Сказка Любимая девочка дяди Федора
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Эдуарда Успенского
Глава пятая
«БОЛЬШОЕ СПАСЕНИЕ ДЯДИ ФЕДОРА». НАЧАЛО
Обычно в Простоквашино у дяди Федора постоянно звонил телефон. Это мама и папа все время спрашивали — как здоровье у него и что ему привезти.
Дядя Федор всегда отвечал, что здоровье у него нормальное, привозить ничего не надо, только книжки с картинками и мороженое. И еще кости для Шарика.
И сегодня с утра (в этот операционный день) мама тоже позвонила:
— Мой мальчик, как у тебя дела?
— Дела у меня хорошо, — ответил дядя Федор. — Температура у меня нормальная. И вырос я на один сантиметр.
— А что ты делаешь?
— Сижу, читаю Брема. Про слонов.
— А что тебе привезти? — спросила мама.
— Книжки про американские машины и самолеты. И про флаги разных стран. И еще жевательной резинки несколько пачек. Она для зубов полезна.
Тут в разговор папа вмешался:
— А где Шарик с Матроскиным? Что-то я не слышу, как Шарик на Матроскина воспитательно рычит. А Матроскин его дружественно из дома выталкивает.
— Они за грибами пошли, — говорит дядя Федор. — Еще с утра сегодня.
— А что, уже грибы появились? — говорит папа. — Тогда я к вам завтра же с утра приеду. Я страсть как люблю грибы собирать.
— А что Матроскину в подарок привезти? — спрашивает мама. — Я ему нарядный передник вышила.
— Передник он и сам вышить может, — ответил дядя Федор. — Ты ему что-нибудь про бизнес и про культуру торговли привези.
— А чем тр-тр Митю порадовать? — кричит папа.
— Ничем. Мы его и так каждый день творогом радуем, — говорит дядя Федор. — Молоко в радиатор заливаем. Он у нас скоро сливочным маслом плеваться начнет.
Они еще долго разговаривали.
А Матроскин, Печкин и Шарик в это время уже два часа как по лесу ходили, с комарами сражались.
На комаров в этом году был большой урожай. Такие комары летали, что их можно было палкой сбивать, в корзину собирать и кур ими откармливать. Когда на Печкина восемь комаров село, он упал.
Наши друзья от комаров специальной мазью спасались, повышенной вонючести, и белыми халатами. Комары, как известно, всего белого боятся. Я, например, никогда не видел комара в холодильнике.
Самое трудное было найти этот коварный гриб «африканец». Потому что время для грибов еще не очень подошло. То есть нет, извините. Время уже подошло, но только для плохих грибов — для поганок, мухоморов, дедушкиных Табаков. И всяких там африканцев. Просто нашим «спасителям» не везло.
Печкин, кот Матроскин и Шарик с корзинками весь лес обыскали. Наконец Матроскин закричал:
— Вот он!
И точно, под трухлявым пеньком стоял молоденький белый гриб. Ровненький, аккуратненький. Вымытый, как столик в кафе. А снизу он был весь черный. Видно, его снизу редко промывали. И пах он как-то тухлятенько.
Печкин свою колдовательную книгу из-за пазухи достал, тряпицу развернул, посмотрел на картинку, понюхал ее и сказал:
— Точно. Пошли домой целебную картошку с грибами делать.
— А все остальное? — спросил Матроскин.
— Все остальное у меня есть.
— Послушайте, — спросил Шарик, — как же мы дядю Федора этой отвораживающей гадостью накормим? Принесем ему в тарелочке и скажем: «Дядя Федор, поешь этой тухлятинки перед сном».
Кот Матроскин задумался.
— А мы скажем, что у нашего Печкина День рождения. И что он свою любимую еду для гостей приготовил. Дяде Федору и отказаться будет неудобно.
— Он мне еще и подарок принесет, — гордо сказал Печкин.
— Этот подарок не будет считаться, — проворчал Матроскин. — Мы его обратно унесем.
«Как же! — про себя подумал Печкин. — Я вам тоже гриба попробовать дам, вы про подарок и забудете». И пошли наши заговорщики к Печкину спасательный отвар готовить в виде грибов с картошкой.
Тут почтальон Печкин свою печку затопил и стал всякие травы доставать сопроводительные: дурман-траву, зверобой, крапиву и картошку молодую.
Матроскин говорит:
— Вообще-то, хорошо бы это отворотное средство испытать на ком-нибудь. Проверить его действие прежде, чем дяде Федору давать.
— А на ком? — спрашивает наивный Шарик.
Матроскин так, глядя в потолок, отвечает:
— Обычно всякие медицинские лекарства прежде, чем людям давать, сначала на собаках проверяют.
— Чего? — кричит пес. — А на кошках не проверяют?
— А на кошках не проверяют, — говорит Матроскин.
— А почему?
— Потому что кошки царапаются.
— И ничего подобного, — кричит Шарик. — Не потому, что они царапаются, а потому, что кошка — это не существо, а так, одна шкурка! А собака — друг человека. Собаку ничем не заменишь.
— А кошку чем заменишь? — спрашивает Матроскин.
— Мышеловкой, — отвечает Шарик. — Вот чем!
— Да?! — кричит Матроскин. — И собаку запросто заменить можно.
— Это чем? — спрашивает Шарик.
— А тем, — говорит Матроскин. — В дверь замок поставить. А в собачью будку радиогавкалку запихнуть.
— Вот что, друзья животные, прекратите ссориться. Мы должны работать дружно, в сговоре, — говорит Печкин.
— И потом, от кого ты меня отворачивать собираешься? Не от себя ли? Я и так на тебя смотреть не хочу, все время отворачиваюсь.
— Ладно, ладно, — успокоил его Матроскин. — Я думаю, это средство не надо проверять. Оно, наверное, уже веками проверено, раз оно в колдовскую книгу попало.
На этом они сошлись и решили испытания не проводить.
А дядя Федор ничего не знал, сколько заботы о нем проявляется. Он себе спокойно в гостях у профессора Семина чай пил.
Профессор Семин его о личной жизни спрашивал:
— Ну, как у вас дела, молодой человек: что у вас в огороде растет?
— Много чего, — отвечает дядя Федор. — Морковь, редиска, картошка сортовая.
— А какая картошка сортовая? — спрашивает профессор Семин. — Сейчас вся научная интеллигенция аргентинским картофелем «Лолита Торрес» увлечена. Мне лично академик Воздвиженский — крупный куровод — целый мешок на развод подарил. Все картофелины круглые, как бильярдные шары. А кожура тонкая, можно руками снимать. Могу с вами поделиться осенью.
