Сказка Малыш и Карлсон
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Астрид Линдгрен
КАРЛСОН НОЧУЕТ У МАЛЫША
Час спустя дядя Юлиус уже сидел за столом и уплетал
цыпленка, а фрекен Бок, Малыш, Карлсон и Бимбо стояли рядом и
глядели на него. "Как король", -- подумал Малыш. Им учительница
в школе рассказывала, что, когда короли едят, вокруг стоят
придворные и смотрят на них.
Дядя Юлиус был толстый, и вид у него был очень
высокомерный и самодовольный. "Наверно, такой, какой и должен
быть у старых королей", -- решил Малыш.
-- Собаку прочь! -- сказал дядя Юлиус. -- Малыш, ты же
знаешь, что я терпеть не могу собак.
-- Но Бимбо не делает ничего плохого, -- возразил Малыш.
-- Он не лает, и вообще он такой милый.
Дядя Юлиус придал своему лицу насмешливое выражение, как,
впрочем, всегда, когда собирался сказать что-нибудь неприятное.
-- Да, теперь настали такие времена, -- сказал он. --
Маленькие мальчики не только не делают то, что им приказано, но
еще и возражают взрослым. Вот как теперь обстоят дела, и мне
это решительно не нравится.
До сих пор Карлсон не мог оторвать глаз от цыпленка, но
после этих слов он перевел взгляд на дядю Юлиуса и долго
смотрел на него в глубокой задумчивости.
-- Дядя Юлиус, -- проговорил наконец Карлсон, -- скажи,
тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты красивый, умный и
в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил?
Дядя Юлиус никак не ожидал услышать такой комплимент. Он
очень обрадовался -- это было ясно, хотя и попытался виду не
подавать. Он только скромно улыбнулся и сказал:
-- Нет, этого мне никто еще не говорил.
-- Не говорил, значит? -- задумчиво переспросил Карлсон.
-- Тогда почему тебе в голову пришла такая нелепая мысль?
-- Карлсон, перестань... -- сказал Малыш с упреком, потому
что считал, что Карлсон и в самом деле ведет себя безобразно.
Но тут Карлсон обиделся не на шутку.
-- "Карлсон, перестань, Карлсон, перестань, Карлсон,
перестань"! Только это я от тебя и слышу! -- возмутился он. --
Почему ты меня все одергиваешь? Я не делаю ничего плохого.
Дядя Юлиус строго посмотрел на Карлсона. Но потом, видимо,
решил, что он не заслуживает внимяния, и снова занялся
цыпленком. А фрекен Бок все пододвигала ему блюдо и умоляла
взять еще кусочек.
-- Надеюсь, вам нравится? -- спросила она.
Дядя Юлиус впился зубами в цыплячью ножку, а потом сказал
с насмешливым видом:
-- Да, спасибо! Хотя этому цыпленку уж наверняка
сровнялось пять лет, зубы позволяют мне это точно определить.
Фрекен Бок вспыхнула и сморщила лоб от обиды.
-- У такого цыпленка вообще нет зубов, -- сказала она с
горечью.
Дядя Юлиус поглядел на фрекен Бок еще более насмешливо.
-- Зато у меня они есть, -- сказал он.
-- Только не ночью, -- уточнил Карлсон.
Малыш стал красный как рак. Ведь это он рассказал
Карлсону, что когда дядя Юлиус спит, его зубы лежат в стакане с
водой на тумбочке у кровати.
К счастью, фрекен Бок в этот момент разревелась -- от
обиды, что дядя Юлиус нашел цыпленка жестким. Ничто на свете не
могло причинить ей такого горя, как непризнание ее кулинарного
искусства, и теперь она горько плакала.
Дядя Юлиус, конечно, не думал, что она примет это так
близко к сердцу. Он торопливо поблагодарил ее за еду, смущенно
встал из-за стола, уселся в качалку, развернул газету и
отгородился ею ото всех.
Карлсон в сердцах уставился на него.
-- Какие все-таки бывают противные люди! -- воскликнул он
и, подбежав к фрекен Бок, стал ее похлопывать по плечу. --
Ничего, ничего, мое золотце, -- говорил он, стараясь ее
утешить, -- жесткий цыпленок -- это пустяки, дело житейское.
Разве ты виновата, что так и не научилась жарить цыплят?
Но тут фрекен Бок отпихнула Карлсона от себя с такой
силой, что он кубарем пролетел через всю комнату и -- раз! --
очутился прямо на коленях у дяди Юлиуса.
-- Гей-гоп! -- завопил Карлсон и, не дав дяде Юлиусу
опомниться, удобно расположился: он свернулся калачиком и
сказал с довольной улыбкой: -- Давай играть в дедушку и внучка!
Рассказывай мне сказку, но только, смотри, не очень страшную, а
то я испугаюсь.
Дядя Юлиус меньше всего на свете хотел быть дедушкой
Карлсона, а кроме того, он увидел что-то интересное в газете.
Поэтому он недолго думая схватил Карлсона за шиворот и поставил
на пол. Повернувшись к фрекен Бок, он громко сказал:
-- Знаете, что я сейчас прочел? -- спросил он. -- Будто
здесь у вас, в районе Вазастана, летает какой-то спутник-шпион.
Вы слыхали?
Малыш прямо застыл от ужаса. Только этого еще не хватало!
Почему дяде Юлиусу должна была попасть под руку именно эта
злосчастная газета! Ведь с тех пор прошло уже больше недели!
Однако, к счастью, дядя Юлиус пока только издевался над
тем, что было написано в газете.
-- Они думают, что им все сойдет с рук, любой бред, --
сказал он. -- У них только одна задача -- распродать побольше
номеров. Шпион... неуловим! Знаем мы эти сказки! Разве вы,
фрекен Бок, хоть разок видели этот таинственный летающий
бочонок?
У Малыша перехватило дыхание. "Если она сейчас расскажет
дяде Юлиусу, что этот невоспитанный толстый мальчишка тоже
умеет летать, все пропало, -- думал Малыш, -- во всяком случае,
тогда у дяди Юлиуса обязательно возникнут подозрения".
Но фрекен Бок, видно, вовсе не считала, что в самом
Карлсоне и в его умении летать есть что-то необычное, кроме
того, она все еще так громко всхлипывала, что едва могла
говорить.
-- Летающий бочонок? Что-то я ничего об этом не слыхала,
-- проговорила она наконец, глотая слезы. -- Наверно, обычная
газетная утка.
У Малыша вырвался вздох облегчения. Если бы ему только
удалось уговорить Карлсона никогда, никогда, никогда не летать
при дяде Юлиусе, то, может, все как-нибудь еще обошлось бы.
Малыш обернулся, чтобы тут же попросить об этом Карлсона,
но его словно ветром сдуло. Малыш забеспокоился и решил
немедленно начать поиски, но дядя Юлиус подозвал его к себе. Он
хотел узнать, как у Малыша идут дела в школе, и проверить,
силен ли он в устном счете, хотя сейчас были летние каникулы, а
значит, не время говорить о занятиях. Но в конце концов Малышу
все же удалось вырваться, и он помчался к себе в комнату
посмотреть, не там ли Карлсон.
-- Карлсон! -- крикнул он, переступив порог. -- Карлсон,
где ты?
-- В твоих пижамных штанах, -- ответил Карлсон. -- Если
только эти две узкие кишки можно назвать штанами!
Он сидел на краю кровати и пытался натянуть на себя штаны,
но, как ни старался, ничего не получалось.
-- Я дам тебе пижаму Боссе, -- сказал Малыш, метнулся в
комнату брата и принес оттуда большую пижаму. Она налезла и на
такого толстяка, как Карлсон. Правда, штанины и рукава
оказались чересчур длинны, но Карлсон тут же нашел выход --
недолго думая он их обрезал. Малыш не успел и слова 1вымолвить,
но он, по правде говоря, даже не очень огорчился. В конце
концов, рассуждал он, пижама -- это пустяки, дело житейское, и
то, что она погибла, не может омрачить его радости: ведь это
такое удивительное событие -- Карлсон останется у него
ночевать!
Малыш постелил себе на диванчике простыни Боссе и поставил
рядом с собой корзинку Бимбо. Бимбо уже улегся в нее и пытался
заснуть, но то и дело открывал глаза и недоверчиво косился на
Карлсона. Карлсон вертелся в кроватке Малыша, стараясь
устроиться поудобнее.
-- Я хочу свить себе теплое гнездышко, -- сказал он.
"В этой пестрой пижаме он и в самом деле похож на птицу,
-- подумал Малыш. -- Если со всех сторон подоткнуть одеяло, то
он будет лежать, как в гнезде".
Но Карлсон не захотел, чтобы Малыш подоткнул одеяло.
-- Пока еще рано, -- сказал он. -- Сперва мы позабавимся.
Я не согласен скучать, лежа в постели. Здесь тоже есть, чем
заняться. Можно есть бутерброды с жирной колбасой, можно играть
в "мешок", можно устроить подушечную битву. Мы начнем с
бутербродов.
-- Но ты же недавно съел целую гору плюшек.
-- Если мы будем лежать и скучать, я не играю, -- заявил
Карлсон. -- Неси бутерброды!
И Малыш прокрался в кухню и приготовил бутерброды. Никто
ему не помешал, фрекен Бок сидела в гостиной и разговаривала с
дядей Юлиусом. Видно, она уже простила ему ту обиду, которую он
ей нанес, сказав, что цыпленок жесток. Малыш беспрепятственно
вернулся в свою комнату и присел на кровать у ног Карлсона. Он
глядел, как Карлсон сосредоточенно уплетает бутерброды, и был
счастлив. Как приятно, когда твой лучший друг остается у тебя
ночевать. И Карлсон на этот раз тоже был всем, всем доволен.
-- Бутерброды хороши, и ты хорош, и домомучительница тоже
хороша, -- сказал он. -- Хотя она и не поверила, что я первый
ученик, -- добавил он и помрачнел. Это обстоятельство его явно
огорчало.
-- Ах, не обращай на это внимания! Вот дядя Юлиус тоже
хочет, чтобы я был первым учеником, а я вовсе не первый.
-- Нет, спасибо, я так не согласен, -- сказал Карлсон. --
Вот если бы я хоть немного научил тебя этому слу... слу... как
это ты называешь?
-- Сложение, -- сказал Малыш. -- Ты собираешься меня
учить?
-- Да, потому что я лучший в мире специалист по сложению.
Малыш рассмеялся.
-- Сейчас проверим, -- сказал он. -- Ты согласен?
Карлсон кивнул.
-- Приступай!
И Малыш приступил.
-- Вот мама дает тебе, допустим, три яблока...
-- Я скажу ей спасибо.
-- Не перебивай меня, -- сказал Малыш. -- Если ты получишь
три яблока от мамы, и два от папы, и два от Боссе, и три от
Бетан, и одно от меня...
Докончить ему не удалось, потому что Карлсон погрозил ему
пальцем.
-- Так я и знал! -- сказал он. -- Я всегда знал, что ты
самый жадный в семье, а это что-нибудь да значит!
-- Подожди, сейчас не об этом речь, -- сказал Малыш, но
Карлсон упрямо продолжал:
-- Вот если бы ты дал мне большой пакет, я быстро
развернул бы его, а там кило яблок, и две груши, и горсть таких
мелких желтых слив, знаешь?
-- Перестань, -- сказал Малыш. -- Я же говорю про яблоки
для примера, чтобы научить тебя сложению. Так вот, ты получил
одно яблоко от мамы...
-- Постой, -- сердито закричал Карлсон. -- я так не играю!
А куда она дела те два яблока, которые только что собиралась
мне дать?
Малыш вздохнул.
-- Милый Карлсон, яблоки здесь ни при чем. Они нужны мне
только для того, чтобы объяснить тебе, как надо складывать.
Теперь ты понял, в чем дело?
Карлсон фыркнул.
-- Думаешь, я не понимаю, в чем дело? Мама стащила у меня
два яблока, как только я отвернулся.
