Сказка 1001 ночь. 220. Сказка о Джаллиаде и Шимасе
Читать сказки онлайн / Сказки 1001 ночь
Девятьсот пятнадцатая ночь
Когда же настала девятьсот пятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда мальчик задал Шимасу предшествующие вопросы и Шимас ответил ему на них, он сказал: "Расскажи мне, благодаря какой силе могут твари не повиноваться своему творцу, когда пребывает он в крайнем величии, как ты сказал, и не покоряет его ничто, и ничто не выходит из его воли. Разве не думаешь ты, что он властен отвратить своих тварей от такого ослушания и сделать их навсегда приверженными любви?" "Аллах великий (да возвысится имя его!) справедлив, правосуден и кроток с теми, кто любит его, - ответил Шимас, - и он сделал ясным для них путь блага и даровал им способность и власть делать то, что они хотят, из благого, и если поступают они несогласно с этим, приходят они к гибели и ослушанию". - "Если творец сам даровал им эту возможность и они властны делать то, что хотят, то почему не застал Аллах между ними и тем, чего хотят они из ложного, чтобы вновь вернуть их к истине?" - спросил мальчик.
И Шимас ответил: "Происходит это из-за великого его милосердия и дивной его мудрости, ибо как был он прежде гневен на Иблиса и не умилосердился над ним, так был он прежде милосерден к Адаму из-за его раскаяния и простил его после гнева на него". - "Это есть подлинная истина, - сказал мальчик, - ибо Аллах воздает каждому по делам его, и нет творца, кроме Аллаха, который властен во всякой вещи".
"Сотворил ли Аллах то, что он любит, и то, что он не любит, или сотворил он лишь то, что любит, и ничего другого?" - спросил он потом. И Шимас сказал: "Он сотворил все вещи, но угодно ему лишь то, что он любит".
"Что это за два разряда вещей: одни из них угодны Аллаху, и обладающий ими заслуживает награды, а другие гневят Аллаха, и нисходит на совершающих их наказание?" - спросил мальчик. И Шимас сказал: "Разъясни мне вопрос об этих двух вещах и сделай так, чтобы я его понял, - тогда я буду говорить тебе". - "Это добро и зло, - ответил мальчик, - вложенные в тело и в душу". - "О разумный, - молвил Шимас, - я думаю, ты знаешь, что добро и зло возникают из дел, которые совершают тело и душа. И добро названо добром, так как в нем благословение Аллаха, а зло названо злом, так как в нем гнев Аллаха. Тебе надлежит знать Аллаха и ублажать его, совершая добро, так как он приказал нам это и запретил нам совершать зло".
И мальчик сказал: "Я думаю, что эти две вещи - то есть добро и зло совершают пять чувств, известных в человеке, то есть: место вкуса, из которого исходит слово, и слух, и зрение, и обоняние, и осязание. Я хотел бы, чтобы ты осведомил меня, сотворены ли все эти пять чувств для добра или для зла". - "Пойми, о человек, - сказал Шимас, - изъяснение того, о чем ты спросил, ибо это есть ясное доказательство; вложи его в твой разум и напои им твое сердце. Дело в том, что истинный (да будет он благословен и возвеличен!) создал человека в истине и вложил в него любовь к нему, и не создал он ни одной твари иначе как вышним могуществом, проявляющимся в каждом событии. И нельзя ему приписать (да будет он благословен и возвеличен!) ничего, кроме суда по справедливости и правосудия и благодеяния. Он сотворил человека, чтобы человек его любил, и вложил в него душу, сотворенную со склонностью к страстям, и дал человеку волю, и сделал эти пять чувств причиной блаженства или адского огня". "А как это?" - спросил мальчик. И Шимас сказал: "Он сотворил язык для речи, руки для работы, ноги, чтобы ходить, зрение, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Он даровал каждому из этих чувств способность и возбудил их к работе и движению, и всякому из них он приказал, чтобы делало оно только угодное Аллаху. И от речи угодна ему правда и воздержание от того, что ей противоположно, и есть от лжи. А от зрения угодно ему обращение взора к тому, что любит Аллах, и воздержание от противоположного, то есть от обращения взора к тому, чего Аллах не любит, как, например, взгляд на страсти. От слуха же ему угодно, чтобы прислушивался он только к истине, заключающейся, например, в проповеди или в том, что в книгах Аллаха, и воздерживался от противоположного, то есть не слушал бы того, что вызывает гнев Аллаха. От рук ему угодно, чтобы они не удерживали того, чем наделил их Аллах, но расходовали это так, как угодно Аллаху, и воздерживались от противоположного, то есть не были бы скупыми и не расходовали бы то, чем наделил их Аллах, на греховное. А от ног ему угодно, чтобы был их бег для их блага, как, например, в стремлении к учению, и чтобы воздерживались они от противоположного, то есть не ходили бы не по пути Аллаха. Что касается остальных страстей, которые проявляет человек, то они исходят из тела по велению духа. И затем скажу, что страсть, исходящая из тела, бывает двоякой: это страсть к размножению и страсть чрева. И в страсти к размножению угодно Аллаху, чтобы была она не иначе как дозволенной, и гневается он, если бывает она запретной. Что же касается страсти чрева, то это - еда и питье, и угодно Аллаху, чтобы пользовался всякий лишь тем, что Аллах ему дозволил, мало это будет или много, и восхвалял бы Аллаха и благодарил бы его. И гневит Аллаха, если человек берет не принадлежащее ему по праву. И все, что есть иного из установлении об ртом, - ложно. Ты знаешь, что Аллах сотворил все вещи, и угодно ему лишь благое: он повелел каждому члену из членов тела делать то, что он на него возложил, ибо он - знающий, мудрый".
"Расскажи мне, - сказал мальчик, - знал ли заранее Аллах (да возвысится его могущество!), что Адам найдет средство поесть с дерева, от которого удерживал его Аллах, и случится с ним то, что случилось, и поэтому выйдет он из повиновения к ослушанию?" - "Да, о мудрец, - ответил Шимас, - Аллах великий знал это заранее, прежде чем создал он Адама. Изъяснение и доказательство этого в том, что он раньше предостерегал его от вкушения и осведомлял его, что когда он вкусит от этого дерева, он будет ослушником, и было это от справедливости и правосудия Аллаха, чтобы не было у Адама довода, которым бы он защищался от своего господа. И когда ввергся Адам в пропасть и в оплошность и увеличилась над ним хула и осуждение, продлилось это в его потомстве, после него. И Аллах великий послал пророков и посланников и дал им книги, и они научили нас законам, и изъяснили нам, какие заключаются в них назидания и установления, и изложили их нам подробно, и осветили нам путь, ведущий к благу, и изъяснили, что следует нам делать и от чего следует воздержаться. Нам дана во власть воля, и тот, кто поступает согласно этим правилам, достигнет цели и получит награду, а кто преступил эти правила и поступал не по заповедям, уклонился от цели и потерпел убыток и в той и в другой обители таков путь добра и зла. Ты знаешь, что Аллах властен во всех вещах, и он создал в нас страсти по своему желанию и воле и приказал нам проявлять их только путем дозволенным, чтобы были они для нас благом, а когда проявляем мы их путем запретным, они оказываются для нас злом. И то, что получаем мы хорошего, - от Аллаха великого, а то, что постигает нас из дурного, - от самих нас, людей сотворенных, - не от творца, и возвысился над этим Аллах возвышением великим..."
И Шахразаду застигло утро, я она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот шестнадцатая ночь
Когда же настала девятьсот шестнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда мальчик, сын царя Джиллиада, задал везирю Шимасу эти вопросы и тот ответил ему на них, он сказал: "Я понял то, что ты сказал мне о том, что относится к Аллаху великому и что относится к его тварям. Расскажи же мне о деле, удивляясь которому, смущается мой ум: я дивлюсь потомкам сынов Адама и тому, что пренебрегают они последней жизнью и не вспоминают о ней и любят жизнь дольнюю. Они же знают, что оставят се и выйдут из нее униженные".
