Сказка 1001 ночь. 220. Сказка о Джаллиаде и Шимасе
Читать сказки онлайн / Сказки 1001 ночь
Девятьсот восьмая ночь
Когда же настала девятьсот восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь спросил везиря: "А какова история паука с ветром?" - везирь сказал:
"Знай, о царь, что один паук прицепился к воротам, отдаленным и высоким, и сделал себе дом и жил в нем в безопасности. И он благодарил великого Аллаха, который предоставил ему это место и успокоил его страх перед червями. И он прожил таким образом некоторое время, благодаря Аллаха за свое спокойствие и непрерывность надела, но творец решил испытать его, сняв его с места, чтобы посмотреть, какова его благодарность и стойкость. И он наслал на паука сильный восточный ветер, и ветер понес его вместе с домиком и бросил в море, и волны принесли его на сушу, и он поблагодарил Аллаха великого за спасение и принялся укорять ветер, говоря: "О ветер, зачем ты это со мной сделал и какое досталось тебе благо из-за того, что ты перенес меня с моего места сюда? Я ведь был спокоен и безопасен в моем доме на верхушке тех ворот".
"Прекрати упреки, - сказал ветер. - Я отнесу тебя обратно и доставлю тебя туда, где ты был прежде". И паук терпел, надеясь, что скоро вернется на свое место, пока северный ветер не улегся, не унеся паука обратно. И подул южный ветер, и пронесся над пауком, и подхватил его, и помчался с ним в сторону того дома. И когда паук пролетал над ним, он узнал его и прицепился к нему.
И мы просили Аллаха, который вознаградил царя за его одиночество и терпение и наделил его этим мальчиком после безнадежности и великих лет, и не вывел он его из дольней жизни, не наделив его прохладою ока и не одарив его тем, чем он одарен из владычества и власти, и умилосердился Аллах над его подданными и оказал им милость".
И царь воскликнул: "Хвала Аллаху превыше всякой хвалы и благодарение превыше всякого благодарения! Нет бога, кроме него, создателя всякой вещи, который светом своих творений дал нам узнать высоту своего величия! Дает он власть и владычество, кому пожелает из рабов в своих землях, ибо он забирает из них кого хочет, чтобы сделать его преемником своим и управителем над своими созданиями. И повелевает он ему быть с ними справедливым и правосудным, и соблюдать законы и установления, и поступать согласно истине, и придерживаться в делах подданных того, что любо ему и им любо. И те из владык, которые поступали согласно велению Аллаха, счастья достигли своего и велению господа своего были послушны, и избавит их господь от ужасов дольней жизни и благую награду даст им в жизни будущей, ибо Аллах не губит награды свершающих благое. А те из них, кто поступает не по велению Аллаха, совершают ошибку глубокую, и ослушались они господа своего и предпочли жизнь дольнюю последней; нет у них в жизни дольней дел памятных, и нет им доли в жизни последней, ибо Аллах не дает отсрочки людям насилия и притеснения, и не пренебрегает он ни одним из рабов. Упомянули везири наши о том, что из-за справедливости нашей к ним и благих действий наших с ними пожаловал Аллах нам и им свою поддержку в благодарении его, обязательном из-за великих его милостей, и всякий из них сказал то, что внушил ему Аллах, и далеко зашли они в благодарении Аллаха великого и в прославлении его за его милость и благодеяние. И я благодарю Аллаха, ибо я - всего лишь подневольный раб, и мое сердце - в руке его, и язык мой следует ему, и я доволен тем, что судил он мне и им, что бы ни случилось. И всякий из везирей высказал то, что пришло ему на ум относительно этого мальчика, и упомянули они о возобновлении к нам милости, когда достиг я в летах того предела, где побеждает безнадежность и слабеет уверенность. Хвала же Аллаху, который спас нас от потери и смены правителей, подобно смене ночи и дня! Было это великой милостью к ним и к нам! Восхвалим же Аллаха великого, который послал нам этого мальчика, услыхав нас и вняв нам, и поставил его наследующим в халифате высокое место. Мы просим, чтобы, по своему великодушию и кротости, он сделал его счастливым в начинаниях, поддерживал бы его в благодеяниях, и был бы он царем и властителем над подданными, поступая согласно справедливости и правосудию, и охранил их от гибельного произвола своей милостью, великодушием и щедростью".
И когда царь окончил говорить, ученые и мудрецы поднялись и пали ниц перед Аллахом, и поблагодарили царя, и поцеловали ему руки, и каждый из них удалился к себе в дом. И тогда царь вошел в свои комнаты, и увидел мальчика, и призвал на него благо, и нарек его Вирд-ханом. И когда прошло из жизни мальчика двенадцать лет, царь захотел обучить его наукам и построил ему дворец в середине города и выстроил в нем триста шестьдесят комнат. Он поместил мальчика в этом дворце и назначил ему трех мудрецов и ученых и велел им не пренебрегать его обучением ни ночью, ни днем и сидеть с ним в каждой комнате один день и стараться, чтобы не было пауки, которой бы они его не обучили, и чтобы стал он во всех науках сведущим. И они должны были писать па дверях каждой комнаты, какой из разных наук они учили в ней мальчика, и докладывать царю каждые семь дней, что он узнал в науках. И мудрецы обратились к мальчику, и начали его обучать, не прерывая занятий ни ночью, ни днем, и не скрыли от него ничего, что знали в науках. И обнаружилась у мальчика острота ума и превосходная сообразительность и способность к восприятию паук, какой не обнаруживалось ни у кого прежде. И ученые докладывали царю каждую неделю о том, чему его сын научился и что он основательно выучил. И царь усваивал при этом прекрасную мудрость и благое вежество, и мудрецы говорили: "Мы никогда никого не видели, кто был бы одарен таким умом, как этот мальчик! Да благословит тебя в нем Аллах, да даст он тебе насладиться его жизнью!"
