Сказка Шляпа волшебника
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Туве Янссон
ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой рассказывается о Королевском рубине, о том,
как Снорк ставил перемет, о смерти Панталошки и еще
о том, как Муми-дом превратился в джунгли
Был конец июля, в Муми-доле стояла страшная жара. Даже мухи и те
не находили силы жужжать. Изнемогали запыленные деревья, обмелела
речка. Она теперь еле струилась узеньким серым ручейком по жаждущим
лугам, и из ее воды уже не получалось вкусного фруктового сока в шляпе
Волшебника (которая была помилована и стояла под зеркалом на комоде).
День за днем солнце поливало зноем долину. Вся ползучая мелюзга
попряталась в свои прохладные подземные норы, птицы смолкли. Друзья
Муми-тролля стали раздражительными, не находили себе места и ссорились
между собой.
-- Мама, -- сказал Муми-тролль, -- придумай для нас что-нибудь. А
то мы только ссоримся да изнываем от жары!
-- Да, мое золотко, -- отвечала Муми-мама. -- Я это уже заметила.
Я и сама рада немного отдохнуть от вас. Не пожить ли вам несколько
деньков в гроте? Там прохладно, вы сможете целый день не вылезать из
моря и ничего не делать.
-- И ночевать тоже в гроте? -- восхищенно спросил Муми-тролль.
-- Ну конечно! И не показывайтесь мне на глаза, пока опять не
станете милыми и хорошими!
Было страшно интересно по-настоящему устроиться в гроте. Посреди
песчаного пола поставили керосиновую лампу. Каждый выкопал себе ямку
по форме своего тела, чтобы уютней было спать. Провизию: пудинг с
изюмом, тыквенное пюре, бананы, красные и белые мятные лепешки,
кукурузные початки и оладьи -- разделили на шесть равных кучек.
Под вечер потянул ветерок с побережья. Закат был красный, солнце
заливало грот теплым светом. Снусмумрик играл сумеречные песни, фрекен
Снорк лежала, склонив кудрявую голову на колени Муми-троллю.
Пудинг с изюмом настроил всех на благодушный лад, но над морем
сгущались сумерки, и всем было как-то жутковато.
-- А ведь это я нашел грот, -- сказал Снифф, и никому неохота
было возражать, что все слышали это тысячу раз.
-- Хотите, я расскажу вам страшную историю? -- спросил
Снусмумрик, зажигая лампу.
-- А насколько страшную? -- спросил Хемуль.
-- Примерно отсюда до входа, а то и чуть подальше, -- ответил
Снусмумрик. -- Если только это что-нибудь тебе говорит.
-- Ровно ничего, -- сказал Хемуль. -- Давай рассказывай, я скажу,
когда мне станет страшно.
-- Ладно, -- сказал Снусмумрик. -- Это правдивая история, я
слышал ее от черного дрозда. Ну, значит, так. На краю света стоит
высокая-превысокая гора, поглядишь, так дух захватывает. Черная как
сажа и гладкая как шелк. Ее склоны отвесно падают в бездну, а вокруг
вершины парят облака. А на самом верху стоит дом Волшебника, и
выглядит он вот так. -- Снусмумрик начертил на песке дом.
-- Без окон? -- полюбопытствовал Снифф.
-- Без окон и без дверей, потому что Волшебник всегда
возвращается домой по воздуху на черной пантере. Он выходит только по
ночам, разъезжает по свету и собирает в свой плащ рубины.
-- Да что ты! -- воскликнул Снифф, сделав большие глаза. --
Рубины! Как же он их находит?
-- Волшебник может обернуться кем угодно. Может забраться под
землю и даже спуститься к сокровищам на дне морском.
-- На что ему столько драгоценных камней? -- с завистью спросил
Снифф.
-- Да ни на что. Просто собирает, да и только. Совсем как Хемуль
собирает растения.
-- Ты что-то сказал? -- встрепенулся Хемуль, задремавший в своей
песчаной ямке.
-- Я сказал, что дом Волшебника полон рубинов. Они грудами
навалены на полу, они вделаны в стены и горят, как глаза зверей. Дом
без крыши, и проплывающие над ним облака отсвечивают красным от их
блеска. Глаза Волшебника тоже красные и светятся в темноте.
-- Я уже готов испугаться, -- сказал Хемуль. -- Сделай милость,
рассказывай потихонечку.
-- Ну и счастливый же он, наверно, этот Волшебник, -- вздохнул
Снифф.
-- Вовсе нет, -- отвечал Снусмумрик. -- Он будет счастливым,
только когда найдет Короля рубинов. Это очень большой рубин, не меньше
головы его черной пантеры, а посмотришь на него, так кажется, будто в
нем переливается жидкий огонь. Волшебник искал его на всех планетах,
добрался даже до Нептуна, но до сих пор не нашел. Сейчас он отправился
на Луну, ищет рубин в лунных кратерах, впрочем, без особой надежды на
успех. В глубине души Волшебник уверен, что рубин находится на Солнце,
но попасть туда он не может. Он уже делал несколько попыток, но там
слишком горячо.
-- Неужели все это правда? -- недоверчиво спросил Снорк.
-- Хотите -- верьте, хотите -- нет, -- безразлично отвечал
Снусмумрик и продолжал: -- Только знаете, что сказал мне дрозд? Он
сказал, что у Волшебника есть черный цилиндр и он потерял его
несколько месяцев назад, когда отправился на Луну!
-- Не может быть! -- вырвалось у Муми-тролля.
-- Так, значит, это он и есть! -- воскликнула фрекен Снорк.
-- Факт, -- сказал Снорк.
-- Что случилось? -- спросил Хемуль. -- Вы о чем?
-- О шляпе, о чем же еще, -- ответил Снифф. -- О черном цилиндре,
который я нашел этой весной. О волшебной шляпе!
Снусмумрик многозначительно кивнул.
-- Ну а вдруг Волшебник вернется за шляпой? -- тревожно спросила
фрекен Снорк. -- Я бы ни за что не осмелилась взглянуть в его красные
глаза!
-- Надо посоветоваться с мамой, -- сказал Муми-тролль. -- До Луны
далеко?
-- Изрядно, -- отвечал Снусмумрик. -- К тому же Волшебнику
потребуется время, чтобы обшарить все кратеры.
Наступило гнетущее молчание. Каждый думал о черной шляпе,
стоявшей дома на комоде под зеркалом.
-- Сделайте свет поярче, -- попросил Снифф.
-- Вы ничего не слышите? -- сказал Хемуль. -- Прислушайтесь! Там,
снаружи...
Все устремили взгляды на вход и прислушались. Из ночной тишины
доносились какие-то тихие-тихие звуки-уж не пантера ли крадется к ним?
-- Это дождь, -- сказал Муми-тролль. -- Идет дождь. Теперь в
самый раз немножко поспать.
Все разошлись по своим ямкам и закутались в одеяла. Муми-тролль
погасил лампу и под легкий шорох дождя погрузился в сон.
Хемуль проснулся оттого, что его спальное место залило водой.
Снаружи шелестел теплый летний дождь, вода ручейками и водопадами
сбегала по стенам грота и, как нарочно, устремлялась в его ямку.
-- Эх, страсти-напасти! -- пробормотал Хемуль, отжал платье и
вышел посмотреть погоду. Повсюду было одно и то же- серо, сыро и
неприютно. Хемуль спросил себя, не охота ли ему искупаться, и
рассудил, что неохота.