"Да, - ответил Шимас. - Ты видишь, как дольняя жизнь изменчива и как обманывает она тех, кто в ней пребывает, и это доказывает, что не вечно для благоденствующего благоденствие и для бедствующего бедствие. Не в безопасности житель здешнего мира от перемен его, даже если властвует он в жизни и блаженствует в ней, - неизбежно изменяются его обстоятельства, и поспешит к нему время перехода, и не должен человек доверять здешней жизни, и не полезен ему ее ложный блеск. А раз мы знаем это, мы знаем и то, что в наихудшем состоянии человек, который дал себя обмануть здешней жизни и забыл о жизни последней. И поистине, то благоденствие, которое ему досталось, не уравновесит страха, тягот и ужасов, что постигнут его после ухода из жизни. Мы знаем, - если бы знал раб, что постигнет его при наступлении смерти и при разлуке с окружающими его наслаждениями и благоденствием, он отказался бы от здешней жизни и от того, что есть в ней, и уверены мы, что последняя жизнь лучше для нас и полезнее".
И сказал мальчик: "О мудрец, рассеялся мрак, окутывающий мое сердце, благодаря твоему сияющему светильнику, и ты направил меня на стези, по которым ты шел, наследуя истине, и вручил мне светоч, при котором я нижу".
И поднялся тут один мудрец из числа присутствовавших и сказал: "Когда наступает время весны, неизбежно зайцу искать пастбища вместе со слоном. Я услышал от гас, в вопросах и толкованиях, вещи, которых, я думаю, никогда не слышал, и призывает это меня к тому, чтобы просить вас кое о чем. Скажите мне, каков лучший дар здешней жизни?" - "Здоровье телесное, надел дозволенный и праведный сын", - ответил мальчик. И мудрец сказал: "Расскажите мне, что есть малое и что есть великое". - "Великое, - ответил мальчик, - есть то, чему подчиняется меньшее, а малое есть то, что подчиняется большему". - "Расскажите мне, - сказал мудрец, - каковы те четыре вещи, в которых едины все твари". - "Твари едины в еде и питье, в сладости сна, в страсти к женщинам и в предсмертных мучениях", - сказал мальчик. И мудрец спросил: "А каковы три вещи, которых никто не может лишить их безобразности?" - "Это глупость, низость нрава и ложь", - ответил мальчик. И мудрец спросил: "А какая ложь наилучшая, хотя ложь вообще безобразна?" - "Это ложь, которая отводит от лгущего вред и привлекает к нему пользу", - ответил мальчик. И мудрец спросил: "А какая правда безобразна, хотя правда вообще прекрасна?" - "Когда кичится человек тем, что у него есть, и самодоволен", - ответил мальчик. И мудрец спросил: "А что безобразнее всего в безобразном?" - "Когда обольщен человек тем, чего в нем нет", - ответил мальчик. И мудрец спросил: "Кто из людей самый глупый?" - "Тот, у кого нет другого помышления, как о том, что он вкладывает в свою утробу", - ответил мальчик. И Шимас сказал: "О царь, ты наш царь, но мы хотим, чтобы назначил ты своего сына царем после себя, а мы его слуги и подданные".
И тут царь стал побуждать присутствующих мудрецов и людей, чтобы они запомнили то, что слышали от царевича, и поступали согласно этому. И велел он им исполнять приказания своего сына, ибо он назначил его после себя наследником, чтобы был он преемником власти своего отца. И он взял обет со всех жителей царства - мудрецов и витязей, старцев, детей и остальных людей, что у них не будет о нем разногласия и они не нарушат его приказаний.
И исполнилось царевичу семнадцать лет, и царь заболел сильной болезнью, так что приблизился к смерти. И когда понял царь, что смерть спустилась к нему, он сказал своим людям: "Вот болезнь смертельная постигла меня. Позовите ко мне моих близких и моего сына и соберите ко мне жителей моего царства, так чтобы не осталось из них никого, кто бы не явился".
И вышли, и позвали людей близких, и возгласили во всеуслышание людям далеким, и все пришли, и вошли к царю, и спросили его: "Каково тебе, о царь, и чего ты ждешь для себя от этой болезни?" - "Болезнь моя, - ответил царь, - та болезнь, от которой будет кончина. Пронзила меня стрела, как судил мне Аллах великий, и сейчас для меня последний день из дней земной жизни и первый день из дней последней жизни. Подойди ко мне", сказал он потом сыну. И мальчик подошел к нему, плача столь сильным плачем, что едва не промочил его постели, и глаза царя прослезились, и заплакали все, кто присутствовал.
"Не плачь, о сын мой, - сказал царь своему сыну, - я не первый из тех, с кем случилось предопределенное. Это бывает со всем, что сотворил Аллах. Бойся Аллаха и твори благое, чтобы опередило оно тебя у того места, к которому направляются все твари. Не слушайся страсти и занимай душу поминанием Аллаха и стоя, и сидя, и бодрствуя, и во сне и поставь истину у себя перед глазами - вот мое последнее слово тебе и конец..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот семнадцатая ночь
Когда же настала девятьсот семнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь Джиллиад дал своему сыну это наставление и назначил ею после себя на царство, мальчик сказал отцу: "Ты знаешь, о батюшка, что я был тебе всегда послушен, хранил твои наставления, исполнял твои приказания и искал твоего благоволения. Прекрасным был ты мне отцом, так как же мне выйти после твоей смерти за пределы того, что тебе угодно? Хорошо воспитав меня, ты меня покидаешь, и я не могу тебя вернуть. Когда я запомню твое наставление, я буду счастлив, и достанется мне доля величайшая".
И сказал ему тогда царь (а был он до предела погружен в предсмертные мучения): "О сынок, придерживайся десяти качеств, и даст тебе Аллах из-за них пользу в дольней жизни и в последней, а именно: когда разгневаешься, - сдерживай гнев, когда будешь испытан, - терпи, когда говоришь, - говори правду, когда обещаешь, - исполняй, когда судишь, - будь справедлив, когда обладаешь властью, прощай. Оказывай почет твоим военачальникам, милуй врагов и расточай врагам благодеяния и удерживай себя от вреда им. Придерживайся также и десяти других качеств, за которые Аллах наградит тебя среди жителей твоего царства, а именно: когда делишь, - будь справедлив, когда наказываешь по праву, - не злобствуй, когда вступаешь в договор, - будь верен ему, принимай добрый совет, оставь упрямство и заставляй подданных держаться обычаев и установлении похвальных. Будь справедливым судьей между людьми, чтобы любили тебя и большие и малые и боялся бы тебя гордец и вносящий порчу".
И затем царь обратился к мудрецам и эмирам, которые присутствовали при назначении им своего сына на царство после себя: "Берегитесь ослушаться приказа вашего царя и пренебречь послушанием вашему начальнику, ибо от этого погибнет ваша земля, рассеется ваше единение, пострадает ваше тело и пропадет ваше имущество, и позлорадствуют тогда ваши враги. Вы знаете, какой обет вы мне дали, и таков же пусть будет ваш обет этому мальчику, и пусть союз, бывший у меня с вами, будет также у вас с ним. Слушайтесь его и повинуйтесь его приказу, ибо в этом польза для ваших обстоятельств, и держитесь с ним того, чего держались со мной, - ваши дела будут в порядке, и благим будет ваше положение. Вот он, ваш царь и ваш благодетель. Конец".
И потом, после этого усилились предсмертные муки царя, и его язык стал коснеть. Он прижал к себе своего сына, поцеловал его и возблагодарил Аллаха, а потом умер, и вознесся его дух. И стали его оплакивать все его подданные и жители царства. А потом они завернули его в саван и похоронили с почетом, уважением и славой, и вернулись вместе с юношей, и облачили его в царскую одежду, и увенчали его венцом его отца, и надели ему на палец перстень, и посадили его на царский престол.
И шел с ними мальчик путем своего отца, проявляя кротость и справедливость и оказывая им благодеяния недолгий срок. И затем предстала перед ним земная жизнь и привлекла его своими страстями, и вкусил юноша ее услады, и обратился к ее утехам. Забыл он клятвы, которыми обязал его отец, и отбросил повиновение родителю своему, и пренебрег
своим царством. И пошел он путем, на котором была его гибель, и усилилась в нем любовь к женщинам, так что он не мог слышать ни об одной прекрасной женщине без того, чтобы не послать за ней и не жениться на ней. И собрал он женщин число большее, чем собрал Сулейман ибн Дауд, царь сынов Израиля, и каждодневно уединялся с несколькими из них и оставался с теми, с кем уединялся, целый месяц, не выходя от них и не спрашивая о своем царстве и власти и не рассматривая обид подданных, которые ему жаловались, и когда ему писали, он не давал ответа. И когда увидели и узрели, что он решил пренебречь рассмотрением дел и беспечно относится к делам своего правления и делам подданных, люди убедились, что вскоре постигнет их беда.
