Сказка Максимка
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Станюкович К.М.
IV
На другой день мальчик-негр хотя и был очень слаб, но настолько
оправился после нервного потрясения, что доктор, добродушный пожилой
толстяк, радостно улыбаясь своею широкою улыбкою, потрепал ласково мальчика
по щеке и дал ему целую чашку бульону, наблюдая, с какой жадностью глотал он
жидкость и как потом благодарно взглянул своими большими черными выпуклыми
глазами, зрачки которых блестели среди белков.
После этого доктор захотел узнать, как мальчик очутился в океане и
сколько времени он голодал, но разговор с пациентом оказался решительно
невозможным, несмотря даже на выразительные пантомимы доктора. Хотя
маленький негр, по-видимому, был сильнее доктора в английском языке, но так
же, как и почтенный доктор, безбожно коверкал несколько десятков английских
слов, которые были в его распоряжении.
Они друг друга не понимали.
Тогда доктор послал фельдшера за юным мичманом, которого все в
кают-компании звали Петенькой.
- Вы, Петенька, отлично говорите по-английски, поговорите-ка с ним, а у
меня что-то не выходит! - смеясь проговорил доктор. - Да скажите ему, что
дня через три я его выпущу из лазарета! - прибавил доктор.
Юный мичман, присев около койки, начал свой допрос, стараясь говорить
короткие фразы тихо и раздельно, и маленький негр, видимо, понимал, если не
все, о чем спрашивал мичман, то во всяком случае кое-что, и спешил отвечать
рядом слов, не заботясь об их связи, но зато подкрепляя их выразительными
пантомимами.
После довольно продолжительного и трудного разговора с мальчиком-негром
мичман рассказал в кают-компании более или менее верную в общих чертах
историю мальчика, основанную на его ответах и мимических движениях.
Мальчик был на американском бриге "Бетси" и принадлежал капитану
("большому мерзавцу", - вставил мичман), которому чистил платье, сапоги и
подавал кофе с коньяком или коньяк с кофе. Капитан звал слугу своего
"боем"*, и мальчик уверен, что это его имя. Отца и матери он не знает.
Капитан год тому назад купил маленького негра в Мозамбике и каждый день бил
его. Бриг шел из Сенегала в Рио с грузом негров. Две ночи тому назад бриг
сильно стукнуло другое судно (эту часть рассказа мичман основал на том, что
маленький негр несколько раз проговорил: "кра, кра, кра" и затем слабо
стукнул своим кулачком по стенке лазаретной каютки), и бриг пошел ко дну...
Мальчик очутился в воде, привязался к обломку мачты и провел на ней почти
двое суток...
______________
* Boy - по-английски - мальчик; кроме того, "бой" - общепринятое в
английских колониях наименование вообще слуг.
Но несравненно красноречивее всяких слов, если бы такие и мог сказать
мальчик о своей ужасной жизни, говорило и его удивление, что с ним ласково
обращаются, и забитый его вид, и эти благодарные его взгляды загнанной
собачонки, которыми он смотрел на доктора, фельдшера и на мичмана, и -
главное - его покрытая рубцами, блестящая черная худая спина с выдающимися
ребрами.
Рассказ мичмана и показания доктора произвели сильное впечатление в
кают-компании. Кто-то сказал, что необходимо поручить этого бедняжку
покровительству русского консула в Каптоуне и сделать в пользу негра сбор в
кают-компании.
Пожалуй, еще большее впечатление произвела история маленького негра на
матросов, когда в тот же день, под вечер, молодой вестовой мичмана, Артемий
Мухин - или, как все его звали, Артюшка, - передавал на баке рассказ
мичмана, причем не отказал себе в некотором злорадном удовольствии украсить
рассказ некоторыми прибавлениями, свидетельствующими о том, какой был дьявол
этот американец капитан.
- Каждый день, братцы, он мучил арапчонка. Чуть что, сейчас в зубы:
раз, другой, третий, да в кровь, а затем снимет с крючка плетку, - а плетка,
братцы, отчаянная, из самой толстой ремешки, - и давай лупцевать арапчонка!
- говорил Артюшка, вдохновляясь собственной фантазией, вызванной желанием
представить жизнь арапчонка в самом ужасном виде. - Не разбирал, анафема,
что перед им безответный мальчонка, хоть и негра... У бедняги и посейчас вся
спина исполосована... Доктор сказывал: страсть поглядеть! - добавил
впечатлительный и увлекавшийся Артюшка.
Но матросы, сами бывшие крепостные и знавшие по собственному опыту, как
еще в недавнее время "полосовали" им спины, и без Артюшкиных прикрас жалели
арапчонка и посылали по адресу американского капитана самые недобрые
пожелания, если только этого дьявола уже не сожрали акулы.
- Небось, у нас уж объявили волю хрестьянам, а у этих мериканцев,
значит, крепостные есть? - спросил какой-то пожилой матрос.