-- Перестань, Карлсон, -- снова сказал Малыш. -- Итак,
если ты получишь три яблока от мамы...
Карлсон довольно кивнул.
-- Ну вот видишь! Надо уметь за себя постоять, я всегда
это знал. Я люблю порядок: что мое, то мое. Я получил три
яблока от твоей мамы, два от папы, два от Боссе, три от Бетан и
одно от тебя, потому что ты самый жадный...
-- Да, так сколько же у тебя всего яблок? -- спросил
Малыш.
-- А ты как думаешь?
-- Я не думаю, я знаю, -- твердо сказал Малыш.
-- Ну тогда скажи! -- попросил Карлсон.
-- Нет, это ты должен сказать.
-- Больно воображаешь! Скажи! Держу пари, что ты
ошибешься.
-- Напрасно надеешься! -- сказал Малыш. -- У тебя будет
одиннадцать яблок.
-- Ты так думаешь? -- переспросил Карлсон. -- Вот и попал
пальцем в небо. Потому что позавчера вечером я сорвал двадцать
шесть яблок в одном саду в Лидингене, но потом я съел три штуки
и еще одно надкусил -- ну, что ты теперь скажешь?
Малыш молчал, он просто не знал, что сказать. Но потом он
вдруг сообразил.
-- Ха-ха! Все ты врешь, -- сказал он. -- Потому что в июне
еще нет яблок на деревьях.
-- Верно, нет, -- согласился Карлсон. -- Но тогда где
вы-то их взяли, яблочные воришки!
И Малыш решил отказаться от своего намерения научить
Карлсона сложению.
-- Но теперь ты хоть знаешь, что это за штука -- сложение.
-- Ты думаешь, я раньше не знал, что это то же самое, что
рвать яблоки, -- сказал Карлсон. -- А этому меня учить не надо,
я сам с этим неплохо справлюсь.
Я ведь лучший в мире мастер по сложению яблок, и, когда у
меня выберется свободный часок, мы полетим с тобой за город, и
я покажу тебе, как надо браться за сложение.
Карлсон проглотил последний кусок хлеба с колбасой и решил
приступить к подушечному бою. Но стоило ему кинуть Малышу в
голову подушку, как Бимбо дико залаял.
"Б-р-р!.." -- рычал Бимбо, вцепившись зубами в угол
подушки. Но Карлсон схватил ее за другой угол и потянул к себе.
Так Бимбо и Карлсон рвали подушку друг у друга, пока она не
лопнула. Бимбо разжал челюсти. Карлсон подхватил подушку и
кинул к потолку. Перья, красиво кружась, осыпали Малыша,
который лежал на кушетке и хохотал.
-- Кажется, пошел снег, -- сказал Карлсон. -- Смотри,
какой густой! -- восхитился он и снова подбросил подушку к
потолку.
Но Малыш сказал, что надо прекратить подушечный бой и что
вообще пора спать. Было уже поздно, они слышали, как дядя Юлиус
пожелал фрекен Бок спокойной ночи.
-- А теперь я пойду и лягу в свою короткую кровать, --
сказал он.
И тут Карлсон вдруг очень оживился.
-- Гей-гоп! -- воскликнул он. -- Я, кажется, придумал еще
одну забавную штуку.
-- Что еще за штуку ты придумал? -- удивился Малыш.
-- Очень забавную штуку, которую можно выкинуть, если
ночуешь не дома, а у кого-нибудь в гостях, -- объяснил Карлсон.
-- Играть в "мешок"? Подложить что-то в чужую постель, да?
Уже поздно. Ты не будешь этого делать, ладно?
-- Да, уже поздно, -- согласился Карлсон.
-- Конечно, уже поздно, -- с облегчением сказал Малыш.
-- Я теперь уже не буду этого делать, -- уверил его
Карлсон.
-- Вот и хорошо! -- обрадовался Малыш.
-- Потому что успел это сделать раньше, -- закончил
Карлсон.
Малыш так и сел.
-- Ну да? Неужели дяде Юлиусу?
Карлсон закудахтал от восторга.
-- Хитрый мальчишка, как ты мог догадаться?
Малыш так много смеялся во время подушечного боя, что
теперь уже просто застонал от смеха, хотя знал, что Карлсон
поступил дурно.
-- Ой, как дядя Юлиус рассердится!
-- Вот это мы и должны проверить, -- сказал Карлсон. --
Придется слетать вокруг дома и поглядеть в окно спальни.
Тут Малыш разом перестал визжать от смеха.
-- Ни за что на свете! Вдруг он тебя увидит! Он решит, что
ты и есть спутник-шпион... Сам можешь сообразить, что тогда
будет...
Но Карлсон был упрям.
-- Когда подкладываешь кому-нибудь в постель "мешок",
обязательно надо увидеть, как жертва сердится, иначе вся затея
не имеет смысла, -- уверял он. -- Не волнуйся, я прикроюсь
зонтиком!
И он побежал в прихожую за маминым красным зонтиком,
потому что по-прежнему лил дождь.
-- Я не хочу мочить пижаму Боссе, -- сказал Карлсон.
Он стоял на подоконнике с открытым зонтиком, готовый к
отлету.
"Это очень опасно", -- подумал Малыш и сказал с мольбой:
-- Смотри, будь осторожен! Следи, чтобы никому не
попасться на глаза, не то все пропало!
-- Спокойствие, только спокойствие! -- сказал Карлсон. И
полетел в дождь.
А Малыш остался, и он вовсе не был спокоен, а, наоборот,
так волновался, что кусал себе пальцы.
Минуты тянулись мучительно долго. Дождь лил как из ведра.
Малыш ждал. И вдруг он услышал душераздирающий крик дяди
Юлиуса. И вслед за тем в открытое окно влетел назад Карлсон. Он
с довольным видом выключил мотор и пристроил на половике
зонтик, чтобы стекала вода.
-- Он видел тебя? -- с испугом спросил Малыш. -- Он лег в
постель?
-- Пытался, он ведь такой упрямый, -- объяснил Карлсон.
Тут до них снова донесся крик дяди Юлиуса.
-- Я должен пойти посмотреть, что с ним случилось, --
сказал Малыш и побежал в спальню.
Дядя Юлиус сидел, завернувшись в простыню; он оыл
смертельно бледен, в глазах светился ужас, а на полу, рядом с
ним, лежала подушка и свернутое в валик одеяло.
-- Ты мне здесь не нужен, -- сказал дядя Юлиус, когда
появился Малыш. -- Позови фрекен Бок.
Но фрекен Бок, видно, сама услышала его крик, потому что
она тоже примчалась из кухни и застыла у двери как вкопанная.
-- Боже мой! -- воскликнула она. -- Неужели вы
перестилаете постель?
-- Нет, нет, -- заверил ее дядя Юлиус, -- хотя вообще-то я
не могу одобрить, что здесь стелят постель по новой моде... Но
сейчас мне не до этого.
Он замолчал и тихо застонал. Фрекен Бок подошла поближе к
нему и рукой потрогала его лоб.
-- Что случилось? Вы больны, господин Иенсен?
-- Да, болен, -- с трудом произнес дядя Юлиус. -- Надеюсь,
что болен... Уходи, -- добавил он, обращаясь к Малышу.
И Малыш ушел. Но он задержался за дверью, потому что хотел
услышать, что еще скажет дядя Юлиус.
-- Я умный и трезвый человек, -- продолжал дядя Юлиус. --
Таинственные явления, о которых пишут в газетах, разные там
глупости, не могут мне задурить голову... потому надеюсь, что я
просто болен.
-- Что случилась? -- повторила фрекен Бок. -- У меня было
видение... Наверно, у меня жар, а это -- бред, -- сказал дядя
Юлиус и вдруг понизил голос до шепота, так что Малыш едва
расслышал его слова. -- Мне не хотелось бы, фрекен Бок, чтобы
вы это кому-либо рассказывали, но мне почудилось, что сюда
явился летающий гном с красным зонтиком.
КАРЛСОН УСТРАИВАЕТ ТАРАРАМ И БЛИНЫ
На следующее утро, когда Малыш проснулся, Карлсона уже не
было. Пижама Боссе валялась скомканной на полу. Окно было
распахнуто, так что Малыш сразу решил, что Карлсон полетел к
себе домой. Конечно, жаль, но, с другой стороны, может, это
даже хорошо. Фрекен Бок не будет ругаться. Ей вовсе не
обязательно знать, что Карлсон ночевал у Малыша. Все же
удивительно, до чего без Карлсона сразу делалось пусто и
скучно, хоть плачь. Правда, навести после него порядок было
нелегко. Но стоило ему уйти, каак Малыш начинал по нему
скучать. Вот и сейчас, увидя, что он исчез, Малышу тут же
захотелось послать ему привет. Он подошел к окну и трижды
дернул за веревочку, скрытую занавеской. Это была веревочка от
звонка, который смастерил Карлсон, чтобы Малыш мог подавать ему
сигналы. Дернешь за веревочку, и у Карлсона на крыше звонит
колокольчик. Карлсон сам определил, сколько звонков что значит.
-- Позвонишь раз -- это значит: "Приходи", -- сказал
Карлсон. -- Два раза -- значит: "Приходи поскорее", а три раза
-- значит: "Спасибо, что на свете есть такой красивый, умный и
в меру упитанный мужчина, и такой смелый, и во всех отношениях
прекрасный, как ты, Карлсон".
Вот именно это и хотел сейчас Малыш сказать Карлсону.
Поэтому он три раза дернул за веревочку и услышал, как трижды
зазвенел колокольчик на крыше. И представьте себе, он получил
ответ. Раздался пистолетный выстрел, а потом Малыш услышал --
правда, едва-едва, ведь расстояние было велико, -- как Карлсон
запел свою песенку: "Боссе, биссе, биссе, бом!"
-- Не надо, Карлсон, не надо! -- шептал Малыш.
Глупый Карлсон! Расхаживает себе по крыше, стреляет, поет.
Как легко его могут услышать Филле и Рулле, подкараулить,
поймать, а потом сдать в редакцию, чтобы получить десять тысяч!
-- Что ж, сам виноват, -- сказал Малыш, обращаясь к Бимбо,
который лежал в своей корзинке и глядел так, что казалось, все
понимает. Малыш натянул на себя штанишки и рубашку и стал
играть с Бимбо, ожидая, пока проснется дом.
Дядя Юлиус, видно, еще спал, во всяком случае, из спальни
не доносилось ни звука, но из кухни уже тянуло ароматом
свежемолотого кофе, и Малыш пошел посмотреть, что делает фрекен
Бок.
Она сидела, тяжело навалившись на стол, и пила свою первую
чашку кофе. Очень странно, но она не возразила, когда. Малыш
присел рядом. Никакой каши, видно, не было, наоборот, фрекен
Бок явно встала так рано, чтобы приготовить к завтраку что-то
вкусное. И правда, два блюда с теплыми, пахнувшими корицей
булочками стояли на буфете, а в хлебной корзинке на столе тоже
высилась целая гора булочек. Малыш взял булочку и налил себе
стакан молока. Так они сидели друг против друга и завтракали в
полном молчании. В конце концов фрекен Бок сказала:
-- Интересно, как там живет Фрида?
Малыш оторвал глаза от стакана с молоком и изумленно
поглядел на домомучительницу. Они с ней такие разные, а
оказывается, ей не хватает Фриды, как ему Карлсона.
-- Фрекен Бок, вы скучаете по Фриде? -- спросил он
дружелюбно.
Но фрекен Бок в ответ горько усмехнулась:
-- Ты не знаешь Фриды!
Собственно говоря, Фрида Малыша нисколько не интересовала.
Но фрекен Бок явно хотелось о ней поговорить, поэтому Малыш
спросил:
-- А кто Фридин жених?
-- Негодяй, -- сказала фрекен Бок со вздохом. -- Да, я
знаю, что он негодяй, он зарится на ее деньги, это я сразу
поняла.