И когда мальчик завершил срок двенадцати лет, он выучил из каждой науки самое лучшее и превзошел всех ученых и мудрецов, бывших в его время, и мудрецы привели его к царю, его отцу, и сказали ему: "Да прохладит Аллах твое око, о царь, этим счастливым сыном! Мы привели его к тебе, после того как он изучил все науки, так что ни один из ученых нынешних времен или мудрец не достиг тою, чего он достиг".
И царь обрадовался сильной радостью, и еще больше стал благодарить великого Аллаха, и простерся ниц черед ним (велик он и славен!), и воскликнул: "Хвала Аллаху за его милости, которые неисчислимы!" И потом он позвал Шимаса, везиря, и сказал ему: "Знай, о Шимас, что мудрецы пришли ко мне и рассказали, что мой сын изучил все науки, и не осталось среди наук науки, которой бы его не научили, так что он превзошел в этом тех, кто был прежде него. Что же ты скажешь, о Шимас?" И тут Шимас пал ниц перед Аллахом (велик он и славен!), и поцеловал руку царю, и молвил: "Не может яхонт, хотя бы был он в твердой горе, не сиять, как светильник, твой же сын - жемчужина, и не мешает ему его юность быть мудрым. Хвала же Аллаху за то, что он даровал ему!
Если захочет Аллах великий, я завтра спрошу его и допрошу о том, что он знает, в собрании, где я соберу для него избранных ученых и эмиров..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девятая ночь
Когда же настала девятьсот девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь Джиллиад услышал слова Шимаса, он приказал остроумным ученым, сообразительным вельможам и искусным мудрецам явиться назавтра в царский дворец, и они все явились, и когда они собрались у дверей царя, тот позволил им войти. А потом явился Шимас, везирь, и поцеловал руки царевича, и царевич поднялся и пал ниц перед Шимасом. И Шимас сказал ему: "Не следует детенышу льва падать ниц перед кемлибо из зверей, и не подобает, чтобы сочетался свет с тьмою". - "Когда детеныш льва увидел везиря царя, он пал перед ним ниц", - сказал царевич. И Шимас молвил. "Расскажи мне, что есть вечное, свободное, что есть его два бытия и что вечно в двух бытиях его?" И юноша отвечал: "Что до вечного, свободного, то это Аллах (велик он и славен!), ибо он - первый без начала и последний без конца А два бытия его - это жизнь дольняя и жизнь последняя, и вечное в двух бытиях его - блаженство последней жизни". "Ты был прав в том, что сказал, - молвил Шимас, - и я принимаю от тебя это, но только я хотел бы, чтобы ты мне сказал, откуда узнал ты, что одно бытие - жизнь дольняя, а другое - жизнь последняя?" И юноша ответил: "Из того, что дольняя жизнь сотворена, и не возникла она ни из чего сущего, и восходит происхождение ее к бытию изначальному, но только она явление, быстро проходящее, и необходимо в ней воздаяние за дела, а это требует восстановления того, что преходяще. А последняя жизнь - бытие второе". - "Ты был прав в том, что сказал, - молвил Шимас, - и я принял от тебя это, но только я хотел бы, чтобы ты мне рассказал, откуда узнал ты, что блаженство последней жизни есть то, что вечно в двух бытиях?"
И мальчик ответил: "Я узнал это из того, что последняя жизнь - обитель воздаяния за дела, которую приготовил сущий вечно, без прекращения". И тогда Шимас сказал: "Расскажи мне, кто из людей дольней жизни наиболее достохвален за деяния свои". - "Тот, кто предпочитает последнюю жизнь жизни дольней", - ответил мальчик. "А кто же предпочитает последнюю жизнь дольней?" - спросил Шимас. И мальчик ответил: "Тот, кто знает, что пребывает он в доме уединенном, и создан он только для гибели, и что после гибели он призван к расчету, и что если бы был кто-нибудь оставлен в этой жизни навек, навсегда, не предпочел бы он дольнюю жизнь последней".
