Сказка Забытая сказка
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Дарьи Вишневской
— Зачем меня сюда посадили?! Все равно ведь ключи от дверей у казначея, и никакой вор сюда не сунется… — Раздраженный Лирус пнул металлическую дверь, за которой скрывались богатства короля.
Потом вервольф уселся на холодный пол, и размышления опять захватили его. Завтра, второго января… верней, уже сегодня утром в театре будут грандиозные игрища… и охота им смотреть, как иллюзии, созданные магами, убивают друг друга. А театр в Катариансе огромный. Скорей всего королевская чета и их многочисленное потомство проведет там весь день. Что же касается Лируса, то он будет уже в войске, раз так — не свидеться им больше… Черная тоска тянула оборотня на самое дно своего омута.
Тогда он опустил голову и постарался забыться тяжким сном. Разбудил его лязг оружия…
А Селена его не спала. Она сидела в кресле у окна, изредка поднимая взор от книги и с тоской глядя в усыпанное звездами небо.
Комната принцессы была большая, но тесная…
Она вздохнула, на мгновение взглянув на себя в зеркало. Не было нужды ему льстить, ибо принцесса унаследовала всю красоту своей матушки.
Селена была стройна. Ее щеки румянец покрывал нежно-нежно, черты лица поражали изящностью, а милые синие глаза — холодностью. Светлые волосы кучерявились… но едва-едва. Селена была ровесницей Тантры, но выглядела года на два моложе, хотя и томила ее ежедневная маска, которую приходилось носить. Холодная, надменная принцесса… но долгими ночами последних лет Лирус видел лицо за этой маской, лицо доброй и наивной девчонки.
Селена была мрачна. Лируса ей сегодня не увидеть. И завтра.
«Отчего все так несправедливо? — думала она, снова принимаясь за чтение. Не сходить ли мне в парк, развеяться…»
Мысль эта была заманчива, но сопряжена с множеством трудностей. И все эти трудности в кольчугах стражников дворца гуляли по вышеупомянутому дворцу. Селена злилась и нервничала одновременно, переодеваясь в одежду обычной служанки. Таким образом не раз она уже выбиралась из дворца и гуляла по парку. Чаще всего вместе с Лирусом, но в жизни почти каждого человека есть минуты, когда хочется побыть наедине со своими мыслями (отчего-то зовущие к одиночеству мысли редко светлые). Обычно ноги несут в спокойное уединенное место, почти для каждого человека оно свое. Таким местом для себя Селена считала один из дальних закоулков дворцового парка. Ох, не сносить стражам головы, если б король узнал, где проводит ночи его дочь. Но, к счастью, он не знал и никогда ему не узнать.
Без хлопот Селена выбралась из своей клетки и лишь тогда вздохнула спокойно, когда, обойдя громаду дворца, очутилась в темном парке.
Деревья неуклюжими громадами нависали со всех сторон, глубины парка, пугающие тьмой и неясными очертаниями кустов, казались волшебной сказкой, как и луна, звезды, которые еле видать.
Хотя начало января царило на дворе, Селене не было холодно — собственные магия и любовь грели ее. Она прошла ближе к пруду, ограде и кустам и уселась на скамью.
Втайне Селена надеялась, что Лирус как-нибудь отмажется от караула, скажется больным или что-нибудь в этом духе. Тогда почти до рассвета Селена будет счастлива, не думая ни о чем. Так условились они — встретиться здесь. Но тянулись часы, и уж перевалило за полночь, а Селли все глубже погружалась в бездну отчаяния и тоски.
«Глупо было надеяться…» — подумала она и, подняв лицо к луне, прошептала:
— Святой Тиэлец, создатель всего сущего! Дай мне сил… дай мне шанс… я брошу этот проклятый дворец, Катарию брошу и буду жить в глуши волчицей. Не надо мне ничего, кроме оборотня, который сейчас стережет казну. Забери у меня все украшения, мою магию, мою красоту, мой титул, но сделай так, чтоб у меня был шанс… Ничего и никого не побоюсь! — Последнюю фразу Селена произнесла уже громче.
На несколько минут повисла тишина. Даже ветер, трепетавший ранее маленькие веточки на вершинах вековых дубов, сейчас вдруг смолк. Селене отчего-то стало боязно.
Но страх еще крепче сковал ее, когда услышала она смутные голоса за оградой. Инстинктивно нырнула девушка в кусты и легла прямо на снег, не чувствуя ни холода, ни боли, а в голове стучало: «Только бы это были не стражи, посланные за мною… пусть охранник сбежал с поста к своей девке… или два стража решили пойти выпить… только б не за мной».
Селена тихонько раздвинула кусты и, напрягая зрение, уставилась во тьму. А слух ее уже мог различить разговор неизвестных. Кажется, это мужчина и женщина… нет, скорей молодая девушка и средних лет мужик. Странно, но голос мужика звучал как-то неуверенно, но уважительно.
— …Госпожа, Гектор и Грэт голову мне оторвут за вас… Вы должны вернуться в замок.
— Слушай, но отчего я не имею права прогуляться по ночному парку моей будущей резиденции… хотя нет, лучше эту громадину оставлю Марету, а сама буду жить в родном моем замке. — Голос девушки, напротив, звучал насмешливо.
— Госпожа, но это опасно. Если вас поймают…
— Я волевая ведьма. Недавно Граф обучил меня становиться невидимой. Неужели ты думаешь, что мы с Демоном не сможем скрыться, если что?
— И все равно у меня болит душа, — проворчал мужик.
— Иди занимайся своими делами, а за меня не волнуйся…
— Но если Грэт будет за вас переживать?