- То-то, есть!
- Чудно что-то... Вольный народ, а поди ж ты! - протянул пожилой
матрос.
- У их арапы быдто вроде крепостных! - объяснял Артюшка, слыхавший
кое-что об этом в кают-компании. - Из-за этого самого у их промеж себя и
война идет. Одни мериканцы, значит, хотят, чтобы все арапы, что живут у их,
были вольные, а другие на это никак не согласны - это те, которые имеют
крепостных арапов, - ну и жарят друг дружку, страсть!.. Только господа
сказывали, что которые мериканцы за арапов стоят, те одолеют! Начисто
разделают помещиков мериканских! - не без удовольствия прибавил Артюшка.
- Не бойсь, господь им поможет... И арапу на воле жить хочется... И
птица клетки не любит, а человек и подавно! - вставил плотник Захарыч.
Чернявый молодой матросик-первогодок, тот самый, который находил, что
флотская служба очень "опаская", С напряженным вниманием слушал разговор и,
наконец, спросил:
- Теперь, значит, Артюшка, этот самый арапчонок вольный будет?
- А ты думал как? Известно, вольный! - решительно проговорил Артюшка,
хотя в душе и не вполне был уверен в свободе арапчонка, не имея решительно
никаких понятий об американских законах насчет прав собственности.
Но его собственные соображения решительно говорили за свободу мальчика.
"Черта-хозяина" нет, к рыбам в гости пошел, так какой тут разговор!
И он прибавил:
- Теперь арапчонку только новый пачпорт выправить на Надежном мысу.
Получи пачпорт, и айда на все четыре стороны.
Эта комбинация с паспортом окончательно рассеяла его сомнения.
- То-то и есть! - радостно воскликнул чернявый матросик-первогодок.
И на его добродушном румяном лице с добрыми, как у щенка, глазами
засветилась тихая светлая улыбка, выдававшая радость за маленького
несчастного негра.
Короткие сумерки быстро сменились чудною, ласковою тропическою ночью.
Небо зажглось мириадами звезд, ярко мигающих с бархатной выси. Океан
потемнел вдали, сияя фосфорическим блеском у бортов клипера и за кормою.
Скоро просвистали на молитву, и затем подвахтенные, взявши койки,
улеглись спать на палубе.
А вахтенные матросы коротали вахту, притулившись у снастей, и лясничали
вполголоса. В эту ночь во многих кучках говорили об арапчонке.
На другой день мальчик-негр хотя и был очень слаб, но настолько
оправился после нервного потрясения, что доктор, добродушный пожилой
толстяк, радостно улыбаясь своею широкою улыбкою, потрепал ласково мальчика
по щеке и дал ему целую чашку бульону, наблюдая, с какой жадностью глотал он
жидкость и как потом благодарно взглянул своими большими черными выпуклыми
глазами, зрачки которых блестели среди белков.
После этого доктор захотел узнать, как мальчик очутился в океане и
сколько времени он голодал, но разговор с пациентом оказался решительно
невозможным, несмотря даже на выразительные пантомимы доктора. Хотя
маленький негр, по-видимому, был сильнее доктора в английском языке, но так
же, как и почтенный доктор, безбожно коверкал несколько десятков английских
слов, которые были в его распоряжении.
Они друг друга не понимали.
Тогда доктор послал фельдшера за юным мичманом, которого все в
кают-компании звали Петенькой.
- Вы, Петенька, отлично говорите по-английски, поговорите-ка с ним, а у
меня что-то не выходит! - смеясь проговорил доктор. - Да скажите ему, что
дня через три я его выпущу из лазарета! - прибавил доктор.
Юный мичман, присев около койки, начал свой допрос, стараясь говорить
короткие фразы тихо и раздельно, и маленький негр, видимо, понимал, если не
все, о чем спрашивал мичман, то во всяком случае кое-что, и спешил отвечать
рядом слов, не заботясь об их связи, но зато подкрепляя их выразительными
пантомимами.
После довольно продолжительного и трудного разговора с мальчиком-негром
мичман рассказал в кают-компании более или менее верную в общих чертах
историю мальчика, основанную на его ответах и мимических движениях.
Мальчик был на американском бриге "Бетси" и принадлежал капитану
("большому мерзавцу", - вставил мичман), которому чистил платье, сапоги и
подавал кофе с коньяком или коньяк с кофе. Капитан звал слугу своего
"боем"*, и мальчик уверен, что это его имя. Отца и матери он не знает.
Капитан год тому назад купил маленького негра в Мозамбике и каждый день бил
его. Бриг шел из Сенегала в Рио с грузом негров. Две ночи тому назад бриг
сильно стукнуло другое судно (эту часть рассказа мичман основал на том, что
маленький негр несколько раз проговорил: "кра, кра, кра" и затем слабо
стукнул своим кулачком по стенке лазаретной каютки), и бриг пошел ко дну...