"Ну никакого порядка на свете, -- недовольно подумал он. -- Вчера
жарища, сегодня мокротища. Пойду-ка завалюсь снова спать".
Ямка Снорка показалась ему посуше остальных.
-- А ну подвинься, -- сказал Хемуль. -- Мою постель залило водой.
-- Тем хуже для тебя, -- сказал Снорк и повернулся на другой бок.
-- Вот я и хочу устроиться вместе с тобой, -- заявил Хемуль. --
Не будь свиньей.
Но Снорк лишь пробормотал что-то невнятное и не шелохнулся. А
Хемуль, преисполнясь жаждой мщения, взял и прорыл канал от своей ямки
к Снорку.
-- Это, Хемуль, знаешь что! -- сказал Снорк, вскакивая в намокшем
одеяле. -- Вот уж не думал, что ты горазд на такие фигли-мигли!
-- Это было наитие! -- радостно сообщил Хемуль. -- Ну, что мы
теперь будем делать?
Снорк высунул нос из грота и взглянул на небо, на море. Затем
уверенно сказал:
-- Ловить рыбу. Буди всех, а я пойду подготовлю лодку.
Снорк спустился на мокрый песок, вышел на мостки, сооруженные
Муми-папой, и постоял с минуту, выставив нос в сторону моря. Был
полный штиль, лишь дождь накрапывал тихо, и каждая капля оставляла
кружочек на мерцающей глади воды. Снорк кивнул каким-то своим мыслям и
вытащил из-под навеса ящик с самым большим переметом. Потом достал
из-под мостков рыбный садок и принялся наживлять крючки, напевая про
себя охотничью песню Снусмумрика.
Когда все вышли из грота, перемет был уже налажен.
-- А, вот и вы наконец, -- сказал Снорк. -- Снимай мачту, Хемуль,
и вставляй уключины.
-- А мы непременно должны ловить рыбу? -- спросила фрекен Снорк.
-- Ведь, когда ловишь рыбу, ничего не происходит, и потом, мне так
жалко этих маленьких щучек!
-- Ничего, сегодня произойдет, -- сказал Снорк. -- Садись на нос,
там ты меньше будешь мешать.
-- Дайте я помогу! -- завопил Снифф и, уцепившись за ящик с
переметом, вскочил на борт.
Лодка накренилась, ящик с переметом перевернулся, а половина его
содержимого запуталась в уключинах и якорных лапах.
-- Оч-чень хорошо! -- сказал Снорк. -- Замечательно! Опытность
морского волка, полный порядок на борту и все такое прочее. А прежде
всего -- уважение к труду других. Ха!
-- Как? Ты его не проберешь? -- удивился Хемуль.
-- Еще чего... -- мрачно усмехнулся Снорк. -- Где это видано,
чтобы слово капитана что-нибудь значило на корабле? Нигде. Валите ящик
в море как есть, авось что-нибудь да зацепится.
С этими словами Снорк залез под кормовое сиденье и с головой
укрылся брезентом.
-- Это надо же, -- сказал Муми-тролль. -- Садись на весла,
Мумрик, а мы будем расхлебывать эту кашу. Снифф, ты осел.
-- Так точно, -- с признательностью отвечал Снифф. -- С какого
конца начинать?
-- С середины, -- сказал Муми-тролль. -- Только смотри не
припутай свой хвост.
Снусмумрик стал медленно выгребать в море.
А тем временем Муми-мама ходила по дому ужасно довольная. Дождь
мягко шелестел над садом. Кругом царили мир, тишина и порядок.
-- Теперь все пойдет в рост! -- говорила сама себе Муми-мама. --
Ах, как хорошо, что я спровадила их в грот!
"Не мешало бы прибраться в комнате", -- подумала она и начала
сгребать в кучу чулки, апельсиновые корки, какие-то диковинные камни,
куски коры. Туда же попала газонокосилка и много чего другого. В
радиоприемнике она нашла несколько губоцветных, которых Хемуль забыл
положить под пресс. Муми-мама машинально смотала их в клубок, радостно
прислушиваясь к мягкому шелесту дождя.
-- Теперь все пойдет в рост! -- повторила она и выронила из лап
клубок.
Он упал прямо в шляпу Волшебника, но Муми-мама этого не заметила
и пошла спать в свою комнату, потому что больше всего на свете она
любила спать, когда дождь барабанит по крыше.
А в глуби морской стоял и подстерегал добычу перемет Снорка. Он
стоял уже несколько часов, и фрекен Снорк буквально помирала от скуки.
-- Все зависит от того, сколько ждать, -- втолковывал ей
Муми-тролль. -- Может статься, на каждом крючке что-нибудь да будет,
понимаешь?
Фрекен Снорк тихонько вздохнула.
-- Да ведь и так, когда опускаешь крючок, на нем есть полуклейки,
а когда вытаскиваешь -- целый окунь. Ведь и так знаешь, что на крючке
целый окунь.
-- Или вовсе ничего! -- сказал Снусмумрик.
-- Или бычок, -- сказал Хемуль.
-- Словом, девчонке этого не понять, -- заключил Снорк. -- Ну
теперь можно тащить. Только без крика! Потихоньку! Потихоньку!
Вот показался первый крючок.
Ничего.
Показался второй.
Опять ничего.
-- Это говорит лишь о том, что они ходят на глубине, -- сказал
Снорк. -- И что они ужасно большие. А теперь давайте потише. -- Он
вытащил еще четыре пустых крючка и сказал: -- Вот хитрющий попался!
Объедает у нас всю наживку. Ну и здоров же, наверно!
Все перегнулись через борт и напряженно глядели в черную глубину,
куда уходила леса.
-- Как по-твоему, что это за рыба? -- спросил Снифф.
-- Не иначе как Панталошка, -- ответил Снорк. -- Смотрите, еще
десять пустых крючков!
-- Э-хе-хе!.. -- сказала фрекен Снорк.
-- Ну ты не больно-то эхехекай! -- сердито оборвал ее брат,
продолжая выбирать лесу. -- Давайте потише, не то спугнете!
Крючок за крючком укладывался в ящик. Попадались пучки морской
травы и водорослей. А рыбы не было. Прямо-таки ничего-ничегошеньки.
И вдруг Снорк крикнул:
-- Смотрите! Тянет! Я абсолютно уверен, что тянет!
-- Панталошка! -- завопил Снифф.
-- Теперь самый момент проявить выдержку, -- с деланным
спокойствием произнес Снорк. -- Мертвая тишина! Вот он!
Туго натянутая леса провисла, и глубоко внизу, в темно-зеленой
толще воды, что-то забелело. Неужели брюхо Панталошки? Что-то
вздымалось к поверхности, словно горный хребет с таинственного
ландшафта морского дна... Что-то громадное, грозное, неподвижное.
Зеленовато-замшелым стволом гигантского дерева скользнуло оно наверх
под киль лодки.
-- Сачок! -- крикнул Снорк. -- Где сачок?
И в то же мгновение воздух наполнился ревом и пеной. Громадная
водяная гора подняла "Приключение" на своем горбу, ящик для перемета
так и заплясал по настилу. Затем так же внезапно все стихло.
Лишь оборванная леса сиротливо свешивалась с борта, да огромные
водовороты указывали путь чудо-рыбы.
-- Ну теперь-то ты видишь, что это за окунь? Такой рыбы мне
больше не попадется. И настоящей радости мне уже тоже не испытать.
-- Он сорвался вот тут, -- пояснил Хемуль, поднимая конец лесы.