— Видишь кулон на моей шее? Граф, если что, сможет увидеть меня. Конечно, нагоняй я получу…
— Зачем это вам?
— Люблю риск, — тихо засмеялась девушка. — А теперь иди, пока нас никто не увидел и не услышал.
— Пусть святые хранят вас, сумасбродная девчонка, — проворчал мужчина, быстро прошел мимо кустов и скрылся. Селена смогла разглядеть только его широкую сгорбленную спину.
Судя по шелесту платья, девушка, оставшись одна, уселась на скамью.
— Нет, Демон мой, полетать мы еще успеем… да что с тобой… ты чем-то встревожен?
По спине Селены пробежали мурашки, когда она услышала чье-то противное шипение.
— Отпустить тебя, что ли? — задумчиво спросила девушка. — Ну иди прогуляйся, только по моему зову… и не вздумай обращаться в свой облик, а то повалишь деревья.
Селена услышала шипение змеи совсем близко и попыталась отползти, только вот наделала много шуму.
Тотчас чьи-то сильные руки зажали ей рот.
— Не кричи, ладно? — попросил кто-то сзади и осторожно отпустил Селену.
Принцесса перевернулась на спину. Над ней, ухмыляясь, возвышалась девушка едва ли старше ее самой. Ее стройная фигура была затянута в длинное черное платье, на плечи наброшена меховая накидка.
— Подслушиваем? — с насмешкой спросила девушка.
— Я… в общем, не хотела. Просто я услышала разговор и подумала, что меня ищут стражники. Вот и нырнула в кусты.
— С чего это стражникам тебя искать? Ты что, преступница? — спросила девушка, помогая Селене встать на ноги. С дрожью принцесса заметила, как небольшая змейка обвилась вокруг руки девушки и скользнула ей на плечо.
— Хуже, чем преступница, — вздохнула она. — Я — принцесса Селена, — и тотчас же пожалела о своем признании.
— Это не та, случайно, из-за которой маленький вервольф Лирус потерял голову?
— Откуда ты знаешь? — изумилась Селена. — И кто ты вообще?
— Ну, в последнее время меня стали называть Темной королевой, только мне это прозвище не идет. Зови меня Тантрой, моим настоящим именем.
Селена потеряла дар речи. Лишь мгновений через десять смогла она выдавить:
— Я наслышана о тебе… это ты оживила мертвецов…
— Мертвецов нельзя оживить. Можно только подчинить своей воле их тела, — вздохнула Тантра.
— А что ты здесь делаешь, в дворцовом парке? И кто тот мужчина?
— Много вопросов ты задала, ваше высочество, — уклончиво ответила Тантра. — Сама я здесь, чтоб развеяться, да и глаза соскучились по солнышку. А тот мужчина… того же свойства, что и твой Лирус.
Глаза Селены расширились.
— Оборотень… сколько же их во дворце…
— Не знаю, меня не посвящают в такие детали. Мы с Демоном доставили сюда этого вервольф, а теперь свободны.
— Демон? Кто это такой?
Тантра подняла руку и показала небольшую змею, расположившуюся у нее на ладони.
— Когда я пожелаю, он может становиться драконом.
Голова Селены пошла кругом, но одна мысль зудела в ее сознании.
— Отчего ты все мне рассказала, а не убила меня сразу? — тихо спросила принцесса.
Тантра рассмеялась.
— Судя по тому, что мне рассказывал царь вервольфов, твой Лирус не глуп, а значит, вряд ли бы испытал четвертую привязанность к злобной доносчице. Да и я уверена, что ты будешь молчать, ведь иначе и Лирусу-то не сносить головы.
Селена вздрогнула. Тантра глянула на нее сочувственно.
— Да уж, вам действительно не повезло.
— Людская армия скоро двинется в бой. Лирус — с ней. — Селена прикрыла глаза, чтоб сдержать слезы.
— Тебе остается ждать. — Тантра пожала плечами, ей все жальче становилось эту девчонку. — Если мы победим и захватим Катарианс, вы сможете быть вместе.
— А если нет? Если он погибнет? — По щекам Селены пробежали долго сдерживаемые слезы, и она, всхлипывая, стала утирать их рукавом. Стыд за проявление слабости грыз ее.
— А ты не думай об этом. Я так и делаю. — Голос Тантры вмиг потерял насмешливость.
Селена хмуро кивнула.
— Куда ты направишься? — спросила принцесса.
— До утра погуляю по парку и по столице, а потом на драконе — да в Черный замок.
— Да… я, наверное, пойду уже во дворец.
— Иди. — Тантра повернулась и медленно пошла по дорожке.
Принцесса глядела ей в спину, сердце готово было разорваться от дикого боя. И тут будто кто-то шепнул на ухо: «Разве не просила ты у Тиэльца шанса и разве ведьма на драконе — не шанс?»
— Постой! — срывающимся голосом крикнула ей вслед Селена.
Тантра обернулась.
— Я хочу попросить тебя о помощи.
Тантра пошла обратно и, оказавшись рядом, спросила:
— Что я могу сделать?
Собственный план показался Селене глупым, но все-таки она взяла Тантру за руку, и они уселись на скамейку.
— Так что я могу для тебя сделать?
…Селена съежилась и от холода, и от волнения. Чтоб успокоить себя, принцесса принялась водить глазами по стадиону.
А стадион этот, амфитеатр, колизей на пятнадцать тысяч мест, был переполнен. Уж очень любили кровавые зрелища катарийцы. В последнее время, правда, все чаще настоящих гладиаторов заменяли магической иллюзией, но не сегодня. Сегодня кровь и смерть будут настоящими.
