Сказка Двое из ларца
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Болучевский В.А.
Глава 18
Волков докурил сигарету, погасил ее в пепельнице и поставил пепельницу на тумбочку у кровати. Затем он обречено взглянул на кучу своих вещей, комком лежащих в кресле, пытаясь увидеть трусы, отказался на время от этой затеи, накинул на себя одеяло и, придерживая его одной рукой, прошлепал босиком в гостиную.
Там он, скорее машинально, а может быть, подсознательно стараясь быстрее вернуться к обычному ходу вещей, вынул из висящей на спинке стула кобуры пистолет, взглянул на обойму и, слегка оттянув затвор, проверил патронник. Все было в порядке. Убрал пистолет обратно.
Действия он совершил, применительно к данной ситуации, совершенно бессмысленные, но привычные, и на душе стало как-то легче.
Уже увереннее он вышел в переднюю, поднял с пола свою куртку, вынул из кармана пачку «Винстона» и зажигалку. Повесил куртку на вешалку. Вернулся в гостиную и, звонко динькнув крышкой «Зиппы», закурил, пытаясь осмыслить происшедшее. Получалось не очень.
«Помрачение какое-то», – решил он.
Ну, случилось и случилось. Странно как-то. Но, в конце концов, не все на свете можно объяснить с рациональной точки зрения. Очень бы хотелось взглянуть в глаза человеку, который сможет доступно растолковать, что такое электрический ток. И не в плане направленного потока электронов, а в принципе, по сути.
Но ведь пользуется же себе народонаселение электронагревательными приборами и бытовой техникой. И ничего.
Петр погасил сигарету и вернулся в спальню на поиски трусов.
Трусы оказались непосредственно внутри брошенных на кресло брюк. Там же на кресле комочками лежали носки.
В дверях появилась смущенно улыбающаяся Ирина, все в том же полупрозрачном халатике.
– Ну что? – она встряхнула влажными волосами. – Я полагаю, это нужно отметить.
– Думаешь?
– Уверена, – она скрылась за дверью и через минуту вернулась в гостиную с двумя бокалами в одной руке и с початой бутылкой коньяка в другой.
– Я должен произнести тост? – Петр вышел из спальни в брюках и носках, но без рубашки.
– Непременно, – Ирина плеснула коньяк в бокалы и протянула один из них Волкову.
– Ну… – он глубоко вздохнул. – Желаю, чтобы все…
– Аналогично.
Петр выпил коньяк одним большим глотком. Ирина отхлебнула чуть-чуть, поставила бокал на стол и достала из пачки сигарету.
– Мужчина, угостите даму спичкой. Волков с усмешкой покачал головой и щелкнул зажигалкой.
– Что-то вы, мадам, не сильно горем убиты.
– Да?
– Ну… со стороны так кажется.
– И пусть кажется. Со стороны. Отца не вернешь, да и, собственно, я – плод его воспитания. Всякие «сю-сю» в доме не поощрялись. Так что…
Петр пожал плечами и плеснул себе еще коньяку.
– Что, сестренка, гуляем?
Волков и Ирина одновременно обернулись на голос. В дверях гостиной, опершись о косяк, стоял Виктор Гольдберг.
– Что ж ты, как тать в ночи, крадешься? – Ирина стряхнула пепел с сигареты. – Напугал даже.
«Вот черт, – подумал Петр, – совершенно чутье теряю. Хорошо хоть в портках».
– А я и не крадусь вовсе, – Виктор пьяно помотал головой. – Я, некоторым образом, в свой дом пришел, – он продемонстрировал ключи от входной двери и убрал их в карман длинного пальто. – А у вас, а зде-ся… папиросы, вино и военные, – он указал на пистолет, торчащий из висящей на спинке стула кобуры. – Элементы сладкой жизни, сестренка.
– Ты откуда такой?