"Расскажи мне, существует ли последняя жизнь без жизни дольней?" молвил Шимас. И мальчик ответил: "У кого нет дольней жизни, у того не будет и жизни последней. Но я считаю, что дольняя жизнь и живущие в ней и исход, к которому они направляются, подобны жителям деревень, которым построил эмир тесный дом и ввел их т) да и приказал выполнять некую работу, и назначил каждому срок, и приставил к каждому человека. И того из них, кто выполнял то, что было ему приказано, человек, приставленный к нему, выводил из тесноты, а тот, кто не выполнял того, что было ему приказано, когда истекал назначенный срок, бывал наказан. И когда это было так, вдруг начал сочиться из щелей того дома мед, и когда люди поели этого меда и отведали его вкуса и сладости, они стали медлить в работе, им назначенной, и кинули ее себе за спину и стали терпеть тесноту, в которой пребывали, и горесть, зная о наказании, к которому идут, и удовлетворились той малой сладостью. И человек, к ним приставленный, не оставлял никого из них, когда приходил его срок, и выводил из этого дома. Мы знаем, что дольняя жизнь - обитель, где смущаются взоры, и назначены пребывающим в ней конечные сроки, и тот, кто обрел малую сладость, существующую в дольней жизни, и занял ею свою душу, будет в числе погибающих, ибо предпочел он дела дольней жизни жизни последней. А тот, кто предпочитает дела последней жизни жизни дольней и не обращает взора к той малой сладости, будет в числе преуспевающих".
"Я выслушал то, что упомянул ты о делах дольней жизни и последней, сказал Шимас, - и принимаю от тебя это, но я видел, что обе они властвуют над человеком, и он неизбежно должен удовлетворить их разом, хотя они и различны. И если обратится раб к поискам пропитания, это повредит его душе в месте возвращения, а если обратится он к последней жизни, это повредит его телу, и нет для него пути, чтобы удовлетворить то, что неисходно, разом".
И мальчик ответил: "Кто добывает пропитание в жизни дольней, того укрепляет оно к жизни будущей. Я считаю, что жизнь дольняя и жизнь последняя подобны двум царям - справедливому и несправедливому. Была земля царя несправедливого полна деревьев, плодов и растений, и этот царь не оставлял никого из купцов, не отобрав у него денег и товаров, и они терпели это, так как пользовались плодородием этой земли для пропитания. А что касается справедливого царя, то он послал человека из жителей своей земли, дав ему обильные деньги, и приказал ему отправиться в землю несправедливого царя, чтобы купить там на эти деньги драгоценностей. И человек пустился с деньгами в путь и вступил в эту землю. И сказали царю: "Пришел в твою землю человек - купец с большими деньгами, и хочет купить здесь на них драгоценностей". И царь послал за этим человеком, и велел привести его, и спросил: "Кто ты, откуда ты пришел, кто привез тебя в мою землю и что тебе нужно?" И человек ответил: "Я из земли такой-то и такой-то. Царь этой земли дал мне денег и приказал купить драгоценностей в твоей земле, и я подчинился его приказанию и пришел". - "Горе тебе! воскликнул царь. - Разве ты не знаешь, что я делаю с людьми моей земли? Я отнимаю у них деньги каждый день. Так как же ты приходишь ко мне с деньгами и находишься на моей земле с такогото и такого то времени?" "Из этих денег, - ответил купец, - мне не принадлежит ничего, и они только поручены мне и отданы в мои руки, чтобы я доставил деньги их владельцу". - "Я не позволю тебе брать пропитание из моей земли, пока ты не выкупишь себя всеми этими деньгами", - сказал царь..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот десятая ночь
Когда же настала девятьсот десятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царь несправедливый сказал купцу, который хотел купить в его земле драгоценностей: "Невозможно, чтобы ты брал в моей земле пропитание, прежде чем выкупишь себя этими деньгами или погибнешь". И тогда этот человек сказал себе. "Я меж двух царей! Я знаю, что несправедливость этого царя распространяется на всех, кто находится в его земле, Если я его не удовлетворю, будет мне гибель, и пропадут мои деньги - и то и другое неизбежно, - и я не получу того, что мне нужно. А если я отдам ему все деньги, будет мне гибель у царя, владельца денег, это неизбежно. Нет мне иной хитрости, кроме как отдать царю из этих денег небольшую часть, - я удовлетворю его этим и защищу себя и остальные деньги от гибели. Я буду получать от плодородия этой земли для себя пищу, пока не куплю того, что хочу из драгоценностей, и выйдет, что я удовлетворил царя тем, что я ему дал. Я возьму свою долю из этой земли и отправлюсь к владельцу денег с тем, что ему нужно, и я жду от него такой справедливости и снисходительности, что мне не страшно наказание за деньги, которые взял этот царь, в особенности, если их будет немного".
И потом купец пожелал царю блага и сказал ему: "О царь, я выкуплю себя и эти деньги небольшой частью их, за время от моего прихода в твою землю и до тех пор, пока я не уйду из нее".
И царь принял от него это и отпустил его идти своей дорогой на год, и этот человек купил на все свои деньги драгоценностей и ушел к своему хозяину. Справедливый царь - подобие последней жизни, а драгоценности, которые в земле несправедливого царя, - подобие благих дел и поступков праведных. Человек с деньгами - подобие того, кто ищет благ дольней жизни, а деньги, которые у него, - подобие жизни человеческой. И когда я увидел это, я понял, что надлежит тому, кто ищет пропитания в дольней жизни: не пропускать дня, не стремясь к жизни последней. И окажется, что он удовлетворил жизнь дольнюю, получив то, что получил от плодородия земного, и удовлетворил жизнь последнюю тем, что сделал, пока жил, в стремлении к ней".