Фрекен Бок заскрипела зубами при одной мысли об этом.
"Бедняжка, -- думал Малыш, -- наверно, ей совсем не с кем
поговорить, если она даже меня терпит, когда ей хочется
рассказать о Фриде". И Малышу пришлось долго сидеть на кухне и
слушать нескончаемые истории про Фриду и ее Филиппа, про то,
какой глупой стала Фрида с тех пор, как Филипп ей внушил, что у
нее красивые глаза и очаровательный носик, "пленительный в
любую погоду", как выразился Филипп.
-- "Очаровательный носик"! -- повторила фрекен Бок и
фыркнула. -- Конечно, если считать, что картофелина средней
величины украшает лицо, то...
-- А как выглядит сам Филипп? -- спросил Малыш, чтобы
как-то проявить интерес.
-- Об этом я, слава богу, не имею ни малейшего
представления, -- сказала фрекен Бок. -- Фрида не потрудилась
мне его представить.
Кем Филипп работал, фрекен Бок тоже не знала. Но Фрида
рассказывала, что у него есть товарищ по работе, которого зовут
Рудольф.
-- И этот Рудольф мне бы вполне подошел, по словам Фриды,
но он не захочет водить со мной знакомство, потому что, по
мнению Фриды, я совсем не привлекательная. У меня нет
очаровательного носика, вообще нет ничего очаровательного, --
сказала фрекен Бок, снова фыркнула, встала и направилась за
чем-то в прихожую. Как только она вышла, в окно влетел Карлсон.
Малыш не на шутку рассердился.
-- Послушай, Карлсон, я же тебя просил, чтобы ты не летал
на глазах у фрекен Бок и дяди Юлиуса!
-- Потому я и прилетел сейчас, чтобы никто из них меня не
видел, -- сказал Карлсон. -- Я им даже не покажусь, -- добавил
он и залез под стол.
Когда в кухню вернулась фрекен Бок, надевая на ходу
шерстяную кофту, он тихо сидел под столом, скрытый свисающими
концами скатерти.
Она налила себе еще чашку кофе, взяла еще булочку и
продолжала свой рассказ.
-- Я уже говорила, что не могу похвастаться очаровательным
носиком-картошкой -- это привилегия Фриды.
Тут раздался голос непонятно откуда, этакий искусственный
голос, как у чревовещателя:
-- Верно, у тебя нос скорее похож на огурец.
Фрекен Бок так подскочила на стуле, что расплескала кофе,
и с подозрением поглядела на Малыша.
-- Это ты, бесстыдник?
Малыш покраснел, он не знал, что сказать.
-- Нет, -- пробормотал он. -- Это, я думаю, по радио
передают про овощи -- там про помидоры разные и огурцы.
Малыш нашел довольно хитрое объяснение, потому что в кухне
у Свантесонов действительно было слышно радио от соседей --
фрекен Бок уже не раз на это жаловалась.
Она поворчала, но недолго, потому что в кухню вошел дядя
Юлиус, он тоже хотел выпить кофе. Спотыкаясь, он обошел
несколько раз вокруг стола и стонал при каждом шаге.
-- Какая кошмарная ночь! -- воскликнул он. -- Святой
Иеремей, что за ночь! Я и до этого страдал онемением тела по
утрам, а сейчас, после всего, что было, ой!..
Потом он сел за стол и молча глядел прямо перед собой,
словно он погрузился в какие-то серьезные размышления. "Что-то
он на себя непохож", -- решил наблюдавший за ним Малыш.
-- И все же я благодарен судьбе за эту ночь, -- сказал он
после паузы. -- Она сделала меня другим человеком.
-- Вот и отлично, потому что старый никуда не годился.
Это снова раздался тот странный искусственный голос, и
снова фрекен Бок подпрыгнула на стуле и с недоверием посмотрела
на Малыша.
-- Это снова радио у Линдбергов... Видно, передача о
старых машинах.
Дядя Юлиус ничего не заметил. Он был так поглощен своими
мыслями, что ничего не слышал и ничего не говорил. Фрекен Бок
подала ему кофе. Он протянул, не глядя, руку, чтобы взять
булочку, но сделать этого не сумел, потому что в этот миг из-за
стола показалась маленькая пухлая ручка и потянула корзинку к
себе. Но дядя Юлиус и этого не заметил. Он по-прежнему был
всецело погружен в свои мысли и очнулся, только когда сунул в
горячий кофе пальцы вместо булочки и понял, что булочки он так
и не взял и макать ему нечего. Он подул на обожженную руку и
рассердился. Но тут же снова углубился в свои мысли.
-- Между небом и землей существует более тесная связь, чем
обычно думают, вот что я понял сегодня ночью, -- сказал он
серьезно и снова протянул руку, чтобы взять булочку. И снова
высунулась пухленькая ручка и отодвинула корзинку с булочками.
Но дядя Юлиус опять ничего не заметил, он все думал и думал и
очнулся, только когда сунул в рот пальцы и даже впился в них
зубами, поскольку никакой булочки у него в руке не было. Тогда
он опять рассердился. Но новый дядя Юлиус был явно добрее
старого, потому что он быстро успокоился. Больше он не делал
попытки взять булочку, а только все в той же глубокой
задумчивости допил кофе.
А булочки все же кто-то ел. Во всяком случае, они исчезали
одна за другой, но лишь Малыш понимал, куда. Он тихо хихикал и
даже осторожно отправил под стол стакан молока, чтобы Карлсону
не уплетать булочки всухомятку.
Именно это Карлсон называл "курощение булочками". Как это
получается на практике, фрекен Бок уже успела узнать за прежние
посещения Карлсона.
-- Можно прекрасно курощать людей, поглощая все их
булочки, -- заявил как-то Карлсон. Собственно, он знал, что
нужно говорить "укрощать", но "курощать", уверял он, звучит
куда более внушительно.
И теперь Карлсон устроил новое дьявольское "булочное
курощение", хотя фрекен Бок этого и не поняла. И дядя Юлиус
тоже. Он решительно не замечал "булочного курощения", несмотря
на всю его дьявольскую силу, а только все думал и думал о
чем-то своем. Но вдруг он схватил руку фрекен Бок и крепко
сжал, словно прося о помощи.
-- Я должен с кем-то об этом поговорить, -- сказал он
наконец. -- Теперь я уже не сомневаюсь, это был не бред, я в
здравом уме, но я видел гнома.
Фрекен Бок широко раскрыла глаза.
-- Вы видели гнома?
-- Да, -- ответил дядя Юлиус. -- Поэтому я теперь новый
человек в новом для меня мире. В мире сказок. Поймите меня,
фрекен Бок, этот мир мне открылся сегодня ночью со всей
очевидностью. Ведь раз в самом деле есть гномы, то, значит,
могут быть и ведьмы, и духи, и привидения -- одним словом, все
те существа, которые описаны в сказках.
-- А может, и летающие шпионы, -- попыталась вставить
фрекен Бок, но это не понравилось дяде Юлиусу.
-- Глупости, -- сказал он, -- все это выдумки, которые
распространяют газеты, чтобы поднять тираж.
Он наклонился к фрекен Бок и заглянул ей в глаза.
-- Но рассудите сами, -- продолжал он доверительно. --
Ведь наши предки верили в домовых, в ведьм, в духов и во все
такое прочее. Как же мы можем внушать себе, что все это не
существует? Неужели мы воображаем, что мы умнее наших дедов?
Нет, только толстокожие, самовлюбленные люди могут утверждать
такую глупость.
Фрекен Бок никак не хотела показаться толстокожей, потому
она поспешила подтвердить, что ведьмы встречаются куда чаще,
чем предполагаешь. А если как следует подумать, то станет ясно,
что бывают и домовые.
Но тут дяде Юлиусу пришлось прервать свои размышления,
потому что он заранее условился с доктором и ему уже пора было
уходить. Малыш мило проводил его до передней, и фрекен Бок
тоже. Малыш подал ему шляпу, а фрекен Бок помогла ему надеть
пальто. Вид бедного дяди Юлиуса действительно вызывал
сострадание. "Хорошо, что он идет к доктору", -- подумал Малыш
и робко похлопал его по руке. Фрекен Бок тоже явно была
озабочена, и она спросила с тревогой:
-- Как вы себя чувствуете, господин Иенсен?
-- Откуда я знаю? Я ведь еще не был у врача, -- сказал
дядя Юлиус так раздраженно, что Малыш подумал: "Хотя ему и
открылся ночью мир сказок и он стал новым человеком, кое-что от
старого дяди Юлиуса в нем еще есть".
После ухода дяди Юлиуса Малыш и фрекен Бок возвратились на
кухню.
-- Теперь мне необходимо выпить еще кофе с булочками и
посидеть немного в полном покое и тишине, -- сказала фрекен
Бок, обернулась к буфету и вскрикнула: на блюдах не было ни
единой булочки. Вместо них лежал большой бумажный пакет, на
котором странными кривыми буквами было написано:
В МИРИ ЗКАЗОК ТОЖИ
ЛЮБИ БУЛОЧКЫ
ГНУМ
Фрекен Бок прочла записку и мрачно нахмурила брови.
-- Никогда не поверю, -- сказала она, -- что гном может
украсть булочки, даже если он действительно существует. Он
слишком умен и добр, чтобы позволять себе такие выходки. Нет,
меня не проведешь, я знаю, кто это сделал.
-- Кто же? -- спросил Малыш.
-- Тот невоспитанный, толстый мальчишка, который к тебе
ходит, Карлсон или как его там зовут? Погляди, дверь в кухню
открыта! Он стоял здесь, притаившись, и подслушивал, а когда мы
выходили в переднюю, пробрался сюда. Она сердито потрясла
головой: -- Гном! Вину сваливает на других, а сам едва умеет
писать.
Малыш не был склонен поддерживать разговор о Карлсоне,
поэтому в ответ он только сказал:
-- Я все же думаю, что это гном. Пошли, Бимбо!
Каждое утро Малыш гулял с Бимбо в парке Вазы, и Бимбо
считал, что это самый веселый час за весь день, потому что в
парке он встречал много других симпатичных собак, которых можно
было обнюхать и с которыми было весело поболтать.
Малыш обычно играл там с Кристером и Гуниллой, но сегодня
он их так и не нашел. "Может быть, они уже уехали на каникулы",
-- подумал Малыш. Ну что ж, пусть, ему на это наплевать, пока у
него есть Карлсон. Ну и Бимбо, конечно.
Тут к Бимбо подбежала какая-то большая собака с явным
намерением напасть на него; Бимбо хотел было смело ринуться в
бой, чтобы показать этой глупой псине, что он о ней думает, но
Малыш удержал его.
-- Назад! -- скомандовал он. -- Ты еще мал, чтобы мериться
силой с таким теленком.
Он сгреб Бимбо в охапку и поискал глазами скамейку, чтобы
посидеть, пока Бимбо успокоится. Но все было занято -- люди
грелись на солнышке. В поисках свободного местечка Малыш забрел
в дальний конец парка. Там он обнаружил скамейку, на которой
расположились всего двое парней, причем каждый держал в руке
бутылку пива. Малыш их тут же узнал: это были Филле и Рулле.
Малыш испугался и хотел было пройти дальше, но вместе с тем
что-то притягивало его именно к этой скамейке. Ему ведь надо
узнать, продолжают ли Филле и Рулле охотиться за Карлсоном.
Возможно, они будут об этом говорить. И чего ему, собственно
говоря, бояться? Филле и Рулле никогда его не видели и,
следовательно, его не знают. Вот и прекрасно! Значит, он может
сидеть с ними рядом сколько ему захочется. Так ведь поступают
сыщики в детективных романах, когда выслеживают преступников,
-- сидят себе молча рядом и слушают чужой разговор.
Итак, Малыш сел на скамейку и весь превратился в слух, но
в то же время он иногда обращался к Бимбо, чтобы Филле и Рулле
не думали, что он ими интересуется.