Селена, сидящая на самом верху, в королевской ложе, обвела взглядом своих братьев и сестер, как бы прощаясь, потом глянула на отца. Тот с величавым спокойствием глядел на арену, но лицо его было изможденным, глаза впали, король осунулся — несколько ночей кряду он не спал. Селена посмотрела на него с грустью и сочувствием. Добрые чувства к нему еще жили в ее сердце, они остались там с тех далеких времен, когда жива была королева… а после ее смерти король отдалился от своих детей, но внутренняя связь меж ними еще не исчезла. И Селена поняла, что будет тосковать по господарю Катарии, а когда представила, что с ним будет, когда он узнает о предательстве дочери, ее сердце дрогнуло. Девушка вздохнула глубже, и взгляд ее случайно упал на арену. Она была уже залита кровью, но трибуны возбужденно кричали, требуя еще и еще… Селена вздрогнула, и ей хотелось зажать уши, чтоб не слышать этого скрежета мечей и стонов умирающих.
— Когда сам не чувствуешь боли, боль других кажется миражем, — наклонившись к Селене, сказал король.
Девушка почти не слышала его. Глаза ее выискивали в толпе бедняков внизу Тантру. Девушку было бы заметно, потому что основная масса жителей Катарианса светловолосы, а угли волос ведьмы средь белых перьев легко было б различить. Но не было Тантры, все не было…
На арену выбежал маг и поднял руки. В мгновение ока мертвые тела исчезли, а окровавленные гладиаторы, безумно улыбаясь, ушли подсчитывать и залечивать раны.
— Братья и сестры, жители славного Катарианса, — кричал маг, и голос его, колдовски громкий, разносился по всему стадиону, — позвольте поведать вам о неслыханном по своей дерзости поступке оборотней.
Сердце Селены сжалось, и кровь отхлынула от румяных щек.
— Один из них набрался наглости в облике человека в течение нескольких лет жить при дворце в качестве стража. Под пыткой он признался, что таких, как он, много, но они уже покинули дворец. И сегодня, братья и сестры, позвольте порадовать ваш взор казнью нечистого.
«Под пыткой…» — растерянно подумала Селена, и ей показалось, что ее сердце застыло ледяным камнем в горле.
И на середину арены вывели того, чьи волосы ослепительно блеснули в свете солнца. И палач уже точил топор, и пенек возник колдовством, и узник был в лохмотьях… и все это казалось Селене кошмарным сном.
Трибуны загудели, и брань, льющаяся на Лируса, в смешении своем была неразборчива.
Лирус угрюмо поднял голову и глянул на королевскую ложу, нашел лицо Селены и долго всматривался в него. До тех пор, пока верзила за спиной не опустил ему на плечо тяжелую лапу.
— Клади голову… — тихо сказал палач.
Дикая дрожь пробежала по телу Селены, и она, не думая о последствиях, вскочила с места, подбежала к барьеру и запрыгнула на него, покачиваясь. Смутно блеснули где-то внизу золотистые волосы и погасли.
Трибуны охнули, топор в руках палача замер, а Лирус рванулся к краю арены, куда должна была упасть Селена, но палач удержал его.
— И без тебя справятся…
Туфли Селены опасливо заскрипели — не так уж и широк барьер, и любой порыв ветра легко снесет с него.
— Дочка… — растерянно пробормотал король. — Что с тобой?
Одновременно он делал знаки стражам.
— Если кто-то ко мне подойдет, я спрыгну вниз… — звенящим от истерики голосом произнесла Селена.
Стражи замерли.
— Что с тобой, дочка? — мягко спросил король, его самого трясло.
Вместо ответа Селена поднесла ладони ко рту рупором и крикнула:
— Тантра! Тантра!
Ее крик прокатился над замолкшими трибунами, и в первую секунду Селене казалось, будто никто не ответит, но потом она увидела среди зрителей черные волосы. Девушка, одетая в лохмотья нищих, вдруг отчего-то с первого ряда перепрыгнула на арену. Стражники рванулись к ней, но были отброшены непонятной, но очень яростной магией.
Девушка подбросила в воздух что-то извивающееся, и в небе над Катариансом из маленькой змейки Демон стал самим собой, небольшим, но пышущим огнем и яростью драконом. Трибуны ахнули.
Селена зачарованно глядела на него, как и все, впрочем, а Демон уже понесся к земле. Тантра ловко запрыгнула на него, помогла залезть обалдевшему Лирису, а потом Демон вновь взмыл над ареной.
Рой яростных стрел осыпал его, но ни одна из них отчего-то не достигла своей цели. Тантра что-то крикнула, и Демон понесся к королевской ложе.
Король рванулся к своей дочери, но она уже сделала шаг в пустоту, а через секунду Лирус подхватил ее, сам едва удержавшись на драконе.
— Лир, держи ее крепче, — предупредила Тантра.
В ту же секунду Демон принял вертикальное положение и точно штопор вознесся в голубое безоблачное небо.
Лирус ногами крепче сжал бока дракона, а руками — свое новообретенное сокровище. Селена плакала — и от счастья, и от горя, потому что не суждено ей было больше увидеть любимого отца, братьев и сестер.
А когда она посмотрела вниз, то ужаснулась. Катарианс плавал в туманной дымке точно игрушечный, и они стремительно от него удалялись.
— Мы высоко? — восхищенным шепотом спросила Селена.
— О, ваше величество, вы правы, мы очень высоко… — со смехом ответила Тантра. Весь вчерашний день Тантра провела на драконе, и ей уже стало казаться, что Демон — часть ее.