-- У меня такое ощущение, что нитка была слишком тонка.
-- Иди купайся, -- сказал Снорк, закрыв лапами лицо.
Хемуль хотел что-то ответить, но Снусмумрик вовремя толкнул его
ногой. Воцарилось молчание. Затем фрекен Снорк осторожно сказала:
-- Может, попробуем еще разок? Фалинь-то наверняка выдержит.
Снорк лишь презрительно фыркнул.
-- А крючок? -- немного погодя спросил он.
-- Твой складной нож, -- ответила фрекен Снорк. -- Если выпустить
разом лезвие и штопор, отвертку и шило, уж на что-нибудь он непременно
подденется!
Снорк отнял лапы от лица и спросил:
-- Ну допустим. А наживка?
-- Оладья, -- ответила сестра.
Снорк задумался. Все ждали затаив дыхание. Наконец он сказал:
-- Да будет известно каждому: если только Панталошка ест оладьи,
охота продолжается!
Складной нож крепко-накрепко привязали к фалиню куском стальной
проволоки, оказавшейся у Хемуля в кармане, на лезвие насадили оладью и
нож бросили в море.
Охотничий азарт разбирал фрекен Снорк не меньше других, и она
даже попискивала от волнения.
-- Ты вылитая Диана, -- сказал Муми-тролль, любуясь ею.
-- Кто это? -- польщенная, спросила фрекен Снорк.
-- Богиня охоты! -- сказал Муми-тролль. -- Красивая, как
деревянная королева, и умная, как ты.
-- Гм!.. -- отозвалась фрекен Снорк.
В это мгновение "Приключение" сильно качнуло.
-- Тсс! -- произнес Снорк. -- Он клюет!
Последовал еще более резкий толчок, а за ним сильнейший рывок, от
которого все попадали на стлани.
-- Караул! -- завопил Снифф. -- Он нас всех слопает!
"Приключение" зарылось носом в волну, выровнялось и с бешеной
скоростью понеслось в открытое море. Перед его носом, натянутый как
струна, уходил в воду фалинь, распуская по сторонам усы белой пены.
Оладья явно пришлась Панталошке по вкусу.
-- Тишина! -- крикнул Снорк. -- Тишина на борту! Каждый на своем
посту!
-- Только бы он не нырял! -- крикнул Снусмумрик, забравшись на
нос.
Но Панталошка плыл прямо вперед и уносил их все дальше в море.
Вскоре берег превратился в узенькую полоску на горизонте.
-- Как по-вашему, надолго его хватит? -- спросил Хемуль.
-- В случае чего обрежем веревку, -- сказал Снифф. -- А не то за
все ответите вы!
-- Ни за что не обрежем! -- тряхнув челкой, воскликнула фрекен
Снорк.
осказках.ру - oskazkax.ru
Тут Панталошка взмахнул в воздухе своим огромным хвостом,
развернулся и направился к берегу.
-- Теперь идем чуть помедленней! -- объявил Муми-тролль, который
стоял на корме на коленях, наблюдая кильватерную струю. -- Он
выдыхается!
Панталошка и вправду приустал, зато не на шутку разозлился. Он
дергал трос и рыскал из стороны в сторону так, что "Приключение"
валило на борт с риском для жизни его пассажиров.
Время от времени Панталошка приостанавливался, подманивая их к
себе, а потом припускал с такой силой, что волны перехлестывали через
борт. Тут Снусмумрик достал свою губную гармошку и заиграл охотничью
песню, а остальные принялись отбивать такт ногами, да так, что стлани
заходили ходуном. И вот на поди же! Панталошка вдруг перевернулся и
выставил из воды свое огромное брюхо.
Другого такого не было в целом свете.
С минуту все молча разглядывали рыбину, затем Снорк сказал:
-- Поймал-таки я его!
-- Да! -- гордо сказала его сестра.
Панталошку взяли на буксир и пошли к берегу. Тем временем дождь
усилился. Хемуль вымок до нитки, шляпа Снусмумрика потеряла всякий вид.
-- В гроте-то сейчас, должно быть, мокренько, -- сказал
Муми-тролль, сидевший на веслах. Он озяб. -- Да и мама, наверно,
волнуется, -- добавил он немного погодя.
-- Ты хочешь сказать, мы вроде как можем прямо сейчас отправиться
домой? -- спросил Снифф.
-- Ну да, и показать нашу рыбу, -- сказал Снорк.
-- Возвращаемся! -- сказал Хемуль. -- Всякие необыкновенности
хороши, но только на время. Страшные истории, промокания, одиночество
и все такое прочее. Но в конечном счете они не дают ощущения уюта.
Под Панталошку подвели доски и сообща поволокля его по лесу.
Разверстая пасть рыбины была до того велика, что ее зубы цепляли за
ветки деревьев, а весу в ней было столько сот килограммов, что
приходилось давать себе передышку на каждом повороте дороги. А дождь
поливал все пуще и пуще. Но добравшись до Муми-дола, они не увидели
своего дома за сплошной завесой дождя.
-- Оставим его здесь на немножко, -- предложил Снифф.
-- Ни за что на свете! -- горячо возразил Муми-тролль.
И они садом двинулись к дому. Внезапно Снорк остановился и сказал:
-- Мы заблудились.
-- Ерунда какая! -- отозвался Муми-тролль. -- Вот дровяной сарай,
а вон там мост.
-- Да, но где же сам дом? -- спросил Снорк.
Странное, очень странное дело: Муми-дом исчез. Пропал начисто,
целиком. Они положили Панталошку на золотой песок перед крыльцом. То
есть, собственно говоря, крыльца-то тоже не было. Вместо него...
Но сперва надо объяснить, что произошло в Муми-доме за время
охоты на Панталошку.
Когда мы в последний раз упоминали про Муми-маму,она ушла спать в
свою комнату. А перед этим она машинально скомкала губоцветные Хемуля
и уронила комок в шляпу Волшебника. Ах, не следовало ей в этот раз
прибираться!
Ибо, пока дом был погружен в послеобеденный сон, губоцветные
принялись расти на волшебный лад. Мягко извиваясь, поднялись они из
шляпы Волшебника и расползлись по полу. Их побеги и усики стали ощупью
взбираться по стенам, карабкаться по портьерам и шнуркам от вьюшек,
пролезать во все щели, форточки и замочные скважины. С фантастической
быстротой распускались во влажном воздухе цветы, созревали плоды.
Огромные пучки листьев заполонили крыльцо, вьющиеся стебли оплели
ножки стола, наподобие змеиных гнезд свешивались с потолка. Растения с
мягким шелестом заполняли дом; изредка слышался приглушенный хлопок --
это распускался какой-нибудь гигантский цветок или падал на ковер
плод. Но Муми-мама решила, что все это дождь, и, повернувшись на
другой бок, спала себе и спала.
А в соседней комнате сидел Муми-папа и строчил мемуары. С той
поры как он построил причал для "Приключения", не произошло ничего
интересного, что стоило бы поведать потомству, и он стал описывать
свое детство. При этом он до того расчувствовался, что чуть не пустил
слезу. Он с рождения был необыкновенным, одаренным ребенком, которого
никто не понимал. Но и подросши, он оставался непонятым, и ему во всех
отношениях было так тяжело, так тяжело. Муми-папа строчил и строчил,
представляя себе при этом, как все будут раскаиваться, когда он
прочтет мемуары вслух. Это вновь привело его в веселое расположение
духа, так что он даже воскликнул:
-- Так им и надо!