Однако было похоже, что ему ничего не удастся выведать.
Филле и Рулле молча пили пиво. Наконец пиво было выпито, но они
все продолжали молчать. И вдруг Филле сказал:
-- Конечно, мы сумеем его поймать, мы ведь знаем, где он
живет. Я много раз видел, как он летел домой.
Малыш так испугался, что едва смог дух перевести. Он был
просто в отчаянии. Теперь Карлсону придется сматывать удочки.
Филле и Рулле заметили его маленький домик на крыше! Да, теперь
всему наступит конец!
Малыш сжал кулаки, пытаясь сдержать слезы, и в тот самый
момент, когда это перестало ему удаваться, хотя он старался изо
всех сил, он услышал, как Рулле сказал:
-- Да, я тоже много раз видел, как он влетает в окно, это
ведь та самая квартира, куда мы как-то залезли тем летом,
сечешь? На четвертом этаже, там на дверях табличка медная и
фамилию помню -- Свантесон.
У Малыша глаза округлились от удивления. Может, он
ослышался? Неужели Филле и Рулле в самом деле думают, что
Карлсон живет у Свантесонов? Какое счастье! Это ведь значит,
что Карлсон всегда может спрятаться у себя дома и быть там в
полной безопасности. Филле и Рулле его не выследили! Да это и
не так легко. Ведь никто, кроме трубочиста, не лазает по
крышам.
Итак, Филле и Рулле не пронюхали про домик на крыше, и тем
не менее все это ужасно. Бедняга Карлсон, каково ему придется,
если всерьез начнется за ним охота! Этот дурачок никогда не
умел прятаться.
Филле и Рулле снова долго молчали, а потом Рулле сказал
шепотом (Малыш едва расслышал):
-- Давай сегодня ночью.
Вот тут-то Филле и спохватился, что они сидят не одни на
скамейке. Он поглядел на Малыша и сказал очень громко:
-- Да, так давай сегодня ночью отправимся копать червей!
Но так легко Малыша не проведешь. Он прекрасно понимал,
что именно Филле и Рулле собирались делать сегодня ночью: они
попытаются поймать Карлсона, когда он, как они думают, лежит в
постели у Свантесонов и мирно спит.
"Надо поговорить об этом с Карлсоном, и как можно скорее!"
-- решил про себя Малыш.
Но Карлсон появился только к обеду. На этот раз он не
влетел в окно, а бешено затрезвонил во входную дверь. Малыш
побежал открывать.
-- Ой, как здорово, что ты пришел! -- начал Малыш, но
Карлсон не стал его слушать. Он двинулся, прямым ходом на кухню
к фрекен Бок.
-- Что ты стряпаешь? -- спросил он. -- Такое же жесткое
мясо, как обычно? Или ты учитываешь вставные челюсти?
Фрекен Бок стояла у плиты и пекла блины, чтобы подать дяде
Юлиусу что-нибудь более легкое, чем цыпленок, а когда она
услышала голос Карлсона за спиной, то так резко обернулась, что
выплеснула на плиту целый половник жидкого теста.
-- Послушай, ты! -- в гневе закричала она. -- Как тебе
только не стыдно! Как это у тебя хватает совести приходить
сюда! Как ты можешь глядеть мне в лицо, бессовестный булочный
воришка!
Карлсон прикрыл лицо двумя пухленькими ручками и лукаво
поглядел на нее в щелочку между пальцами.
-- Нет, ничего, глядеть можно, но только осторожно, --
сказал он. -- Конечно, ты не первая в мире красавица, но ведь
ко всему можно привыкнуть, так что ничего, сойдет, могу и
поглядеть! Ведь главное, что ты милая... Дай мне блинка!
Фрекен Бок окинула Карлсона безумным взглядом, а потом
обратилась к Малышу: -- Разве твоя мама предупредила меня, что
этот мальчик будет у нас обедать? Неужели она так
распорядилась?
Малыш постарался ответить как можно более уклончиво, но
дружелюбно:
-- Во всяком случае, мама считает... что Карлсон...
-- Отвечай, да или нет, -- прервала его фрекен Бок. --
Твоя мама сказала, что Карлсон должен у нас обедать?
-- Во всяком случае, она хотела... -- снова попытался уйти
от прямого ответа Малыш, но фрекен Бок прервала его жестким
окриком:
-- Я сказала, отвечай -- да или нет! На простой вопрос
всегда можно ответить "да" или "нет", по-моему, это не трудно.
-- Представь себе, трудно, -- вмешался Карлсон. -- Я
сейчас задам тебе простой вопрос, и ты сама в этом убедишься.
Вот, слушай! Ты перестала пить коньяк по утрам, отвечай -- да
или нет?
У фрекен Бок перехватило дыхание, казалось, она вот-вот
упадет без чувств. Она хотела что-то сказать, но не могла
вымолвить ни слова.
-- Ну вот вам, -- сказал Карлсон с торжеством. -- Повторяю
свой вопрос: ты перестала пить коньяк по утрам?
-- Да, да, конечно, -- убежденно заверил Малыш, которому
так хотелось помочь фрекен Бок.
Но тут она совсем озверела.
-- Нет! -- закричала она, совсем потеряв голову.
Малыш покраснел и подхватил, чтобы ее поддержать:
-- Нет, нет, не перестала!
-- Жаль, жаль, -- сказал Карлсон. -- Пьянство к добру не
приводит.
Силы окончательно покинули фрекен Бок, и она в изнеможении
опустилась на стул. Но Малыш нашел наконец нужный ответ.
-- Она не перестала пить, потому что никогда не начинала,
понимаешь? -- сказал он, обращаясь к Карлсону.
-- Я-то понимаю, -- сказал Карлсон и добавил, повернувшись
к фрекен Бок: -- Глупая ты, теперь сама убедилась, что не
всегда можно ответить "да" или "нет"... Дай мне блинка!
Но меньше всего на свете фрекен Бок была расположена дать
Карлсону блинов. Она с диким воплем вскочила со стула и широко
распахнула дверь кухни.
-- Вон! -- закричала она. -- Вон!
И Карлсон пошел к двери. Пошел с высоко поднятой головой.
-- Ухожу, -- заявил он. -- Ухожу с радостью. Не ты одна
умеешь печь блины!
После ухода Карлсона фрекен Бок несколько минут сидела
молча. Но когда немного отошла, она с тревогой поглядела на
часы.
-- А твоего дяди Юлиуса все нет и нет! -- вздохнула она.
-- Подумай, как давно он ушел! Боюсь, не случилось ли чего.
Ведь он, наверное, плохо знает Стокгольм.
Малышу передалась ее тревога.
-- Да, он, может, заблудился...
Тут как раз раздался телефонный звонок.
-- Наверное, это дядя Юлиус! -- воскликнул Малыш. --
Звонит, чтобы сказать, что не знает, как попасть домой.
Фрекен Бок метнулась в прихожую, где был телефон, Малыш --
за ней.
Но звонил не дядя Юлиус -- это Малыш понял, как только
услышал, что фрекен Бок говорит обычным ворчливым тоном:
-- Да, да! Это ты, Фрида? Ну, как поживаешь? Еще не
бросила свои глупости?
Малыш не хотел слушать чужие разговоры, поэтому он пошел к
себе в комнату и взял книгу, чтобы почитать, но до него
доносилось бормотание из прихожей, и конца этому не было.
Малыш был голоден. Он догадывался, что рано или поздно это
раздражающее его бормотание прекратится, и дядя Юлиус придет
домой, и они смогут наконец сесть за стол. Но он хотел обедать
немедленно, никого не дожидаясь. И как только фрекен Бок
положила трубку, он выскочил в прихожую, чтобы ей это сказать.
-- Что ж, могу тебя накормить, -- сказала она милостиво и
повела его на кухню. Но у дверей она остановилась как
вкопанная. Ее дородная фигура занимала весь проем двери,
поэтому Малыш ничего не увидел. Он услышал только ее гневный
вопль, а когда он все же высунул голову из-за ее юбки, потому
что ему не терпелось узнать, в чем дело, то увидел Карлсона.
Карлсон сидел за столом и преспокойно ел один блин за
другим.
Малыш испугался, что фрекен Бок захочет убить Карлсона --
во всяком случае, вид у нее был такой. Но она только ринулась
вперед и схватила тарелку с блинами.
-- Ты... ты... ты ужасный мальчишка! -- кричала она.
Тогда Карлсон стукнул ее легонько по пальцам и сказал:
-- Не трогай мои блины! Я их честно купил у Линдбергов за
пять эре.
Он широко распахнул свою пасть и отправил туда сразу кипу
блинов.
-- Я же сказал, что не только ты одна умеешь печь блины.
Найти блины очень просто: где чад, там и блины.
Малыш снова пожалел фрекен Бок, потому что она никак не
могла прийти в себя.
-- А где... где... где же тогда мои блины? -- простонала
она и поглядела на плиту. Там стояло ее блюдо из-под блинов, но
оно было совершенно пустым. И домомучительница снова пришла в
ярость. -- Противный мальчишка! -- завопила она. -- Ты их тоже
съел!
-- Вовсе нет! -- сказал Карлсон возмущенно. -- Поблагодари
меня, что я этого не сделал. А ты только и умеешь, что меня
обвинять.
В эту минуту на лестнице послышались шаги. Наконец-то идет
дядя Юлиус. Малыш был рад, что дядя Юлиус не заблудился в
лабиринте улиц. А кроме того, его приход положит конец
перебранке.
-- Прекрасно! -- сказал Малыш. -- Он, значит, нашел дорогу
домой.
-- Это я позаботился о том, чтобы он мог идти по следу,
иначе он никогда бы не дошел, -- сказал Карлсон.
-- По какому такому следу? -- удивился Малыш. -- А по
такому, какой я оставил, -- сказал Карлсон. -- Потому что я
самый заботливый в мире!
Но тут раздался звонок, фрекен Бок торопливо пошла
открывать дверь, и Малыш тоже побежал встречать дядю Юлиуса.
-- Добро пожаловать домой, -- торжественно сказала фрекен
Бок.
-- Мы уже думали, что ты заблудился, -- сказал Малыш.
Но дядя Юлиус не ответил ни фрекен Бок, ни Малышу, а
строго спросил:
-- Объясните мне, почему во всем доме на каждой дверной
ручке висят блины?
И он с подозрением поглядел на Малыша, а Малыш пробормотал
в испуге:
-- Может, это гном?
И побежал на кухню спросить Карлсона, что он по этому
поводу думает.
Но Карлсона в кухне уже не было. Там стояли два
пустых.блюда, а на клеенке темнела одинокая лужица варенья.
Дяде Юлиусу, Малышу и фрекен Бок пришлось
удовольствоваться пудингом. И он оказался совсем недурен.
Малыш сбегал за ним в молочную. Он не возражал, когда его
послали, потому что ему хотелось посмотреть, как выглядят
дверные ручки, когда на них висят блины.
Но на дверных ручках никаких блинов уже не было. Он обежал
все лестницы и нигде не увидел ни одного блина. Он уже решил,
что дядя Юлиус все это выдумал, но вдруг понял, в чем дело...
На последней ступеньке сидел Карлсон. Он ел блины.
-- Хороши блиночки, но службу свою они уже сослужили, --
сказал он. -- А дядя Юлиус больше не заблудится, он теперь
знает дорогу. Набив рот, он фыркнул от возмущения. -- Какая она
все же несправедливая, ваша домомучительница! Сказала, что я
съел ее блины, а я был невинен как младенец. Из-за нее
приходится теперь лопать и вот эти!
Малыш не мог не рассмеяться.
-- Ты лучший в мире поедатель блинов, Карлсон, -- сказал
он, но вдруг что-то вспомнил и сразу стал серьезным. --
Вероятно, они попытаются сегодня ночью поймать тебя. Понимаешь
ли ты, что это значит?
Карлсон облизал свои жирные пальцы и издал тихое радостное
урчание.
