се, пятое-десятое… — к этому моменту Шрек дошел до дома и взялся уже за ручку двери. — Послушай, а могу я остаться с тобой?
Шрек скривился, как будто взял в рот целый лимон, и даже втянул голову в плечи — такая перспектива привела его в ужас.
— Что?! — взревел он, поворачиваясь к Ослу.
— Ну, могу я остаться с тобой? Пожалуйста! — повторил Осел, ничуть не смутившись и заискивающе улыбаясь.
— Конечно… — протянул Шрек, мерзко ухмыляясь.
— Да?
— Нет!!! — яростно закончил Шрек, снова берясь за ручку двери.
Но не так просто было отделаться от Осла. Он кинулся вперед, встал на задние ноги, а копытами передних уперся Шреку в грудь, и возопил рыдающим голосом:
— Пожалуйста! Не прогоняй меня! Я пропаду один, мне не выжить там в одиночку, нельзя же быть таким безжалостным… — на глаза его, казалось, вот-вот навернутся слезы, — Ну, может быть, ты именно такой, но потому-то мы и должны быть вместе, ты должен позволить мне остаться, пожалуйста, пожалуйста! — причитал Осел.
— Хорошо, хорошо! — не вынес этой атаки Шрек. — Посмотри на мою комнату, — произнес он, отворяя дверь.
Осел не заставил себя просить дважды. Едва дверь приоткрылась, он влетел в комнату впереди Шрека, и с ногами вскочил в кресло, болтая без умолку:
— О, это будет великолепно! Мы тут все переставим, и… и… Где я должен спать? Ну… Спать где?
Шрек вытянул руки вперед, словно хотел схватить Осла за горло.
— Снаружи!!! — прорычал он, указывая на дверь.
— О, мне кажется, это еще ничего, — пробормотал Осел, смущенный этой бешеной вспышкой, опуская глаза и слезая с кресла. — Но я знаю тебя, а ты знаешь меня… Мне кажется, это лучшее, что я мог получить… Ладно, я выхожу, — и он направился к двери. — Спокойной ночи!
Шрек стоял у двери, не находя слов от ярости. Как только Осел ступил за порог, Шрек так хлопнул дверью, что весь дом затрясся.
Осел свернулся перед дверью, как собака, и снова затянул свою жалобную песню о полном одиночестве и безжалостном отношении со стороны всего мира. Шрек некоторое время, чтобы успокоиться, ходил по комнате, а затем занялся приготовлением ужина.