"Расскажи мне, - молвил Шимас, - тело и душа одинаковы ли в награде и наказании, или присвоено наказание только обладателю страстей и совершающему грехи?"
"Склонность к страстям и прегрешениям, - ответил мальчик, - бывает причиной награды потому, что душа от них замыкается и отворачивается и в них раскаивается. Власть же в руках того, кто творит что хочет, и за противоположность свою различаются вещи. Но пропитание необходимо для тела, а нет тела иначе как с душой, и чистота души - в искренности намерений в земной жизни и в заботе о том, что полезно в последней жизни. Тело и душа - два коня в беге на один заклад, два младенца, вскормленные одной грудью, и два сообщника в делах. Сообразно с намерением - разъяснение общего, и тело с душой - сообщники в деяниях и в награде и наказании.
И подобие этого - в истории слепца и сидня, которых взял один человек, владелец сада, и привел их в сад и велел им ничего в нем не портить и не совершать в нем дела, для него вредного. И когда созрели в этом саду плоды, сидень сказал слепому: "Горе тебе! Я вижу хорошие плоды, и мне захотелось, но я не могу подойти к ним, чтобы их поесть. Встань ты - у тебя ноги здоровые - и принеси плодов, и мы их поедим". - "Горе тебе", ответил слепой, - ты мне напомнил о них, когда я о них не думал, а я не могу этого сделать, так как не вижу плодов. Какой же хитростью раздобыть их?"
И когда они так разговаривали, вдруг подошел к ним надзиратель за садом (а был это человек знающий), и сидень сказал ему: "Горе тебе, о надзиратель! Мне захотелось поесть немного этих плодов, но мы таковы, как ты видишь, я - сидень, а мой товарищ - слепой, ничего не различает. Как же нам ухитриться?" - "Горе вам! - сказал надзиратель. - Разве вы не знаете, что владелец сада взял с вас обещание не посягать ни на что, от чего будет саду порча? Воздержитесь и не делайте этого!" - "Необходимо нам достать эти плоды и съесть их, - сказали калеки. - Скажи нам, какая есть у тебя хитрость?"
И когда надзиратель понял, что они не отказались от своего замысла, он сказал им: "Хитрость в том, чтобы слепой встал и поднял тебя, о сидень, на спину и приблизился с тобой к дереву, плоды которого тебе правятся. И когда вы с ним приблизитесь к дереву, ты сорвешь с него плоды, какие достанешь". И слепой встал и поднял на себя сидня, и сидень направлял его на верную дорогу, пока он не приблизился с ним к одному дереву. И тогда сидень стал рвать то, что ему нравилось. И это стало у них обычаем, пока они не испортили деревьев, бывших в саду, и вдруг владелец сада пришел и сказал им: "Горе вам! Что это за поступки? Разве я не взял с вас обещания, что вы не будете ничего портить в саду?" И калеки ответили: "Ты знаешь, что мы не можем ни до чего достать, так как один из нас - сидень и не встает, а другой - слепец и не видит того, что перед ним. В чем же наш грех?" - "Может быть, вы думаете, я не знаю, что вы придумали и как испортили мой сад? - сказал владелец сада. - Я как будто вижу, как ты, о слепец, встал и поднял сидня на спину, и он стал направлять тебя на дорогу, и ты принес его к деревьям".
И потом он взял их, и наказал сильным наказанием, и удалил из сада.
Слепец - подобие тела, так как тело видит только при помощи духа, а сидень - подобие души, у которой пет движения иначе, как с помощью тела, а что до сада, то это подобие деяний, за которые воздается рабу; надзиратель же, это подобие разума, который приказывает благое и удерживает от злого. Тело и дух - сообщники в наказании и в награде".
"Ты прав, - сказал Шимас, - и я принял эти твои слова. Расскажи мне, какой из ученых, по-твоему, всех достойнее хвалы". - "Тот, кто знает об Аллахе и кому Полезно знание его", - сказал мальчик. И Шимас спросил: "А кто это?" И мальчик молвил: "Тот, кто ищет благоволения своего господа и избегает его гнева". - "Кто из них всех выше?" - спросил Шимас. И мальчик ответил: "Тот, кто наиболее сведущ в Аллахе". - "Кто из них наиболее испытан?" - спросил Шимас. "Тот, кто, действуя согласно знанию, был терпелив", - ответил мальчик. И Шимас сказал: "Расскажи мне, кто из них всех мягче сердцем". - "Тот, кто чаще всех готовится к смерти и вспоминает Аллаха и меньше всех надеется, - ответил мальчик, - ибо тот, кто дал доступ к себе ужасам смерти, подобен тому, кто смотрит в прозрачное зеркало: он знает истину, и становится зеркало все прозрачнее и блестящее". - "Какие сокровища самые прекрасные?" - спросил Шимас. И мальчик ответил: "Сокровища неба". - "А какое из сокровищ неба наипрекраснейшее?" - спросил Шимас. И мальчик ответил:
"Возвеличение Аллаха и восхваление его". И тогда Шимас спросил:
"А какое из сокровищ земли наилучшее?" - "Совершение благого", - ответил мальчик..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала девятьсот восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь спросил везиря: "А какова история паука с ветром?" - везирь сказал:
"Знай, о царь, что один паук прицепился к воротам, отдаленным и высоким, и сделал себе дом и жил в нем в безопасности. И он благодарил великого Аллаха, который предоставил ему это место и успокоил его страх перед червями. И он прожил таким образом некоторое время, благодаря Аллаха за свое спокойствие и непрерывность надела, но творец решил испытать его, сняв его с места, чтобы посмотреть, какова его благодарность и стойкость. И он наслал на паука сильный восточный ветер, и ветер понес его вместе с домиком и бросил в море, и волны принесли его на сушу, и он поблагодарил Аллаха великого за спасение и принялся укорять ветер, говоря: "О ветер, зачем ты это со мной сделал и какое досталось тебе благо из-за того, что ты перенес меня с моего места сюда? Я ведь был спокоен и безопасен в моем доме на верхушке тех ворот".