И в то же мгновение на его рукопись шмякнулась слива и сделала
большущее синее пятно.
-- Клянусь своим хвостом! -- вскричал он. -- Муми-тролль и Снифф
снова дома!
И он обернулся с решимостью как следует намять им холку. Но не
тут-то было: его взгляд уперся в буйные заросли каких-то кустарников,
обсыпанных желтыми ягодами. Муми-папа так и подскочил на месте, и тут
уж на его письменный стол обрушился целый дождь синих слив. Весь
потолок был наглухо заткан сплетением веток, они росли прямо на глазах
и тянули свои зеленые руки к окну.
-- Эй! -- крикнул Муми-папа супруге. -- Проснись! Поди сюда!
Муми-мама села в кровати и в глубоком изумлении обвела взглядом
комнату, которая была полна мелких белых цветов. Они на тоненьких
нитях свисали с потолка в виде изящных розеток.
-- Ах, какая прелесть! -- сказала Муми-мама. -- Уж не Муми-тролль
ли это устроил, чтобы порадовать меня?
И, осторожно раздвинув тонкую занавесь из цветов, она встала с
кровати.
-- Эй! -- кричал за стеной Муми-папа. -- Открой! Я не могу выйти!
Муми-мама попробовала отворить дверь, но тщетно. Дверь была
безнадежно забаррикадирована мощными стеблями вьющихся растений. Тогда
Муми-мама выбила стекло в двери на крыльцо и с величайшим трудом
протиснулась в проем. Крыльцо сплошь заросло фиговыми деревьями,
гостиная превратилась в дремучие джунгли.
-- Охохонюшки! -- сказала Муми-мама. -- Разумеется, опять эта
шляпа.
И она присела, обмахиваясь пальмовым листом.
Тут из зарослей папоротников, проросших в ванной, вынырнул Ондатр
и жалобным голосом сказал:
-- Вот! Теперь всем ясно, к чему приводит составление гербариев!
Этот Хемуль никогда не внушал мне доверия!
Лианы проросли сквозь печную трубу, оплели крышу и окутали весь
Муми-дом пышным зеленым ковром.
А на дворе под дождем стоял Муми-тролль и удивленно озирал
высокий зеленый холм, на котором прямо на глазах распускались цветы и
созревали плоды, меняя цвет из зеленого в желтый, из желтого в красный.
-- Дом был тут, это точно, -- сказал Снифф.
-- Он там, внутри, -- мрачно произнес Муми-тролль. -- Теперь туда
никому не войти, и никто оттуда не выйдет. Никогда-никогда.
Снусмумрик выступил вперед и с интересом стал осматривать холм.
Ни окон, ни дверей. Сплошной ковер дикой растительности. Снусмумрик
ухватился за какой-то стебель и потянул. Стебель был упругий, словно
резиновый, и не выдергивался из земли! Как бы невзначай обвился он
вокруг шляпы Снусмумрика и снял ее.
-- Опять колдовство, -- сказал Снусмумрик. -- В конце концов это
начинает надоедать.
Тем временем Снифф обежал вокруг наглухо заросшей веранды.
-- Подвальное окошко! -- крикнул он. -- Оно открыто!
Муми-тролль стремглав подлетел к отдушине и заглянул в нее.
-- А ну давай туда, живо! -- решительно сказал он. -- Еще немного
-- и оно тоже зарастет!
Один за другим все спустились вниз, в черноту подвала.
-- Ау! -- крикнул Хемуль, лезший последним. -- Я никак не пролезу!
-- Ну так оставайся снаружи, карауль Панталошку, -- отозвался
Снорк. -- Можешь включить в свой гербарий дом!
И, оставив бедного Хемуля мокнуть под дождем, они ощупью
пробрались к лестнице в погреб.
-- Нам повезло, -- сказал Муми-тролль. -- Крышка открыта. Вот
видите, как хорошо иной раз быть распустехой!
-- Это я забыл закрыть, -- поспешил вставить Снифф. -- Так что
вся честь принадлежит мне!
Они сразу же увидели замечательную картину: на суку сидел Ондатр
и ел груши.
-- А где мама? -- спросил Муми-тролль.
-- Мама вырубает папу из кабинета, -- горестно отвечал Ондатр. --
Единое упование мне осталось: что рай ондатров -- спокойное местечко,
ибо я уже не жилец.
Все прислушались. Мощные удары топора сотрясали листву. Раздался
треск, за ним ликующий возглас. Муми-папа вышел на свободу!
-- Мама! Папа! -- закричал Муми-тролль, продираясь сквозь джунгли
к входной двери. -- Что вы тут без меня натворили?!
-- Ах, золотко мое, -- сказала Муми-мама. -- Мы, наверно, опять
оплошали со шляпой. Ну да идите же сюда! Я нашла в шкафу куст ежевики!
Это был исключительный день. Затеялась игра в девственный лес.
Муми-тролль был Тарзаном, фрекен Снорк была Джейн. Сниффу разрешили
быть сыном Тарзана, а Снусмумрик взял на себя роль шимпанзе Читы.
Снорк ползал в подлеске с вставными челюстями из апельсиновых корок
[Спроси у мамы: она знает, как они делаются!] и изображал врага вообще.
-- Охохонюшки! -- сказала Муми-мама. -- Надо полагать, все наши
гости чувствуют себя отлично.
-- Надеюсь, что так, -- отозвался Муми-папа. -- Сделай милость,
подбрось мне бананчик.
Веселье продолжалось до самого вечера. Никого не тревожило, что
вход в погреб может зарасти, и все думать забыли о бедняге Хемуле.
А он торчал на дворе в мокром платье, прилипавшем к ногам, и
караулил Панталошку. Время от времени он съедал яблочко или считал
тычинки в каком-нибудь цветке джунглей, но больше вздыхал.
Дождь перестал, близились сумерки. И едва только зашло солнце,
что-то случилось с зеленым холмом, заключившим в себя Муми-дом. Он
стал увядать так же быстро, как вырос. Плоды сморщились и попадали на
землю. Цветы поникли, а их листья свернулись трубочками. Дом
наполнился шорохом и потрескиванием. Хемуль глядел, глядел, потом
подошел и легонько потянул к себе ветку. Она была сухая, как трут, и
сразу же отломилась: Тут Хемуля осенило. Он собрал огромную кучу
хвороста, сходил в дровяной сарай за спичками -- и на садовой дорожке
запылал костер. Веселый и довольный, Хемуль подсел к огню и просушил
свое платье. А немного погодя его еще раз осенило, и он с нехемульской
силой затащил в огонь хвост Панталошки: больше всего на свете Хемуль
любил жареную рыбу.
Так вот и вышло, что когда Муми-семейство и его друзья проложили
себе путь через веранду и распахнули дверь, их взорам предстал
чрезвычайно довольный Хемуль, уже умявший одну седьмую Панталошки.
-- Ах, негодник! -- сказал Снорк. -- Как же мне теперь взвесить
мою рыбу?
-- Взвесь меня да прибавь, -- отвечал Хемуль, для которого этот
день стал одним из самых счастливых дней в его жизни.
-- А ну-ка, спалим весь этот девственный лес! -- сказал Муми-папа.
Они вынесли из дому весь сушняк и сложили большущий костер,
какого еще не видал Муми-дол. Панталошку зажарили целиком на углях и
съели всего без остатка, вплоть до кончика носа. Но еще долго после
этого среди обитателей Муми-дома разгорались споры о том, какой длины
он был: от крыльца до дровяного сарая или только до кустов сирени.