-- Это значит, что мы проведем веселый вечер, -- сказал
он. -- Гей-гоп! Гей-гоп!
Час спустя дядя Юлиус уже сидел за столом и уплетал
цыпленка, а фрекен Бок, Малыш, Карлсон и Бимбо стояли рядом и
глядели на него. "Как король", -- подумал Малыш. Им учительница
в школе рассказывала, что, когда короли едят, вокруг стоят
придворные и смотрят на них.
Дядя Юлиус был толстый, и вид у него был очень
высокомерный и самодовольный. "Наверно, такой, какой и должен
быть у старых королей", -- решил Малыш.
-- Собаку прочь! -- сказал дядя Юлиус. -- Малыш, ты же
знаешь, что я терпеть не могу собак.
-- Но Бимбо не делает ничего плохого, -- возразил Малыш.
-- Он не лает, и вообще он такой милый.
Дядя Юлиус придал своему лицу насмешливое выражение, как,
впрочем, всегда, когда собирался сказать что-нибудь неприятное.
-- Да, теперь настали такие времена, -- сказал он. --
Маленькие мальчики не только не делают то, что им приказано, но
еще и возражают взрослым. Вот как теперь обстоят дела, и мне
это решительно не нравится.
До сих пор Карлсон не мог оторвать глаз от цыпленка, но
после этих слов он перевел взгляд на дядю Юлиуса и долго
смотрел на него в глубокой задумчивости.
-- Дядя Юлиус, -- проговорил наконец Карлсон, -- скажи,
тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты красивый, умный и
в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил?
Дядя Юлиус никак не ожидал услышать такой комплимент. Он
очень обрадовался -- это было ясно, хотя и попытался виду не
подавать. Он только скромно улыбнулся и сказал:
-- Нет, этого мне никто еще не говорил.
-- Не говорил, значит? -- задумчиво переспросил Карлсон.
-- Тогда почему тебе в голову пришла такая нелепая мысль?
-- Карлсон, перестань... -- сказал Малыш с упреком, потому
что считал, что Карлсон и в самом деле ведет себя безобразно.
Но тут Карлсон обиделся не на шутку.
-- "Карлсон, перестань, Карлсон, перестань, Карлсон,
перестань"! Только это я от тебя и слышу! -- возмутился он. --
Почему ты меня все одергиваешь? Я не делаю ничего плохого.
Дядя Юлиус строго посмотрел на Карлсона. Но потом, видимо,
решил, что он не заслуживает внимяния, и снова занялся
цыпленком. А фрекен Бок все пододвигала ему блюдо и умоляла
взять еще кусочек.
-- Надеюсь, вам нравится? -- спросила она.
Дядя Юлиус впился зубами в цыплячью ножку, а потом сказал
с насмешливым видом:
-- Да, спасибо! Хотя этому цыпленку уж наверняка
сровнялось пять лет, зубы позволяют мне это точно определить.
Фрекен Бок вспыхнула и сморщила лоб от обиды.
-- У такого цыпленка вообще нет зубов, -- сказала она с
горечью.
Дядя Юлиус поглядел на фрекен Бок еще более насмешливо.
-- Зато у меня они есть, -- сказал он.
-- Только не ночью, -- уточнил Карлсон.
Малыш стал красный как рак. Ведь это он рассказал
Карлсону, что когда дядя Юлиус спит, его зубы лежат в стакане с
водой на тумбочке у кровати.
К счастью, фрекен Бок в этот момент разревелась -- от
обиды, что дядя Юлиус нашел цыпленка жестким. Ничто на свете не
могло причинить ей такого горя, как непризнание ее кулинарного
искусства, и теперь она горько плакала.
Дядя Юлиус, конечно, не думал, что она примет это так
близко к сердцу. Он торопливо поблагодарил ее за еду, смущенно
встал из-за стола, уселся в качалку, развернул газету и
отгородился ею ото всех.
Карлсон в сердцах уставился на него.
-- Какие все-таки бывают противные люди! -- воскликнул он
и, подбежав к фрекен Бок, стал ее похлопывать по плечу. --
Ничего, ничего, мое золотце, -- говорил он, стараясь ее
утешить, -- жесткий цыпленок -- это пустяки, дело житейское.
Разве ты виновата, что так и не научилась жарить цыплят?
Но тут фрекен Бок отпихнула Карлсона от себя с такой
силой, что он кубарем пролетел через всю комнату и -- раз! --
очутился прямо на коленях у дяди Юлиуса.
-- Гей-гоп! -- завопил Карлсон и, не дав дяде Юлиусу
опомниться, удобно расположился: он свернулся калачиком и
сказал с довольной улыбкой: -- Давай играть в дедушку и внучка!
Рассказывай мне сказку, но только, смотри, не очень страшную, а
то я испугаюсь.
Дядя Юлиус меньше всего на свете хотел быть дедушкой
Карлсона, а кроме того, он увидел что-то интересное в газете.
Поэтому он недолго думая схватил Карлсона за шиворот и поставил
на пол. Повернувшись к фрекен Бок, он громко сказал:
-- Знаете, что я сейчас прочел? -- спросил он. -- Будто
здесь у вас, в районе Вазастана, летает какой-то спутник-шпион.
Вы слыхали?
Малыш прямо застыл от ужаса. Только этого еще не хватало!
Почему дяде Юлиусу должна была попасть под руку именно эта
злосчастная газета! Ведь с тех пор прошло уже больше недели!
Однако, к счастью, дядя Юлиус пока только издевался над
тем, что было написано в газете.
-- Они думают, что им все сойдет с рук, любой бред, --
сказал он. -- У них только одна задача -- распродать побольше
номеров. Шпион... неуловим! Знаем мы эти сказки! Разве вы,
фрекен Бок, хоть разок видели этот таинственный летающий
бочонок?
У Малыша перехватило дыхание. "Если она сейчас расскажет
дяде Юлиусу, что этот невоспитанный толстый мальчишка тоже
умеет летать, все пропало, -- думал Малыш, -- во всяком случае,
тогда у дяди Юлиуса обязательно возникнут подозрения".
Но фрекен Бок, видно, вовсе не считала, что в самом
Карлсоне и в его умении летать есть что-то необычное, кроме
того, она все еще так громко всхлипывала, что едва могла
говорить.
-- Летающий бочонок? Что-то я ничего об этом не слыхала,
-- проговорила она наконец, глотая слезы. -- Наверно, обычная
газетная утка.
У Малыша вырвался вздох облегчения. Если бы ему только
удалось уговорить Карлсона никогда, никогда, никогда не летать
при дяде Юлиусе, то, может, все как-нибудь еще обошлось бы.
Малыш обернулся, чтобы тут же попросить об этом Карлсона,
но его словно ветром сдуло. Малыш забеспокоился и решил
немедленно начать поиски, но дядя Юлиус подозвал его к себе. Он
хотел узнать, как у Малыша идут дела в школе, и проверить,
силен ли он в устном счете, хотя сейчас были летние каникулы, а
значит, не время говорить о занятиях. Но в конце концов Малышу
все же удалось вырваться, и он помчался к себе в комнату
посмотреть, не там ли Карлсон.
-- Карлсон! -- крикнул он, переступив порог. -- Карлсон,
где ты?
-- В твоих пижамных штанах, -- ответил Карлсон. -- Если
только эти две узкие кишки можно назвать штанами!
Он сидел на краю кровати и пытался натянуть на себя штаны,
но, как ни старался, ничего не получалось.
-- Я дам тебе пижаму Боссе, -- сказал Малыш, метнулся в
комнату брата и принес оттуда большую пижаму. Она налезла и на
такого толстяка, как Карлсон. Правда, штанины и рукава
оказались чересчур длинны, но Карлсон тут же нашел выход --
недолго думая он их обрезал. Малыш не успел и слова 1вымолвить,
но он, по правде говоря, даже не очень огорчился. В конце
концов, рассуждал он, пижама -- это пустяки, дело житейское, и
то, что она погибла, не может омрачить его радости: ведь это
такое удивительное событие -- Карлсон останется у него
ночевать!
Малыш постелил себе на диванчике простыни Боссе и поставил
рядом с собой корзинку Бимбо. Бимбо уже улегся в нее и пытался
заснуть, но то и дело открывал глаза и недоверчиво косился на
Карлсона. Карлсон вертелся в кроватке Малыша, стараясь
устроиться поудобнее.
-- Я хочу свить себе теплое гнездышко, -- сказал он.
"В этой пестрой пижаме он и в самом деле похож на птицу,
-- подумал Малыш. -- Если со всех сторон подоткнуть одеяло, то
он будет лежать, как в гнезде".
Но Карлсон не захотел, чтобы Малыш подоткнул одеяло.
-- Пока еще рано, -- сказал он. -- Сперва мы позабавимся.
Я не согласен скучать, лежа в постели. Здесь тоже есть, чем
заняться. Можно есть бутерброды с жирной колбасой, можно играть
в "мешок", можно устроить подушечную битву. Мы начнем с
бутербродов.
-- Но ты же недавно съел целую гору плюшек.
-- Если мы будем лежать и скучать, я не играю, -- заявил
Карлсон. -- Неси бутерброды!
И Малыш прокрался в кухню и приготовил бутерброды. Никто
ему не помешал, фрекен Бок сидела в гостиной и разговаривала с
дядей Юлиусом. Видно, она уже простила ему ту обиду, которую он
ей нанес, сказав, что цыпленок жесток. Малыш беспрепятственно
вернулся в свою комнату и присел на кровать у ног Карлсона. Он
глядел, как Карлсон сосредоточенно уплетает бутерброды, и был
счастлив. Как приятно, когда твой лучший друг остается у тебя
ночевать. И Карлсон на этот раз тоже был всем, всем доволен.
-- Бутерброды хороши, и ты хорош, и домомучительница тоже
хороша, -- сказал он. -- Хотя она и не поверила, что я первый
ученик, -- добавил он и помрачнел. Это обстоятельство его явно
огорчало.
-- Ах, не обращай на это внимания! Вот дядя Юлиус тоже
хочет, чтобы я был первым учеником, а я вовсе не первый.
-- Нет, спасибо, я так не согласен, -- сказал Карлсон. --
Вот если бы я хоть немного научил тебя этому слу... слу... как
это ты называешь?
-- Сложение, -- сказал Малыш. -- Ты собираешься меня
учить?
-- Да, потому что я лучший в мире специалист по сложению.
Малыш рассмеялся.
-- Сейчас проверим, -- сказал он. -- Ты согласен?
Карлсон кивнул.
-- Приступай!
И Малыш приступил.
-- Вот мама дает тебе, допустим, три яблока...
-- Я скажу ей спасибо.
-- Не перебивай меня, -- сказал Малыш. -- Если ты получишь
три яблока от мамы, и два от папы, и два от Боссе, и три от
Бетан, и одно от меня...
Докончить ему не удалось, потому что Карлсон погрозил ему
пальцем.
-- Так я и знал! -- сказал он. -- Я всегда знал, что ты
самый жадный в семье, а это что-нибудь да значит!
-- Подожди, сейчас не об этом речь, -- сказал Малыш, но
Карлсон упрямо продолжал:
-- Вот если бы ты дал мне большой пакет, я быстро
развернул бы его, а там кило яблок, и две груши, и горсть таких
мелких желтых слив, знаешь?
-- Перестань, -- сказал Малыш. -- Я же говорю про яблоки
для примера, чтобы научить тебя сложению. Так вот, ты получил
одно яблоко от мамы...
-- Постой, -- сердито закричал Карлсон. -- я так не играю!
А куда она дела те два яблока, которые только что собиралась
мне дать?
Малыш вздохнул.
-- Милый Карлсон, яблоки здесь ни при чем. Они нужны мне
только для того, чтобы объяснить тебе, как надо складывать.
Теперь ты понял, в чем дело?
Карлсон фыркнул.
-- Думаешь, я не понимаю, в чем дело? Мама стащила у меня
два яблока, как только я отвернулся.