— У нас картошка из Голландии, — отвечает дядя Федор. — Мой папа искусствовед. Он по всем музеям на всех картинах картошку высматривал. И увидел очень хорошую на картине Рембрандта. Там каждая картофелина была размером с кирпич. Она очень кривобокая, но очень большая.
— Я читал про эту картошку в художественной литературе, — сказал профессор Семин. — Она так и называется «Рембрандтовская скороспелая». Отдельные экземпляры у нее размером с печатную машинку бывают. Только в ней уж больно кожура толстая. Очисток много. Не навыбрасываешься.
— А мы очистки не выбрасываем. Они как раз нам нужны для коровы и для теленка. Мы еще хотим поросенка завести.
Так они интеллигентно беседовали, пили чай. А девочка Катя портрет дяди Федора рисовала. Очень ей дядя Федор нравился. Портрет получился просто на диво. Он и сейчас висит в городской квартире профессора Семина, Катиного дяди. С названием: «Портрет неизвестного мальчика дяди Федора из деревни Простоквашино. Акварель».
Домой дядя Федор пошел очень серьезно обогащенный знаниями про картошку.
Вечером дядя Федор заметил, что Матроскин что-то больно красиво наряжается. Он матроску свою самую любимую выгладил. Бескозырку чернилами подкрасил. И весь вечер песню распевал:
— Когда я на почте служил ямщиком, Был молод, имел я силенку.
И крепко же, братцы, в селенье одном Любил я в те поры сгущенку.
И Шарик все перед зеркалом крутился, все себе блох из хвоста выкусывал. И тоже напевал:
— Я моряк, красивый сам собою,
Мне от роду двадцать лет.
Полюби меня ты всей душою,
Что ты скажешь мне в ответ?
Матроскин говорит:
— Шарик, a, Шарик, давай песнями меняться. Я тебе про ямщика отдам, а ты мне про моряка. Ведь я же из морских котов, из корабельных.
Шарик не согласен:
— Я сгущенку не люблю.
осказках.ру - oskazkax.ru
Матроскин предлагает:
— А ты тушенку вставь. «Любил я в те поры тушенку».
Дядя Федор рассердился:
— Эй вы, солисты московской эстрады! Надо правильно петь. Этот дядя из песни не сгущенку, он девчонку любил в те поры.
Матроскин тогда сказал:
— А раз так, надо эту песню тебе, дядя Федор, подарить. Она тебе больше подходит. Очень хорошая песня.
И они с Шариком так намекательно переглянулись. А дядя Федор ничего не понял. Он же с девочкой Катей просто дружил.
Шарик дядю Федора просит:
— Причеши меня, дядя Федор.
— В чем дело, Матроскин? — спрашивает дядя Федор. — Куда это вы с Шариком собрались?
— Как куда? — отвечает Матроскин. — Сегодня у нас всенародный праздник. День почты.
Дядя Федор говорит:
— Ну и что?
Шарик объясняет:
— А то. В этот день все почтальоны нашей страны родились. Значит, и почтальон Печкин тоже. Мы к нему на День рождения идем.
— Ой, — говорит дядя Федор. — А что же ему подарить?
Матроскин отвечает:
— Он велосипеды любит.
Шарик добавляет:
— И сумки почтовые.
— Нет, — не соглашается дядя Федор. — У нас у самих велосипедов нет. Мы вот как сделаем. Мы к нему девочку Катю на праздник позовем. Пусть она ему портрет нарисует.
У Матроскина от этой Кати вся шерсть во всех местах дыбом встала. Он вдвое толще получился. Но он героически смолчал.
Дядя Федор, конечно, Шарика искупал, причесал его и вместо ошейника красивый бант ему на шею повязал, синий. И спрашивает:
— Слушай Шарик, вот я тебя причесывал, ты весь в синяках и шишках. Почему?
Шарик отвечает:
— Это все из-за Матроскина.
— Вы что, с ним подрались?
— Да нет. Он попросил меня его корову подоить.
— Ну и что? — удивился дядя Федор.
— А то. Она все время хвостом хлестала.
— Ничего не понимаю, — говорит дядя Федор. — А синяки-то отчего?
— А от того, — кричит Матроскин, — что он моей корове на хвост молоток привязал!!!
— Это зачем? — спросил дядя Федор.
— А затем! — хмуро ответил Шарик. — Думал притормозить.
Дядя Федор тогда сказал:
— Хорошо еще, Шарик, что ты кувалду на хвост не привязал. А то бы мы сегодня не на День рождения, а на похороны собирались.
Вечером они все вместе к Печкину в дом зашагали.
По дороге к девочке Кате зашли.
Она взяла кисти и холст. Приготовилась портрет рисовать. И название у нее было приготовлено:
«Портрет сельского почтальона Печкина в сельской местности. Музей города Ярославля. Масло».
В доме у Печкина мебели не густо было. Печь огромная, стол, шкаф и три табуретки. Еще радиоточка. Для такого большого количества гостей пришлось у соседей лавку брать. Печкин гостям обрадовался, чаю накипятил, баранок на стол положил очень много. Если на столе сначала спичку положить как цифру один, а потом эти баранки, цифра в много-много миллиардов рублей получилась бы. И еще всякое варенье кругом стояло и конфеты.
А отдельно в углу на печке под крышкой специальное блюдо для почетных гостей вкусно картошкой пахло.
— Дорогой Печкин, — сказали наши гости, — поздравляем тебя с Днем рождения.
Девочка Катя добавила:
— Сейчас мы все будем чай пить. А вы, Игорь Иванович, сидите и не шевелитесь. Я буду вас рисовать.
Печкин успел одну баранку схватить, тарелочку с конфетами придвинуть и сел у окошка. Потом говорит:
— Нет, так неправильно. И так никто не догадается, что я почтальон. При мне сумка должна быть и велосипед.
Он быстро сбегал в сарай, прикатил велосипед, надел на себя плащ почтальонский и сумку. И только тогда уселся у окошка.
Получилось очень красиво. Потому что еще вдобавок к Печкину в окне было много природы с речкой.
Дядя Федор говорит:
— Я сейчас хочу загадку загадать. Она очень к теме относится. Хотите?
— Конечно, хотим!
— Тогда слушайте:
Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне?
Это он, это он,
Это сельский…
— Мальчуган, — догадался Шарик.
— Почему мальчуган? — удивился дядя Федор. — И зачем ему толстая сумка?
— Как зачем? — отвечает Шарик. — Макулатуру собирать. У нас в городе мальчики всегда макулатуру собирали.
— Да никакой это не мальчуган. Это же специальное поздравительное стихотворение. Слушайте внимательно:
Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне?
Это он, это он,
Добрый сельский…
— Председатель! — радостно закричал Шарик.
— Какой такой председатель?!! — удивился дядя Федор.
— Председатель колхоза.
Дядя Федор спрашивает:
— А сумка здесь при чем?