И показалось это им тяжким, и они обратились друг к другу, наперерыв упрекая себя, и Одни из них сказали другим: "Пойдем к Шимасу, наибольшему из его везирей, расскажем ему наше дело и осведомим его о том, каковы дела этого царя, чтобы он его наставил, а иначе вскоре постигнет нас беда. Поистине, этого царя ошеломила земная жизнь своими усладами и опутала своими узами". И они поднялись, и пришли к Шимасу, и сказали ему: "О ученый мудрец, этого царя ошеломила земная жизнь своими усладами и опутала своими узами, и обратился он к ложному и действует, внося порчу в свое царство. А из-за порчи царства портится весь народ и идет наше дело к гибели. И по причине этого мы пребываем месяц и много дней, не видя его, и не исходят от него к нам приказы ни везирю, ни кому-либо другому, и невозможно доложить ему о нужде, и не рассматривает он приговоров и не заботится об обстоятельствах коголибо из подданных, так как он не думает о них. Мы пришли, чтобы рассказать тебе истину об этих делах, так как ты старше всех нас и совершеннее, и не должно быть бедствия в той земле, где ты пребываешь, ибо ты более всех властен исправить этого царя. Ступай же поговори с ним - может быть, он примет твои слова и вернется к Аллаху".
И Шимас поднялся, и пошел, и встретился с тем, до кого мог добраться, и сказал ему; "О превосходный юноша, я прошу тебя испросить мне позволение войти к царю, ибо у меня есть дело, из-за которого я хочу видеть его лицо, и я расскажу ему о нем и послушаю, что он мне ответит". И юноша в ответ ему сказал: "Клянусь Аллахом, о господин мой, царь уже месяц никому не позволяет входить к себе, и мне тоже, и все это время я не видел его лица. Но я укажу тебе, кто попросит для тебя у него позволения. Схватись за такого-то прислужника - он стоит у изголовья царя и носит ему кушанье из кухни, - и когда он выйдет на кухню, чтобы взять кушанье, попроси его о том, что тебе нужно - он сделает, как ты желаешь".
И Шимас отправился к дверям кухни и немного посидел, и вдруг подошел тот прислужник, желая войти в кухню, и Шимас заговорил с ним и сказал: "О сынок, мне хочется встретиться с царем и передать ему слова, которые его касаются. Будь милостив - когда он кончит обед и его душе станет приятно, поговори с ним за меня и возьми мне от него позволение войти к нему, чтобы поговорить с ним о том, что ему подобает слышать". И прислужник отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"
И когда он взял кушанье и отправился с ним к царю, и тот поел, и его душе стало приятно, прислужник сказал ему: "Шимас стоит у дверей и хочет от тебя позволения войти, чтобы осведомить тебя о делах, которые тебя касаются". И царь испугался, и встревожился из-за этого, и приказал слугам ввести к себе Шимаса..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот восемнадцатая ночь
Когда же настала девятьсот восемнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь велел слуге ввести к себе Шимаса, слуга вышел к Шимасу и пригласил его войти. И Шимас, войдя к царю, пал ниц перед Аллахом и, поцеловав царю руки, пожелал ему блага. И царь спросил: "Что тебя поразило, о Шимас, что ты потребовал входа ко мне?" "Уже долгое время, - ответил Шимас, - я не видел лица царя, моего господина, и я сильно стосковался по тебе, и вот теперь я увидел твое лицо и пришел к тебе с речью, которую я изложу тебе, о царь, поддержанный всякой милостью".
"Говори, что тебе вздумалось", - молвил царь. И Шимас сказал: "Знай, о царь, что Аллах великий наделил тебя таким знанием и мудростью, несмотря на юность твоих лет, какой не наделял никого из царей прежде тебя, и завершил Аллах это для тебя царской властью, и любезно Аллаху, чтобы ты не переходил от того, что он даровал тебе, к иному, по причине ослушания его; не враждуй же с ним сокровищами твоих достоинств - тебе подобает хранить его заповеди и повиноваться его велениям. Я вижу, что за эти немногие дни ты забыл своего отца я его заповеди и отбросил его заветы и пренебрег его увещаниями и словами, и не дорожишь ты его справедливостью и законами, не помнишь милостей к тебе Аллаха и не отмечаешь их благодарностью". - "Как так и в чем причина этого?" - спросил царь. И Шимас сказал: "Причина этого в том, что ты перестал заботиться о делах твоего царства и о делах твоих подданных, которые возложил на тебя Аллах. Ты обратился к твоей душе и к тому, что она тебе разукрасила из ничтожных страстей здешнего мира, а ведь сказано: польза царства, веры и подданных - вот то, что надлежит царю блюсти. Мое мнение, о царь, что тебе следует хорошенько подумать об исходе твоего дела, и увидишь ты ясный путь, на котором спасение. Не обращайся к усладе ничтожной, преходящей, ведущей к трясине гибели, - тебя постигнет то, что постигло ловившего рыбу".
"А как это было?" - спросил царь. И Шимас сказал: "Дошло до меня, что один рыбак пошел к реке, чтобы половить в ней, по обычаю, и когда он дошел до реки и шел по мосту, он увидел большую рыбу и сказал про себя: "Мне нет нужды оставаться здесь, я пойду и последую за этой рыбой туда, куда она направляется, и захвачу ее, и она избавит меня от нужды в ловле на несколько дней".
И он обнажился, и спустился в воду, и поплыл вслед за рыбой, и течение воды подхватило его и влекло до тех пор, пока он не захватил рыбу и не поймал ее. И он оглянулся, и оказалось, что он далеко от берега, и, увидев, куда занесло его течением, рыбак не оставил рыбу и не вернулся, но подверг себя опасности, схватив рыбу обеими руками, предоставил себя току воды. И вода влекла его до тех пор, пока не закинула в пучину водоворота, из которого не мог вырваться никто из попавших в него. И тогда рыбак стал кричать и говорить: "Спасите утопающего!" И подошли люди из сторожей реки и сказали: "Что с тобой и что тебя поразило, что ты вверг себя в эту великую опасность?" - "Я тот, кто покинул ясный путь, на котором было спасение, и обратился к страсти и гибели", - ответил рыбак. И ему сказали: "О такой-то, как же это ты покинул путь спасения и ввел себя в погибель? Ты же давно знаешь, что никто из попавших сюда не спасся, что же помешало тебе выбросить то, что было у тебя в руке, и спасаться ты бы спас свою душу и не впал бы в погибель, из которой нет спасения. А теперь никто из нас не будет тебя спасать от гибели".
И человек пресек надежду, что будет жить, и бросил то, что было у него в руке и к чему побуждала его душа, и погиб ужасной гибелью.
И я привел тебе, о царь, эту притчу лишь для того, чтобы ты оставил эти ничтожные дела, которые отвлекают тебя от дел, тебе полезных, и подумал бы о том, что ты обязан делать, управляя подданными и поддерживая порядок в своем царстве так, чтобы никто не видел в тебе порока".
"Что же ты мне прикажешь?" - спросил царь. И Шимас сказал: "Когда наступит завтрашний день и ты будешь здоров и благополучен, позволь людям входить к тебе и рассматривай их дела. Попроси у них прощения и обещай им с своей стороны и благо и хорошие поступки".
"О Шимас, - сказал царь, - ты говорил правильно, и я сделаю то, что ты мне посоветовал, завтра, если захочет Аллах великий".
И Шимас вышел от царя и осведомил людей обо всем, что царь ему говорил, а когда наступило утро, царь вышел из уединения и разрешил людям входить к нему. Он начал просить у них прощения и обещал, что будет делать, что им любо. И все были довольны этим и ушли, и каждый отправился в свое жилище. А потом одна из жен царя, самая им любимая и уважаемая, вошла к нему и увидела, что цвет его лица изменился и он размышляет о своих делах после того, что услышал от старшего своего везиря, и сказала ему: "Что это я вижу, о царь, ты встревожен душой? Жалуешься ли ты на что-нибудь?" - "Нет, - ответил царь, - но наслаждения, в которые я погрузился, отвлекли меня от моих дел. Отчего стал я так пренебрегать моими обстоятельствами и обстоятельствами подданных? Если я буду продолжать это, скоро выйдет власть из моих рук".