-- Перестань, Карлсон, -- снова сказал Малыш. -- Итак,
если ты получишь три яблока от мамы...
Карлсон довольно кивнул.
-- Ну вот видишь! Надо уметь за себя постоять, я всегда
это знал. Я люблю порядок: что мое, то мое. Я получил три
яблока от твоей мамы, два от папы, два от Боссе, три от Бетан и
одно от тебя, потому что ты самый жадный...
-- Да, так сколько же у тебя всего яблок? -- спросил
Малыш.
-- А ты как думаешь?
-- Я не думаю, я знаю, -- твердо сказал Малыш.
-- Ну тогда скажи! -- попросил Карлсон.
-- Нет, это ты должен сказать.
-- Больно воображаешь! Скажи! Держу пари, что ты
ошибешься.
-- Напрасно надеешься! -- сказал Малыш. -- У тебя будет
одиннадцать яблок.
-- Ты так думаешь? -- переспросил Карлсон. -- Вот и попал
пальцем в небо. Потому что позавчера вечером я сорвал двадцать
шесть яблок в одном саду в Лидингене, но потом я съел три штуки
и еще одно надкусил -- ну, что ты теперь скажешь?
Малыш молчал, он просто не знал, что сказать. Но потом он
вдруг сообразил.
-- Ха-ха! Все ты врешь, -- сказал он. -- Потому что в июне
еще нет яблок на деревьях.
-- Верно, нет, -- согласился Карлсон. -- Но тогда где
вы-то их взяли, яблочные воришки!
И Малыш решил отказаться от своего намерения научить
Карлсона сложению.
-- Но теперь ты хоть знаешь, что это за штука -- сложение.
-- Ты думаешь, я раньше не знал, что это то же самое, что
рвать яблоки, -- сказал Карлсон. -- А этому меня учить не надо,
я сам с этим неплохо справлюсь.
Я ведь лучший в мире мастер по сложению яблок, и, когда у
меня выберется свободный часок, мы полетим с тобой за город, и
я покажу тебе, как надо браться за сложение.
Карлсон проглотил последний кусок хлеба с колбасой и решил
приступить к подушечному бою. Но стоило ему кинуть Малышу в
голову подушку, как Бимбо дико залаял.
"Б-р-р!.." -- рычал Бимбо, вцепившись зубами в угол
подушки. Но Карлсон схватил ее за другой угол и потянул к себе.
Так Бимбо и Карлсон рвали подушку друг у друга, пока она не
лопнула. Бимбо разжал челюсти. Карлсон подхватил подушку и
кинул к потолку. Перья, красиво кружась, осыпали Малыша,
который лежал на кушетке и хохотал.
-- Кажется, пошел снег, -- сказал Карлсон. -- Смотри,
какой густой! -- восхитился он и снова подбросил подушку к
потолку.
Но Малыш сказал, что надо прекратить подушечный бой и что
вообще пора спать. Было уже поздно, они слышали, как дядя Юлиус
пожелал фрекен Бок спокойной ночи.
-- А теперь я пойду и лягу в свою короткую кровать, --
сказал он.
И тут Карлсон вдруг очень оживился.
-- Гей-гоп! -- воскликнул он. -- Я, кажется, придумал еще
одну забавную штуку.
-- Что еще за штуку ты придумал? -- удивился Малыш.
-- Очень забавную штуку, которую можно выкинуть, если
ночуешь не дома, а у кого-нибудь в гостях, -- объяснил Карлсон.
-- Играть в "мешок"? Подложить что-то в чужую постель, да?
Уже поздно. Ты не будешь этого делать, ладно?
-- Да, уже поздно, -- согласился Карлсон.
-- Конечно, уже поздно, -- с облегчением сказал Малыш.
-- Я теперь уже не буду этого делать, -- уверил его
Карлсон.
-- Вот и хорошо! -- обрадовался Малыш.
-- Потому что успел это сделать раньше, -- закончил
Карлсон.
Малыш так и сел.
-- Ну да? Неужели дяде Юлиусу?
Карлсон закудахтал от восторга.
-- Хитрый мальчишка, как ты мог догадаться?
Малыш так много смеялся во время подушечного боя, что
теперь уже просто застонал от смеха, хотя знал, что Карлсон
поступил дурно.
-- Ой, как дядя Юлиус рассердится!
-- Вот это мы и должны проверить, -- сказал Карлсон. --
Придется слетать вокруг дома и поглядеть в окно спальни.
Тут Малыш разом перестал визжать от смеха.
-- Ни за что на свете! Вдруг он тебя увидит! Он решит, что
ты и есть спутник-шпион... Сам можешь сообразить, что тогда
будет...
Но Карлсон был упрям.
-- Когда подкладываешь кому-нибудь в постель "мешок",
обязательно надо увидеть, как жертва сердится, иначе вся затея
не имеет смысла, -- уверял он. -- Не волнуйся, я прикроюсь
зонтиком!
И он побежал в прихожую за маминым красным зонтиком,
потому что по-прежнему лил дождь.
-- Я не хочу мочить пижаму Боссе, -- сказал Карлсон.
Он стоял на подоконнике с открытым зонтиком, готовый к
отлету.
"Это очень опасно", -- подумал Малыш и сказал с мольбой:
-- Смотри, будь осторожен! Следи, чтобы никому не
попасться на глаза, не то все пропало!
-- Спокойствие, только спокойствие! -- сказал Карлсон. И
полетел в дождь.
А Малыш остался, и он вовсе не был спокоен, а, наоборот,
так волновался, что кусал себе пальцы.
Минуты тянулись мучительно долго. Дождь лил как из ведра.
Малыш ждал. И вдруг он услышал душераздирающий крик дяди
Юлиуса. И вслед за тем в открытое окно влетел назад Карлсон. Он
с довольным видом выключил мотор и пристроил на половике
зонтик, чтобы стекала вода.
-- Он видел тебя? -- с испугом спросил Малыш. -- Он лег в
постель?
-- Пытался, он ведь такой упрямый, -- объяснил Карлсон.
Тут до них снова донесся крик дяди Юлиуса.
-- Я должен пойти посмотреть, что с ним случилось, --
сказал Малыш и побежал в спальню.
Дядя Юлиус сидел, завернувшись в простыню; он оыл
смертельно бледен, в глазах светился ужас, а на полу, рядом с
ним, лежала подушка и свернутое в валик одеяло.
-- Ты мне здесь не нужен, -- сказал дядя Юлиус, когда
появился Малыш. -- Позови фрекен Бок.
Но фрекен Бок, видно, сама услышала его крик, потому что
она тоже примчалась из кухни и застыла у двери как вкопанная.
-- Боже мой! -- воскликнула она. -- Неужели вы
перестилаете постель?
-- Нет, нет, -- заверил ее дядя Юлиус, -- хотя вообще-то я
не могу одобрить, что здесь стелят постель по новой моде... Но
сейчас мне не до этого.
Он замолчал и тихо застонал. Фрекен Бок подошла поближе к
нему и рукой потрогала его лоб.
-- Что случилось? Вы больны, господин Иенсен?
-- Да, болен, -- с трудом произнес дядя Юлиус. -- Надеюсь,
что болен... Уходи, -- добавил он, обращаясь к Малышу.
И Малыш ушел. Но он задержался за дверью, потому что хотел
услышать, что еще скажет дядя Юлиус.
-- Я умный и трезвый человек, -- продолжал дядя Юлиус. --
Таинственные явления, о которых пишут в газетах, разные там
глупости, не могут мне задурить голову... потому надеюсь, что я
просто болен.
-- Что случилась? -- повторила фрекен Бок. -- У меня было
видение... Наверно, у меня жар, а это -- бред, -- сказал дядя
Юлиус и вдруг понизил голос до шепота, так что Малыш едва
расслышал его слова. -- Мне не хотелось бы, фрекен Бок, чтобы
вы это кому-либо рассказывали, но мне почудилось, что сюда
явился летающий гном с красным зонтиком.
КАРЛСОН УСТРАИВАЕТ ТАРАРАМ И БЛИНЫ
На следующее утро, когда Малыш проснулся, Карлсона уже не
было. Пижама Боссе валялась скомканной на полу. Окно было
распахнуто, так что Малыш сразу решил, что Карлсон полетел к
себе домой. Конечно, жаль, но, с другой стороны, может, это
даже хорошо. Фрекен Бок не будет ругаться. Ей вовсе не
обязательно знать, что Карлсон ночевал у Малыша. Все же
удивительно, до чего без Карлсона сразу делалось пусто и
скучно, хоть плачь. Правда, навести после него порядок было
нелегко. Но стоило ему уйти, каак Малыш начинал по нему
скучать. Вот и сейчас, увидя, что он исчез, Малышу тут же
захотелось послать ему привет. Он подошел к окну и трижды
дернул за веревочку, скрытую занавеской. Это была веревочка от
звонка, который смастерил Карлсон, чтобы Малыш мог подавать ему
сигналы. Дернешь за веревочку, и у Карлсона на крыше звонит
колокольчик. Карлсон сам определил, сколько звонков что значит.
-- Позвонишь раз -- это значит: "Приходи", -- сказал
Карлсон. -- Два раза -- значит: "Приходи поскорее", а три раза
-- значит: "Спасибо, что на свете есть такой красивый, умный и
в меру упитанный мужчина, и такой смелый, и во всех отношениях
прекрасный, как ты, Карлсон".
Вот именно это и хотел сейчас Малыш сказать Карлсону.
Поэтому он три раза дернул за веревочку и услышал, как трижды
зазвенел колокольчик на крыше. И представьте себе, он получил
ответ. Раздался пистолетный выстрел, а потом Малыш услышал --
правда, едва-едва, ведь расстояние было велико, -- как Карлсон
запел свою песенку: "Боссе, биссе, биссе, бом!"
-- Не надо, Карлсон, не надо! -- шептал Малыш.
Глупый Карлсон! Расхаживает себе по крыше, стреляет, поет.
Как легко его могут услышать Филле и Рулле, подкараулить,
поймать, а потом сдать в редакцию, чтобы получить десять тысяч!
-- Что ж, сам виноват, -- сказал Малыш, обращаясь к Бимбо,
который лежал в своей корзинке и глядел так, что казалось, все
понимает. Малыш натянул на себя штанишки и рубашку и стал
играть с Бимбо, ожидая, пока проснется дом.
Дядя Юлиус, видно, еще спал, во всяком случае, из спальни
не доносилось ни звука, но из кухни уже тянуло ароматом
свежемолотого кофе, и Малыш пошел посмотреть, что делает фрекен
Бок.
Она сидела, тяжело навалившись на стол, и пила свою первую
чашку кофе. Очень странно, но она не возразила, когда. Малыш
присел рядом. Никакой каши, видно, не было, наоборот, фрекен
Бок явно встала так рано, чтобы приготовить к завтраку что-то
вкусное. И правда, два блюда с теплыми, пахнувшими корицей
булочками стояли на буфете, а в хлебной корзинке на столе тоже
высилась целая гора булочек. Малыш взял булочку и налил себе
стакан молока. Так они сидели друг против друга и завтракали в
полном молчании. В конце концов фрекен Бок сказала:
-- Интересно, как там живет Фрида?
Малыш оторвал глаза от стакана с молоком и изумленно
поглядел на домомучительницу. Они с ней такие разные, а
оказывается, ей не хватает Фриды, как ему Карлсона.
-- Фрекен Бок, вы скучаете по Фриде? -- спросил он
дружелюбно.
Но фрекен Бок в ответ горько усмехнулась:
-- Ты не знаешь Фриды!
Собственно говоря, Фрида Малыша нисколько не интересовала.
Но фрекен Бок явно хотелось о ней поговорить, поэтому Малыш
спросил:
-- А кто Фридин жених?
-- Негодяй, -- сказала фрекен Бок со вздохом. -- Да, я
знаю, что он негодяй, он зарится на ее деньги, это я сразу
поняла.
Фрекен Бок заскрипела зубами при одной мысли об этом.