"Прекрати упреки, - сказал ветер. - Я отнесу тебя обратно и доставлю тебя туда, где ты был прежде". И паук терпел, надеясь, что скоро вернется на свое место, пока северный ветер не улегся, не унеся паука обратно. И подул южный ветер, и пронесся над пауком, и подхватил его, и помчался с ним в сторону того дома. И когда паук пролетал над ним, он узнал его и прицепился к нему.
И мы просили Аллаха, который вознаградил царя за его одиночество и терпение и наделил его этим мальчиком после безнадежности и великих лет, и не вывел он его из дольней жизни, не наделив его прохладою ока и не одарив его тем, чем он одарен из владычества и власти, и умилосердился Аллах над его подданными и оказал им милость".
И царь воскликнул: "Хвала Аллаху превыше всякой хвалы и благодарение превыше всякого благодарения! Нет бога, кроме него, создателя всякой вещи, который светом своих творений дал нам узнать высоту своего величия! Дает он власть и владычество, кому пожелает из рабов в своих землях, ибо он забирает из них кого хочет, чтобы сделать его преемником своим и управителем над своими созданиями. И повелевает он ему быть с ними справедливым и правосудным, и соблюдать законы и установления, и поступать согласно истине, и придерживаться в делах подданных того, что любо ему и им любо. И те из владык, которые поступали согласно велению Аллаха, счастья достигли своего и велению господа своего были послушны, и избавит их господь от ужасов дольней жизни и благую награду даст им в жизни будущей, ибо Аллах не губит награды свершающих благое. А те из них, кто поступает не по велению Аллаха, совершают ошибку глубокую, и ослушались они господа своего и предпочли жизнь дольнюю последней; нет у них в жизни дольней дел памятных, и нет им доли в жизни последней, ибо Аллах не дает отсрочки людям насилия и притеснения, и не пренебрегает он ни одним из рабов. Упомянули везири наши о том, что из-за справедливости нашей к ним и благих действий наших с ними пожаловал Аллах нам и им свою поддержку в благодарении его, обязательном из-за великих его милостей, и всякий из них сказал то, что внушил ему Аллах, и далеко зашли они в благодарении Аллаха великого и в прославлении его за его милость и благодеяние. И я благодарю Аллаха, ибо я - всего лишь подневольный раб, и мое сердце - в руке его, и язык мой следует ему, и я доволен тем, что судил он мне и им, что бы ни случилось. И всякий из везирей высказал то, что пришло ему на ум относительно этого мальчика, и упомянули они о возобновлении к нам милости, когда достиг я в летах того предела, где побеждает безнадежность и слабеет уверенность. Хвала же Аллаху, который спас нас от потери и смены правителей, подобно смене ночи и дня! Было это великой милостью к ним и к нам! Восхвалим же Аллаха великого, который послал нам этого мальчика, услыхав нас и вняв нам, и поставил его наследующим в халифате высокое место. Мы просим, чтобы, по своему великодушию и кротости, он сделал его счастливым в начинаниях, поддерживал бы его в благодеяниях, и был бы он царем и властителем над подданными, поступая согласно справедливости и правосудию, и охранил их от гибельного произвола своей милостью, великодушием и щедростью".
И когда царь окончил говорить, ученые и мудрецы поднялись и пали ниц перед Аллахом, и поблагодарили царя, и поцеловали ему руки, и каждый из них удалился к себе в дом. И тогда царь вошел в свои комнаты, и увидел мальчика, и призвал на него благо, и нарек его Вирд-ханом. И когда прошло из жизни мальчика двенадцать лет, царь захотел обучить его наукам и построил ему дворец в середине города и выстроил в нем триста шестьдесят комнат. Он поместил мальчика в этом дворце и назначил ему трех мудрецов и ученых и велел им не пренебрегать его обучением ни ночью, ни днем и сидеть с ним в каждой комнате один день и стараться, чтобы не было пауки, которой бы они его не обучили, и чтобы стал он во всех науках сведущим. И они должны были писать па дверях каждой комнаты, какой из разных наук они учили в ней мальчика, и докладывать царю каждые семь дней, что он узнал в науках. И мудрецы обратились к мальчику, и начали его обучать, не прерывая занятий ни ночью, ни днем, и не скрыли от него ничего, что знали в науках. И обнаружилась у мальчика острота ума и превосходная сообразительность и способность к восприятию паук, какой не обнаруживалось ни у кого прежде. И ученые докладывали царю каждую неделю о том, чему его сын научился и что он основательно выучил. И царь усваивал при этом прекрасную мудрость и благое вежество, и мудрецы говорили: "Мы никогда никого не видели, кто был бы одарен таким умом, как этот мальчик! Да благословит тебя в нем Аллах, да даст он тебе насладиться его жизнью!"