И жена его в ответ ему сказала: "Я вижу, о царь, что ты обмарываешься в твоих наместниках и везирях. Они хотят только досадить тебе и провести тебя, чтобы ты не получал от твоей власти всей сладости и не пользовался бы благоденствием и покоем. Они, напротив, хотят, чтобы ты проводил жизнь, устраняя от них тяготы, и чтобы вся твоя жизнь прошла в трудах и утомлении и стал бы ты подобен тому, кто убил себя ради пользы другого, или сделался бы подобен юноше с ворами".
"А как это было?" - спросил царь. И жена его сказала:
"Говорят, что семеро воров вышли однажды красть, по обыкновению. Они проходили мимо сада, где были свежие орехи, и вошли в этот сад и вдруг увидели молодого мальчика, который стоял перед ними. И они сказали: "О юноша, не желаешь ли ты войти с нами в этот сад, влезть на это дерево и поесть вдоволь орехов и сбросить с него орехи нам?" И юноша согласился на это..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девятнадцатая ночь
Когда же настала девятьсот девятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда юноша согласился на предложение воров и вошел с ними, они стали говорить друг другу: "Посмотрите, кто из нас всех легче и моложе, и подымите его". - "Мы не видим никого тоньше этого юноши", - сказали воры. И, подняв юношу, они сказали ему: "О юноша, не бери с дерева ничего, чтобы кто-нибудь тебя не увидел и не причинил тебе вреда". - "Как же мне сделать?" - спросил юноша. И воры сказали: "Сядь посреди дерева и качай каждую ветку сильным качанием, чтобы с нее сыпалось то, что висит на ней, а мы будем подбирать плоды, и когда кончится все, что есть на дереве, ты спустишься к нам и возьмешь свою долю из того, что мы подобрали".
И юноша забрался на дерево и стал раскачивать ветки, какие видел, и орехи сыпались с них, а воры их собирали. И это было так. И вдруг они увидели, что владелец сада стоит подле них, когда они это делают. "Что вы делаете здесь?" - спросил он. И воры сказали: "Мы ничего не взяли с этого дерева, но мы проходили мимо и увидели на нем этого юношу, и подумали, что он хозяин дерева, и попросили его угостить нас орехами. И он потряс ветки, и с них посыпались орехи, и на нас нет греха". - "А ты что скажешь?" - спросил хозяин юношу. И тот ответил: "Эти люди солгали, а я скажу тебе правду. Мы пришли сюда все вместе, и они велели мне залезть на это дерево и трясти ветки, чтобы орехи с них посыпались, и я послушался их". - "Ты вверг себя в большую беду, - сказал хозяин дерева, - но воспользовался ли ты чем-нибудь и поел ли сам орехов?" - "Я ничего не съел", - сказал юноша. А хозяин дерева молвил: "Теперь я узнал твою глупость и неразумие. Ты старался погубить свою душу для пользы других. Нет мне против вас пути, - сказал он потом ворам, - уходите своей дорогой". И он схватил мальчика и наказал его.
Таковы и твоя везири и вельможи твоего царства - они хотят погубить тебя для пользы своих дел и сделают с тобой то же, что сделали воры с юношей".
"Истину сказала ты, - молвил царь, - и правдив твой рассказ! Я не выйду к ним и не оставлю наслаждений".
И затем он провел ночь со своей женой в приятнейшей жизни, пока не наступило утро. А когда наступило утро, везирь поднялся и собрал вельмож царства вместе с теми, кто явился из подданных, и они подошли к дверям царя, радостные и довольные. Но им не открыли дверей, и царь не вышел к ним и не позволил им войти к себе. И они, потеряв надежду, сказали Шимасу: "О достойный везирь и совершенный мудрец, разве не видишь ты, каковы обстоятельства этого ребенка, малолетнего и малоумного, который прибавил к своим грехам ложь? Посмотри на его обещание тебе, как он его нарушил и не исполни а того, что обещал. Это грех, который ты должен присоединить к его грехам. Мы надеемся, что ты войдешь к нему второй раз и посмотришь, в чем причина его задержки и отказа выйти. Мы не порицаем такого дела при его дурных качествах, ибо он дошел до предела черствости".
И Шимас отправился к царю и, войдя к нему, сказал: "Мир над тобою, о царь! Как это ты мог обратиться к ничтожной усладе и пренебречь великим делом, о котором тебе следует заботиться, и оказался подобен владельцу верблюдицы, который вырос на ее молоке, и так прекрасно было ее молоко, что он забывал укрепить ее повод. И однажды он начал ее доить и не позаботился о поводе. И когда верблюдица почувствовала, что повод отпущен, она вырвалась и умчалась в пустыню. И этот человек лишился молока и верблюдицы, и вред, который он испытал, был больше, чем польза. Подумай, о царь, о том, в чем польза для тебя и для твоих подданных. Не подобает ведь человеку постоянно сидеть у дверей кухни из-за того, что он нуждается в кушанье, и не следует ему часто сидеть с женщинами из-за своей склонности к ним, и как ищет человек в кушанье того, что устраняет голод, и в питье того, что устраняет жажду, так же надлежит человеку разумному из его двадцати четырех часов удовлетворяться каждый день двумя часами в обществе женщин, а остальное время тратить на дела, полезные для него и полезные для его подданных. Пусть не затягивает он пребывания с женщинами и уединения с ними больше, чем на два часа, - в этом вред для его ума и тела, так как женщины не призывают к благому и не указывают пути к нему. Не следует человеку принимать от женщины слова или дела, и дошло до меня, что многие люди погибли из-за женщин, и один из них человек, который погиб из-за пребывания со своей женой, так как он послушался ее в том, что она ему велела.
"А как это было?" - спросил царь. И Шимас сказал: "Говорят, что у одного человека была жена, которую он любил, и пользовалась она у него уважением, и он слушался ее слов и поступал согласно ее суждению. А у него был сад, который он недавно посадил своей рукой, и он ходил туда каждый день, чтобы ухаживать за садом и поливать его. И в один из дней жена его спросила: "Что ты посадил в твоем саду?" И он ответил: "Все, что ты любишь и хочешь. Я стараюсь хорошо ухаживать за ним и поливать его". - "Не хочешь ли взять меня и погулять со мной там, чтобы я на него посмотрела, а я помолюсь за тебя праведной молитвой, ибо моя молитва бывает услышана", - сказала женщина. И ее муж молвил: "Хорошо, завтра я возьму тебя".
И на утро этот человек взял жену с собой и отправился с ней в сад, и они вошли туда. И их увидали двое юношей, и один из них сказал другому: "Этот человек - прелюбодей, а эта женщина - прелюбодейка. Они вошли в этот сад только для того, чтобы прелюбодействовать".
И юноши пошли вслед за ними, чтобы посмотреть, каково будет их дело, и оба они остановились на краю сада, а человек с женой вошел в сад, и они расположились в нем. И человек сказал своей жене; "Помолись за меня молитвой, которую мае обещала". И его жена ответила: "Я не помолюсь за тебя, пока ты не исполнишь мне нужды, которой желают женщины от мужчин". - "Горе тебе, о женщина! - воскликнул ее муж. - Разве того, что я делал дома, недостаточно? А здесь я боюсь позора, и, может быть, это отвлечет меня от моих дел. Разве ты не боишься, что кто-нибудь нас увидит?" "Нам нечего об этом задумываться, - сказала женщина, так как мы не совершаем ничего мерзкого или запретного. А что касается поливки сада, то с этим можно повременить, и ты властен его поливать в какое угодно время".