в которой рассказывается о Королевском рубине, о том,
как Снорк ставил перемет, о смерти Панталошки и еще
о том, как Муми-дом превратился в джунгли
Был конец июля, в Муми-доле стояла страшная жара. Даже мухи и те
не находили силы жужжать. Изнемогали запыленные деревья, обмелела
речка. Она теперь еле струилась узеньким серым ручейком по жаждущим
лугам, и из ее воды уже не получалось вкусного фруктового сока в шляпе
Волшебника (которая была помилована и стояла под зеркалом на комоде).
День за днем солнце поливало зноем долину. Вся ползучая мелюзга
попряталась в свои прохладные подземные норы, птицы смолкли. Друзья
Муми-тролля стали раздражительными, не находили себе места и ссорились
между собой.
-- Мама, -- сказал Муми-тролль, -- придумай для нас что-нибудь. А
то мы только ссоримся да изнываем от жары!
-- Да, мое золотко, -- отвечала Муми-мама. -- Я это уже заметила.
Я и сама рада немного отдохнуть от вас. Не пожить ли вам несколько
деньков в гроте? Там прохладно, вы сможете целый день не вылезать из
моря и ничего не делать.
-- И ночевать тоже в гроте? -- восхищенно спросил Муми-тролль.
-- Ну конечно! И не показывайтесь мне на глаза, пока опять не
станете милыми и хорошими!
Было страшно интересно по-настоящему устроиться в гроте. Посреди
песчаного пола поставили керосиновую лампу. Каждый выкопал себе ямку
по форме своего тела, чтобы уютней было спать. Провизию: пудинг с
изюмом, тыквенное пюре, бананы, красные и белые мятные лепешки,
кукурузные початки и оладьи -- разделили на шесть равных кучек.
Под вечер потянул ветерок с побережья. Закат был красный, солнце
заливало грот теплым светом. Снусмумрик играл сумеречные песни, фрекен
Снорк лежала, склонив кудрявую голову на колени Муми-троллю.
Пудинг с изюмом настроил всех на благодушный лад, но над морем
сгущались сумерки, и всем было как-то жутковато.
-- А ведь это я нашел грот, -- сказал Снифф, и никому неохота
было возражать, что все слышали это тысячу раз.
-- Хотите, я расскажу вам страшную историю? -- спросил
Снусмумрик, зажигая лампу.
-- А насколько страшную? -- спросил Хемуль.
-- Примерно отсюда до входа, а то и чуть подальше, -- ответил
Снусмумрик. -- Если только это что-нибудь тебе говорит.
-- Ровно ничего, -- сказал Хемуль. -- Давай рассказывай, я скажу,
когда мне станет страшно.
-- Ладно, -- сказал Снусмумрик. -- Это правдивая история, я
слышал ее от черного дрозда. Ну, значит, так. На краю света стоит
высокая-превысокая гора, поглядишь, так дух захватывает. Черная как
сажа и гладкая как шелк. Ее склоны отвесно падают в бездну, а вокруг
вершины парят облака. А на самом верху стоит дом Волшебника, и
выглядит он вот так. -- Снусмумрик начертил на песке дом.
-- Без окон? -- полюбопытствовал Снифф.
-- Без окон и без дверей, потому что Волшебник всегда
возвращается домой по воздуху на черной пантере. Он выходит только по
ночам, разъезжает по свету и собирает в свой плащ рубины.
-- Да что ты! -- воскликнул Снифф, сделав большие глаза. --
Рубины! Как же он их находит?
-- Волшебник может обернуться кем угодно. Может забраться под
землю и даже спуститься к сокровищам на дне морском.
-- На что ему столько драгоценных камней? -- с завистью спросил
Снифф.
-- Да ни на что. Просто собирает, да и только. Совсем как Хемуль
собирает растения.
-- Ты что-то сказал? -- встрепенулся Хемуль, задремавший в своей
песчаной ямке.
-- Я сказал, что дом Волшебника полон рубинов. Они грудами
навалены на полу, они вделаны в стены и горят, как глаза зверей. Дом
без крыши, и проплывающие над ним облака отсвечивают красным от их
блеска. Глаза Волшебника тоже красные и светятся в темноте.
-- Я уже готов испугаться, -- сказал Хемуль. -- Сделай милость,
рассказывай потихонечку.
-- Ну и счастливый же он, наверно, этот Волшебник, -- вздохнул
Снифф.
-- Вовсе нет, -- отвечал Снусмумрик. -- Он будет счастливым,
только когда найдет Короля рубинов. Это очень большой рубин, не меньше
головы его черной пантеры, а посмотришь на него, так кажется, будто в
нем переливается жидкий огонь. Волшебник искал его на всех планетах,
добрался даже до Нептуна, но до сих пор не нашел. Сейчас он отправился
на Луну, ищет рубин в лунных кратерах, впрочем, без особой надежды на
успех. В глубине души Волшебник уверен, что рубин находится на Солнце,
но попасть туда он не может. Он уже делал несколько попыток, но там
слишком горячо.
-- Неужели все это правда? -- недоверчиво спросил Снорк.
-- Хотите -- верьте, хотите -- нет, -- безразлично отвечал
Снусмумрик и продолжал: -- Только знаете, что сказал мне дрозд? Он
сказал, что у Волшебника есть черный цилиндр и он потерял его
несколько месяцев назад, когда отправился на Луну!
-- Не может быть! -- вырвалось у Муми-тролля.
-- Так, значит, это он и есть! -- воскликнула фрекен Снорк.
-- Факт, -- сказал Снорк.
-- Что случилось? -- спросил Хемуль. -- Вы о чем?
-- О шляпе, о чем же еще, -- ответил Снифф. -- О черном цилиндре,
который я нашел этой весной. О волшебной шляпе!
Снусмумрик многозначительно кивнул.
-- Ну а вдруг Волшебник вернется за шляпой? -- тревожно спросила
фрекен Снорк. -- Я бы ни за что не осмелилась взглянуть в его красные
глаза!
-- Надо посоветоваться с мамой, -- сказал Муми-тролль. -- До Луны
далеко?
-- Изрядно, -- отвечал Снусмумрик. -- К тому же Волшебнику
потребуется время, чтобы обшарить все кратеры.
Наступило гнетущее молчание. Каждый думал о черной шляпе,
стоявшей дома на комоде под зеркалом.
-- Сделайте свет поярче, -- попросил Снифф.
-- Вы ничего не слышите? -- сказал Хемуль. -- Прислушайтесь! Там,
снаружи...
Все устремили взгляды на вход и прислушались. Из ночной тишины
доносились какие-то тихие-тихие звуки-уж не пантера ли крадется к ним?
-- Это дождь, -- сказал Муми-тролль. -- Идет дождь. Теперь в
самый раз немножко поспать.
Все разошлись по своим ямкам и закутались в одеяла. Муми-тролль
погасил лампу и под легкий шорох дождя погрузился в сон.
Хемуль проснулся оттого, что его спальное место залило водой.
Снаружи шелестел теплый летний дождь, вода ручейками и водопадами
сбегала по стенам грота и, как нарочно, устремлялась в его ямку.
-- Эх, страсти-напасти! -- пробормотал Хемуль, отжал платье и
вышел посмотреть погоду. Повсюду было одно и то же- серо, сыро и
неприютно. Хемуль спросил себя, не охота ли ему искупаться, и
рассудил, что неохота.
