Сказка Пиноккио
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Карло Коллоди
21. ПИНОККИО ПОПАДАЕТ К КРЕСТЬЯНИНУ, КОТОРЫЙ ЗАСТАВЛЯЕТ ЕГО СЛУЖИТЬ СТОРОЖЕВОЙ СОБАКОЙ ПРИ КУРЯТНИКЕ
Разумеется, Пиноккио начал плакать, кричать и причитать.
Правда, все слезы и крики ни к чему не привели, так как
поблизости не было никакого жилья, а на дороге не появлялось ни
живой души.
Между тем настала ночь.
Но у Деревянного Человечка и без того потемнело в глазах от
страданий, которые ему причиняли железины капкана, глубоко
впившиеся в ноги, да и от страха: ведь он был в полном
одиночестве, притом еще ночью. И тут он вдруг увидел светлячка,
кружившегося над его головой, и крикнул ему:
-- Ах, Светлячок! Будь добр, спаси меня от этой пытки.
-- Бедный парень, -- посочувствовал ему Светлячок. -- Каким
образом ты ухитрился повиснуть в железном капкане?
-- Я зашел в виноградник, чтобы сорвать пару гроздьев
муската, и...
-- Это были твои гроздья?
-- Нет...
-- Кто же тебе велел лезть за чужим виноградом?
-- Я был голоден.
-- Мой милый друг, голод вовсе не причина для хапанья чужого
винограда.
-- Это верно, это верно! -- согласился, всхлипывая,
Пиноккио. -- И я никогда больше не буду так поступать.
Тут послышались чьи-то шаги, и разговор оборвался. Это был
хозяин виноградника, который приближался на цыпочках, чтобы
проверить, не попалась ли в капкан одна из куниц, пожиравших
его кур по ночам.
Каково же было его изумление, когда он, вынув из-под плаща
фонарь, увидел, что вместо куницы попался мальчик!
-- Ага! Значит, это ты тот ворюга, что вечно таскает моих
пеструшек! -- возмущенно сказал крестьянин.
-- Не я, не я! -- возопил Пиноккио, рыдая. -- Я только
забежал в виноградник, чтобы сорвать парочку гроздьев!
-- Кто ворует чужие гроздья, тот ворует и чужих кур. Погоди
же, я тебе задам такой урок, что ты его вовек не забудешь!
И он открыл капкан, взял Деревянного Человечка за шиворот и
понес его домой, как ягненка.
Когда они очутились на гумне перед домом, крестьянин бросил
Пиноккио на землю, наступил ему ногой на шею и сказал:
-- Теперь уже поздно, и я иду спать. Паши счеты мы сведем
завтра. А так как моя собака, сторожившая двор в ночное время,
подохла, ты пока что займешь ее место. Ты будешь моей
дворнягой!
Сказав это, он надел на Пиноккио толстый ошейник, покрытый
медными шипами, и приладил его так плотно, что голова не могла
выскользнуть. К ошейнику была приклепана длинная железная цепь.
-- Если ночью пойдет дождь, -- сказал крестьянин, -- то
можешь залезть в собачью будку -- там все еще лежит соломенная
подстилка, четыре года служившая моей бедной собаке постелью. А
если, не дай бог, появятся воры, помни, что ты обязан держать
ухо востро и должен лаять.
После этих наставлений крестьянин вошел в дом, заложил
дверь, а бедный Пиноккио остался лежать на гумне, скорее
мертвый, чем живой, от голода, холода и страха. Время от
времени он всовывал пальцы под ошейник, который сильно сжимал
ему глотку, и причитал:
-- Я это заслужил! Ну да, я это заслужил! Я хотел быть
лодырем и бездельником, и потому меня так долго преследуют
несчастья. Будь я приличным мальчиком, как многие другие, имей
я охоту к учению, к труду, останься я дома у моего несчастного
отца, не пришлось бы мне служить сторожевой собакой на
крестьянском дворе, в этакой глуши! Ах, если бы я мог снова
родиться!.. Но теперь поздно думать об этом, и я должен
смириться.