— Налоги собирать. Он с сумкой за налогами пришел.
Дядя Федор даже обиделся. Но тут его девочка Катя выручила.
Она сказала:
— Это он, это он,
Добрый сельский почтальон.
Живет он возле речки,
Наш знаменитый Печкин.
Очень хорошее поздравительное стихотворение получилось.
Тут и Шарик завелся:
— Я хочу свой вклад внести. Я тоже хочу этот праздник увековечить.
Он за своим фоторужьем помчался. Прибежал и стал всё и всех подряд фотографировать. Чтобы можно было потом из отдельных снайперских кусочков большое праздничное фотополотно создать.
Тут Печкин разошелся. Решил для гостей русскую народную песню спеть. И так жалостливо запел:
— Степь да степь кругом,
Путь далек лежит,
Там, в степи глухой,
Замерзал ямщик…
В конце он даже заплакал:
— Эта песня про моего дядю.
— Почему? — удивились все.
— Он тоже глухой был.
Портрет Печкина был почти готов.
Печкин в плаще и с сумкой сидел на велосипеде около стола с блюдечком чая в руках и смотрел вдаль на природу. Очень он был похож на полководца Суворова перед Альпами.
Все были довольны портретом, кроме Матроскина. Опять эта Катя высовывается. И так дядя Федор с нее глаз не сводит.
Кот Матроскин таким ласковым голосом сказал:
— Дядя Федор, а уже грибы пошли. Мы специально для тебя один гриб поджарили. Хочешь попробовать?
— А вы как же? — спросил дядя Федор.
— А мы уже ели.
— Ладно, — говорит дядя Федор. — Давайте ваш гриб.
Матроскин ему торжественно гриб принес, и дядя Федор начал его пробовать.
— Тьфу ты! — говорит он. — Какой удивительный гриб!
— Почему удивительный? — спрашивает Матроскин.
— Удивительно невкусный. Мочалку в гуталине напоминает. А что, других грибов в лесу не было?
— Не было, не было, — говорит противный Матроскин. — Один гриб на весь лес только и был.
— Лучше бы вы его в лесу и оставили. Может быть, он бы дозрел и вкуснее стал. А может быть, просто бы сгнил. Спасибо. Очень невкусно было. Мне больше не надо.
Тогда решили на этом праздник заканчивать. А дядю Федора домой спать повели.
Около дома девочки Кати они расстались. Договорились завтра с утра новые журналы географические смотреть, которые Катиному папе из Америки пришли.
Матроскин даже загрустил:
— Завтра дядя Федор про Катю забудет. Значит, журналы смотреть не придется. А там, наверное, так много про моря и океаны. Поторопились мы с этим колдовством.
Как только они в свой домик пришли, дядя Федор сразу спать захотел.
— Что-то у меня эта кружится… как ее… голова. Положите меня спать. На эту, как ее… кровать.
Кот и пес его быстро раздели и на кровать положили.
Дядя Федор попросил:
— Матраскин, принеси воды мне попить.
— Я Матроскин, — обиделся кот.
— Давай я принесу, — сказал Шарик и воду принес. — Вот, пей, дядя Федор.
— Спасибо тебе, Квадратик.
— Я не Квадратик, — обиделся Шарик.
— Ах, да! Я забыл. Спасибо, Кубик, — сказал дядя Федор и заснул.
Глава шестая
ЕЩЕ ОДНО СПАСЕНИЕ ДЯДИ ФЕДОРА. УЖЕ НАСТОЯЩЕЕ
Утром раньше всех проснулся «Матраскин». Он встал с хорошим настроением. И стал думать: а почему он такой радостный?
Он вспомнил. Сегодня средство против девочки Кати должно сработать. Дядя Федор про нее забудет.
Он Шарика растолкал:
— Шарик, давай праздничный завтрак готовить.
— А что? — спрашивает Шарик. — К нам девочка Катя придет?
— Наоборот, — говорит Матроскин. — В том-то и праздник, что мы от этой девочки избавились.
— А мне жалко, — говорит Шарик, — что мы от нее избавились.
— Ты не жалей, а лучше на стол накрывай. Тащи все самое вкусное. Кашу там молочную, яичницу. Какао и масло с белым хлебом.
Шарик все это выполнил. Еще и белую скатерть подо все подстелил.
Тут и главный колдун на полставки появился — Печкин. Сели они все у кровати дяди Федора и стали ждать.
И вот дядя Федор глаза открыл. Посмотрел на всех внимательно. На потолок, на стены, в окошко. И говорит:
— Где я?
Шарик быстро понял — доигрались. А Матроскин и Печкин еще ничего не поняли.
Матроскин даже пошутил:
— На луне, вот где.
— А почему я на луне? — спрашивает дядя Федор.
Печкин стал объяснять:
— Ты, дядя Федор, во сне летал, летал, вот и долетался.
Дядя Федор смотрит на Шарика, Матроскина и Печкина и спрашивает:
— А вы кто? Марсиане?
— Почему марсиане? — удивился кот. — Если мы на Луне, мы — луняне.
— А почему вы не бритые? — спрашивает дядя Федор.
— Потому что мы не марсиане, — объясняет Печкин. — Мы — простоквашинцы.
— А чего вы делаете на Луне? — спросил дядя Федор.
Тут все запутались.
Шарик говорит:
— Ты что, дядя Федор, нас не узнаешь?
— А кто вы такие? — спрашивает дядя Федор.
— Мы твои друзья. Мы тебя от одной девочки отвораживали.
— Зачем? — спрашивает дядя Федор.
Шарик говорит:
— Чтобы ты умнее стал и нас полюбил.
— И как, получилось? — спрашивает дядя Федор.
— Не знаю, — говорит Матроскин.
Неизвестно, чем бы все это кончилось. Но тут папа дяди Федора входит. У него в руках большая корзина для грибов и сумка с вкусными продуктами.
Он к дяде Федору бросился:
— Сынок, дорогой, я так по тебе соскучился. Наконец-то мы вместе за грибами пойдем.
Дядя Федор спрашивает:
— А вы тоже марсианин?
— Какой марсианин? Я же твой папа с планеты Земля, — говорит папа дяди Федора.
— И что вы здесь делаете, на Луне? — спрашивает дядя Федор.
— Ничего не делаю. Я за грибами собираюсь.
— А разве на Луне грибы растут? — поражается дядя Федор.
Тут и до папы дошло, что с дядей Федором не все в порядке. Он стал Матроскина и Шарика расспрашивать, в чем дело.
Матроскин и Шарик все ему рассказали. И про девочку Катю, которая все знает и очень красивая. И про гриб африканский. И про то, что почтальон Печкин — на полставки колдун.
Папа в ужас пришел. Он за голову схватился и стал срочные меры принимать — самые необходимые. Он маме позвонил.