И она не принимала от него извинений или доводов и приставала к нему, требуя совокупления. И ее муж встал и лег с нею, и когда упомянутые юноши увидели это, они подскочили к ним и схватили их и сказали: "Мы вас не выпустим, потому что вы прелюбодеи, и если мы не упадем на эту женщину, мы донесем о вашем деле". И ее муж воскликнул" "Горе вам, - это моя жена, и я - хозяин сада!" Но юноши не стали слушать его слов и подошли к женщине, и та стала кричать и звать своего мужа на помощь, говоря ему: "Не давай этим мужчинам меня опозорить!" И ее муж подошел к ним, зовя на помощь, и один из юношей повернулся к нему и, ударив его кинжалом, убил. И они подошли к женщине и опозорили ее..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала девятьсот пятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда мальчик задал Шимасу предшествующие вопросы и Шимас ответил ему на них, он сказал: "Расскажи мне, благодаря какой силе могут твари не повиноваться своему творцу, когда пребывает он в крайнем величии, как ты сказал, и не покоряет его ничто, и ничто не выходит из его воли. Разве не думаешь ты, что он властен отвратить своих тварей от такого ослушания и сделать их навсегда приверженными любви?" "Аллах великий (да возвысится имя его!) справедлив, правосуден и кроток с теми, кто любит его, - ответил Шимас, - и он сделал ясным для них путь блага и даровал им способность и власть делать то, что они хотят, из благого, и если поступают они несогласно с этим, приходят они к гибели и ослушанию". - "Если творец сам даровал им эту возможность и они властны делать то, что хотят, то почему не застал Аллах между ними и тем, чего хотят они из ложного, чтобы вновь вернуть их к истине?" - спросил мальчик.
И Шимас ответил: "Происходит это из-за великого его милосердия и дивной его мудрости, ибо как был он прежде гневен на Иблиса и не умилосердился над ним, так был он прежде милосерден к Адаму из-за его раскаяния и простил его после гнева на него". - "Это есть подлинная истина, - сказал мальчик, - ибо Аллах воздает каждому по делам его, и нет творца, кроме Аллаха, который властен во всякой вещи".
"Сотворил ли Аллах то, что он любит, и то, что он не любит, или сотворил он лишь то, что любит, и ничего другого?" - спросил он потом. И Шимас сказал: "Он сотворил все вещи, но угодно ему лишь то, что он любит".
"Что это за два разряда вещей: одни из них угодны Аллаху, и обладающий ими заслуживает награды, а другие гневят Аллаха, и нисходит на совершающих их наказание?" - спросил мальчик. И Шимас сказал: "Разъясни мне вопрос об этих двух вещах и сделай так, чтобы я его понял, - тогда я буду говорить тебе". - "Это добро и зло, - ответил мальчик, - вложенные в тело и в душу". - "О разумный, - молвил Шимас, - я думаю, ты знаешь, что добро и зло возникают из дел, которые совершают тело и душа. И добро названо добром, так как в нем благословение Аллаха, а зло названо злом, так как в нем гнев Аллаха. Тебе надлежит знать Аллаха и ублажать его, совершая добро, так как он приказал нам это и запретил нам совершать зло".
И мальчик сказал: "Я думаю, что эти две вещи - то есть добро и зло совершают пять чувств, известных в человеке, то есть: место вкуса, из которого исходит слово, и слух, и зрение, и обоняние, и осязание. Я хотел бы, чтобы ты осведомил меня, сотворены ли все эти пять чувств для добра или для зла". - "Пойми, о человек, - сказал Шимас, - изъяснение того, о чем ты спросил, ибо это есть ясное доказательство; вложи его в твой разум и напои им твое сердце. Дело в том, что истинный (да будет он благословен и возвеличен!) создал человека в истине и вложил в него любовь к нему, и не создал он ни одной твари иначе как вышним могуществом, проявляющимся в каждом событии. И нельзя ему приписать (да будет он благословен и возвеличен!) ничего, кроме суда по справедливости и правосудия и благодеяния. Он сотворил человека, чтобы человек его любил, и вложил в него душу, сотворенную со склонностью к страстям, и дал человеку волю, и сделал эти пять чувств причиной блаженства или адского огня". "А как это?" - спросил мальчик. И Шимас сказал: "Он сотворил язык для речи, руки для работы, ноги, чтобы ходить, зрение, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Он даровал каждому из этих чувств способность и возбудил их к работе и движению, и всякому из них он приказал, чтобы делало оно только угодное Аллаху. И от речи угодна ему правда и воздержание от того, что ей противоположно, и есть от лжи. А от зрения угодно ему обращение взора к тому, что любит Аллах, и воздержание от противоположного, то есть от обращения взора к тому, чего Аллах не любит, как, например, взгляд на страсти. От слуха же ему угодно, чтобы прислушивался он только к истине, заключающейся, например, в проповеди или в том, что в книгах Аллаха, и воздерживался от противоположного, то есть не слушал бы того, что вызывает гнев Аллаха. От рук ему угодно, чтобы они не удерживали того, чем наделил их Аллах, но расходовали это так, как угодно Аллаху, и воздерживались от противоположного, то есть не были бы скупыми и не расходовали бы то, чем наделил их Аллах, на греховное. А от ног ему угодно, чтобы был их бег для их блага, как, например, в стремлении к учению, и чтобы воздерживались они от противоположного, то есть не ходили бы не по пути Аллаха. Что касается остальных страстей, которые проявляет человек, то они исходят из тела по велению духа. И затем скажу, что страсть, исходящая из тела, бывает двоякой: это страсть к размножению и страсть чрева. И в страсти к размножению угодно Аллаху, чтобы была она не иначе как дозволенной, и гневается он, если бывает она запретной. Что же касается страсти чрева, то это - еда и питье, и угодно Аллаху, чтобы пользовался всякий лишь тем, что Аллах ему дозволил, мало это будет или много, и восхвалял бы Аллаха и благодарил бы его. И гневит Аллаха, если человек берет не принадлежащее ему по праву. И все, что есть иного из установлении об ртом, - ложно. Ты знаешь, что Аллах сотворил все вещи, и угодно ему лишь благое: он повелел каждому члену из членов тела делать то, что он на него возложил, ибо он - знающий, мудрый".
"Расскажи мне, - сказал мальчик, - знал ли заранее Аллах (да возвысится его могущество!), что Адам найдет средство поесть с дерева, от которого удерживал его Аллах, и случится с ним то, что случилось, и поэтому выйдет он из повиновения к ослушанию?" - "Да, о мудрец, - ответил Шимас, - Аллах великий знал это заранее, прежде чем создал он Адама. Изъяснение и доказательство этого в том, что он раньше предостерегал его от вкушения и осведомлял его, что когда он вкусит от этого дерева, он будет ослушником, и было это от справедливости и правосудия Аллаха, чтобы не было у Адама довода, которым бы он защищался от своего господа. И когда ввергся Адам в пропасть и в оплошность и увеличилась над ним хула и осуждение, продлилось это в его потомстве, после него. И Аллах великий послал пророков и посланников и дал им книги, и они научили нас законам, и изъяснили нам, какие заключаются в них назидания и установления, и изложили их нам подробно, и осветили нам путь, ведущий к благу, и изъяснили, что следует нам делать и от чего следует воздержаться. Нам дана во власть воля, и тот, кто поступает согласно этим правилам, достигнет цели и получит награду, а кто преступил эти правила и поступал не по заповедям, уклонился от цели и потерпел убыток и в той и в другой обители таков путь добра и зла. Ты знаешь, что Аллах властен во всех вещах, и он создал в нас страсти по своему желанию и воле и приказал нам проявлять их только путем дозволенным, чтобы были они для нас благом, а когда проявляем мы их путем запретным, они оказываются для нас злом. И то, что получаем мы хорошего, - от Аллаха великого, а то, что постигает нас из дурного, - от самих нас, людей сотворенных, - не от творца, и возвысился над этим Аллах возвышением великим..."
И Шахразаду застигло утро, я она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот шестнадцатая ночь
Когда же настала девятьсот шестнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда мальчик, сын царя Джиллиада, задал везирю Шимасу эти вопросы и тот ответил ему на них, он сказал: "Я понял то, что ты сказал мне о том, что относится к Аллаху великому и что относится к его тварям. Расскажи же мне о деле, удивляясь которому, смущается мой ум: я дивлюсь потомкам сынов Адама и тому, что пренебрегают они последней жизнью и не вспоминают о ней и любят жизнь дольнюю. Они же знают, что оставят се и выйдут из нее униженные".