"Ну никакого порядка на свете, -- недовольно подумал он. -- Вчера
жарища, сегодня мокротища. Пойду-ка завалюсь снова спать".
Ямка Снорка показалась ему посуше остальных.
-- А ну подвинься, -- сказал Хемуль. -- Мою постель залило водой.
-- Тем хуже для тебя, -- сказал Снорк и повернулся на другой бок.
-- Вот я и хочу устроиться вместе с тобой, -- заявил Хемуль. --
Не будь свиньей.
Но Снорк лишь пробормотал что-то невнятное и не шелохнулся. А
Хемуль, преисполнясь жаждой мщения, взял и прорыл канал от своей ямки
к Снорку.
-- Это, Хемуль, знаешь что! -- сказал Снорк, вскакивая в намокшем
одеяле. -- Вот уж не думал, что ты горазд на такие фигли-мигли!
-- Это было наитие! -- радостно сообщил Хемуль. -- Ну, что мы
теперь будем делать?
Снорк высунул нос из грота и взглянул на небо, на море. Затем
уверенно сказал:
-- Ловить рыбу. Буди всех, а я пойду подготовлю лодку.
Снорк спустился на мокрый песок, вышел на мостки, сооруженные
Муми-папой, и постоял с минуту, выставив нос в сторону моря. Был
полный штиль, лишь дождь накрапывал тихо, и каждая капля оставляла
кружочек на мерцающей глади воды. Снорк кивнул каким-то своим мыслям и
вытащил из-под навеса ящик с самым большим переметом. Потом достал
из-под мостков рыбный садок и принялся наживлять крючки, напевая про
себя охотничью песню Снусмумрика.
Когда все вышли из грота, перемет был уже налажен.
-- А, вот и вы наконец, -- сказал Снорк. -- Снимай мачту, Хемуль,
и вставляй уключины.
-- А мы непременно должны ловить рыбу? -- спросила фрекен Снорк.
-- Ведь, когда ловишь рыбу, ничего не происходит, и потом, мне так
жалко этих маленьких щучек!
-- Ничего, сегодня произойдет, -- сказал Снорк. -- Садись на нос,
там ты меньше будешь мешать.
-- Дайте я помогу! -- завопил Снифф и, уцепившись за ящик с
переметом, вскочил на борт.
Лодка накренилась, ящик с переметом перевернулся, а половина его
содержимого запуталась в уключинах и якорных лапах.
-- Оч-чень хорошо! -- сказал Снорк. -- Замечательно! Опытность
морского волка, полный порядок на борту и все такое прочее. А прежде
всего -- уважение к труду других. Ха!
-- Как? Ты его не проберешь? -- удивился Хемуль.
-- Еще чего... -- мрачно усмехнулся Снорк. -- Где это видано,
чтобы слово капитана что-нибудь значило на корабле? Нигде. Валите ящик
в море как есть, авось что-нибудь да зацепится.
С этими словами Снорк залез под кормовое сиденье и с головой
укрылся брезентом.
-- Это надо же, -- сказал Муми-тролль. -- Садись на весла,
Мумрик, а мы будем расхлебывать эту кашу. Снифф, ты осел.
-- Так точно, -- с признательностью отвечал Снифф. -- С какого
конца начинать?
-- С середины, -- сказал Муми-тролль. -- Только смотри не
припутай свой хвост.
Снусмумрик стал медленно выгребать в море.
А тем временем Муми-мама ходила по дому ужасно довольная. Дождь
мягко шелестел над садом. Кругом царили мир, тишина и порядок.
-- Теперь все пойдет в рост! -- говорила сама себе Муми-мама. --
Ах, как хорошо, что я спровадила их в грот!
"Не мешало бы прибраться в комнате", -- подумала она и начала
сгребать в кучу чулки, апельсиновые корки, какие-то диковинные камни,
куски коры. Туда же попала газонокосилка и много чего другого. В
радиоприемнике она нашла несколько губоцветных, которых Хемуль забыл
положить под пресс. Муми-мама машинально смотала их в клубок, радостно
прислушиваясь к мягкому шелесту дождя.
-- Теперь все пойдет в рост! -- повторила она и выронила из лап
клубок.
Он упал прямо в шляпу Волшебника, но Муми-мама этого не заметила
и пошла спать в свою комнату, потому что больше всего на свете она
любила спать, когда дождь барабанит по крыше.
А в глуби морской стоял и подстерегал добычу перемет Снорка. Он
стоял уже несколько часов, и фрекен Снорк буквально помирала от скуки.
-- Все зависит от того, сколько ждать, -- втолковывал ей
Муми-тролль. -- Может статься, на каждом крючке что-нибудь да будет,
понимаешь?
Фрекен Снорк тихонько вздохнула.
-- Да ведь и так, когда опускаешь крючок, на нем есть полуклейки,
а когда вытаскиваешь -- целый окунь. Ведь и так знаешь, что на крючке
целый окунь.
-- Или вовсе ничего! -- сказал Снусмумрик.
-- Или бычок, -- сказал Хемуль.
-- Словом, девчонке этого не понять, -- заключил Снорк. -- Ну
теперь можно тащить. Только без крика! Потихоньку! Потихоньку!
Вот показался первый крючок.
Ничего.
Показался второй.
Опять ничего.
-- Это говорит лишь о том, что они ходят на глубине, -- сказал
Снорк. -- И что они ужасно большие. А теперь давайте потише. -- Он
вытащил еще четыре пустых крючка и сказал: -- Вот хитрющий попался!
Объедает у нас всю наживку. Ну и здоров же, наверно!
Все перегнулись через борт и напряженно глядели в черную глубину,
куда уходила леса.
-- Как по-твоему, что это за рыба? -- спросил Снифф.
-- Не иначе как Панталошка, -- ответил Снорк. -- Смотрите, еще
десять пустых крючков!
-- Э-хе-хе!.. -- сказала фрекен Снорк.
-- Ну ты не больно-то эхехекай! -- сердито оборвал ее брат,
продолжая выбирать лесу. -- Давайте потише, не то спугнете!
Крючок за крючком укладывался в ящик. Попадались пучки морской
травы и водорослей. А рыбы не было. Прямо-таки ничего-ничегошеньки.
И вдруг Снорк крикнул:
-- Смотрите! Тянет! Я абсолютно уверен, что тянет!
-- Панталошка! -- завопил Снифф.
-- Теперь самый момент проявить выдержку, -- с деланным
спокойствием произнес Снорк. -- Мертвая тишина! Вот он!
Туго натянутая леса провисла, и глубоко внизу, в темно-зеленой
толще воды, что-то забелело. Неужели брюхо Панталошки? Что-то
вздымалось к поверхности, словно горный хребет с таинственного
ландшафта морского дна... Что-то громадное, грозное, неподвижное.
Зеленовато-замшелым стволом гигантского дерева скользнуло оно наверх
под киль лодки.
-- Сачок! -- крикнул Снорк. -- Где сачок?
И в то же мгновение воздух наполнился ревом и пеной. Громадная
водяная гора подняла "Приключение" на своем горбу, ящик для перемета
так и заплясал по настилу. Затем так же внезапно все стихло.
Лишь оборванная леса сиротливо свешивалась с борта, да огромные
водовороты указывали путь чудо-рыбы.
-- Ну теперь-то ты видишь, что это за окунь? Такой рыбы мне
больше не попадется. И настоящей радости мне уже тоже не испытать.
-- Он сорвался вот тут, -- пояснил Хемуль, поднимая конец лесы.
-- У меня такое ощущение, что нитка была слишком тонка.