Мальчик очутился в воде, привязался к обломку мачты и провел на ней почти
двое суток...
______________
* Boy - по-английски - мальчик; кроме того, "бой" - общепринятое в
английских колониях наименование вообще слуг.
Но несравненно красноречивее всяких слов, если бы такие и мог сказать
мальчик о своей ужасной жизни, говорило и его удивление, что с ним ласково
обращаются, и забитый его вид, и эти благодарные его взгляды загнанной
собачонки, которыми он смотрел на доктора, фельдшера и на мичмана, и -
главное - его покрытая рубцами, блестящая черная худая спина с выдающимися
ребрами.
Рассказ мичмана и показания доктора произвели сильное впечатление в
кают-компании. Кто-то сказал, что необходимо поручить этого бедняжку
покровительству русского консула в Каптоуне и сделать в пользу негра сбор в
кают-компании.
Пожалуй, еще большее впечатление произвела история маленького негра на
матросов, когда в тот же день, под вечер, молодой вестовой мичмана, Артемий
Мухин - или, как все его звали, Артюшка, - передавал на баке рассказ
мичмана, причем не отказал себе в некотором злорадном удовольствии украсить
рассказ некоторыми прибавлениями, свидетельствующими о том, какой был дьявол
этот американец капитан.
- Каждый день, братцы, он мучил арапчонка. Чуть что, сейчас в зубы:
раз, другой, третий, да в кровь, а затем снимет с крючка плетку, - а плетка,
братцы, отчаянная, из самой толстой ремешки, - и давай лупцевать арапчонка!
- говорил Артюшка, вдохновляясь собственной фантазией, вызванной желанием
представить жизнь арапчонка в самом ужасном виде. - Не разбирал, анафема,
что перед им безответный мальчонка, хоть и негра... У бедняги и посейчас вся
спина исполосована... Доктор сказывал: страсть поглядеть! - добавил
впечатлительный и увлекавшийся Артюшка.
Но матросы, сами бывшие крепостные и знавшие по собственному опыту, как
еще в недавнее время "полосовали" им спины, и без Артюшкиных прикрас жалели
арапчонка и посылали по адресу американского капитана самые недобрые
пожелания, если только этого дьявола уже не сожрали акулы.
- Небось, у нас уж объявили волю хрестьянам, а у этих мериканцев,
значит, крепостные есть? - спросил какой-то пожилой матрос.
- То-то, есть!
- Чудно что-то... Вольный народ, а поди ж ты! - протянул пожилой
матрос.
- У их арапы быдто вроде крепостных! - объяснял Артюшка, слыхавший
кое-что об этом в кают-компании. - Из-за этого самого у их промеж себя и
война идет. Одни мериканцы, значит, хотят, чтобы все арапы, что живут у их,
были вольные, а другие на это никак не согласны - это те, которые имеют
крепостных арапов, - ну и жарят друг дружку, страсть!.. Только господа
сказывали, что которые мериканцы за арапов стоят, те одолеют! Начисто
разделают помещиков мериканских! - не без удовольствия прибавил Артюшка.
- Не бойсь, господь им поможет... И арапу на воле жить хочется... И
птица клетки не любит, а человек и подавно! - вставил плотник Захарыч.
Чернявый молодой матросик-первогодок, тот самый, который находил, что
флотская служба очень "опаская", С напряженным вниманием слушал разговор и,
наконец, спросил:
- Теперь, значит, Артюшка, этот самый арапчонок вольный будет?
- А ты думал как? Известно, вольный! - решительно проговорил Артюшка,
хотя в душе и не вполне был уверен в свободе арапчонка, не имея решительно
никаких понятий об американских законах насчет прав собственности.
Но его собственные соображения решительно говорили за свободу мальчика.
"Черта-хозяина" нет, к рыбам в гости пошел, так какой тут разговор!
И он прибавил:
- Теперь арапчонку только новый пачпорт выправить на Надежном мысу.
Получи пачпорт, и айда на все четыре стороны.
Эта комбинация с паспортом окончательно рассеяла его сомнения.
- То-то и есть! - радостно воскликнул чернявый матросик-первогодок.
И на его добродушном румяном лице с добрыми, как у щенка, глазами
засветилась тихая светлая улыбка, выдававшая радость за маленького
несчастного негра.
Короткие сумерки быстро сменились чудною, ласковою тропическою ночью.
Небо зажглось мириадами звезд, ярко мигающих с бархатной выси. Океан
потемнел вдали, сияя фосфорическим блеском у бортов клипера и за кормою.
Скоро просвистали на молитву, и затем подвахтенные, взявши койки,
улеглись спать на палубе.
А вахтенные матросы коротали вахту, притулившись у снастей, и лясничали
вполголоса. В эту ночь во многих кучках говорили об арапчонке.