И когда мальчик завершил срок двенадцати лет, он выучил из каждой науки самое лучшее и превзошел всех ученых и мудрецов, бывших в его время, и мудрецы привели его к царю, его отцу, и сказали ему: "Да прохладит Аллах твое око, о царь, этим счастливым сыном! Мы привели его к тебе, после того как он изучил все науки, так что ни один из ученых нынешних времен или мудрец не достиг тою, чего он достиг".
И царь обрадовался сильной радостью, и еще больше стал благодарить великого Аллаха, и простерся ниц черед ним (велик он и славен!), и воскликнул: "Хвала Аллаху за его милости, которые неисчислимы!" И потом он позвал Шимаса, везиря, и сказал ему: "Знай, о Шимас, что мудрецы пришли ко мне и рассказали, что мой сын изучил все науки, и не осталось среди наук науки, которой бы его не научили, так что он превзошел в этом тех, кто был прежде него. Что же ты скажешь, о Шимас?" И тут Шимас пал ниц перед Аллахом (велик он и славен!), и поцеловал руку царю, и молвил: "Не может яхонт, хотя бы был он в твердой горе, не сиять, как светильник, твой же сын - жемчужина, и не мешает ему его юность быть мудрым. Хвала же Аллаху за то, что он даровал ему!
Если захочет Аллах великий, я завтра спрошу его и допрошу о том, что он знает, в собрании, где я соберу для него избранных ученых и эмиров..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девятая ночь
Когда же настала девятьсот девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь Джиллиад услышал слова Шимаса, он приказал остроумным ученым, сообразительным вельможам и искусным мудрецам явиться назавтра в царский дворец, и они все явились, и когда они собрались у дверей царя, тот позволил им войти. А потом явился Шимас, везирь, и поцеловал руки царевича, и царевич поднялся и пал ниц перед Шимасом. И Шимас сказал ему: "Не следует детенышу льва падать ниц перед кемлибо из зверей, и не подобает, чтобы сочетался свет с тьмою". - "Когда детеныш льва увидел везиря царя, он пал перед ним ниц", - сказал царевич. И Шимас молвил. "Расскажи мне, что есть вечное, свободное, что есть его два бытия и что вечно в двух бытиях его?" И юноша отвечал: "Что до вечного, свободного, то это Аллах (велик он и славен!), ибо он - первый без начала и последний без конца А два бытия его - это жизнь дольняя и жизнь последняя, и вечное в двух бытиях его - блаженство последней жизни". "Ты был прав в том, что сказал, - молвил Шимас, - и я принимаю от тебя это, но только я хотел бы, чтобы ты мне сказал, откуда узнал ты, что одно бытие - жизнь дольняя, а другое - жизнь последняя?" И юноша ответил: "Из того, что дольняя жизнь сотворена, и не возникла она ни из чего сущего, и восходит происхождение ее к бытию изначальному, но только она явление, быстро проходящее, и необходимо в ней воздаяние за дела, а это требует восстановления того, что преходяще. А последняя жизнь - бытие второе". - "Ты был прав в том, что сказал, - молвил Шимас, - и я принял от тебя это, но только я хотел бы, чтобы ты мне рассказал, откуда узнал ты, что блаженство последней жизни есть то, что вечно в двух бытиях?"
И мальчик ответил: "Я узнал это из того, что последняя жизнь - обитель воздаяния за дела, которую приготовил сущий вечно, без прекращения". И тогда Шимас сказал: "Расскажи мне, кто из людей дольней жизни наиболее достохвален за деяния свои". - "Тот, кто предпочитает последнюю жизнь жизни дольней", - ответил мальчик. "А кто же предпочитает последнюю жизнь дольней?" - спросил Шимас. И мальчик ответил: "Тот, кто знает, что пребывает он в доме уединенном, и создан он только для гибели, и что после гибели он призван к расчету, и что если бы был кто-нибудь оставлен в этой жизни навек, навсегда, не предпочел бы он дольнюю жизнь последней".