-- Иди купайся, -- сказал Снорк, закрыв лапами лицо.
Хемуль хотел что-то ответить, но Снусмумрик вовремя толкнул его
ногой. Воцарилось молчание. Затем фрекен Снорк осторожно сказала:
-- Может, попробуем еще разок? Фалинь-то наверняка выдержит.
Снорк лишь презрительно фыркнул.
-- А крючок? -- немного погодя спросил он.
-- Твой складной нож, -- ответила фрекен Снорк. -- Если выпустить
разом лезвие и штопор, отвертку и шило, уж на что-нибудь он непременно
подденется!
Снорк отнял лапы от лица и спросил:
-- Ну допустим. А наживка?
-- Оладья, -- ответила сестра.
Снорк задумался. Все ждали затаив дыхание. Наконец он сказал:
-- Да будет известно каждому: если только Панталошка ест оладьи,
охота продолжается!
Складной нож крепко-накрепко привязали к фалиню куском стальной
проволоки, оказавшейся у Хемуля в кармане, на лезвие насадили оладью и
нож бросили в море.
Охотничий азарт разбирал фрекен Снорк не меньше других, и она
даже попискивала от волнения.
-- Ты вылитая Диана, -- сказал Муми-тролль, любуясь ею.
-- Кто это? -- польщенная, спросила фрекен Снорк.
-- Богиня охоты! -- сказал Муми-тролль. -- Красивая, как
деревянная королева, и умная, как ты.
-- Гм!.. -- отозвалась фрекен Снорк.
В это мгновение "Приключение" сильно качнуло.
-- Тсс! -- произнес Снорк. -- Он клюет!
Последовал еще более резкий толчок, а за ним сильнейший рывок, от
которого все попадали на стлани.
-- Караул! -- завопил Снифф. -- Он нас всех слопает!
"Приключение" зарылось носом в волну, выровнялось и с бешеной
скоростью понеслось в открытое море. Перед его носом, натянутый как
струна, уходил в воду фалинь, распуская по сторонам усы белой пены.
Оладья явно пришлась Панталошке по вкусу.
-- Тишина! -- крикнул Снорк. -- Тишина на борту! Каждый на своем
посту!
-- Только бы он не нырял! -- крикнул Снусмумрик, забравшись на
нос.
Но Панталошка плыл прямо вперед и уносил их все дальше в море.
Вскоре берег превратился в узенькую полоску на горизонте.
-- Как по-вашему, надолго его хватит? -- спросил Хемуль.
-- В случае чего обрежем веревку, -- сказал Снифф. -- А не то за
все ответите вы!
-- Ни за что не обрежем! -- тряхнув челкой, воскликнула фрекен
Снорк.
осказках.ру - oskazkax.ru
Тут Панталошка взмахнул в воздухе своим огромным хвостом,
развернулся и направился к берегу.
-- Теперь идем чуть помедленней! -- объявил Муми-тролль, который
стоял на корме на коленях, наблюдая кильватерную струю. -- Он
выдыхается!
Панталошка и вправду приустал, зато не на шутку разозлился. Он
дергал трос и рыскал из стороны в сторону так, что "Приключение"
валило на борт с риском для жизни его пассажиров.
Время от времени Панталошка приостанавливался, подманивая их к
себе, а потом припускал с такой силой, что волны перехлестывали через
борт. Тут Снусмумрик достал свою губную гармошку и заиграл охотничью
песню, а остальные принялись отбивать такт ногами, да так, что стлани
заходили ходуном. И вот на поди же! Панталошка вдруг перевернулся и
выставил из воды свое огромное брюхо.
Другого такого не было в целом свете.
С минуту все молча разглядывали рыбину, затем Снорк сказал:
-- Поймал-таки я его!
-- Да! -- гордо сказала его сестра.
Панталошку взяли на буксир и пошли к берегу. Тем временем дождь
усилился. Хемуль вымок до нитки, шляпа Снусмумрика потеряла всякий вид.
-- В гроте-то сейчас, должно быть, мокренько, -- сказал
Муми-тролль, сидевший на веслах. Он озяб. -- Да и мама, наверно,
волнуется, -- добавил он немного погодя.
-- Ты хочешь сказать, мы вроде как можем прямо сейчас отправиться
домой? -- спросил Снифф.
-- Ну да, и показать нашу рыбу, -- сказал Снорк.
-- Возвращаемся! -- сказал Хемуль. -- Всякие необыкновенности
хороши, но только на время. Страшные истории, промокания, одиночество
и все такое прочее. Но в конечном счете они не дают ощущения уюта.
Под Панталошку подвели доски и сообща поволокля его по лесу.
Разверстая пасть рыбины была до того велика, что ее зубы цепляли за
ветки деревьев, а весу в ней было столько сот килограммов, что
приходилось давать себе передышку на каждом повороте дороги. А дождь
поливал все пуще и пуще. Но добравшись до Муми-дола, они не увидели
своего дома за сплошной завесой дождя.
-- Оставим его здесь на немножко, -- предложил Снифф.
-- Ни за что на свете! -- горячо возразил Муми-тролль.
И они садом двинулись к дому. Внезапно Снорк остановился и сказал:
-- Мы заблудились.
-- Ерунда какая! -- отозвался Муми-тролль. -- Вот дровяной сарай,
а вон там мост.
-- Да, но где же сам дом? -- спросил Снорк.
Странное, очень странное дело: Муми-дом исчез. Пропал начисто,
целиком. Они положили Панталошку на золотой песок перед крыльцом. То
есть, собственно говоря, крыльца-то тоже не было. Вместо него...
Но сперва надо объяснить, что произошло в Муми-доме за время
охоты на Панталошку.
Когда мы в последний раз упоминали про Муми-маму,она ушла спать в
свою комнату. А перед этим она машинально скомкала губоцветные Хемуля
и уронила комок в шляпу Волшебника. Ах, не следовало ей в этот раз
прибираться!
Ибо, пока дом был погружен в послеобеденный сон, губоцветные
принялись расти на волшебный лад. Мягко извиваясь, поднялись они из
шляпы Волшебника и расползлись по полу. Их побеги и усики стали ощупью
взбираться по стенам, карабкаться по портьерам и шнуркам от вьюшек,
пролезать во все щели, форточки и замочные скважины. С фантастической
быстротой распускались во влажном воздухе цветы, созревали плоды.
Огромные пучки листьев заполонили крыльцо, вьющиеся стебли оплели
ножки стола, наподобие змеиных гнезд свешивались с потолка. Растения с
мягким шелестом заполняли дом; изредка слышался приглушенный хлопок --
это распускался какой-нибудь гигантский цветок или падал на ковер
плод. Но Муми-мама решила, что все это дождь, и, повернувшись на
другой бок, спала себе и спала.
А в соседней комнате сидел Муми-папа и строчил мемуары. С той
поры как он построил причал для "Приключения", не произошло ничего
интересного, что стоило бы поведать потомству, и он стал описывать
свое детство. При этом он до того расчувствовался, что чуть не пустил
слезу. Он с рождения был необыкновенным, одаренным ребенком, которого
никто не понимал. Но и подросши, он оставался непонятым, и ему во всех
отношениях было так тяжело, так тяжело. Муми-папа строчил и строчил,
представляя себе при этом, как все будут раскаиваться, когда он
прочтет мемуары вслух. Это вновь привело его в веселое расположение
духа, так что он даже воскликнул:
-- Так им и надо!