"Бедняжка, -- думал Малыш, -- наверно, ей совсем не с кем
поговорить, если она даже меня терпит, когда ей хочется
рассказать о Фриде". И Малышу пришлось долго сидеть на кухне и
слушать нескончаемые истории про Фриду и ее Филиппа, про то,
какой глупой стала Фрида с тех пор, как Филипп ей внушил, что у
нее красивые глаза и очаровательный носик, "пленительный в
любую погоду", как выразился Филипп.
-- "Очаровательный носик"! -- повторила фрекен Бок и
фыркнула. -- Конечно, если считать, что картофелина средней
величины украшает лицо, то...
-- А как выглядит сам Филипп? -- спросил Малыш, чтобы
как-то проявить интерес.
-- Об этом я, слава богу, не имею ни малейшего
представления, -- сказала фрекен Бок. -- Фрида не потрудилась
мне его представить.
Кем Филипп работал, фрекен Бок тоже не знала. Но Фрида
рассказывала, что у него есть товарищ по работе, которого зовут
Рудольф.
-- И этот Рудольф мне бы вполне подошел, по словам Фриды,
но он не захочет водить со мной знакомство, потому что, по
мнению Фриды, я совсем не привлекательная. У меня нет
очаровательного носика, вообще нет ничего очаровательного, --
сказала фрекен Бок, снова фыркнула, встала и направилась за
чем-то в прихожую. Как только она вышла, в окно влетел Карлсон.
Малыш не на шутку рассердился.
-- Послушай, Карлсон, я же тебя просил, чтобы ты не летал
на глазах у фрекен Бок и дяди Юлиуса!
-- Потому я и прилетел сейчас, чтобы никто из них меня не
видел, -- сказал Карлсон. -- Я им даже не покажусь, -- добавил
он и залез под стол.
Когда в кухню вернулась фрекен Бок, надевая на ходу
шерстяную кофту, он тихо сидел под столом, скрытый свисающими
концами скатерти.
Она налила себе еще чашку кофе, взяла еще булочку и
продолжала свой рассказ.
-- Я уже говорила, что не могу похвастаться очаровательным
носиком-картошкой -- это привилегия Фриды.
Тут раздался голос непонятно откуда, этакий искусственный
голос, как у чревовещателя:
-- Верно, у тебя нос скорее похож на огурец.
Фрекен Бок так подскочила на стуле, что расплескала кофе,
и с подозрением поглядела на Малыша.
-- Это ты, бесстыдник?
Малыш покраснел, он не знал, что сказать.
-- Нет, -- пробормотал он. -- Это, я думаю, по радио
передают про овощи -- там про помидоры разные и огурцы.
Малыш нашел довольно хитрое объяснение, потому что в кухне
у Свантесонов действительно было слышно радио от соседей --
фрекен Бок уже не раз на это жаловалась.
Она поворчала, но недолго, потому что в кухню вошел дядя
Юлиус, он тоже хотел выпить кофе. Спотыкаясь, он обошел
несколько раз вокруг стола и стонал при каждом шаге.
-- Какая кошмарная ночь! -- воскликнул он. -- Святой
Иеремей, что за ночь! Я и до этого страдал онемением тела по
утрам, а сейчас, после всего, что было, ой!..
Потом он сел за стол и молча глядел прямо перед собой,
словно он погрузился в какие-то серьезные размышления. "Что-то
он на себя непохож", -- решил наблюдавший за ним Малыш.
-- И все же я благодарен судьбе за эту ночь, -- сказал он
после паузы. -- Она сделала меня другим человеком.
-- Вот и отлично, потому что старый никуда не годился.
Это снова раздался тот странный искусственный голос, и
снова фрекен Бок подпрыгнула на стуле и с недоверием посмотрела
на Малыша.
-- Это снова радио у Линдбергов... Видно, передача о
старых машинах.
Дядя Юлиус ничего не заметил. Он был так поглощен своими
мыслями, что ничего не слышал и ничего не говорил. Фрекен Бок
подала ему кофе. Он протянул, не глядя, руку, чтобы взять
булочку, но сделать этого не сумел, потому что в этот миг из-за
стола показалась маленькая пухлая ручка и потянула корзинку к
себе. Но дядя Юлиус и этого не заметил. Он по-прежнему был
всецело погружен в свои мысли и очнулся, только когда сунул в
горячий кофе пальцы вместо булочки и понял, что булочки он так
и не взял и макать ему нечего. Он подул на обожженную руку и
рассердился. Но тут же снова углубился в свои мысли.
-- Между небом и землей существует более тесная связь, чем
обычно думают, вот что я понял сегодня ночью, -- сказал он
серьезно и снова протянул руку, чтобы взять булочку. И снова
высунулась пухленькая ручка и отодвинула корзинку с булочками.
Но дядя Юлиус опять ничего не заметил, он все думал и думал и
очнулся, только когда сунул в рот пальцы и даже впился в них
зубами, поскольку никакой булочки у него в руке не было. Тогда
он опять рассердился. Но новый дядя Юлиус был явно добрее
старого, потому что он быстро успокоился. Больше он не делал
попытки взять булочку, а только все в той же глубокой
задумчивости допил кофе.
А булочки все же кто-то ел. Во всяком случае, они исчезали
одна за другой, но лишь Малыш понимал, куда. Он тихо хихикал и
даже осторожно отправил под стол стакан молока, чтобы Карлсону
не уплетать булочки всухомятку.
Именно это Карлсон называл "курощение булочками". Как это
получается на практике, фрекен Бок уже успела узнать за прежние
посещения Карлсона.
-- Можно прекрасно курощать людей, поглощая все их
булочки, -- заявил как-то Карлсон. Собственно, он знал, что
нужно говорить "укрощать", но "курощать", уверял он, звучит
куда более внушительно.
И теперь Карлсон устроил новое дьявольское "булочное
курощение", хотя фрекен Бок этого и не поняла. И дядя Юлиус
тоже. Он решительно не замечал "булочного курощения", несмотря
на всю его дьявольскую силу, а только все думал и думал о
чем-то своем. Но вдруг он схватил руку фрекен Бок и крепко
сжал, словно прося о помощи.
-- Я должен с кем-то об этом поговорить, -- сказал он
наконец. -- Теперь я уже не сомневаюсь, это был не бред, я в
здравом уме, но я видел гнома.
Фрекен Бок широко раскрыла глаза.
-- Вы видели гнома?
-- Да, -- ответил дядя Юлиус. -- Поэтому я теперь новый
человек в новом для меня мире. В мире сказок. Поймите меня,
фрекен Бок, этот мир мне открылся сегодня ночью со всей
очевидностью. Ведь раз в самом деле есть гномы, то, значит,
могут быть и ведьмы, и духи, и привидения -- одним словом, все
те существа, которые описаны в сказках.
-- А может, и летающие шпионы, -- попыталась вставить
фрекен Бок, но это не понравилось дяде Юлиусу.
-- Глупости, -- сказал он, -- все это выдумки, которые
распространяют газеты, чтобы поднять тираж.
Он наклонился к фрекен Бок и заглянул ей в глаза.
-- Но рассудите сами, -- продолжал он доверительно. --
Ведь наши предки верили в домовых, в ведьм, в духов и во все
такое прочее. Как же мы можем внушать себе, что все это не
существует? Неужели мы воображаем, что мы умнее наших дедов?
Нет, только толстокожие, самовлюбленные люди могут утверждать
такую глупость.
Фрекен Бок никак не хотела показаться толстокожей, потому
она поспешила подтвердить, что ведьмы встречаются куда чаще,
чем предполагаешь. А если как следует подумать, то станет ясно,
что бывают и домовые.
Но тут дяде Юлиусу пришлось прервать свои размышления,
потому что он заранее условился с доктором и ему уже пора было
уходить. Малыш мило проводил его до передней, и фрекен Бок
тоже. Малыш подал ему шляпу, а фрекен Бок помогла ему надеть
пальто. Вид бедного дяди Юлиуса действительно вызывал
сострадание. "Хорошо, что он идет к доктору", -- подумал Малыш
и робко похлопал его по руке. Фрекен Бок тоже явно была
озабочена, и она спросила с тревогой:
-- Как вы себя чувствуете, господин Иенсен?
-- Откуда я знаю? Я ведь еще не был у врача, -- сказал
дядя Юлиус так раздраженно, что Малыш подумал: "Хотя ему и
открылся ночью мир сказок и он стал новым человеком, кое-что от
старого дяди Юлиуса в нем еще есть".
После ухода дяди Юлиуса Малыш и фрекен Бок возвратились на
кухню.
-- Теперь мне необходимо выпить еще кофе с булочками и
посидеть немного в полном покое и тишине, -- сказала фрекен
Бок, обернулась к буфету и вскрикнула: на блюдах не было ни
единой булочки. Вместо них лежал большой бумажный пакет, на
котором странными кривыми буквами было написано:
В МИРИ ЗКАЗОК ТОЖИ
ЛЮБИ БУЛОЧКЫ
ГНУМ
Фрекен Бок прочла записку и мрачно нахмурила брови.
-- Никогда не поверю, -- сказала она, -- что гном может
украсть булочки, даже если он действительно существует. Он
слишком умен и добр, чтобы позволять себе такие выходки. Нет,
меня не проведешь, я знаю, кто это сделал.
-- Кто же? -- спросил Малыш.
-- Тот невоспитанный, толстый мальчишка, который к тебе
ходит, Карлсон или как его там зовут? Погляди, дверь в кухню
открыта! Он стоял здесь, притаившись, и подслушивал, а когда мы
выходили в переднюю, пробрался сюда. Она сердито потрясла
головой: -- Гном! Вину сваливает на других, а сам едва умеет
писать.
Малыш не был склонен поддерживать разговор о Карлсоне,
поэтому в ответ он только сказал:
-- Я все же думаю, что это гном. Пошли, Бимбо!
Каждое утро Малыш гулял с Бимбо в парке Вазы, и Бимбо
считал, что это самый веселый час за весь день, потому что в
парке он встречал много других симпатичных собак, которых можно
было обнюхать и с которыми было весело поболтать.
Малыш обычно играл там с Кристером и Гуниллой, но сегодня
он их так и не нашел. "Может быть, они уже уехали на каникулы",
-- подумал Малыш. Ну что ж, пусть, ему на это наплевать, пока у
него есть Карлсон. Ну и Бимбо, конечно.
Тут к Бимбо подбежала какая-то большая собака с явным
намерением напасть на него; Бимбо хотел было смело ринуться в
бой, чтобы показать этой глупой псине, что он о ней думает, но
Малыш удержал его.
-- Назад! -- скомандовал он. -- Ты еще мал, чтобы мериться
силой с таким теленком.
Он сгреб Бимбо в охапку и поискал глазами скамейку, чтобы
посидеть, пока Бимбо успокоится. Но все было занято -- люди
грелись на солнышке. В поисках свободного местечка Малыш забрел
в дальний конец парка. Там он обнаружил скамейку, на которой
расположились всего двое парней, причем каждый держал в руке
бутылку пива. Малыш их тут же узнал: это были Филле и Рулле.
Малыш испугался и хотел было пройти дальше, но вместе с тем
что-то притягивало его именно к этой скамейке. Ему ведь надо
узнать, продолжают ли Филле и Рулле охотиться за Карлсоном.
Возможно, они будут об этом говорить. И чего ему, собственно
говоря, бояться? Филле и Рулле никогда его не видели и,
следовательно, его не знают. Вот и прекрасно! Значит, он может
сидеть с ними рядом сколько ему захочется. Так ведь поступают
сыщики в детективных романах, когда выслеживают преступников,
-- сидят себе молча рядом и слушают чужой разговор.
Итак, Малыш сел на скамейку и весь превратился в слух, но
в то же время он иногда обращался к Бимбо, чтобы Филле и Рулле
не думали, что он ими интересуется.
Однако было похоже, что ему ничего не удастся выведать.