— Куда? — спросил Лирус. — И кто ты?
— Я так полагаю, в замок, если вы не против. А я — Тантра, как меня называют, Темная королева. Пусть твоя невестушка тебе все объяснит.
Лирус погрустнел.
— Да, ты, конечно, получишь нагоняй от Гектора, но и заслужишь уважение. — Тантра мигом поняла его грусть.
— Чем? — уныло спросил Лирус.
— Тем, что вернулся. Что не попросил меня унести вас обоих подальше от замка. О, вот и Ниас под нами. А пока помолчите, я жутко хочу спать, всю ночь и день на ногах, тьфу ты, в воздухе.
И Тантра, зевнув, положила лицо прямо на чешую. Демон сам знал дорогу, а Селена шепотом пустилась в длинные объяснения…
* * *
Демон вдруг взревел, и длинная огненная струя вонзилась в небо. Тантра мигом проснулась и осмотрелась.
— А вот и замок, — облегченно выдохнула она, когда из тумана выплыл первый шпиль.
Демон стремительно понесся вниз. Вот его лапы ударились о снег. А из замка навстречу уже бежал Грэт, и его лицо было перекошено то ли волнением, то ли злостью, то ли радостью — все это сменялось и чередовалось у вампира.
Тантра спрыгнула с дракона сразу в холодные крепкие руки.
— Почему тебя не было так долго? — укоризненно спросил Грэт. — Ты представить не можешь, как я… хорошо хоть, уже мертв, а то бы скончался от беспокойства.
Тантра ощутила укол совести.
— Я тебе объясню, — прошептала она, — а пока… это принцесса Селена… вервольф Лирус. Да, тот самый, который ради четвертой привязанности… В общем, он готов снова служить Гектору.
Селене Грэт вежливо поклонился, но при взгляде на Лируса его лицо окаменело.
— Что ж, — вымолвил вампир с презрением, — судьбу Лируса решит его царь. А у меня к тебе, дорогая, будет разговор.
Холодные слова давили на душу сильней, чем если б Грэт ругался, но Тантра заглушала его голос поцелуями, между ними рассказывая о таком суматошном дне, и влюбленные немало повеселились, представляя улей, в который превратился взбудораженный Катарианс.
Но средь смеха проскальзывало беспокойство, но Тантра, хоть и заметила этого, не подала виду, и следующий час пополнил чашу счастливых их часов.
— Мне пора, — сказал вдруг Грэт, когда Тантра уже почти задремала, сидя с ним в одном кресле и положив ему голову на грудь.
— Что такое?
— Ты забыла, что я вампир и мне нужна кровь. Я должен посетить подвал. Примерно через полчаса я вернусь сюда. — Он осторожно взял Тантру на руки, сам встал и вновь усадил ее в кресло.
— Стой! Я хочу с тобой! — Тантра вскочила и сжала ему руку.
Грэт выглядел удивленным.
— Ты что, хочешь это увидеть?
— Нет, просто не хочу с тобой расставаться даже на полчаса.
— Я боюсь, ты перестанешь относиться ко мне по-прежнему, если увидишь это.
— Что за вздор? — Тантра подошла к двери и замерла, ожидая его. — Я всегда буду относиться к тебе так, как сейчас отношусь.
— Ты сама попросила. — Грэт молчал и выглядел обреченным весь их длинный путь к подвалам.
У кованой двери Маро стоял на страже. Увидев Тантру, он удивился, но не подал виду.
— Вдвоем, что ли? — недоверчиво спросил он наконец, когда Грэт открывал двери.
— Может, останешься? — спросил главарь лесной шайки.
— Нет.
— Что ж…
Грэт и Тантра прошли по длинному темному коридору и оказались в просторном зале с множеством дверей. Грэт наугад выбрал одну из них, ключом, висящим на стене, отомкнул ее и чуть приоткрыл.
В углу тесной грязной комнаты съежился кто-то. Грэт вошел и осторожно приподнял человека.
Это была девушка, на год-два младше Тантры, худая, и в ее синих глазах застыло столько боли и страха, что Тантра отвернулась. Ей сделалось тошно, но… нет, Грэта она продолжала любить всей душой, но поняла вдруг, что никогда не согласится стать такой же, как он.
Грэт омыл шею девушки водой из миски, крепче сжал ее плечо…
— Нет! — воскликнула Тантра, отталкивая девчонку от вампира. Она упала и забилась в угол.
— Дорогая, — устало сказал Грэт, пряча раздражение, — я не выживу без крови.
Вместо ответа Тантра разорвала высокий воротник своего платья.
— В этот раз выпей мою… и больше, клянусь, я не пойду с тобой сюда.
— Твою? Я не могу пить твою, я люблю тебя.
— Лучше выпей мою, я сильней этой девчонки. Больше никогда не пойду сюда, это не место для людей.
Грэт замялся, но взгляд Тантры был тверд. Тогда вампир подошел к своей возлюбленной, осторожно положил ей руки на плечи и приблизил ее шею к своим губам. Сначала он просто поцеловал ее, а потом уж его клыки мягко проткнули кожу. Тантра не ощутила боли. Ее чувства были путанны, перед глазами разостлался туман. Все кончилось быстро. Уже через пять минут Грэт отнял губы от ее шеи.
— Не плохо себя чувствуешь? — заботливо спросил он.
— Так себе. — Тантра пожала плечами.
Грэт обнял ее, и они вместе покинули подвал. К счастью, Тантре никогда в жизни уж не посетить его больше.