– Да так, – Виктор сделал неопределенный жест рукой куда-то за спину, – тут рядом… Представляешь, думал, хоть к утру попрет, ни фига. Во!.. – Он распахнул пальто и вывернул карманы брюк. – Сквозняк. Даже на тачку нет. Свою я блар… бла-го-ра… о!.. благоразумно оставил на стоянке. У Шамиля труба «вне зоны досягаемости». Думал здесь отлежаться. Но, вижу, не ко времени. Дай на тачку, я домой поеду.
– А Елена тебя не убьет с порога?
– Обижа-аешь… Ленка свое место знает. Она знает, что я шпилил и шпилить буду. Мне без этого никак. Дашь на тачку?
– Подожди, сейчас принесу, – Ирина вышла из комнаты.
– А вы, как я погляжу, вплотную заняты расследованием? Погрузились, так сказать, в ситуацию с головой. Вошли, так сказать, в нее целиком и полностью, даже штиблеты сняли, чтобы не наследить. И это правильно. Только бабочку-то можно было бы и оставить… Чего набычился-то? Сказать чего хочешь?
– Да у нас обычно не принято бить клиента, но…
– Бывают исключения? А я, кстати, вовсе и не клиент твой. Вот…. что нет, то нет. Мне вообще тыщу лет не надо, чтобы ты копался в наших делах. Перебирал погремушки в нашей избушке. Я и Ирке так сказал. Еще неизвестно, кто ты такой. Тоже мне Майк-Хаммер-Ниро-Вульф… Ха!.. Штаны-то уже надел или еще снять не успел? – Виктор попытался сделать красноречивый жест и пошатнулся.
Конечно, нехорошо бить клиента. Сначала нужно официально расторгнуть с ним договор, а уж потом – в рыло, если есть необходимость.
Но с другой стороны, ситуация, в которую невольно поставил себя Волков, была, как ни крути, нештатной. Поэтому, исходя из принципа: «что выросло, то выросло», и принимая во внимание тот факт, что официально клиентом и правда являлась Ирина, он решил принять компромиссное решение. А именно: договора с ней не расторгать, но и братцу ее в дюньдель все-таки выписать.
Что и осуществил. Но аккуратно. Дернув, словно тряпичная кукла, головой и ударившись затылком о стену, Виктор тихо сполз на пол.
«Вот ведь как неправильно все складывается, – думал Петр. – Хрена он после этого мне что-нибудь скажет. Впрочем, свидетель с самого начала не горел желанием активно сотрудничать со следствием. А вызвать его в кабинет да пугнуть ответственностью за отказ от дачи показаний… Нету таких моих законных полномочий на сегодняшний день. Да и у ментов теперь это не всегда пролезает. Грамотные все стали. Так что…»
– Что случилось? – Ирина вошла в комнату, неся деньги.
– Да я и сам не знаю, – удивленно сказал Петр. – Стоял-стоял, вроде все нормально… и вдруг – на тебе. С ним вообще такое бывает?
– Виктор! – Ирина присела на корточки и похлопала брата по щекам. – Виктор, тебе плохо?
– Нет, – открыл тот глаза, – нормально. Просто, дай, думаю, вздремну, пока ты ходишь.
Он поднялся с пола, отряхнул пальто, подошел к столу и налил коньяк в два бокала. Один протянул Волкову:
– Держи. Ничья. Но твои аргументы весомее.
– О чем это вы? – Ирина подозрительно посмотрела на мужчин.
– Да так, – Гольдберг выпил коньяк и поставил бокал на стол. Достал из кармана портмоне и, вынув из него визитку, протянул Волкову: – Заглядывай в гости. Только… свитерок какой-нибудь надень, что ли.
– Да в гости-то я обычно в одежде хожу. А вот так – это только если по делу.
– Ага. Ну да, ну да.
– Вот, держи, – Ирина протянула брату деньги.
– Сенкс. Ну ладно, удачи вам.
– Может, по телефону такси вызвать?
– Вот еще. Здесь машин, как грязи. Пока, Ирка. Я звонить буду.
– Протрезвей сначала.
– А я никогда и не пьянею. У кого хочешь спроси.
– Вот и протрезвей.
– До свидания, – сказал Волков.
– Ох… – вздохнул, взглянув на Петра, Гольдберг. – Дерзай, браток. Тебе жить.