Филле и Рулле молча пили пиво. Наконец пиво было выпито, но они
все продолжали молчать. И вдруг Филле сказал:
-- Конечно, мы сумеем его поймать, мы ведь знаем, где он
живет. Я много раз видел, как он летел домой.
Малыш так испугался, что едва смог дух перевести. Он был
просто в отчаянии. Теперь Карлсону придется сматывать удочки.
Филле и Рулле заметили его маленький домик на крыше! Да, теперь
всему наступит конец!
Малыш сжал кулаки, пытаясь сдержать слезы, и в тот самый
момент, когда это перестало ему удаваться, хотя он старался изо
всех сил, он услышал, как Рулле сказал:
-- Да, я тоже много раз видел, как он влетает в окно, это
ведь та самая квартира, куда мы как-то залезли тем летом,
сечешь? На четвертом этаже, там на дверях табличка медная и
фамилию помню -- Свантесон.
У Малыша глаза округлились от удивления. Может, он
ослышался? Неужели Филле и Рулле в самом деле думают, что
Карлсон живет у Свантесонов? Какое счастье! Это ведь значит,
что Карлсон всегда может спрятаться у себя дома и быть там в
полной безопасности. Филле и Рулле его не выследили! Да это и
не так легко. Ведь никто, кроме трубочиста, не лазает по
крышам.
Итак, Филле и Рулле не пронюхали про домик на крыше, и тем
не менее все это ужасно. Бедняга Карлсон, каково ему придется,
если всерьез начнется за ним охота! Этот дурачок никогда не
умел прятаться.
Филле и Рулле снова долго молчали, а потом Рулле сказал
шепотом (Малыш едва расслышал):
-- Давай сегодня ночью.
Вот тут-то Филле и спохватился, что они сидят не одни на
скамейке. Он поглядел на Малыша и сказал очень громко:
-- Да, так давай сегодня ночью отправимся копать червей!
Но так легко Малыша не проведешь. Он прекрасно понимал,
что именно Филле и Рулле собирались делать сегодня ночью: они
попытаются поймать Карлсона, когда он, как они думают, лежит в
постели у Свантесонов и мирно спит.
"Надо поговорить об этом с Карлсоном, и как можно скорее!"
-- решил про себя Малыш.
Но Карлсон появился только к обеду. На этот раз он не
влетел в окно, а бешено затрезвонил во входную дверь. Малыш
побежал открывать.
-- Ой, как здорово, что ты пришел! -- начал Малыш, но
Карлсон не стал его слушать. Он двинулся, прямым ходом на кухню
к фрекен Бок.
-- Что ты стряпаешь? -- спросил он. -- Такое же жесткое
мясо, как обычно? Или ты учитываешь вставные челюсти?
Фрекен Бок стояла у плиты и пекла блины, чтобы подать дяде
Юлиусу что-нибудь более легкое, чем цыпленок, а когда она
услышала голос Карлсона за спиной, то так резко обернулась, что
выплеснула на плиту целый половник жидкого теста.
-- Послушай, ты! -- в гневе закричала она. -- Как тебе
только не стыдно! Как это у тебя хватает совести приходить
сюда! Как ты можешь глядеть мне в лицо, бессовестный булочный
воришка!
Карлсон прикрыл лицо двумя пухленькими ручками и лукаво
поглядел на нее в щелочку между пальцами.
-- Нет, ничего, глядеть можно, но только осторожно, --
сказал он. -- Конечно, ты не первая в мире красавица, но ведь
ко всему можно привыкнуть, так что ничего, сойдет, могу и
поглядеть! Ведь главное, что ты милая... Дай мне блинка!
Фрекен Бок окинула Карлсона безумным взглядом, а потом
обратилась к Малышу: -- Разве твоя мама предупредила меня, что
этот мальчик будет у нас обедать? Неужели она так
распорядилась?
Малыш постарался ответить как можно более уклончиво, но
дружелюбно:
-- Во всяком случае, мама считает... что Карлсон...
-- Отвечай, да или нет, -- прервала его фрекен Бок. --
Твоя мама сказала, что Карлсон должен у нас обедать?
-- Во всяком случае, она хотела... -- снова попытался уйти
от прямого ответа Малыш, но фрекен Бок прервала его жестким
окриком:
-- Я сказала, отвечай -- да или нет! На простой вопрос
всегда можно ответить "да" или "нет", по-моему, это не трудно.
-- Представь себе, трудно, -- вмешался Карлсон. -- Я
сейчас задам тебе простой вопрос, и ты сама в этом убедишься.
Вот, слушай! Ты перестала пить коньяк по утрам, отвечай -- да
или нет?
У фрекен Бок перехватило дыхание, казалось, она вот-вот
упадет без чувств. Она хотела что-то сказать, но не могла
вымолвить ни слова.
-- Ну вот вам, -- сказал Карлсон с торжеством. -- Повторяю
свой вопрос: ты перестала пить коньяк по утрам?
-- Да, да, конечно, -- убежденно заверил Малыш, которому
так хотелось помочь фрекен Бок.
Но тут она совсем озверела.
-- Нет! -- закричала она, совсем потеряв голову.
Малыш покраснел и подхватил, чтобы ее поддержать:
-- Нет, нет, не перестала!
-- Жаль, жаль, -- сказал Карлсон. -- Пьянство к добру не
приводит.
Силы окончательно покинули фрекен Бок, и она в изнеможении
опустилась на стул. Но Малыш нашел наконец нужный ответ.
-- Она не перестала пить, потому что никогда не начинала,
понимаешь? -- сказал он, обращаясь к Карлсону.
-- Я-то понимаю, -- сказал Карлсон и добавил, повернувшись
к фрекен Бок: -- Глупая ты, теперь сама убедилась, что не
всегда можно ответить "да" или "нет"... Дай мне блинка!
Но меньше всего на свете фрекен Бок была расположена дать
Карлсону блинов. Она с диким воплем вскочила со стула и широко
распахнула дверь кухни.
-- Вон! -- закричала она. -- Вон!
И Карлсон пошел к двери. Пошел с высоко поднятой головой.
-- Ухожу, -- заявил он. -- Ухожу с радостью. Не ты одна
умеешь печь блины!
После ухода Карлсона фрекен Бок несколько минут сидела
молча. Но когда немного отошла, она с тревогой поглядела на
часы.
-- А твоего дяди Юлиуса все нет и нет! -- вздохнула она.
-- Подумай, как давно он ушел! Боюсь, не случилось ли чего.
Ведь он, наверное, плохо знает Стокгольм.
Малышу передалась ее тревога.
-- Да, он, может, заблудился...
Тут как раз раздался телефонный звонок.
-- Наверное, это дядя Юлиус! -- воскликнул Малыш. --
Звонит, чтобы сказать, что не знает, как попасть домой.
Фрекен Бок метнулась в прихожую, где был телефон, Малыш --
за ней.
Но звонил не дядя Юлиус -- это Малыш понял, как только
услышал, что фрекен Бок говорит обычным ворчливым тоном:
-- Да, да! Это ты, Фрида? Ну, как поживаешь? Еще не
бросила свои глупости?
Малыш не хотел слушать чужие разговоры, поэтому он пошел к
себе в комнату и взял книгу, чтобы почитать, но до него
доносилось бормотание из прихожей, и конца этому не было.
Малыш был голоден. Он догадывался, что рано или поздно это
раздражающее его бормотание прекратится, и дядя Юлиус придет
домой, и они смогут наконец сесть за стол. Но он хотел обедать
немедленно, никого не дожидаясь. И как только фрекен Бок
положила трубку, он выскочил в прихожую, чтобы ей это сказать.
-- Что ж, могу тебя накормить, -- сказала она милостиво и
повела его на кухню. Но у дверей она остановилась как
вкопанная. Ее дородная фигура занимала весь проем двери,
поэтому Малыш ничего не увидел. Он услышал только ее гневный
вопль, а когда он все же высунул голову из-за ее юбки, потому
что ему не терпелось узнать, в чем дело, то увидел Карлсона.
Карлсон сидел за столом и преспокойно ел один блин за
другим.
Малыш испугался, что фрекен Бок захочет убить Карлсона --
во всяком случае, вид у нее был такой. Но она только ринулась
вперед и схватила тарелку с блинами.
-- Ты... ты... ты ужасный мальчишка! -- кричала она.
Тогда Карлсон стукнул ее легонько по пальцам и сказал:
-- Не трогай мои блины! Я их честно купил у Линдбергов за
пять эре.
Он широко распахнул свою пасть и отправил туда сразу кипу
блинов.
-- Я же сказал, что не только ты одна умеешь печь блины.
Найти блины очень просто: где чад, там и блины.
Малыш снова пожалел фрекен Бок, потому что она никак не
могла прийти в себя.
-- А где... где... где же тогда мои блины? -- простонала
она и поглядела на плиту. Там стояло ее блюдо из-под блинов, но
оно было совершенно пустым. И домомучительница снова пришла в
ярость. -- Противный мальчишка! -- завопила она. -- Ты их тоже
съел!
-- Вовсе нет! -- сказал Карлсон возмущенно. -- Поблагодари
меня, что я этого не сделал. А ты только и умеешь, что меня
обвинять.
В эту минуту на лестнице послышались шаги. Наконец-то идет
дядя Юлиус. Малыш был рад, что дядя Юлиус не заблудился в
лабиринте улиц. А кроме того, его приход положит конец
перебранке.
-- Прекрасно! -- сказал Малыш. -- Он, значит, нашел дорогу
домой.
-- Это я позаботился о том, чтобы он мог идти по следу,
иначе он никогда бы не дошел, -- сказал Карлсон.
-- По какому такому следу? -- удивился Малыш. -- А по
такому, какой я оставил, -- сказал Карлсон. -- Потому что я
самый заботливый в мире!
Но тут раздался звонок, фрекен Бок торопливо пошла
открывать дверь, и Малыш тоже побежал встречать дядю Юлиуса.
-- Добро пожаловать домой, -- торжественно сказала фрекен
Бок.
-- Мы уже думали, что ты заблудился, -- сказал Малыш.
Но дядя Юлиус не ответил ни фрекен Бок, ни Малышу, а
строго спросил:
-- Объясните мне, почему во всем доме на каждой дверной
ручке висят блины?
И он с подозрением поглядел на Малыша, а Малыш пробормотал
в испуге:
-- Может, это гном?
И побежал на кухню спросить Карлсона, что он по этому
поводу думает.
Но Карлсона в кухне уже не было. Там стояли два
пустых.блюда, а на клеенке темнела одинокая лужица варенья.
Дяде Юлиусу, Малышу и фрекен Бок пришлось
удовольствоваться пудингом. И он оказался совсем недурен.
Малыш сбегал за ним в молочную. Он не возражал, когда его
послали, потому что ему хотелось посмотреть, как выглядят
дверные ручки, когда на них висят блины.
Но на дверных ручках никаких блинов уже не было. Он обежал
все лестницы и нигде не увидел ни одного блина. Он уже решил,
что дядя Юлиус все это выдумал, но вдруг понял, в чем дело...
На последней ступеньке сидел Карлсон. Он ел блины.
-- Хороши блиночки, но службу свою они уже сослужили, --
сказал он. -- А дядя Юлиус больше не заблудится, он теперь
знает дорогу. Набив рот, он фыркнул от возмущения. -- Какая она
все же несправедливая, ваша домомучительница! Сказала, что я
съел ее блины, а я был невинен как младенец. Из-за нее
приходится теперь лопать и вот эти!
Малыш не мог не рассмеяться.
-- Ты лучший в мире поедатель блинов, Карлсон, -- сказал
он, но вдруг что-то вспомнил и сразу стал серьезным. --
Вероятно, они попытаются сегодня ночью поймать тебя. Понимаешь
ли ты, что это значит?
Карлсон облизал свои жирные пальцы и издал тихое радостное
урчание.
-- Это значит, что мы проведем веселый вечер, -- сказал
он. -- Гей-гоп! Гей-гоп!