К тому же потом Тантра иногда ловила себя на мысли, что та близость, что возникла меж ними, когда Грэт начал пить ее кровь, ничуть не менее горяча, чем та, что существовала между ними до того.
Угрюмый вампир провел Лируса и Селену коридорами и, молча указав на дверь, исчез.
Лирус постучался дрожащей рукой, Селена опасливо сжалась за его спиной.
Дверь открыла невысокая, чуть полноватая женщина с длинными рыжими волосами и двумя младенцами, один из которых был на ее руках, второй цеплялся за подол белоснежного платья. В женщине этой Лирус признал свою царицу Малию.
— Госпожа моя… — прошептал он, но Малия холодным кивком оборвала его и позвала за собой в комнату.
Лирус и Селена вошли.
Уютно трещал камин, а в кресле у него сидел царь. Он хмуро глянул на вошедших.
Лирус упал на колени, потянув за собой Селену. При взгляде на лицо девушки Гектор, кажется, смягчился. Он махнул рукой, дозволяя встать.
— А теперь я прошу женщин покинуть комнату. Мне интересно будет перемолвиться с моим вервольфом словечком-другим, — сказал Гектор, и морщинка меж бровей, разгладившаяся было, вновь стала видна.
Малия увела Селену. Вервольф и царь его остались одни.
— Что ты скажешь мне? — вопрошал Гектор.
— То, что я не предавал своего народа. Я не перешел на сторону людей. Я думал воссоединиться с моими братьями в день первой же битвы.
— Я вижу, твои лохмотья в крови. — Голос Гектора прозвучал странно.
— Когда я шарахнулся от серебряного копья, люди заподозрили неладное. Они направили меня сторожить двери в казну, но посреди ночи схватили. И пытали, мой царь. Вот отчего кровь.
— Что ж, — Гектор вздохнул, — я понял, почему ты потерял голову. И с моей стороны не простить тебя было бы глупым упрямством. Но запомни, с сегодняшнего дня ты носишь на челе некоторую метку. Которую ты смоешь в первую битву людской кровью.
— Да, мой царь, благодарю тебя.
Лирус благодарно поклонился, и когда собирался выходить, Гектор негромко сказал ему вслед:
— Твоей подруге будет позволено стать волчицей и присоединиться к нашему народу.
— Благодарю тебя.
Когда Лирус вышел, Гектор долго смотрел ему вслед. Наконец он вздохнул, позвал Малию и попросил ее принести что-нибудь поесть.
Глава 12. Норлек-лайд
— Ну, Лит, когда наконец ты закончишь? — скучающе произнес Гектор.
В центре темной, освещенной редкими свечами комнаты стоит высокий трон, в нем — Марет, и на его черных волосах поблескивает корона. Мальчик выглядит старше, и очень тонок его профиль, вырисованный лучами тусклого света.
По обе руки от него стоят два вампира в черных одеяниях. Это Граф и Упырь. Ванесса окаменела на скамье близ трона, ее платье черно, как и волосы, руки Упыря лежат на плечах вампирши. Маро, огромный вампир, и Юлиус в плаще замерли чуть поодаль от Упыря и Ванессы.
Грэт и Гектор стоят рядом с Графом. Чувствуется, что неудобно им, детям леса, в строгих одеяниях высших приближенных.
У ног Грэта стоит скамейка, на которой в точно таких же, как и Ванесса, платьях замерли две девушки. Одна из них рыжеволоса, другая — брюнетка. Это Малия и Тантра.
И в таком положении сидят король и приближенные уж второй час, а над большим холстом и красками трудится вампир-художник.
— Готово, — вымолвил наконец Лит, и Тантра нетерпеливо вскочила.
Тогда-то она поняла, почему этого вампира называют величайшим художником. Казалось, рисунок его зацепил часть бытия, но, зацепив, не передал с механической точностью — так многие умеют, — а будто подчеркнул в каждом изображенном его особый характер. Черты Упыря на портрете резче, чем в действительности, Граф отнюдь не глядит с такой насмешкой, Юлиус вовсе не грустен, а Ванесса, кажется, улыбалась, но на портрете этого нет. Но Лит изобразил не то, что видел, а то, что чувствовал.
Тантра бы и дальше размышляла об удивительном таланте вампирского художника, но тяжелая холодная рука Грэта легла ей на плечо.
— Сейчас утро четвертого января, — прошептал он ей на ухо, — пошли отдохнем. Сегодня вечером уже покидаем замок.
Тантра вздрогнула, и жуткий страх перед неизвестностью заполнил ее душу. Даже тепло последней ночи счастья в замке не смогло его заглушить.
За три часа до планируемого выхода войска Тантра проснулась. Она подтянула к себе колени, положила на них подбородок и стала искоса изучать спящего рядом Грэта. Лицо было до странности спокойно и казалось живым, только его болезненный бледный цвет, характерный, впрочем, для вампиров, чуть настораживал. Волосы темно-пепельного цвета разметались по подушке, черты лица отчего-то в последнее время обострились… Тантра зорко подмечала все в облике Грэта, и даже если б он был некрасивейшим существом в этом мире, для нее вампир остался б самым лучшим, что есть на свете. И сама мысль, что в этой проклятой войне Грэт может погибнуть, вызывала у Тантры дрожь и тупую боль в душе. Даже не боль скорей, а тревогу, рвущую на части и мешающую думать.
Тантра рывком поднялась с кровати, оделась и, выйдя из комнаты, направилась прочь.
Коридоры петляли, но наконец вывели ее в зал. Тут уже ничто не напоминало о былом торжестве. Уныло смотрелись пустые бутылки, пустая посуда и брошенные в углу инструменты.