И в то же мгновение на его рукопись шмякнулась слива и сделала
большущее синее пятно.
-- Клянусь своим хвостом! -- вскричал он. -- Муми-тролль и Снифф
снова дома!
И он обернулся с решимостью как следует намять им холку. Но не
тут-то было: его взгляд уперся в буйные заросли каких-то кустарников,
обсыпанных желтыми ягодами. Муми-папа так и подскочил на месте, и тут
уж на его письменный стол обрушился целый дождь синих слив. Весь
потолок был наглухо заткан сплетением веток, они росли прямо на глазах
и тянули свои зеленые руки к окну.
-- Эй! -- крикнул Муми-папа супруге. -- Проснись! Поди сюда!
Муми-мама села в кровати и в глубоком изумлении обвела взглядом
комнату, которая была полна мелких белых цветов. Они на тоненьких
нитях свисали с потолка в виде изящных розеток.
-- Ах, какая прелесть! -- сказала Муми-мама. -- Уж не Муми-тролль
ли это устроил, чтобы порадовать меня?
И, осторожно раздвинув тонкую занавесь из цветов, она встала с
кровати.
-- Эй! -- кричал за стеной Муми-папа. -- Открой! Я не могу выйти!
Муми-мама попробовала отворить дверь, но тщетно. Дверь была
безнадежно забаррикадирована мощными стеблями вьющихся растений. Тогда
Муми-мама выбила стекло в двери на крыльцо и с величайшим трудом
протиснулась в проем. Крыльцо сплошь заросло фиговыми деревьями,
гостиная превратилась в дремучие джунгли.
-- Охохонюшки! -- сказала Муми-мама. -- Разумеется, опять эта
шляпа.
И она присела, обмахиваясь пальмовым листом.
Тут из зарослей папоротников, проросших в ванной, вынырнул Ондатр
и жалобным голосом сказал:
-- Вот! Теперь всем ясно, к чему приводит составление гербариев!
Этот Хемуль никогда не внушал мне доверия!
Лианы проросли сквозь печную трубу, оплели крышу и окутали весь
Муми-дом пышным зеленым ковром.
А на дворе под дождем стоял Муми-тролль и удивленно озирал
высокий зеленый холм, на котором прямо на глазах распускались цветы и
созревали плоды, меняя цвет из зеленого в желтый, из желтого в красный.
-- Дом был тут, это точно, -- сказал Снифф.
-- Он там, внутри, -- мрачно произнес Муми-тролль. -- Теперь туда
никому не войти, и никто оттуда не выйдет. Никогда-никогда.
Снусмумрик выступил вперед и с интересом стал осматривать холм.
Ни окон, ни дверей. Сплошной ковер дикой растительности. Снусмумрик
ухватился за какой-то стебель и потянул. Стебель был упругий, словно
резиновый, и не выдергивался из земли! Как бы невзначай обвился он
вокруг шляпы Снусмумрика и снял ее.
-- Опять колдовство, -- сказал Снусмумрик. -- В конце концов это
начинает надоедать.
Тем временем Снифф обежал вокруг наглухо заросшей веранды.
-- Подвальное окошко! -- крикнул он. -- Оно открыто!
Муми-тролль стремглав подлетел к отдушине и заглянул в нее.
-- А ну давай туда, живо! -- решительно сказал он. -- Еще немного
-- и оно тоже зарастет!
Один за другим все спустились вниз, в черноту подвала.
-- Ау! -- крикнул Хемуль, лезший последним. -- Я никак не пролезу!
-- Ну так оставайся снаружи, карауль Панталошку, -- отозвался
Снорк. -- Можешь включить в свой гербарий дом!
И, оставив бедного Хемуля мокнуть под дождем, они ощупью
пробрались к лестнице в погреб.
-- Нам повезло, -- сказал Муми-тролль. -- Крышка открыта. Вот
видите, как хорошо иной раз быть распустехой!
-- Это я забыл закрыть, -- поспешил вставить Снифф. -- Так что
вся честь принадлежит мне!
Они сразу же увидели замечательную картину: на суку сидел Ондатр
и ел груши.
-- А где мама? -- спросил Муми-тролль.
-- Мама вырубает папу из кабинета, -- горестно отвечал Ондатр. --
Единое упование мне осталось: что рай ондатров -- спокойное местечко,
ибо я уже не жилец.
Все прислушались. Мощные удары топора сотрясали листву. Раздался
треск, за ним ликующий возглас. Муми-папа вышел на свободу!
-- Мама! Папа! -- закричал Муми-тролль, продираясь сквозь джунгли
к входной двери. -- Что вы тут без меня натворили?!
-- Ах, золотко мое, -- сказала Муми-мама. -- Мы, наверно, опять
оплошали со шляпой. Ну да идите же сюда! Я нашла в шкафу куст ежевики!
Это был исключительный день. Затеялась игра в девственный лес.
Муми-тролль был Тарзаном, фрекен Снорк была Джейн. Сниффу разрешили
быть сыном Тарзана, а Снусмумрик взял на себя роль шимпанзе Читы.
Снорк ползал в подлеске с вставными челюстями из апельсиновых корок
[Спроси у мамы: она знает, как они делаются!] и изображал врага вообще.
-- Охохонюшки! -- сказала Муми-мама. -- Надо полагать, все наши
гости чувствуют себя отлично.
-- Надеюсь, что так, -- отозвался Муми-папа. -- Сделай милость,
подбрось мне бананчик.
Веселье продолжалось до самого вечера. Никого не тревожило, что
вход в погреб может зарасти, и все думать забыли о бедняге Хемуле.
А он торчал на дворе в мокром платье, прилипавшем к ногам, и
караулил Панталошку. Время от времени он съедал яблочко или считал
тычинки в каком-нибудь цветке джунглей, но больше вздыхал.
Дождь перестал, близились сумерки. И едва только зашло солнце,
что-то случилось с зеленым холмом, заключившим в себя Муми-дом. Он
стал увядать так же быстро, как вырос. Плоды сморщились и попадали на
землю. Цветы поникли, а их листья свернулись трубочками. Дом
наполнился шорохом и потрескиванием. Хемуль глядел, глядел, потом
подошел и легонько потянул к себе ветку. Она была сухая, как трут, и
сразу же отломилась: Тут Хемуля осенило. Он собрал огромную кучу
хвороста, сходил в дровяной сарай за спичками -- и на садовой дорожке
запылал костер. Веселый и довольный, Хемуль подсел к огню и просушил
свое платье. А немного погодя его еще раз осенило, и он с нехемульской
силой затащил в огонь хвост Панталошки: больше всего на свете Хемуль
любил жареную рыбу.
Так вот и вышло, что когда Муми-семейство и его друзья проложили
себе путь через веранду и распахнули дверь, их взорам предстал
чрезвычайно довольный Хемуль, уже умявший одну седьмую Панталошки.
-- Ах, негодник! -- сказал Снорк. -- Как же мне теперь взвесить
мою рыбу?
-- Взвесь меня да прибавь, -- отвечал Хемуль, для которого этот
день стал одним из самых счастливых дней в его жизни.
-- А ну-ка, спалим весь этот девственный лес! -- сказал Муми-папа.
Они вынесли из дому весь сушняк и сложили большущий костер,
какого еще не видал Муми-дол. Панталошку зажарили целиком на углях и
съели всего без остатка, вплоть до кончика носа. Но еще долго после
этого среди обитателей Муми-дома разгорались споры о том, какой длины
он был: от крыльца до дровяного сарая или только до кустов сирени.