Сказка Пиноккио
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Карло Коллоди
7. ДЖЕППЕТТО ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ. БЕДНЯГА ОТДАЕТ ПИНОККИО ВСЕ, ЧТО ПРИНЕС СЕБЕ НА ЗАВТРАК
Несчастный Пиноккио еще не совсем проснулся и поэтому не
заметил, что его ноги сгорели. Услыхав голос отца, он без
раздумий соскочил со стула, чтобы отодвинуть дверной засов. Но
после двух-трех нетвердых шагов упал с размаху на пол. И при
падении произвел такой грохот, словно мешок с деревянными
ложками, упавший с пятого этажа.
-- Отвори! -- крикнул Джеппетто с улицы.
-- Отец, я не могу, -- ответил, плача. Деревянный Человечек
и стал кататься по полу.
-- Почему не можешь?
-- Потому что кто-то сожрал мои ноги.
-- А кто их сожрал?
-- Кошка, -- сказал Пиноккио.
Он как раз в эту минуту заметил, что кошка передними лапками
теребит две стружки.
-- Открой, говорю тебе, -- повторил Джеппетто, -- а не то,
как войду, покажу тебе кошку!
-- Но я вправду не могу стоять, поверьте мне. Ах, я
несчастный, несчастный! Теперь я буду всю свою жизнь ползать на
коленках!..
Джеппетто, предположив, что все эти вопли не более как
очередная проделка Деревянного Человечка, решил положить ей
конец, влез на стену и проник в комнату через окно.
Он приготовился было, не откладывая в долгий ящик, проучить
наглеца, но, когда увидел своего Пиноккио, распростертого на
полу и действительно безногого, жалость охватила его. Он взял
Пиноккио на руки, обнял его и облобызал тысячу раз. По его
щекам в это время катились крупные слезы, и он сказал,
всхлипывая:
-- Мой Пиноккушка, как это ты ухитрился спалить себе ноги?
-- Не знаю, отец. Но, клянусь вам, это была страшная ночь,
которую я никогда в жизни не забуду. Гремел гром, блистали
молнии, а я так хотел есть, и Говорящий Сверчок сказал мне:
"Тебе будет плохо, и ты был злой и заслужил это". И тогда я
сказал: "Берегись, Сверчок!", и тогда он сказал: "Ты Деревянный
Человечек, и у тебя деревянная голова", и я бросил деревянный
молоток в него и убил его, но он сам виноват, так как я не
хотел его убить, потому что я поставил маленькую сковородку на
раскаленные угли жаровни, но цыпленок выскочил и сказал: "До
свидания... Пламенный привет!" И голод все рос, и поэтому
старик в ночном колпаке высунулся в окно и сказал мне:
"Становись под окно и подставь шляпу", и я с бадьей воды на
голове (разве попросить кусок хлеба -- позор, а?) сразу же
вернулся домой, и, так как я все еще был ужасно голоден, я
положил ноги на жаровню, чтобы их высушить. И тогда вы
вернулись, и я увидел, что они сгорели, и ног у меня больше не
стало, а голод все равно остался! У-у-у-у!..
И бедный Пиноккио заплакал и завыл так громко, что было
слышно за пять километров.
Джеппетто, который из всей этой бредовой речи понял только
одно, а именно, что Деревянный Человечек погибает от голода,
вытащил из кармана три груши, подал их Пиноккио и сказал:
-- Эти три груши, собственно говоря, мой завтрак, но я
охотно отдаю их тебе. Съешь их на здоровье.
-- Если вы хотите, чтобы я их съел, то очистите их,
пожалуйста.
-- Очистить? -- спросил Джеппетто, пораженный. -- Я не
предполагал, мой мальчик, что ты так изнежен и привередлив.
Нехорошо! На этом свете нужно еще с детства привыкать есть все,
что дают, так как неизвестно, что может случиться. А случиться
может всяко!
-- Допускаю, что вы правы, -- прервал его Пиноккио, -- но
нечищеных фруктов я есть не стану. Я не выношу кожуры!
Добросердечный Джеппетто вытащил ножик, с истинно ангельским
терпением очистил все три груши и положил кожуру на край стола.
Пиноккио, сожрав в два счета первую грушу, хотел было
выбросить сердцевину, но Джеппетто придержал его за руку и
сказал:
-- Не бросай. На этом свете все может пригодиться.
-- Неужели вы думаете, что я буду есть сердцевину?! -- с
ехидством змеи произнес Деревянный Человечек.
-- Кто знает! Все возможно, -- возразил Джеппетто без
раздражения.
Так или иначе, но все три сердцевины не полетели за окно, а
были положены на край стола рядом с кожурой.
Пиноккио съел или, вернее, проглотил три груши, затем сладко
зевнул и сказал плачущим голосом:
-- Я еще не наелся!
-- Но, мой мальчик, у меня ничего больше нет.
-- Неужели ничего?
-- У меня остались вот только кожура и сердцевина от груш.
-- Ну что ж, -- сказал Пиноккио, -- если ничего больше нет,
я, пожалуй, съем кусочек кожуры.
И он стал жевать. Сначала скривил губы, но затем в одно
мгновение уничтожил всю кожуру, а вслед за ней -- сердцевину.
Покончив с едой, он, довольный, погладил себя по животу и
весело сказал:
-- Вот теперь я себя чувствую по-настоящему хорошо!