Но сама гостиная не была пуста. Вампирша Дирока сидела на полу, зажав коленями бутылку, и заливалась горькими слезами… вперемешку с вином. Тантре стало интересно, с чего бы великой скрипачке вампирской плакать, да еще и пить, ведь вампиры-то в отличие от людей почти не пьянеют.
— Что с тобой? — участливо спросила дочь кузнеца.
Дирока обернула к ней свои большие безумные глаза. Ее волосы, обычно аккуратные, теперь разметались по плечам.
Тантра приметила и скрипку со смычком, валяющиеся у колен Дироки.
Потом вервольф уселся на холодный пол, и размышления опять захватили его. Завтра, второго января… верней, уже сегодня утром в театре будут грандиозные игрища… и охота им смотреть, как иллюзии, созданные магами, убивают друг друга. А театр в Катариансе огромный. Скорей всего королевская чета и их многочисленное потомство проведет там весь день. Что же касается Лируса, то он будет уже в войске, раз так — не свидеться им больше… Черная тоска тянула оборотня на самое дно своего омута.
Тогда он опустил голову и постарался забыться тяжким сном. Разбудил его лязг оружия…
А Селена его не спала. Она сидела в кресле у окна, изредка поднимая взор от книги и с тоской глядя в усыпанное звездами небо.
Комната принцессы была большая, но тесная…
Она вздохнула, на мгновение взглянув на себя в зеркало. Не было нужды ему льстить, ибо принцесса унаследовала всю красоту своей матушки.
Селена была стройна. Ее щеки румянец покрывал нежно-нежно, черты лица поражали изящностью, а милые синие глаза — холодностью. Светлые волосы кучерявились… но едва-едва. Селена была ровесницей Тантры, но выглядела года на два моложе, хотя и томила ее ежедневная маска, которую приходилось носить. Холодная, надменная принцесса… но долгими ночами последних лет Лирус видел лицо за этой маской, лицо доброй и наивной девчонки.
Селена была мрачна. Лируса ей сегодня не увидеть. И завтра.
«Отчего все так несправедливо? — думала она, снова принимаясь за чтение. Не сходить ли мне в парк, развеяться…»
Мысль эта была заманчива, но сопряжена с множеством трудностей. И все эти трудности в кольчугах стражников дворца гуляли по вышеупомянутому дворцу. Селена злилась и нервничала одновременно, переодеваясь в одежду обычной служанки. Таким образом не раз она уже выбиралась из дворца и гуляла по парку. Чаще всего вместе с Лирусом, но в жизни почти каждого человека есть минуты, когда хочется побыть наедине со своими мыслями (отчего-то зовущие к одиночеству мысли редко светлые). Обычно ноги несут в спокойное уединенное место, почти для каждого человека оно свое. Таким местом для себя Селена считала один из дальних закоулков дворцового парка. Ох, не сносить стражам головы, если б король узнал, где проводит ночи его дочь. Но, к счастью, он не знал и никогда ему не узнать.
Без хлопот Селена выбралась из своей клетки и лишь тогда вздохнула спокойно, когда, обойдя громаду дворца, очутилась в темном парке.
Деревья неуклюжими громадами нависали со всех сторон, глубины парка, пугающие тьмой и неясными очертаниями кустов, казались волшебной сказкой, как и луна, звезды, которые еле видать.
Хотя начало января царило на дворе, Селене не было холодно — собственные магия и любовь грели ее. Она прошла ближе к пруду, ограде и кустам и уселась на скамью.
Втайне Селена надеялась, что Лирус как-нибудь отмажется от караула, скажется больным или что-нибудь в этом духе. Тогда почти до рассвета Селена будет счастлива, не думая ни о чем. Так условились они — встретиться здесь. Но тянулись часы, и уж перевалило за полночь, а Селли все глубже погружалась в бездну отчаяния и тоски.
«Глупо было надеяться…» — подумала она и, подняв лицо к луне, прошептала:
— Святой Тиэлец, создатель всего сущего! Дай мне сил… дай мне шанс… я брошу этот проклятый дворец, Катарию брошу и буду жить в глуши волчицей. Не надо мне ничего, кроме оборотня, который сейчас стережет казну. Забери у меня все украшения, мою магию, мою красоту, мой титул, но сделай так, чтоб у меня был шанс… Ничего и никого не побоюсь! — Последнюю фразу Селена произнесла уже громче.
На несколько минут повисла тишина. Даже ветер, трепетавший ранее маленькие веточки на вершинах вековых дубов, сейчас вдруг смолк. Селене отчего-то стало боязно.
Но страх еще крепче сковал ее, когда услышала она смутные голоса за оградой. Инстинктивно нырнула девушка в кусты и легла прямо на снег, не чувствуя ни холода, ни боли, а в голове стучало: «Только бы это были не стражи, посланные за мною… пусть охранник сбежал с поста к своей девке… или два стража решили пойти выпить… только б не за мной».
Селена тихонько раздвинула кусты и, напрягая зрение, уставилась во тьму. А слух ее уже мог различить разговор неизвестных. Кажется, это мужчина и женщина… нет, скорей молодая девушка и средних лет мужик. Странно, но голос мужика звучал как-то неуверенно, но уважительно.
— …Госпожа, Гектор и Грэт голову мне оторвут за вас… Вы должны вернуться в замок.
— Слушай, но отчего я не имею права прогуляться по ночному парку моей будущей резиденции… хотя нет, лучше эту громадину оставлю Марету, а сама буду жить в родном моем замке. — Голос девушки, напротив, звучал насмешливо.