После этого маленького монолога, сказанного, впрочем, вполне
искренне, он влез в будку и заснул.
Разумеется, Пиноккио начал плакать, кричать и причитать.
Правда, все слезы и крики ни к чему не привели, так как
поблизости не было никакого жилья, а на дороге не появлялось ни
живой души.
Между тем настала ночь.
Но у Деревянного Человечка и без того потемнело в глазах от
страданий, которые ему причиняли железины капкана, глубоко
впившиеся в ноги, да и от страха: ведь он был в полном
одиночестве, притом еще ночью. И тут он вдруг увидел светлячка,
кружившегося над его головой, и крикнул ему:
-- Ах, Светлячок! Будь добр, спаси меня от этой пытки.
-- Бедный парень, -- посочувствовал ему Светлячок. -- Каким
образом ты ухитрился повиснуть в железном капкане?
-- Я зашел в виноградник, чтобы сорвать пару гроздьев
муската, и...
-- Это были твои гроздья?
-- Нет...
-- Кто же тебе велел лезть за чужим виноградом?
-- Я был голоден.
-- Мой милый друг, голод вовсе не причина для хапанья чужого
винограда.
-- Это верно, это верно! -- согласился, всхлипывая,
Пиноккио. -- И я никогда больше не буду так поступать.
Тут послышались чьи-то шаги, и разговор оборвался. Это был
хозяин виноградника, который приближался на цыпочках, чтобы
проверить, не попалась ли в капкан одна из куниц, пожиравших
его кур по ночам.
Каково же было его изумление, когда он, вынув из-под плаща
фонарь, увидел, что вместо куницы попался мальчик!
-- Ага! Значит, это ты тот ворюга, что вечно таскает моих
пеструшек! -- возмущенно сказал крестьянин.
-- Не я, не я! -- возопил Пиноккио, рыдая. -- Я только
забежал в виноградник, чтобы сорвать парочку гроздьев!
-- Кто ворует чужие гроздья, тот ворует и чужих кур. Погоди
же, я тебе задам такой урок, что ты его вовек не забудешь!
И он открыл капкан, взял Деревянного Человечка за шиворот и
понес его домой, как ягненка.
Когда они очутились на гумне перед домом, крестьянин бросил
Пиноккио на землю, наступил ему ногой на шею и сказал:
-- Теперь уже поздно, и я иду спать. Паши счеты мы сведем
завтра. А так как моя собака, сторожившая двор в ночное время,
подохла, ты пока что займешь ее место. Ты будешь моей
дворнягой!
Сказав это, он надел на Пиноккио толстый ошейник, покрытый
медными шипами, и приладил его так плотно, что голова не могла
выскользнуть. К ошейнику была приклепана длинная железная цепь.
-- Если ночью пойдет дождь, -- сказал крестьянин, -- то
можешь залезть в собачью будку -- там все еще лежит соломенная
подстилка, четыре года служившая моей бедной собаке постелью. А
если, не дай бог, появятся воры, помни, что ты обязан держать
ухо востро и должен лаять.
После этих наставлений крестьянин вошел в дом, заложил
дверь, а бедный Пиноккио остался лежать на гумне, скорее
мертвый, чем живой, от голода, холода и страха. Время от
времени он всовывал пальцы под ошейник, который сильно сжимал
ему глотку, и причитал:
-- Я это заслужил! Ну да, я это заслужил! Я хотел быть
лодырем и бездельником, и потому меня так долго преследуют
несчастья. Будь я приличным мальчиком, как многие другие, имей
я охоту к учению, к труду, останься я дома у моего несчастного
отца, не пришлось бы мне служить сторожевой собакой на
крестьянском дворе, в этакой глуши! Ах, если бы я мог снова
родиться!.. Но теперь поздно думать об этом, и я должен
смириться.
После этого маленького монолога, сказанного, впрочем, вполне
искренне, он влез в будку и заснул.