"Расскажи мне, существует ли последняя жизнь без жизни дольней?" молвил Шимас. И мальчик ответил: "У кого нет дольней жизни, у того не будет и жизни последней. Но я считаю, что дольняя жизнь и живущие в ней и исход, к которому они направляются, подобны жителям деревень, которым построил эмир тесный дом и ввел их т) да и приказал выполнять некую работу, и назначил каждому срок, и приставил к каждому человека. И того из них, кто выполнял то, что было ему приказано, человек, приставленный к нему, выводил из тесноты, а тот, кто не выполнял того, что было ему приказано, когда истекал назначенный срок, бывал наказан. И когда это было так, вдруг начал сочиться из щелей того дома мед, и когда люди поели этого меда и отведали его вкуса и сладости, они стали медлить в работе, им назначенной, и кинули ее себе за спину и стали терпеть тесноту, в которой пребывали, и горесть, зная о наказании, к которому идут, и удовлетворились той малой сладостью. И человек, к ним приставленный, не оставлял никого из них, когда приходил его срок, и выводил из этого дома. Мы знаем, что дольняя жизнь - обитель, где смущаются взоры, и назначены пребывающим в ней конечные сроки, и тот, кто обрел малую сладость, существующую в дольней жизни, и занял ею свою душу, будет в числе погибающих, ибо предпочел он дела дольней жизни жизни последней. А тот, кто предпочитает дела последней жизни жизни дольней и не обращает взора к той малой сладости, будет в числе преуспевающих".
"Я выслушал то, что упомянул ты о делах дольней жизни и последней, сказал Шимас, - и принимаю от тебя это, но я видел, что обе они властвуют над человеком, и он неизбежно должен удовлетворить их разом, хотя они и различны. И если обратится раб к поискам пропитания, это повредит его душе в месте возвращения, а если обратится он к последней жизни, это повредит его телу, и нет для него пути, чтобы удовлетворить то, что неисходно, разом".
И мальчик ответил: "Кто добывает пропитание в жизни дольней, того укрепляет оно к жизни будущей. Я считаю, что жизнь дольняя и жизнь последняя подобны двум царям - справедливому и несправедливому. Была земля царя несправедливого полна деревьев, плодов и растений, и этот царь не оставлял никого из купцов, не отобрав у него денег и товаров, и они терпели это, так как пользовались плодородием этой земли для пропитания. А что касается справедливого царя, то он послал человека из жителей своей земли, дав ему обильные деньги, и приказал ему отправиться в землю несправедливого царя, чтобы купить там на эти деньги драгоценностей. И человек пустился с деньгами в путь и вступил в эту землю. И сказали царю: "Пришел в твою землю человек - купец с большими деньгами, и хочет купить здесь на них драгоценностей". И царь послал за этим человеком, и велел привести его, и спросил: "Кто ты, откуда ты пришел, кто привез тебя в мою землю и что тебе нужно?" И человек ответил: "Я из земли такой-то и такой-то. Царь этой земли дал мне денег и приказал купить драгоценностей в твоей земле, и я подчинился его приказанию и пришел". - "Горе тебе! воскликнул царь. - Разве ты не знаешь, что я делаю с людьми моей земли? Я отнимаю у них деньги каждый день. Так как же ты приходишь ко мне с деньгами и находишься на моей земле с такогото и такого то времени?" "Из этих денег, - ответил купец, - мне не принадлежит ничего, и они только поручены мне и отданы в мои руки, чтобы я доставил деньги их владельцу". - "Я не позволю тебе брать пропитание из моей земли, пока ты не выкупишь себя всеми этими деньгами", - сказал царь..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот десятая ночь
Когда же настала девятьсот десятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царь несправедливый сказал купцу, который хотел купить в его земле драгоценностей: "Невозможно, чтобы ты брал в моей земле пропитание, прежде чем выкупишь себя этими деньгами или погибнешь". И тогда этот человек сказал себе. "Я меж двух царей! Я знаю, что несправедливость этого царя распространяется на всех, кто находится в его земле, Если я его не удовлетворю, будет мне гибель, и пропадут мои деньги - и то и другое неизбежно, - и я не получу того, что мне нужно. А если я отдам ему все деньги, будет мне гибель у царя, владельца денег, это неизбежно. Нет мне иной хитрости, кроме как отдать царю из этих денег небольшую часть, - я удовлетворю его этим и защищу себя и остальные деньги от гибели. Я буду получать от плодородия этой земли для себя пищу, пока не куплю того, что хочу из драгоценностей, и выйдет, что я удовлетворил царя тем, что я ему дал. Я возьму свою долю из этой земли и отправлюсь к владельцу денег с тем, что ему нужно, и я жду от него такой справедливости и снисходительности, что мне не страшно наказание за деньги, которые взял этот царь, в особенности, если их будет немного".
И потом купец пожелал царю блага и сказал ему: "О царь, я выкуплю себя и эти деньги небольшой частью их, за время от моего прихода в твою землю и до тех пор, пока я не уйду из нее".
И царь принял от него это и отпустил его идти своей дорогой на год, и этот человек купил на все свои деньги драгоценностей и ушел к своему хозяину. Справедливый царь - подобие последней жизни, а драгоценности, которые в земле несправедливого царя, - подобие благих дел и поступков праведных. Человек с деньгами - подобие того, кто ищет благ дольней жизни, а деньги, которые у него, - подобие жизни человеческой. И когда я увидел это, я понял, что надлежит тому, кто ищет пропитания в дольней жизни: не пропускать дня, не стремясь к жизни последней. И окажется, что он удовлетворил жизнь дольнюю, получив то, что получил от плодородия земного, и удовлетворил жизнь последнюю тем, что сделал, пока жил, в стремлении к ней".