— Госпожа, но это опасно. Если вас поймают…
— Я волевая ведьма. Недавно Граф обучил меня становиться невидимой. Неужели ты думаешь, что мы с Демоном не сможем скрыться, если что?
— И все равно у меня болит душа, — проворчал мужик.
— Иди занимайся своими делами, а за меня не волнуйся…
— Но если Грэт будет за вас переживать?
— Видишь кулон на моей шее? Граф, если что, сможет увидеть меня. Конечно, нагоняй я получу…
— Зачем это вам?
— Люблю риск, — тихо засмеялась девушка. — А теперь иди, пока нас никто не увидел и не услышал.
— Пусть святые хранят вас, сумасбродная девчонка, — проворчал мужчина, быстро прошел мимо кустов и скрылся. Селена смогла разглядеть только его широкую сгорбленную спину.
Судя по шелесту платья, девушка, оставшись одна, уселась на скамью.
— Нет, Демон мой, полетать мы еще успеем… да что с тобой… ты чем-то встревожен?
По спине Селены пробежали мурашки, когда она услышала чье-то противное шипение.
— Отпустить тебя, что ли? — задумчиво спросила девушка. — Ну иди прогуляйся, только по моему зову… и не вздумай обращаться в свой облик, а то повалишь деревья.
Селена услышала шипение змеи совсем близко и попыталась отползти, только вот наделала много шуму.
Тотчас чьи-то сильные руки зажали ей рот.
— Не кричи, ладно? — попросил кто-то сзади и осторожно отпустил Селену.
Принцесса перевернулась на спину. Над ней, ухмыляясь, возвышалась девушка едва ли старше ее самой. Ее стройная фигура была затянута в длинное черное платье, на плечи наброшена меховая накидка.
— Подслушиваем? — с насмешкой спросила девушка.
— Я… в общем, не хотела. Просто я услышала разговор и подумала, что меня ищут стражники. Вот и нырнула в кусты.
— С чего это стражникам тебя искать? Ты что, преступница? — спросила девушка, помогая Селене встать на ноги. С дрожью принцесса заметила, как небольшая змейка обвилась вокруг руки девушки и скользнула ей на плечо.
— Хуже, чем преступница, — вздохнула она. — Я — принцесса Селена, — и тотчас же пожалела о своем признании.
— Это не та, случайно, из-за которой маленький вервольф Лирус потерял голову?
— Откуда ты знаешь? — изумилась Селена. — И кто ты вообще?
— Ну, в последнее время меня стали называть Темной королевой, только мне это прозвище не идет. Зови меня Тантрой, моим настоящим именем.
Селена потеряла дар речи. Лишь мгновений через десять смогла она выдавить:
— Я наслышана о тебе… это ты оживила мертвецов…
— Мертвецов нельзя оживить. Можно только подчинить своей воле их тела, — вздохнула Тантра.
— А что ты здесь делаешь, в дворцовом парке? И кто тот мужчина?
— Много вопросов ты задала, ваше высочество, — уклончиво ответила Тантра. — Сама я здесь, чтоб развеяться, да и глаза соскучились по солнышку. А тот мужчина… того же свойства, что и твой Лирус.
Глаза Селены расширились.
— Оборотень… сколько же их во дворце…
— Не знаю, меня не посвящают в такие детали. Мы с Демоном доставили сюда этого вервольф, а теперь свободны.
— Демон? Кто это такой?
Тантра подняла руку и показала небольшую змею, расположившуюся у нее на ладони.
— Когда я пожелаю, он может становиться драконом.
Голова Селены пошла кругом, но одна мысль зудела в ее сознании.
— Отчего ты все мне рассказала, а не убила меня сразу? — тихо спросила принцесса.
Тантра рассмеялась.
— Судя по тому, что мне рассказывал царь вервольфов, твой Лирус не глуп, а значит, вряд ли бы испытал четвертую привязанность к злобной доносчице. Да и я уверена, что ты будешь молчать, ведь иначе и Лирусу-то не сносить головы.
Селена вздрогнула. Тантра глянула на нее сочувственно.
— Да уж, вам действительно не повезло.
— Людская армия скоро двинется в бой. Лирус — с ней. — Селена прикрыла глаза, чтоб сдержать слезы.
— Тебе остается ждать. — Тантра пожала плечами, ей все жальче становилось эту девчонку. — Если мы победим и захватим Катарианс, вы сможете быть вместе.
— А если нет? Если он погибнет? — По щекам Селены пробежали долго сдерживаемые слезы, и она, всхлипывая, стала утирать их рукавом. Стыд за проявление слабости грыз ее.
— А ты не думай об этом. Я так и делаю. — Голос Тантры вмиг потерял насмешливость.
Селена хмуро кивнула.
— Куда ты направишься? — спросила принцесса.
— До утра погуляю по парку и по столице, а потом на драконе — да в Черный замок.
— Да… я, наверное, пойду уже во дворец.
— Иди. — Тантра повернулась и медленно пошла по дорожке.
Принцесса глядела ей в спину, сердце готово было разорваться от дикого боя. И тут будто кто-то шепнул на ухо: «Разве не просила ты у Тиэльца шанса и разве ведьма на драконе — не шанс?»
— Постой! — срывающимся голосом крикнула ей вслед Селена.
Тантра обернулась.
— Я хочу попросить тебя о помощи.
Тантра пошла обратно и, оказавшись рядом, спросила:
— Что я могу сделать?
Собственный план показался Селене глупым, но все-таки она взяла Тантру за руку, и они уселись на скамейку.