-- Видишь, -- заметил Джеппетто, -- я был прав, когда сказал
тебе, что нельзя быть таким привередой! Мой милый, никогда
нельзя знать, что с нами случится на этом свете. А случиться
может всяко...
Несчастный Пиноккио еще не совсем проснулся и поэтому не
заметил, что его ноги сгорели. Услыхав голос отца, он без
раздумий соскочил со стула, чтобы отодвинуть дверной засов. Но
после двух-трех нетвердых шагов упал с размаху на пол. И при
падении произвел такой грохот, словно мешок с деревянными
ложками, упавший с пятого этажа.
-- Отвори! -- крикнул Джеппетто с улицы.
-- Отец, я не могу, -- ответил, плача. Деревянный Человечек
и стал кататься по полу.
-- Почему не можешь?
-- Потому что кто-то сожрал мои ноги.
-- А кто их сожрал?
-- Кошка, -- сказал Пиноккио.
Он как раз в эту минуту заметил, что кошка передними лапками
теребит две стружки.
-- Открой, говорю тебе, -- повторил Джеппетто, -- а не то,
как войду, покажу тебе кошку!
-- Но я вправду не могу стоять, поверьте мне. Ах, я
несчастный, несчастный! Теперь я буду всю свою жизнь ползать на
коленках!..
Джеппетто, предположив, что все эти вопли не более как
очередная проделка Деревянного Человечка, решил положить ей
конец, влез на стену и проник в комнату через окно.
Он приготовился было, не откладывая в долгий ящик, проучить
наглеца, но, когда увидел своего Пиноккио, распростертого на
полу и действительно безногого, жалость охватила его. Он взял
Пиноккио на руки, обнял его и облобызал тысячу раз. По его
щекам в это время катились крупные слезы, и он сказал,
всхлипывая:
-- Мой Пиноккушка, как это ты ухитрился спалить себе ноги?
-- Не знаю, отец. Но, клянусь вам, это была страшная ночь,
которую я никогда в жизни не забуду. Гремел гром, блистали
молнии, а я так хотел есть, и Говорящий Сверчок сказал мне:
"Тебе будет плохо, и ты был злой и заслужил это". И тогда я
сказал: "Берегись, Сверчок!", и тогда он сказал: "Ты Деревянный
Человечек, и у тебя деревянная голова", и я бросил деревянный
молоток в него и убил его, но он сам виноват, так как я не
хотел его убить, потому что я поставил маленькую сковородку на
раскаленные угли жаровни, но цыпленок выскочил и сказал: "До
свидания... Пламенный привет!" И голод все рос, и поэтому
старик в ночном колпаке высунулся в окно и сказал мне:
"Становись под окно и подставь шляпу", и я с бадьей воды на
голове (разве попросить кусок хлеба -- позор, а?) сразу же
вернулся домой, и, так как я все еще был ужасно голоден, я
положил ноги на жаровню, чтобы их высушить. И тогда вы
вернулись, и я увидел, что они сгорели, и ног у меня больше не
стало, а голод все равно остался! У-у-у-у!..
И бедный Пиноккио заплакал и завыл так громко, что было
слышно за пять километров.
Джеппетто, который из всей этой бредовой речи понял только
одно, а именно, что Деревянный Человечек погибает от голода,
вытащил из кармана три груши, подал их Пиноккио и сказал:
-- Эти три груши, собственно говоря, мой завтрак, но я
охотно отдаю их тебе. Съешь их на здоровье.
-- Если вы хотите, чтобы я их съел, то очистите их,
пожалуйста.
-- Очистить? -- спросил Джеппетто, пораженный. -- Я не
предполагал, мой мальчик, что ты так изнежен и привередлив.
Нехорошо! На этом свете нужно еще с детства привыкать есть все,
что дают, так как неизвестно, что может случиться. А случиться
может всяко!
-- Допускаю, что вы правы, -- прервал его Пиноккио, -- но
нечищеных фруктов я есть не стану. Я не выношу кожуры!
Добросердечный Джеппетто вытащил ножик, с истинно ангельским
терпением очистил все три груши и положил кожуру на край стола.
Пиноккио, сожрав в два счета первую грушу, хотел было
выбросить сердцевину, но Джеппетто придержал его за руку и
сказал:
-- Не бросай. На этом свете все может пригодиться.
-- Неужели вы думаете, что я буду есть сердцевину?! -- с
ехидством змеи произнес Деревянный Человечек.
-- Кто знает! Все возможно, -- возразил Джеппетто без
раздражения.
Так или иначе, но все три сердцевины не полетели за окно, а
были положены на край стола рядом с кожурой.
Пиноккио съел или, вернее, проглотил три груши, затем сладко
зевнул и сказал плачущим голосом:
-- Я еще не наелся!
-- Но, мой мальчик, у меня ничего больше нет.
-- Неужели ничего?
-- У меня остались вот только кожура и сердцевина от груш.
-- Ну что ж, -- сказал Пиноккио, -- если ничего больше нет,
я, пожалуй, съем кусочек кожуры.
И он стал жевать. Сначала скривил губы, но затем в одно
мгновение уничтожил всю кожуру, а вслед за ней -- сердцевину.
Покончив с едой, он, довольный, погладил себя по животу и
весело сказал:
-- Вот теперь я себя чувствую по-настоящему хорошо!
-- Видишь, -- заметил Джеппетто, -- я был прав, когда сказал
тебе, что нельзя быть таким привередой! Мой милый, никогда
нельзя знать, что с нами случится на этом свете. А случиться
может всяко...