Мама была в Москве. Она решила врача-психиатра разыскать, самого знаменитого. Стрельцова Владимира Владимировича. И привезти к дяде Федору.
Она к нему в институт психиатрический позвонила:
— Мне срочно нужен доктор Стрельцов. Мне надо с ним поговорить.
А ей по телефону отвечают:
— Вы что? Знаменитый психиатр Владимир Владимирович в отпуске. Он в самом модном месте отдыхает, в Простоквашино.
Мама срочно об этом нашим сообщила.
И тогда все наши на поиски Стрельцова бросились. А где его искать? На пляже, в лесу за грибами, на лодке, на фотоохоте? И как он выглядит?
Шарик, Матроскин и Печкин с папой везде бегать начали.
Как они видели человека, похожего на ученого, они немедленно подбегали к нему и спрашивали:
— Вы, случайно, не знаменитый ученый Стрельцов?
И люди им по-разному отвечали.
Видит пес Шарик: на полянке в лесу сидит человек с бородой в вязаной кофточке, в годах уже. Весь книгами учеными обложенный. А глаза добрые, как у прокурора.
Такого человека даже спрашивать не надо. Любому дураку ясно, что это не ученый-психиатр. Крупному ученому никаких книг не надо. Он и так все знает. Он сам книги пишет.
Значит, это студент. Или аспирант какой-нибудь. И Шарик мимо бежит.
А вот видит Шарик — на лошади едет человек. В городском костюме, глаза умные и никакую книгу в руках не держит. Да еще толстый. Сразу чувствуется, непростой человек.
Шарик спрашивает:
— Вы ученый?
— Ученый, — отвечает человек.
— Большой ученый? — допытывается Шарик.
— Да так себе, в пределах нормы. А что?
— А как ваша фамилия?
Человек отвечает:
— Святослав Федоров я. Я глаза лечу. Зрение улучшаю.
— Тогда вы мне не нужны, — говорит Шарик.
— Понятно, — говорит Федоров. — Вам тот нужен, кто мозгами занимается.
В это время Матроскин другого человека встретил на берегу реки. Человек непростой, весь в лозунгах и формулах.
Бывает, люди на манжетах мысли записывают, а этот даже на самом себе. Ему, наверное, разные идеи в голову ночью приходили, а записать было негде. Видно было, что и обеспечен он хорошо. Цепь золотая на нем, как у кота ученого.
Матроскин так вежливо спрашивает:
— Гражданин отдыхающий, можно к вам обратиться?
— Тамбовский волк тебе — гражданин отдыхающий, — ответил ученый. — Чего тебе надо?
Матроскин даже растерялся от такого ответа и спрашивает:
— Вы, случайно, не являетесь авторитетом в психиатрической области?
— В какой области?
— В психиатрической, — поясняет кот. — Нам надо одного мальчика в разум привести.
— В Псковской области я являюсь авторитетом, — говорит ученый. — Там мы любого мальчика тебе в разум приведем. Даже дяденьку.
Матроскин испугался этого сурового ученого. Уж больно он ученый был. И скорее сбежал.
Печкин самым правильным путем пошел. Он пришел на почту и стал письма разбирать. Видит, одно письмо Стрельцову В.В. адресовано. Там и адрес был:
«Улица Пушкина, дом Кукушкина, для Стрельцова В.В.» По этому адресу немедленно папа дяди Федора и пошел.
Там он нашел того дедушку в кофте, который книги на пеньке читал. Которого Шарик за аспиранта принял.
Папа сразу к профессору Стрельцову бросился:
— Наш мальчик чего-то ничего не понимает. Он как будто на Луну попал.
— А почему? — спрашивает психиатр.
— Да потому, что мы его грибами накормили отворотными, — признался Шарик.
— Какими такими грибами?
— С дурман-травой. Чтобы он одну девочку забыл, в которую влюбился.
— Интересный случай, — говорит профессор. — Скорее ведите меня к этому мальчику.
Его скорее к мальчику привели. Он стал у дяди Федора спрашивать:
— Ты помнишь, как тебя зовут?
— Дядя Федор.
— Почему же ты дядя, когда ты мальчик?
— Не знаю.
— А кто это рядом с тобой?
— Марсианская собака, которая с Луны.
— Правильно, молодец. А это кто? — доктор показал на Матроскина.
— Кот-луноход.
— Молодец, мальчик. А вот это кто? — Он подвел к дяде Федору Печкина.
— Марсианский почтовый.
Профессор Стрельцов задумался и говорит:
— Тяжелый случай. Галлюцинозный бред с выпадением памяти.
Потом он подумал и спросил:
— А есть у вас фотография этой девочки?
— Зачем фотография! — кричит Матроскин. — Мы сейчас ее саму живьем приведем.
Побежали за девочкой Катей. По дороге Матроскин и Шарик ей все объяснили. И про любовь, и про африканский гриб с дурман-травой. И про то, как дядя Федор марсианином стал.
— Вас в подвал бы посадить за такие дела вместе с вашим Печкиным, — сказала Катя. — И этими грибами забросать с ног до головы. Чтобы вы тоже на недельку марсианами сделались.
А пока кот и пес за девочкой бегали, папа объяснил профессору Стрельцову, почему дядю Федора дядей звать. Потому, что он очень серьезный мальчик и воспитанный.
Вот Катя пришла. Подвели ее к дяде Федору. Профессор спрашивает:
— Дядя Федор, знаешь ли ты эту девочку?
Все замерли.
— Знаю, — говорит дядя Федор. — Это девочка Катя. Ее дядя профессор Семин. Он зверей изучает. Она из Америки вместе с папой приехала.
Профессор Стрельцов вздохнул и перекрестился даже.
— Ну так вот. Катя и ты, дядя Федор, идите погуляйте в лесу, и в поле, и на речке и поговорите обо всем. Я думаю, к дяде Федору скоро память вернется.
Катя взяла дядю Федора за руку и в поле повела.
— А вы знаете, дядя Федор, сколько у вас недостатков? У меня даже целый список есть.
— Откуда? — спросил дядя Федор.
— Ваши друзья приготовили.
И они ушли в поля и реки деревни Простоквашино.
— А вы, приятели дорогие, — обратился профессор Стрельцов к Печкину, Шарику и Матроскину, — вы сами себе наказание придумайте.
Они задумались, и все стали затылки чесать. Такое с ними в первый раз в жизни случилось — наказание себе самим придумывать.
Тут и мама на такси приехала. А с ней тетя Тамара, ее сестра из военных.
Как только Печкин маму увидел, а особенно ее сестру тетю Тамару, он тихо так Матроскину говорит:
— Все. Я для нас наказание придумал. Уходим в партизаны. На месяц. И ни на секунду не откладываем.