"Расскажи мне, - молвил Шимас, - тело и душа одинаковы ли в награде и наказании, или присвоено наказание только обладателю страстей и совершающему грехи?"
"Склонность к страстям и прегрешениям, - ответил мальчик, - бывает причиной награды потому, что душа от них замыкается и отворачивается и в них раскаивается. Власть же в руках того, кто творит что хочет, и за противоположность свою различаются вещи. Но пропитание необходимо для тела, а нет тела иначе как с душой, и чистота души - в искренности намерений в земной жизни и в заботе о том, что полезно в последней жизни. Тело и душа - два коня в беге на один заклад, два младенца, вскормленные одной грудью, и два сообщника в делах. Сообразно с намерением - разъяснение общего, и тело с душой - сообщники в деяниях и в награде и наказании.
И подобие этого - в истории слепца и сидня, которых взял один человек, владелец сада, и привел их в сад и велел им ничего в нем не портить и не совершать в нем дела, для него вредного. И когда созрели в этом саду плоды, сидень сказал слепому: "Горе тебе! Я вижу хорошие плоды, и мне захотелось, но я не могу подойти к ним, чтобы их поесть. Встань ты - у тебя ноги здоровые - и принеси плодов, и мы их поедим". - "Горе тебе", ответил слепой, - ты мне напомнил о них, когда я о них не думал, а я не могу этого сделать, так как не вижу плодов. Какой же хитростью раздобыть их?"
И когда они так разговаривали, вдруг подошел к ним надзиратель за садом (а был это человек знающий), и сидень сказал ему: "Горе тебе, о надзиратель! Мне захотелось поесть немного этих плодов, но мы таковы, как ты видишь, я - сидень, а мой товарищ - слепой, ничего не различает. Как же нам ухитриться?" - "Горе вам! - сказал надзиратель. - Разве вы не знаете, что владелец сада взял с вас обещание не посягать ни на что, от чего будет саду порча? Воздержитесь и не делайте этого!" - "Необходимо нам достать эти плоды и съесть их, - сказали калеки. - Скажи нам, какая есть у тебя хитрость?"
И когда надзиратель понял, что они не отказались от своего замысла, он сказал им: "Хитрость в том, чтобы слепой встал и поднял тебя, о сидень, на спину и приблизился с тобой к дереву, плоды которого тебе правятся. И когда вы с ним приблизитесь к дереву, ты сорвешь с него плоды, какие достанешь". И слепой встал и поднял на себя сидня, и сидень направлял его на верную дорогу, пока он не приблизился с ним к одному дереву. И тогда сидень стал рвать то, что ему нравилось. И это стало у них обычаем, пока они не испортили деревьев, бывших в саду, и вдруг владелец сада пришел и сказал им: "Горе вам! Что это за поступки? Разве я не взял с вас обещания, что вы не будете ничего портить в саду?" И калеки ответили: "Ты знаешь, что мы не можем ни до чего достать, так как один из нас - сидень и не встает, а другой - слепец и не видит того, что перед ним. В чем же наш грех?" - "Может быть, вы думаете, я не знаю, что вы придумали и как испортили мой сад? - сказал владелец сада. - Я как будто вижу, как ты, о слепец, встал и поднял сидня на спину, и он стал направлять тебя на дорогу, и ты принес его к деревьям".
И потом он взял их, и наказал сильным наказанием, и удалил из сада.
Слепец - подобие тела, так как тело видит только при помощи духа, а сидень - подобие души, у которой пет движения иначе, как с помощью тела, а что до сада, то это подобие деяний, за которые воздается рабу; надзиратель же, это подобие разума, который приказывает благое и удерживает от злого. Тело и дух - сообщники в наказании и в награде".
"Ты прав, - сказал Шимас, - и я принял эти твои слова. Расскажи мне, какой из ученых, по-твоему, всех достойнее хвалы". - "Тот, кто знает об Аллахе и кому Полезно знание его", - сказал мальчик. И Шимас спросил: "А кто это?" И мальчик молвил: "Тот, кто ищет благоволения своего господа и избегает его гнева". - "Кто из них всех выше?" - спросил Шимас. И мальчик ответил: "Тот, кто наиболее сведущ в Аллахе". - "Кто из них наиболее испытан?" - спросил Шимас. "Тот, кто, действуя согласно знанию, был терпелив", - ответил мальчик. И Шимас сказал: "Расскажи мне, кто из них всех мягче сердцем". - "Тот, кто чаще всех готовится к смерти и вспоминает Аллаха и меньше всех надеется, - ответил мальчик, - ибо тот, кто дал доступ к себе ужасам смерти, подобен тому, кто смотрит в прозрачное зеркало: он знает истину, и становится зеркало все прозрачнее и блестящее". - "Какие сокровища самые прекрасные?" - спросил Шимас. И мальчик ответил: "Сокровища неба". - "А какое из сокровищ неба наипрекраснейшее?" - спросил Шимас. И мальчик ответил:
"Возвеличение Аллаха и восхваление его". И тогда Шимас спросил:
"А какое из сокровищ земли наилучшее?" - "Совершение благого", - ответил мальчик..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.