"Да, - ответил Шимас. - Ты видишь, как дольняя жизнь изменчива и как обманывает она тех, кто в ней пребывает, и это доказывает, что не вечно для благоденствующего благоденствие и для бедствующего бедствие. Не в безопасности житель здешнего мира от перемен его, даже если властвует он в жизни и блаженствует в ней, - неизбежно изменяются его обстоятельства, и поспешит к нему время перехода, и не должен человек доверять здешней жизни, и не полезен ему ее ложный блеск. А раз мы знаем это, мы знаем и то, что в наихудшем состоянии человек, который дал себя обмануть здешней жизни и забыл о жизни последней. И поистине, то благоденствие, которое ему досталось, не уравновесит страха, тягот и ужасов, что постигнут его после ухода из жизни. Мы знаем, - если бы знал раб, что постигнет его при наступлении смерти и при разлуке с окружающими его наслаждениями и благоденствием, он отказался бы от здешней жизни и от того, что есть в ней, и уверены мы, что последняя жизнь лучше для нас и полезнее".
И сказал мальчик: "О мудрец, рассеялся мрак, окутывающий мое сердце, благодаря твоему сияющему светильнику, и ты направил меня на стези, по которым ты шел, наследуя истине, и вручил мне светоч, при котором я нижу".
И поднялся тут один мудрец из числа присутствовавших и сказал: "Когда наступает время весны, неизбежно зайцу искать пастбища вместе со слоном. Я услышал от гас, в вопросах и толкованиях, вещи, которых, я думаю, никогда не слышал, и призывает это меня к тому, чтобы просить вас кое о чем. Скажите мне, каков лучший дар здешней жизни?" - "Здоровье телесное, надел дозволенный и праведный сын", - ответил мальчик. И мудрец сказал: "Расскажите мне, что есть малое и что есть великое". - "Великое, - ответил мальчик, - есть то, чему подчиняется меньшее, а малое есть то, что подчиняется большему". - "Расскажите мне, - сказал мудрец, - каковы те четыре вещи, в которых едины все твари". - "Твари едины в еде и питье, в сладости сна, в страсти к женщинам и в предсмертных мучениях", - сказал мальчик. И мудрец спросил: "А каковы три вещи, которых никто не может лишить их безобразности?" - "Это глупость, низость нрава и ложь", - ответил мальчик. И мудрец спросил: "А какая ложь наилучшая, хотя ложь вообще безобразна?" - "Это ложь, которая отводит от лгущего вред и привлекает к нему пользу", - ответил мальчик. И мудрец спросил: "А какая правда безобразна, хотя правда вообще прекрасна?" - "Когда кичится человек тем, что у него есть, и самодоволен", - ответил мальчик. И мудрец спросил: "А что безобразнее всего в безобразном?" - "Когда обольщен человек тем, чего в нем нет", - ответил мальчик. И мудрец спросил: "Кто из людей самый глупый?" - "Тот, у кого нет другого помышления, как о том, что он вкладывает в свою утробу", - ответил мальчик. И Шимас сказал: "О царь, ты наш царь, но мы хотим, чтобы назначил ты своего сына царем после себя, а мы его слуги и подданные".
И тут царь стал побуждать присутствующих мудрецов и людей, чтобы они запомнили то, что слышали от царевича, и поступали согласно этому. И велел он им исполнять приказания своего сына, ибо он назначил его после себя наследником, чтобы был он преемником власти своего отца. И он взял обет со всех жителей царства - мудрецов и витязей, старцев, детей и остальных людей, что у них не будет о нем разногласия и они не нарушат его приказаний.
И исполнилось царевичу семнадцать лет, и царь заболел сильной болезнью, так что приблизился к смерти. И когда понял царь, что смерть спустилась к нему, он сказал своим людям: "Вот болезнь смертельная постигла меня. Позовите ко мне моих близких и моего сына и соберите ко мне жителей моего царства, так чтобы не осталось из них никого, кто бы не явился".
И вышли, и позвали людей близких, и возгласили во всеуслышание людям далеким, и все пришли, и вошли к царю, и спросили его: "Каково тебе, о царь, и чего ты ждешь для себя от этой болезни?" - "Болезнь моя, - ответил царь, - та болезнь, от которой будет кончина. Пронзила меня стрела, как судил мне Аллах великий, и сейчас для меня последний день из дней земной жизни и первый день из дней последней жизни. Подойди ко мне", сказал он потом сыну. И мальчик подошел к нему, плача столь сильным плачем, что едва не промочил его постели, и глаза царя прослезились, и заплакали все, кто присутствовал.
"Не плачь, о сын мой, - сказал царь своему сыну, - я не первый из тех, с кем случилось предопределенное. Это бывает со всем, что сотворил Аллах. Бойся Аллаха и твори благое, чтобы опередило оно тебя у того места, к которому направляются все твари. Не слушайся страсти и занимай душу поминанием Аллаха и стоя, и сидя, и бодрствуя, и во сне и поставь истину у себя перед глазами - вот мое последнее слово тебе и конец..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот семнадцатая ночь
Когда же настала девятьсот семнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь Джиллиад дал своему сыну это наставление и назначил ею после себя на царство, мальчик сказал отцу: "Ты знаешь, о батюшка, что я был тебе всегда послушен, хранил твои наставления, исполнял твои приказания и искал твоего благоволения. Прекрасным был ты мне отцом, так как же мне выйти после твоей смерти за пределы того, что тебе угодно? Хорошо воспитав меня, ты меня покидаешь, и я не могу тебя вернуть. Когда я запомню твое наставление, я буду счастлив, и достанется мне доля величайшая".
И сказал ему тогда царь (а был он до предела погружен в предсмертные мучения): "О сынок, придерживайся десяти качеств, и даст тебе Аллах из-за них пользу в дольней жизни и в последней, а именно: когда разгневаешься, - сдерживай гнев, когда будешь испытан, - терпи, когда говоришь, - говори правду, когда обещаешь, - исполняй, когда судишь, - будь справедлив, когда обладаешь властью, прощай. Оказывай почет твоим военачальникам, милуй врагов и расточай врагам благодеяния и удерживай себя от вреда им. Придерживайся также и десяти других качеств, за которые Аллах наградит тебя среди жителей твоего царства, а именно: когда делишь, - будь справедлив, когда наказываешь по праву, - не злобствуй, когда вступаешь в договор, - будь верен ему, принимай добрый совет, оставь упрямство и заставляй подданных держаться обычаев и установлении похвальных. Будь справедливым судьей между людьми, чтобы любили тебя и большие и малые и боялся бы тебя гордец и вносящий порчу".
И затем царь обратился к мудрецам и эмирам, которые присутствовали при назначении им своего сына на царство после себя: "Берегитесь ослушаться приказа вашего царя и пренебречь послушанием вашему начальнику, ибо от этого погибнет ваша земля, рассеется ваше единение, пострадает ваше тело и пропадет ваше имущество, и позлорадствуют тогда ваши враги. Вы знаете, какой обет вы мне дали, и таков же пусть будет ваш обет этому мальчику, и пусть союз, бывший у меня с вами, будет также у вас с ним. Слушайтесь его и повинуйтесь его приказу, ибо в этом польза для ваших обстоятельств, и держитесь с ним того, чего держались со мной, - ваши дела будут в порядке, и благим будет ваше положение. Вот он, ваш царь и ваш благодетель. Конец".
И потом, после этого усилились предсмертные муки царя, и его язык стал коснеть. Он прижал к себе своего сына, поцеловал его и возблагодарил Аллаха, а потом умер, и вознесся его дух. И стали его оплакивать все его подданные и жители царства. А потом они завернули его в саван и похоронили с почетом, уважением и славой, и вернулись вместе с юношей, и облачили его в царскую одежду, и увенчали его венцом его отца, и надели ему на палец перстень, и посадили его на царский престол.
И шел с ними мальчик путем своего отца, проявляя кротость и справедливость и оказывая им благодеяния недолгий срок. И затем предстала перед ним земная жизнь и привлекла его своими страстями, и вкусил юноша ее услады, и обратился к ее утехам. Забыл он клятвы, которыми обязал его отец, и отбросил повиновение родителю своему, и пренебрег
своим царством. И пошел он путем, на котором была его гибель, и усилилась в нем любовь к женщинам, так что он не мог слышать ни об одной прекрасной женщине без того, чтобы не послать за ней и не жениться на ней. И собрал он женщин число большее, чем собрал Сулейман ибн Дауд, царь сынов Израиля, и каждодневно уединялся с несколькими из них и оставался с теми, с кем уединялся, целый месяц, не выходя от них и не спрашивая о своем царстве и власти и не рассматривая обид подданных, которые ему жаловались, и когда ему писали, он не давал ответа. И когда увидели и узрели, что он решил пренебречь рассмотрением дел и беспечно относится к делам своего правления и делам подданных, люди убедились, что вскоре постигнет их беда.