И все трое они бросились бежать в сторону леса.
«БОЛЬШОЕ СПАСЕНИЕ ДЯДИ ФЕДОРА». НАЧАЛО
Обычно в Простоквашино у дяди Федора постоянно звонил телефон. Это мама и папа все время спрашивали — как здоровье у него и что ему привезти.
Дядя Федор всегда отвечал, что здоровье у него нормальное, привозить ничего не надо, только книжки с картинками и мороженое. И еще кости для Шарика.
И сегодня с утра (в этот операционный день) мама тоже позвонила:
— Мой мальчик, как у тебя дела?
— Дела у меня хорошо, — ответил дядя Федор. — Температура у меня нормальная. И вырос я на один сантиметр.
— А что ты делаешь?
— Сижу, читаю Брема. Про слонов.
— А что тебе привезти? — спросила мама.
— Книжки про американские машины и самолеты. И про флаги разных стран. И еще жевательной резинки несколько пачек. Она для зубов полезна.
Тут в разговор папа вмешался:
— А где Шарик с Матроскиным? Что-то я не слышу, как Шарик на Матроскина воспитательно рычит. А Матроскин его дружественно из дома выталкивает.
— Они за грибами пошли, — говорит дядя Федор. — Еще с утра сегодня.
— А что, уже грибы появились? — говорит папа. — Тогда я к вам завтра же с утра приеду. Я страсть как люблю грибы собирать.
— А что Матроскину в подарок привезти? — спрашивает мама. — Я ему нарядный передник вышила.
— Передник он и сам вышить может, — ответил дядя Федор. — Ты ему что-нибудь про бизнес и про культуру торговли привези.
— А чем тр-тр Митю порадовать? — кричит папа.
— Ничем. Мы его и так каждый день творогом радуем, — говорит дядя Федор. — Молоко в радиатор заливаем. Он у нас скоро сливочным маслом плеваться начнет.
Они еще долго разговаривали.
А Матроскин, Печкин и Шарик в это время уже два часа как по лесу ходили, с комарами сражались.
На комаров в этом году был большой урожай. Такие комары летали, что их можно было палкой сбивать, в корзину собирать и кур ими откармливать. Когда на Печкина восемь комаров село, он упал.
Наши друзья от комаров специальной мазью спасались, повышенной вонючести, и белыми халатами. Комары, как известно, всего белого боятся. Я, например, никогда не видел комара в холодильнике.
Самое трудное было найти этот коварный гриб «африканец». Потому что время для грибов еще не очень подошло. То есть нет, извините. Время уже подошло, но только для плохих грибов — для поганок, мухоморов, дедушкиных Табаков. И всяких там африканцев. Просто нашим «спасителям» не везло.
Печкин, кот Матроскин и Шарик с корзинками весь лес обыскали. Наконец Матроскин закричал:
— Вот он!
И точно, под трухлявым пеньком стоял молоденький белый гриб. Ровненький, аккуратненький. Вымытый, как столик в кафе. А снизу он был весь черный. Видно, его снизу редко промывали. И пах он как-то тухлятенько.
Печкин свою колдовательную книгу из-за пазухи достал, тряпицу развернул, посмотрел на картинку, понюхал ее и сказал:
— Точно. Пошли домой целебную картошку с грибами делать.
— А все остальное? — спросил Матроскин.
— Все остальное у меня есть.
— Послушайте, — спросил Шарик, — как же мы дядю Федора этой отвораживающей гадостью накормим? Принесем ему в тарелочке и скажем: «Дядя Федор, поешь этой тухлятинки перед сном».
Кот Матроскин задумался.
— А мы скажем, что у нашего Печкина День рождения. И что он свою любимую еду для гостей приготовил. Дяде Федору и отказаться будет неудобно.
— Он мне еще и подарок принесет, — гордо сказал Печкин.
— Этот подарок не будет считаться, — проворчал Матроскин. — Мы его обратно унесем.
«Как же! — про себя подумал Печкин. — Я вам тоже гриба попробовать дам, вы про подарок и забудете». И пошли наши заговорщики к Печкину спасательный отвар готовить в виде грибов с картошкой.
Тут почтальон Печкин свою печку затопил и стал всякие травы доставать сопроводительные: дурман-траву, зверобой, крапиву и картошку молодую.
Матроскин говорит:
— Вообще-то, хорошо бы это отворотное средство испытать на ком-нибудь. Проверить его действие прежде, чем дяде Федору давать.
— А на ком? — спрашивает наивный Шарик.
Матроскин так, глядя в потолок, отвечает:
— Обычно всякие медицинские лекарства прежде, чем людям давать, сначала на собаках проверяют.
— Чего? — кричит пес. — А на кошках не проверяют?
— А на кошках не проверяют, — говорит Матроскин.
— А почему?
— Потому что кошки царапаются.
— И ничего подобного, — кричит Шарик. — Не потому, что они царапаются, а потому, что кошка — это не существо, а так, одна шкурка! А собака — друг человека. Собаку ничем не заменишь.
— А кошку чем заменишь? — спрашивает Матроскин.
— Мышеловкой, — отвечает Шарик. — Вот чем!
— Да?! — кричит Матроскин. — И собаку запросто заменить можно.
— Это чем? — спрашивает Шарик.
— А тем, — говорит Матроскин. — В дверь замок поставить. А в собачью будку радиогавкалку запихнуть.
— Вот что, друзья животные, прекратите ссориться. Мы должны работать дружно, в сговоре, — говорит Печкин.
— И потом, от кого ты меня отворачивать собираешься? Не от себя ли? Я и так на тебя смотреть не хочу, все время отворачиваюсь.
— Ладно, ладно, — успокоил его Матроскин. — Я думаю, это средство не надо проверять. Оно, наверное, уже веками проверено, раз оно в колдовскую книгу попало.
На этом они сошлись и решили испытания не проводить.
А дядя Федор ничего не знал, сколько заботы о нем проявляется. Он себе спокойно в гостях у профессора Семина чай пил.
Профессор Семин его о личной жизни спрашивал:
— Ну, как у вас дела, молодой человек: что у вас в огороде растет?
— Много чего, — отвечает дядя Федор. — Морковь, редиска, картошка сортовая.
— А какая картошка сортовая? — спрашивает профессор Семин. — Сейчас вся научная интеллигенция аргентинским картофелем «Лолита Торрес» увлечена. Мне лично академик Воздвиженский — крупный куровод — целый мешок на развод подарил. Все картофелины круглые, как бильярдные шары. А кожура тонкая, можно руками снимать. Могу с вами поделиться осенью.
— У нас картошка из Голландии, — отвечает дядя Федор. — Мой папа искусствовед. Он по всем музеям на всех картинах картошку высматривал. И увидел очень хорошую на картине Рембрандта. Там каждая картофелина была размером с кирпич. Она очень кривобокая, но очень большая.