Волков докурил сигарету, погасил ее в пепельнице и поставил пепельницу на тумбочку у кровати. Затем он обречено взглянул на кучу своих вещей, комком лежащих в кресле, пытаясь увидеть трусы, отказался на время от этой затеи, накинул на себя одеяло и, придерживая его одной рукой, прошлепал босиком в гостиную.
Там он, скорее машинально, а может быть, подсознательно стараясь быстрее вернуться к обычному ходу вещей, вынул из висящей на спинке стула кобуры пистолет, взглянул на обойму и, слегка оттянув затвор, проверил патронник. Все было в порядке. Убрал пистолет обратно.
Действия он совершил, применительно к данной ситуации, совершенно бессмысленные, но привычные, и на душе стало как-то легче.
Уже увереннее он вышел в переднюю, поднял с пола свою куртку, вынул из кармана пачку «Винстона» и зажигалку. Повесил куртку на вешалку. Вернулся в гостиную и, звонко динькнув крышкой «Зиппы», закурил, пытаясь осмыслить происшедшее. Получалось не очень.
«Помрачение какое-то», – решил он.
Ну, случилось и случилось. Странно как-то. Но, в конце концов, не все на свете можно объяснить с рациональной точки зрения. Очень бы хотелось взглянуть в глаза человеку, который сможет доступно растолковать, что такое электрический ток. И не в плане направленного потока электронов, а в принципе, по сути.
Но ведь пользуется же себе народонаселение электронагревательными приборами и бытовой техникой. И ничего.
Петр погасил сигарету и вернулся в спальню на поиски трусов.
Трусы оказались непосредственно внутри брошенных на кресло брюк. Там же на кресле комочками лежали носки.
В дверях появилась смущенно улыбающаяся Ирина, все в том же полупрозрачном халатике.
– Ну что? – она встряхнула влажными волосами. – Я полагаю, это нужно отметить.
– Думаешь?
– Уверена, – она скрылась за дверью и через минуту вернулась в гостиную с двумя бокалами в одной руке и с початой бутылкой коньяка в другой.
– Я должен произнести тост? – Петр вышел из спальни в брюках и носках, но без рубашки.
– Непременно, – Ирина плеснула коньяк в бокалы и протянула один из них Волкову.
– Ну… – он глубоко вздохнул. – Желаю, чтобы все…
– Аналогично.
Петр выпил коньяк одним большим глотком. Ирина отхлебнула чуть-чуть, поставила бокал на стол и достала из пачки сигарету.
– Мужчина, угостите даму спичкой. Волков с усмешкой покачал головой и щелкнул зажигалкой.
– Что-то вы, мадам, не сильно горем убиты.
– Да?
– Ну… со стороны так кажется.
– И пусть кажется. Со стороны. Отца не вернешь, да и, собственно, я – плод его воспитания. Всякие «сю-сю» в доме не поощрялись. Так что…
Петр пожал плечами и плеснул себе еще коньяку.
– Что, сестренка, гуляем?
Волков и Ирина одновременно обернулись на голос. В дверях гостиной, опершись о косяк, стоял Виктор Гольдберг.
– Что ж ты, как тать в ночи, крадешься? – Ирина стряхнула пепел с сигареты. – Напугал даже.
«Вот черт, – подумал Петр, – совершенно чутье теряю. Хорошо хоть в портках».
– А я и не крадусь вовсе, – Виктор пьяно помотал головой. – Я, некоторым образом, в свой дом пришел, – он продемонстрировал ключи от входной двери и убрал их в карман длинного пальто. – А у вас, а зде-ся… папиросы, вино и военные, – он указал на пистолет, торчащий из висящей на спинке стула кобуры. – Элементы сладкой жизни, сестренка.
– Ты откуда такой?
– Да так, – Виктор сделал неопределенный жест рукой куда-то за спину, – тут рядом… Представляешь, думал, хоть к утру попрет, ни фига. Во!.. – Он распахнул пальто и вывернул карманы брюк. – Сквозняк. Даже на тачку нет. Свою я блар… бла-го-ра… о!.. благоразумно оставил на стоянке. У Шамиля труба «вне зоны досягаемости». Думал здесь отлежаться. Но, вижу, не ко времени. Дай на тачку, я домой поеду.