И показалось это им тяжким, и они обратились друг к другу, наперерыв упрекая себя, и Одни из них сказали другим: "Пойдем к Шимасу, наибольшему из его везирей, расскажем ему наше дело и осведомим его о том, каковы дела этого царя, чтобы он его наставил, а иначе вскоре постигнет нас беда. Поистине, этого царя ошеломила земная жизнь своими усладами и опутала своими узами". И они поднялись, и пришли к Шимасу, и сказали ему: "О ученый мудрец, этого царя ошеломила земная жизнь своими усладами и опутала своими узами, и обратился он к ложному и действует, внося порчу в свое царство. А из-за порчи царства портится весь народ и идет наше дело к гибели. И по причине этого мы пребываем месяц и много дней, не видя его, и не исходят от него к нам приказы ни везирю, ни кому-либо другому, и невозможно доложить ему о нужде, и не рассматривает он приговоров и не заботится об обстоятельствах коголибо из подданных, так как он не думает о них. Мы пришли, чтобы рассказать тебе истину об этих делах, так как ты старше всех нас и совершеннее, и не должно быть бедствия в той земле, где ты пребываешь, ибо ты более всех властен исправить этого царя. Ступай же поговори с ним - может быть, он примет твои слова и вернется к Аллаху".
И Шимас поднялся, и пошел, и встретился с тем, до кого мог добраться, и сказал ему; "О превосходный юноша, я прошу тебя испросить мне позволение войти к царю, ибо у меня есть дело, из-за которого я хочу видеть его лицо, и я расскажу ему о нем и послушаю, что он мне ответит". И юноша в ответ ему сказал: "Клянусь Аллахом, о господин мой, царь уже месяц никому не позволяет входить к себе, и мне тоже, и все это время я не видел его лица. Но я укажу тебе, кто попросит для тебя у него позволения. Схватись за такого-то прислужника - он стоит у изголовья царя и носит ему кушанье из кухни, - и когда он выйдет на кухню, чтобы взять кушанье, попроси его о том, что тебе нужно - он сделает, как ты желаешь".
И Шимас отправился к дверям кухни и немного посидел, и вдруг подошел тот прислужник, желая войти в кухню, и Шимас заговорил с ним и сказал: "О сынок, мне хочется встретиться с царем и передать ему слова, которые его касаются. Будь милостив - когда он кончит обед и его душе станет приятно, поговори с ним за меня и возьми мне от него позволение войти к нему, чтобы поговорить с ним о том, что ему подобает слышать". И прислужник отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"
И когда он взял кушанье и отправился с ним к царю, и тот поел, и его душе стало приятно, прислужник сказал ему: "Шимас стоит у дверей и хочет от тебя позволения войти, чтобы осведомить тебя о делах, которые тебя касаются". И царь испугался, и встревожился из-за этого, и приказал слугам ввести к себе Шимаса..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот восемнадцатая ночь
Когда же настала девятьсот восемнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь велел слуге ввести к себе Шимаса, слуга вышел к Шимасу и пригласил его войти. И Шимас, войдя к царю, пал ниц перед Аллахом и, поцеловав царю руки, пожелал ему блага. И царь спросил: "Что тебя поразило, о Шимас, что ты потребовал входа ко мне?" "Уже долгое время, - ответил Шимас, - я не видел лица царя, моего господина, и я сильно стосковался по тебе, и вот теперь я увидел твое лицо и пришел к тебе с речью, которую я изложу тебе, о царь, поддержанный всякой милостью".
"Говори, что тебе вздумалось", - молвил царь. И Шимас сказал: "Знай, о царь, что Аллах великий наделил тебя таким знанием и мудростью, несмотря на юность твоих лет, какой не наделял никого из царей прежде тебя, и завершил Аллах это для тебя царской властью, и любезно Аллаху, чтобы ты не переходил от того, что он даровал тебе, к иному, по причине ослушания его; не враждуй же с ним сокровищами твоих достоинств - тебе подобает хранить его заповеди и повиноваться его велениям. Я вижу, что за эти немногие дни ты забыл своего отца я его заповеди и отбросил его заветы и пренебрег его увещаниями и словами, и не дорожишь ты его справедливостью и законами, не помнишь милостей к тебе Аллаха и не отмечаешь их благодарностью". - "Как так и в чем причина этого?" - спросил царь. И Шимас сказал: "Причина этого в том, что ты перестал заботиться о делах твоего царства и о делах твоих подданных, которые возложил на тебя Аллах. Ты обратился к твоей душе и к тому, что она тебе разукрасила из ничтожных страстей здешнего мира, а ведь сказано: польза царства, веры и подданных - вот то, что надлежит царю блюсти. Мое мнение, о царь, что тебе следует хорошенько подумать об исходе твоего дела, и увидишь ты ясный путь, на котором спасение. Не обращайся к усладе ничтожной, преходящей, ведущей к трясине гибели, - тебя постигнет то, что постигло ловившего рыбу".
"А как это было?" - спросил царь. И Шимас сказал: "Дошло до меня, что один рыбак пошел к реке, чтобы половить в ней, по обычаю, и когда он дошел до реки и шел по мосту, он увидел большую рыбу и сказал про себя: "Мне нет нужды оставаться здесь, я пойду и последую за этой рыбой туда, куда она направляется, и захвачу ее, и она избавит меня от нужды в ловле на несколько дней".
И он обнажился, и спустился в воду, и поплыл вслед за рыбой, и течение воды подхватило его и влекло до тех пор, пока он не захватил рыбу и не поймал ее. И он оглянулся, и оказалось, что он далеко от берега, и, увидев, куда занесло его течением, рыбак не оставил рыбу и не вернулся, но подверг себя опасности, схватив рыбу обеими руками, предоставил себя току воды. И вода влекла его до тех пор, пока не закинула в пучину водоворота, из которого не мог вырваться никто из попавших в него. И тогда рыбак стал кричать и говорить: "Спасите утопающего!" И подошли люди из сторожей реки и сказали: "Что с тобой и что тебя поразило, что ты вверг себя в эту великую опасность?" - "Я тот, кто покинул ясный путь, на котором было спасение, и обратился к страсти и гибели", - ответил рыбак. И ему сказали: "О такой-то, как же это ты покинул путь спасения и ввел себя в погибель? Ты же давно знаешь, что никто из попавших сюда не спасся, что же помешало тебе выбросить то, что было у тебя в руке, и спасаться ты бы спас свою душу и не впал бы в погибель, из которой нет спасения. А теперь никто из нас не будет тебя спасать от гибели".
И человек пресек надежду, что будет жить, и бросил то, что было у него в руке и к чему побуждала его душа, и погиб ужасной гибелью.
И я привел тебе, о царь, эту притчу лишь для того, чтобы ты оставил эти ничтожные дела, которые отвлекают тебя от дел, тебе полезных, и подумал бы о том, что ты обязан делать, управляя подданными и поддерживая порядок в своем царстве так, чтобы никто не видел в тебе порока".
"Что же ты мне прикажешь?" - спросил царь. И Шимас сказал: "Когда наступит завтрашний день и ты будешь здоров и благополучен, позволь людям входить к тебе и рассматривай их дела. Попроси у них прощения и обещай им с своей стороны и благо и хорошие поступки".
"О Шимас, - сказал царь, - ты говорил правильно, и я сделаю то, что ты мне посоветовал, завтра, если захочет Аллах великий".
И Шимас вышел от царя и осведомил людей обо всем, что царь ему говорил, а когда наступило утро, царь вышел из уединения и разрешил людям входить к нему. Он начал просить у них прощения и обещал, что будет делать, что им любо. И все были довольны этим и ушли, и каждый отправился в свое жилище. А потом одна из жен царя, самая им любимая и уважаемая, вошла к нему и увидела, что цвет его лица изменился и он размышляет о своих делах после того, что услышал от старшего своего везиря, и сказала ему: "Что это я вижу, о царь, ты встревожен душой? Жалуешься ли ты на что-нибудь?" - "Нет, - ответил царь, - но наслаждения, в которые я погрузился, отвлекли меня от моих дел. Отчего стал я так пренебрегать моими обстоятельствами и обстоятельствами подданных? Если я буду продолжать это, скоро выйдет власть из моих рук".