— Я читал про эту картошку в художественной литературе, — сказал профессор Семин. — Она так и называется «Рембрандтовская скороспелая». Отдельные экземпляры у нее размером с печатную машинку бывают. Только в ней уж больно кожура толстая. Очисток много. Не навыбрасываешься.
— А мы очистки не выбрасываем. Они как раз нам нужны для коровы и для теленка. Мы еще хотим поросенка завести.
Так они интеллигентно беседовали, пили чай. А девочка Катя портрет дяди Федора рисовала. Очень ей дядя Федор нравился. Портрет получился просто на диво. Он и сейчас висит в городской квартире профессора Семина, Катиного дяди. С названием: «Портрет неизвестного мальчика дяди Федора из деревни Простоквашино. Акварель».
Домой дядя Федор пошел очень серьезно обогащенный знаниями про картошку.
Вечером дядя Федор заметил, что Матроскин что-то больно красиво наряжается. Он матроску свою самую любимую выгладил. Бескозырку чернилами подкрасил. И весь вечер песню распевал:
— Когда я на почте служил ямщиком, Был молод, имел я силенку.
И крепко же, братцы, в селенье одном Любил я в те поры сгущенку.
И Шарик все перед зеркалом крутился, все себе блох из хвоста выкусывал. И тоже напевал:
— Я моряк, красивый сам собою,
Мне от роду двадцать лет.
Полюби меня ты всей душою,
Что ты скажешь мне в ответ?
Матроскин говорит:
— Шарик, a, Шарик, давай песнями меняться. Я тебе про ямщика отдам, а ты мне про моряка. Ведь я же из морских котов, из корабельных.
Шарик не согласен:
— Я сгущенку не люблю.
осказках.ру - oskazkax.ru
Матроскин предлагает:
— А ты тушенку вставь. «Любил я в те поры тушенку».
Дядя Федор рассердился:
— Эй вы, солисты московской эстрады! Надо правильно петь. Этот дядя из песни не сгущенку, он девчонку любил в те поры.
Матроскин тогда сказал:
— А раз так, надо эту песню тебе, дядя Федор, подарить. Она тебе больше подходит. Очень хорошая песня.
И они с Шариком так намекательно переглянулись. А дядя Федор ничего не понял. Он же с девочкой Катей просто дружил.
Шарик дядю Федора просит:
— Причеши меня, дядя Федор.
— В чем дело, Матроскин? — спрашивает дядя Федор. — Куда это вы с Шариком собрались?
— Как куда? — отвечает Матроскин. — Сегодня у нас всенародный праздник. День почты.
Дядя Федор говорит:
— Ну и что?
Шарик объясняет:
— А то. В этот день все почтальоны нашей страны родились. Значит, и почтальон Печкин тоже. Мы к нему на День рождения идем.
— Ой, — говорит дядя Федор. — А что же ему подарить?
Матроскин отвечает:
— Он велосипеды любит.
Шарик добавляет:
— И сумки почтовые.
— Нет, — не соглашается дядя Федор. — У нас у самих велосипедов нет. Мы вот как сделаем. Мы к нему девочку Катю на праздник позовем. Пусть она ему портрет нарисует.
У Матроскина от этой Кати вся шерсть во всех местах дыбом встала. Он вдвое толще получился. Но он героически смолчал.
Дядя Федор, конечно, Шарика искупал, причесал его и вместо ошейника красивый бант ему на шею повязал, синий. И спрашивает:
— Слушай Шарик, вот я тебя причесывал, ты весь в синяках и шишках. Почему?
Шарик отвечает:
— Это все из-за Матроскина.
— Вы что, с ним подрались?
— Да нет. Он попросил меня его корову подоить.
— Ну и что? — удивился дядя Федор.
— А то. Она все время хвостом хлестала.
— Ничего не понимаю, — говорит дядя Федор. — А синяки-то отчего?
— А от того, — кричит Матроскин, — что он моей корове на хвост молоток привязал!!!
— Это зачем? — спросил дядя Федор.
— А затем! — хмуро ответил Шарик. — Думал притормозить.
Дядя Федор тогда сказал:
— Хорошо еще, Шарик, что ты кувалду на хвост не привязал. А то бы мы сегодня не на День рождения, а на похороны собирались.
Вечером они все вместе к Печкину в дом зашагали.
По дороге к девочке Кате зашли.
Она взяла кисти и холст. Приготовилась портрет рисовать. И название у нее было приготовлено:
«Портрет сельского почтальона Печкина в сельской местности. Музей города Ярославля. Масло».
В доме у Печкина мебели не густо было. Печь огромная, стол, шкаф и три табуретки. Еще радиоточка. Для такого большого количества гостей пришлось у соседей лавку брать. Печкин гостям обрадовался, чаю накипятил, баранок на стол положил очень много. Если на столе сначала спичку положить как цифру один, а потом эти баранки, цифра в много-много миллиардов рублей получилась бы. И еще всякое варенье кругом стояло и конфеты.
А отдельно в углу на печке под крышкой специальное блюдо для почетных гостей вкусно картошкой пахло.
— Дорогой Печкин, — сказали наши гости, — поздравляем тебя с Днем рождения.
Девочка Катя добавила:
— Сейчас мы все будем чай пить. А вы, Игорь Иванович, сидите и не шевелитесь. Я буду вас рисовать.
Печкин успел одну баранку схватить, тарелочку с конфетами придвинуть и сел у окошка. Потом говорит:
— Нет, так неправильно. И так никто не догадается, что я почтальон. При мне сумка должна быть и велосипед.
Он быстро сбегал в сарай, прикатил велосипед, надел на себя плащ почтальонский и сумку. И только тогда уселся у окошка.
Получилось очень красиво. Потому что еще вдобавок к Печкину в окне было много природы с речкой.
Дядя Федор говорит:
— Я сейчас хочу загадку загадать. Она очень к теме относится. Хотите?
— Конечно, хотим!
— Тогда слушайте:
Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне?
Это он, это он,
Это сельский…
— Мальчуган, — догадался Шарик.
— Почему мальчуган? — удивился дядя Федор. — И зачем ему толстая сумка?
— Как зачем? — отвечает Шарик. — Макулатуру собирать. У нас в городе мальчики всегда макулатуру собирали.
— Да никакой это не мальчуган. Это же специальное поздравительное стихотворение. Слушайте внимательно:
Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне?
Это он, это он,
Добрый сельский…
— Председатель! — радостно закричал Шарик.
— Какой такой председатель?!! — удивился дядя Федор.
— Председатель колхоза.
Дядя Федор спрашивает:
— А сумка здесь при чем?
— Налоги собирать. Он с сумкой за налогами пришел.