– А Елена тебя не убьет с порога?
– Обижа-аешь… Ленка свое место знает. Она знает, что я шпилил и шпилить буду. Мне без этого никак. Дашь на тачку?
– Подожди, сейчас принесу, – Ирина вышла из комнаты.
– А вы, как я погляжу, вплотную заняты расследованием? Погрузились, так сказать, в ситуацию с головой. Вошли, так сказать, в нее целиком и полностью, даже штиблеты сняли, чтобы не наследить. И это правильно. Только бабочку-то можно было бы и оставить… Чего набычился-то? Сказать чего хочешь?
– Да у нас обычно не принято бить клиента, но…
– Бывают исключения? А я, кстати, вовсе и не клиент твой. Вот…. что нет, то нет. Мне вообще тыщу лет не надо, чтобы ты копался в наших делах. Перебирал погремушки в нашей избушке. Я и Ирке так сказал. Еще неизвестно, кто ты такой. Тоже мне Майк-Хаммер-Ниро-Вульф… Ха!.. Штаны-то уже надел или еще снять не успел? – Виктор попытался сделать красноречивый жест и пошатнулся.
Конечно, нехорошо бить клиента. Сначала нужно официально расторгнуть с ним договор, а уж потом – в рыло, если есть необходимость.
Но с другой стороны, ситуация, в которую невольно поставил себя Волков, была, как ни крути, нештатной. Поэтому, исходя из принципа: «что выросло, то выросло», и принимая во внимание тот факт, что официально клиентом и правда являлась Ирина, он решил принять компромиссное решение. А именно: договора с ней не расторгать, но и братцу ее в дюньдель все-таки выписать.
Что и осуществил. Но аккуратно. Дернув, словно тряпичная кукла, головой и ударившись затылком о стену, Виктор тихо сполз на пол.
«Вот ведь как неправильно все складывается, – думал Петр. – Хрена он после этого мне что-нибудь скажет. Впрочем, свидетель с самого начала не горел желанием активно сотрудничать со следствием. А вызвать его в кабинет да пугнуть ответственностью за отказ от дачи показаний… Нету таких моих законных полномочий на сегодняшний день. Да и у ментов теперь это не всегда пролезает. Грамотные все стали. Так что…»
– Что случилось? – Ирина вошла в комнату, неся деньги.
– Да я и сам не знаю, – удивленно сказал Петр. – Стоял-стоял, вроде все нормально… и вдруг – на тебе. С ним вообще такое бывает?
– Виктор! – Ирина присела на корточки и похлопала брата по щекам. – Виктор, тебе плохо?
– Нет, – открыл тот глаза, – нормально. Просто, дай, думаю, вздремну, пока ты ходишь.
Он поднялся с пола, отряхнул пальто, подошел к столу и налил коньяк в два бокала. Один протянул Волкову:
– Держи. Ничья. Но твои аргументы весомее.
– О чем это вы? – Ирина подозрительно посмотрела на мужчин.
– Да так, – Гольдберг выпил коньяк и поставил бокал на стол. Достал из кармана портмоне и, вынув из него визитку, протянул Волкову: – Заглядывай в гости. Только… свитерок какой-нибудь надень, что ли.
– Да в гости-то я обычно в одежде хожу. А вот так – это только если по делу.
– Ага. Ну да, ну да.
– Вот, держи, – Ирина протянула брату деньги.
– Сенкс. Ну ладно, удачи вам.
– Может, по телефону такси вызвать?
– Вот еще. Здесь машин, как грязи. Пока, Ирка. Я звонить буду.
– Протрезвей сначала.
– А я никогда и не пьянею. У кого хочешь спроси.
– Вот и протрезвей.
– До свидания, – сказал Волков.
– Ох… – вздохнул, взглянув на Петра, Гольдберг. – Дерзай, браток. Тебе жить.