И жена его в ответ ему сказала: "Я вижу, о царь, что ты обмарываешься в твоих наместниках и везирях. Они хотят только досадить тебе и провести тебя, чтобы ты не получал от твоей власти всей сладости и не пользовался бы благоденствием и покоем. Они, напротив, хотят, чтобы ты проводил жизнь, устраняя от них тяготы, и чтобы вся твоя жизнь прошла в трудах и утомлении и стал бы ты подобен тому, кто убил себя ради пользы другого, или сделался бы подобен юноше с ворами".
"А как это было?" - спросил царь. И жена его сказала:
"Говорят, что семеро воров вышли однажды красть, по обыкновению. Они проходили мимо сада, где были свежие орехи, и вошли в этот сад и вдруг увидели молодого мальчика, который стоял перед ними. И они сказали: "О юноша, не желаешь ли ты войти с нами в этот сад, влезть на это дерево и поесть вдоволь орехов и сбросить с него орехи нам?" И юноша согласился на это..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девятнадцатая ночь
Когда же настала девятьсот девятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда юноша согласился на предложение воров и вошел с ними, они стали говорить друг другу: "Посмотрите, кто из нас всех легче и моложе, и подымите его". - "Мы не видим никого тоньше этого юноши", - сказали воры. И, подняв юношу, они сказали ему: "О юноша, не бери с дерева ничего, чтобы кто-нибудь тебя не увидел и не причинил тебе вреда". - "Как же мне сделать?" - спросил юноша. И воры сказали: "Сядь посреди дерева и качай каждую ветку сильным качанием, чтобы с нее сыпалось то, что висит на ней, а мы будем подбирать плоды, и когда кончится все, что есть на дереве, ты спустишься к нам и возьмешь свою долю из того, что мы подобрали".
И юноша забрался на дерево и стал раскачивать ветки, какие видел, и орехи сыпались с них, а воры их собирали. И это было так. И вдруг они увидели, что владелец сада стоит подле них, когда они это делают. "Что вы делаете здесь?" - спросил он. И воры сказали: "Мы ничего не взяли с этого дерева, но мы проходили мимо и увидели на нем этого юношу, и подумали, что он хозяин дерева, и попросили его угостить нас орехами. И он потряс ветки, и с них посыпались орехи, и на нас нет греха". - "А ты что скажешь?" - спросил хозяин юношу. И тот ответил: "Эти люди солгали, а я скажу тебе правду. Мы пришли сюда все вместе, и они велели мне залезть на это дерево и трясти ветки, чтобы орехи с них посыпались, и я послушался их". - "Ты вверг себя в большую беду, - сказал хозяин дерева, - но воспользовался ли ты чем-нибудь и поел ли сам орехов?" - "Я ничего не съел", - сказал юноша. А хозяин дерева молвил: "Теперь я узнал твою глупость и неразумие. Ты старался погубить свою душу для пользы других. Нет мне против вас пути, - сказал он потом ворам, - уходите своей дорогой". И он схватил мальчика и наказал его.
Таковы и твоя везири и вельможи твоего царства - они хотят погубить тебя для пользы своих дел и сделают с тобой то же, что сделали воры с юношей".
"Истину сказала ты, - молвил царь, - и правдив твой рассказ! Я не выйду к ним и не оставлю наслаждений".
И затем он провел ночь со своей женой в приятнейшей жизни, пока не наступило утро. А когда наступило утро, везирь поднялся и собрал вельмож царства вместе с теми, кто явился из подданных, и они подошли к дверям царя, радостные и довольные. Но им не открыли дверей, и царь не вышел к ним и не позволил им войти к себе. И они, потеряв надежду, сказали Шимасу: "О достойный везирь и совершенный мудрец, разве не видишь ты, каковы обстоятельства этого ребенка, малолетнего и малоумного, который прибавил к своим грехам ложь? Посмотри на его обещание тебе, как он его нарушил и не исполни а того, что обещал. Это грех, который ты должен присоединить к его грехам. Мы надеемся, что ты войдешь к нему второй раз и посмотришь, в чем причина его задержки и отказа выйти. Мы не порицаем такого дела при его дурных качествах, ибо он дошел до предела черствости".
И Шимас отправился к царю и, войдя к нему, сказал: "Мир над тобою, о царь! Как это ты мог обратиться к ничтожной усладе и пренебречь великим делом, о котором тебе следует заботиться, и оказался подобен владельцу верблюдицы, который вырос на ее молоке, и так прекрасно было ее молоко, что он забывал укрепить ее повод. И однажды он начал ее доить и не позаботился о поводе. И когда верблюдица почувствовала, что повод отпущен, она вырвалась и умчалась в пустыню. И этот человек лишился молока и верблюдицы, и вред, который он испытал, был больше, чем польза. Подумай, о царь, о том, в чем польза для тебя и для твоих подданных. Не подобает ведь человеку постоянно сидеть у дверей кухни из-за того, что он нуждается в кушанье, и не следует ему часто сидеть с женщинами из-за своей склонности к ним, и как ищет человек в кушанье того, что устраняет голод, и в питье того, что устраняет жажду, так же надлежит человеку разумному из его двадцати четырех часов удовлетворяться каждый день двумя часами в обществе женщин, а остальное время тратить на дела, полезные для него и полезные для его подданных. Пусть не затягивает он пребывания с женщинами и уединения с ними больше, чем на два часа, - в этом вред для его ума и тела, так как женщины не призывают к благому и не указывают пути к нему. Не следует человеку принимать от женщины слова или дела, и дошло до меня, что многие люди погибли из-за женщин, и один из них человек, который погиб из-за пребывания со своей женой, так как он послушался ее в том, что она ему велела.
"А как это было?" - спросил царь. И Шимас сказал: "Говорят, что у одного человека была жена, которую он любил, и пользовалась она у него уважением, и он слушался ее слов и поступал согласно ее суждению. А у него был сад, который он недавно посадил своей рукой, и он ходил туда каждый день, чтобы ухаживать за садом и поливать его. И в один из дней жена его спросила: "Что ты посадил в твоем саду?" И он ответил: "Все, что ты любишь и хочешь. Я стараюсь хорошо ухаживать за ним и поливать его". - "Не хочешь ли взять меня и погулять со мной там, чтобы я на него посмотрела, а я помолюсь за тебя праведной молитвой, ибо моя молитва бывает услышана", - сказала женщина. И ее муж молвил: "Хорошо, завтра я возьму тебя".
И на утро этот человек взял жену с собой и отправился с ней в сад, и они вошли туда. И их увидали двое юношей, и один из них сказал другому: "Этот человек - прелюбодей, а эта женщина - прелюбодейка. Они вошли в этот сад только для того, чтобы прелюбодействовать".
И юноши пошли вслед за ними, чтобы посмотреть, каково будет их дело, и оба они остановились на краю сада, а человек с женой вошел в сад, и они расположились в нем. И человек сказал своей жене; "Помолись за меня молитвой, которую мае обещала". И его жена ответила: "Я не помолюсь за тебя, пока ты не исполнишь мне нужды, которой желают женщины от мужчин". - "Горе тебе, о женщина! - воскликнул ее муж. - Разве того, что я делал дома, недостаточно? А здесь я боюсь позора, и, может быть, это отвлечет меня от моих дел. Разве ты не боишься, что кто-нибудь нас увидит?" "Нам нечего об этом задумываться, - сказала женщина, так как мы не совершаем ничего мерзкого или запретного. А что касается поливки сада, то с этим можно повременить, и ты властен его поливать в какое угодно время".
И она не принимала от него извинений или доводов и приставала к нему, требуя совокупления. И ее муж встал и лег с нею, и когда упомянутые юноши увидели это, они подскочили к ним и схватили их и сказали: "Мы вас не выпустим, потому что вы прелюбодеи, и если мы не упадем на эту женщину, мы донесем о вашем деле". И ее муж воскликнул" "Горе вам, - это моя жена, и я - хозяин сада!" Но юноши не стали слушать его слов и подошли к женщине, и та стала кричать и звать своего мужа на помощь, говоря ему: "Не давай этим мужчинам меня опозорить!" И ее муж подошел к ним, зовя на помощь, и один из юношей повернулся к нему и, ударив его кинжалом, убил. И они подошли к женщине и опозорили ее..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.