Дядя Федор даже обиделся. Но тут его девочка Катя выручила.
Она сказала:
— Это он, это он,
Добрый сельский почтальон.
Живет он возле речки,
Наш знаменитый Печкин.
Очень хорошее поздравительное стихотворение получилось.
Тут и Шарик завелся:
— Я хочу свой вклад внести. Я тоже хочу этот праздник увековечить.
Он за своим фоторужьем помчался. Прибежал и стал всё и всех подряд фотографировать. Чтобы можно было потом из отдельных снайперских кусочков большое праздничное фотополотно создать.
Тут Печкин разошелся. Решил для гостей русскую народную песню спеть. И так жалостливо запел:
— Степь да степь кругом,
Путь далек лежит,
Там, в степи глухой,
Замерзал ямщик…
В конце он даже заплакал:
— Эта песня про моего дядю.
— Почему? — удивились все.
— Он тоже глухой был.
Портрет Печкина был почти готов.
Печкин в плаще и с сумкой сидел на велосипеде около стола с блюдечком чая в руках и смотрел вдаль на природу. Очень он был похож на полководца Суворова перед Альпами.
Все были довольны портретом, кроме Матроскина. Опять эта Катя высовывается. И так дядя Федор с нее глаз не сводит.
Кот Матроскин таким ласковым голосом сказал:
— Дядя Федор, а уже грибы пошли. Мы специально для тебя один гриб поджарили. Хочешь попробовать?
— А вы как же? — спросил дядя Федор.
— А мы уже ели.
— Ладно, — говорит дядя Федор. — Давайте ваш гриб.
Матроскин ему торжественно гриб принес, и дядя Федор начал его пробовать.
— Тьфу ты! — говорит он. — Какой удивительный гриб!
— Почему удивительный? — спрашивает Матроскин.
— Удивительно невкусный. Мочалку в гуталине напоминает. А что, других грибов в лесу не было?
— Не было, не было, — говорит противный Матроскин. — Один гриб на весь лес только и был.
— Лучше бы вы его в лесу и оставили. Может быть, он бы дозрел и вкуснее стал. А может быть, просто бы сгнил. Спасибо. Очень невкусно было. Мне больше не надо.
Тогда решили на этом праздник заканчивать. А дядю Федора домой спать повели.
Около дома девочки Кати они расстались. Договорились завтра с утра новые журналы географические смотреть, которые Катиному папе из Америки пришли.
Матроскин даже загрустил:
— Завтра дядя Федор про Катю забудет. Значит, журналы смотреть не придется. А там, наверное, так много про моря и океаны. Поторопились мы с этим колдовством.
Как только они в свой домик пришли, дядя Федор сразу спать захотел.
— Что-то у меня эта кружится… как ее… голова. Положите меня спать. На эту, как ее… кровать.
Кот и пес его быстро раздели и на кровать положили.
Дядя Федор попросил:
— Матраскин, принеси воды мне попить.
— Я Матроскин, — обиделся кот.
— Давай я принесу, — сказал Шарик и воду принес. — Вот, пей, дядя Федор.
— Спасибо тебе, Квадратик.
— Я не Квадратик, — обиделся Шарик.
— Ах, да! Я забыл. Спасибо, Кубик, — сказал дядя Федор и заснул.
Глава шестая
ЕЩЕ ОДНО СПАСЕНИЕ ДЯДИ ФЕДОРА. УЖЕ НАСТОЯЩЕЕ
Утром раньше всех проснулся «Матраскин». Он встал с хорошим настроением. И стал думать: а почему он такой радостный?
Он вспомнил. Сегодня средство против девочки Кати должно сработать. Дядя Федор про нее забудет.
Он Шарика растолкал:
— Шарик, давай праздничный завтрак готовить.
— А что? — спрашивает Шарик. — К нам девочка Катя придет?
— Наоборот, — говорит Матроскин. — В том-то и праздник, что мы от этой девочки избавились.
— А мне жалко, — говорит Шарик, — что мы от нее избавились.
— Ты не жалей, а лучше на стол накрывай. Тащи все самое вкусное. Кашу там молочную, яичницу. Какао и масло с белым хлебом.
Шарик все это выполнил. Еще и белую скатерть подо все подстелил.
Тут и главный колдун на полставки появился — Печкин. Сели они все у кровати дяди Федора и стали ждать.
И вот дядя Федор глаза открыл. Посмотрел на всех внимательно. На потолок, на стены, в окошко. И говорит:
— Где я?
Шарик быстро понял — доигрались. А Матроскин и Печкин еще ничего не поняли.
Матроскин даже пошутил:
— На луне, вот где.
— А почему я на луне? — спрашивает дядя Федор.
Печкин стал объяснять:
— Ты, дядя Федор, во сне летал, летал, вот и долетался.
Дядя Федор смотрит на Шарика, Матроскина и Печкина и спрашивает:
— А вы кто? Марсиане?
— Почему марсиане? — удивился кот. — Если мы на Луне, мы — луняне.
— А почему вы не бритые? — спрашивает дядя Федор.
— Потому что мы не марсиане, — объясняет Печкин. — Мы — простоквашинцы.
— А чего вы делаете на Луне? — спросил дядя Федор.
Тут все запутались.
Шарик говорит:
— Ты что, дядя Федор, нас не узнаешь?
— А кто вы такие? — спрашивает дядя Федор.
— Мы твои друзья. Мы тебя от одной девочки отвораживали.
— Зачем? — спрашивает дядя Федор.
Шарик говорит:
— Чтобы ты умнее стал и нас полюбил.
— И как, получилось? — спрашивает дядя Федор.
— Не знаю, — говорит Матроскин.
Неизвестно, чем бы все это кончилось. Но тут папа дяди Федора входит. У него в руках большая корзина для грибов и сумка с вкусными продуктами.
Он к дяде Федору бросился:
— Сынок, дорогой, я так по тебе соскучился. Наконец-то мы вместе за грибами пойдем.
Дядя Федор спрашивает:
— А вы тоже марсианин?
— Какой марсианин? Я же твой папа с планеты Земля, — говорит папа дяди Федора.
— И что вы здесь делаете, на Луне? — спрашивает дядя Федор.
— Ничего не делаю. Я за грибами собираюсь.
— А разве на Луне грибы растут? — поражается дядя Федор.
Тут и до папы дошло, что с дядей Федором не все в порядке. Он стал Матроскина и Шарика расспрашивать, в чем дело.
Матроскин и Шарик все ему рассказали. И про девочку Катю, которая все знает и очень красивая. И про гриб африканский. И про то, что почтальон Печкин — на полставки колдун.
Папа в ужас пришел. Он за голову схватился и стал срочные меры принимать — самые необходимые. Он маме позвонил.
Мама была в Москве. Она решила врача-психиатра разыскать, самого знаменитого. Стрельцова Владимира Владимировича. И привезти к дяде Федору.
Она к нему в институт психиатрический позвонила:
— Мне срочно нужен доктор Стрельцов. Мне надо с ним поговорить.
А ей по телефону отвечают:
— Вы что? Знаменитый психиатр Владимир Владимирович в отпуске. Он в самом модном месте отдыхает, в Простоквашино.
Мама срочно об этом нашим сообщила.
И тогда все наши на поиски Стрельцова бросились. А где его искать? На пляже, в лесу за грибами, на лодке, на фотоохоте? И как он выглядит?
Шарик, Матроскин и Печкин с папой везде бегать начали.
Как они видели человека, похожего на ученого, они немедленно подбегали к нему и спрашивали:
— Вы, случайно, не знаменитый ученый Стрельцов?
И люди им по-разному отвечали.
Видит пес Шарик: на полянке в лесу сидит человек с бородой в вязаной кофточке, в годах уже. Весь книгами учеными обложенный. А глаза добрые, как у прокурора.
Такого человека даже спрашивать не надо. Любому дураку ясно, что это не ученый-психиатр. Крупному ученому никаких книг не надо. Он и так все знает. Он сам книги пишет.
Значит, это студент. Или аспирант какой-нибудь. И Шарик мимо бежит.
А вот видит Шарик — на лошади едет человек. В городском костюме, глаза умные и никакую книгу в руках не держит. Да еще толстый. Сразу чувствуется, непростой человек.
Шарик спрашивает:
— Вы ученый?
— Ученый, — отвечает человек.
— Большой ученый? — допытывается Шарик.
— Да так себе, в пределах нормы. А что?
— А как ваша фамилия?
Человек отвечает:
— Святослав Федоров я. Я глаза лечу. Зрение улучшаю.
— Тогда вы мне не нужны, — говорит Шарик.
— Понятно, — говорит Федоров. — Вам тот нужен, кто мозгами занимается.
В это время Матроскин другого человека встретил на берегу реки. Человек непростой, весь в лозунгах и формулах.
Бывает, люди на манжетах мысли записывают, а этот даже на самом себе. Ему, наверное, разные идеи в голову ночью приходили, а записать было негде. Видно было, что и обеспечен он хорошо. Цепь золотая на нем, как у кота ученого.
Матроскин так вежливо спрашивает:
— Гражданин отдыхающий, можно к вам обратиться?
— Тамбовский волк тебе — гражданин отдыхающий, — ответил ученый. — Чего тебе надо?
Матроскин даже растерялся от такого ответа и спрашивает:
— Вы, случайно, не являетесь авторитетом в психиатрической области?
— В какой области?
— В психиатрической, — поясняет кот. — Нам надо одного мальчика в разум привести.
— В Псковской области я являюсь авторитетом, — говорит ученый. — Там мы любого мальчика тебе в разум приведем. Даже дяденьку.
Матроскин испугался этого сурового ученого. Уж больно он ученый был. И скорее сбежал.
Печкин самым правильным путем пошел. Он пришел на почту и стал письма разбирать. Видит, одно письмо Стрельцову В.В. адресовано. Там и адрес был:
«Улица Пушкина, дом Кукушкина, для Стрельцова В.В.» По этому адресу немедленно папа дяди Федора и пошел.
Там он нашел того дедушку в кофте, который книги на пеньке читал. Которого Шарик за аспиранта принял.
Папа сразу к профессору Стрельцову бросился:
— Наш мальчик чего-то ничего не понимает. Он как будто на Луну попал.
— А почему? — спрашивает психиатр.
— Да потому, что мы его грибами накормили отворотными, — признался Шарик.
— Какими такими грибами?
— С дурман-травой. Чтобы он одну девочку забыл, в которую влюбился.
— Интересный случай, — говорит профессор. — Скорее ведите меня к этому мальчику.
Его скорее к мальчику привели. Он стал у дяди Федора спрашивать:
— Ты помнишь, как тебя зовут?
— Дядя Федор.
— Почему же ты дядя, когда ты мальчик?
— Не знаю.
— А кто это рядом с тобой?
— Марсианская собака, которая с Луны.
— Правильно, молодец. А это кто? — доктор показал на Матроскина.
— Кот-луноход.
— Молодец, мальчик. А вот это кто? — Он подвел к дяде Федору Печкина.
— Марсианский почтовый.
Профессор Стрельцов задумался и говорит:
— Тяжелый случай. Галлюцинозный бред с выпадением памяти.
Потом он подумал и спросил:
— А есть у вас фотография этой девочки?
— Зачем фотография! — кричит Матроскин. — Мы сейчас ее саму живьем приведем.
Побежали за девочкой Катей. По дороге Матроскин и Шарик ей все объяснили. И про любовь, и про африканский гриб с дурман-травой. И про то, как дядя Федор марсианином стал.
— Вас в подвал бы посадить за такие дела вместе с вашим Печкиным, — сказала Катя. — И этими грибами забросать с ног до головы. Чтобы вы тоже на недельку марсианами сделались.
А пока кот и пес за девочкой бегали, папа объяснил профессору Стрельцову, почему дядю Федора дядей звать. Потому, что он очень серьезный мальчик и воспитанный.
Вот Катя пришла. Подвели ее к дяде Федору. Профессор спрашивает:
— Дядя Федор, знаешь ли ты эту девочку?
Все замерли.
— Знаю, — говорит дядя Федор. — Это девочка Катя. Ее дядя профессор Семин. Он зверей изучает. Она из Америки вместе с папой приехала.
Профессор Стрельцов вздохнул и перекрестился даже.
— Ну так вот. Катя и ты, дядя Федор, идите погуляйте в лесу, и в поле, и на речке и поговорите обо всем. Я думаю, к дяде Федору скоро память вернется.
Катя взяла дядю Федора за руку и в поле повела.
— А вы знаете, дядя Федор, сколько у вас недостатков? У меня даже целый список есть.
— Откуда? — спросил дядя Федор.
— Ваши друзья приготовили.
И они ушли в поля и реки деревни Простоквашино.
— А вы, приятели дорогие, — обратился профессор Стрельцов к Печкину, Шарику и Матроскину, — вы сами себе наказание придумайте.
Они задумались, и все стали затылки чесать. Такое с ними в первый раз в жизни случилось — наказание себе самим придумывать.
Тут и мама на такси приехала. А с ней тетя Тамара, ее сестра из военных.
Как только Печкин маму увидел, а особенно ее сестру тетю Тамару, он тихо так Матроскину говорит:
— Все. Я для нас наказание придумал. Уходим в партизаны. На месяц. И ни на секунду не откладываем.
И все трое они бросились бежать в сторону леса.