— Так что я могу для тебя сделать?
…Селена съежилась и от холода, и от волнения. Чтоб успокоить себя, принцесса принялась водить глазами по стадиону.
А стадион этот, амфитеатр, колизей на пятнадцать тысяч мест, был переполнен. Уж очень любили кровавые зрелища катарийцы. В последнее время, правда, все чаще настоящих гладиаторов заменяли магической иллюзией, но не сегодня. Сегодня кровь и смерть будут настоящими.
Селена, сидящая на самом верху, в королевской ложе, обвела взглядом своих братьев и сестер, как бы прощаясь, потом глянула на отца. Тот с величавым спокойствием глядел на арену, но лицо его было изможденным, глаза впали, король осунулся — несколько ночей кряду он не спал. Селена посмотрела на него с грустью и сочувствием. Добрые чувства к нему еще жили в ее сердце, они остались там с тех далеких времен, когда жива была королева… а после ее смерти король отдалился от своих детей, но внутренняя связь меж ними еще не исчезла. И Селена поняла, что будет тосковать по господарю Катарии, а когда представила, что с ним будет, когда он узнает о предательстве дочери, ее сердце дрогнуло. Девушка вздохнула глубже, и взгляд ее случайно упал на арену. Она была уже залита кровью, но трибуны возбужденно кричали, требуя еще и еще… Селена вздрогнула, и ей хотелось зажать уши, чтоб не слышать этого скрежета мечей и стонов умирающих.
— Когда сам не чувствуешь боли, боль других кажется миражем, — наклонившись к Селене, сказал король.
Девушка почти не слышала его. Глаза ее выискивали в толпе бедняков внизу Тантру. Девушку было бы заметно, потому что основная масса жителей Катарианса светловолосы, а угли волос ведьмы средь белых перьев легко было б различить. Но не было Тантры, все не было…
На арену выбежал маг и поднял руки. В мгновение ока мертвые тела исчезли, а окровавленные гладиаторы, безумно улыбаясь, ушли подсчитывать и залечивать раны.
— Братья и сестры, жители славного Катарианса, — кричал маг, и голос его, колдовски громкий, разносился по всему стадиону, — позвольте поведать вам о неслыханном по своей дерзости поступке оборотней.
Сердце Селены сжалось, и кровь отхлынула от румяных щек.
— Один из них набрался наглости в облике человека в течение нескольких лет жить при дворце в качестве стража. Под пыткой он признался, что таких, как он, много, но они уже покинули дворец. И сегодня, братья и сестры, позвольте порадовать ваш взор казнью нечистого.
«Под пыткой…» — растерянно подумала Селена, и ей показалось, что ее сердце застыло ледяным камнем в горле.
И на середину арены вывели того, чьи волосы ослепительно блеснули в свете солнца. И палач уже точил топор, и пенек возник колдовством, и узник был в лохмотьях… и все это казалось Селене кошмарным сном.
Трибуны загудели, и брань, льющаяся на Лируса, в смешении своем была неразборчива.
Лирус угрюмо поднял голову и глянул на королевскую ложу, нашел лицо Селены и долго всматривался в него. До тех пор, пока верзила за спиной не опустил ему на плечо тяжелую лапу.
— Клади голову… — тихо сказал палач.
Дикая дрожь пробежала по телу Селены, и она, не думая о последствиях, вскочила с места, подбежала к барьеру и запрыгнула на него, покачиваясь. Смутно блеснули где-то внизу золотистые волосы и погасли.
Трибуны охнули, топор в руках палача замер, а Лирус рванулся к краю арены, куда должна была упасть Селена, но палач удержал его.
— И без тебя справятся…
Туфли Селены опасливо заскрипели — не так уж и широк барьер, и любой порыв ветра легко снесет с него.
— Дочка… — растерянно пробормотал король. — Что с тобой?
Одновременно он делал знаки стражам.
— Если кто-то ко мне подойдет, я спрыгну вниз… — звенящим от истерики голосом произнесла Селена.
Стражи замерли.
— Что с тобой, дочка? — мягко спросил король, его самого трясло.
Вместо ответа Селена поднесла ладони ко рту рупором и крикнула:
— Тантра! Тантра!
Ее крик прокатился над замолкшими трибунами, и в первую секунду Селене казалось, будто никто не ответит, но потом она увидела среди зрителей черные волосы. Девушка, одетая в лохмотья нищих, вдруг отчего-то с первого ряда перепрыгнула на арену. Стражники рванулись к ней, но были отброшены непонятной, но очень яростной магией.
Девушка подбросила в воздух что-то извивающееся, и в небе над Катариансом из маленькой змейки Демон стал самим собой, небольшим, но пышущим огнем и яростью драконом. Трибуны ахнули.
Селена зачарованно глядела на него, как и все, впрочем, а Демон уже понесся к земле. Тантра ловко запрыгнула на него, помогла залезть обалдевшему Лирису, а потом Демон вновь взмыл над ареной.
Рой яростных стрел осыпал его, но ни одна из них отчего-то не достигла своей цели. Тантра что-то крикнула, и Демон понесся к королевской ложе.
Король рванулся к своей дочери, но она уже сделала шаг в пустоту, а через секунду Лирус подхватил ее, сам едва удержавшись на драконе.
— Лир, держи ее крепче, — предупредила Тантра.
В ту же секунду Демон принял вертикальное положение и точно штопор вознесся в голубое безоблачное небо.
Лирус ногами крепче сжал бока дракона, а руками — свое новообретенное сокровище. Селена плакала — и от счастья, и от горя, потому что не суждено ей было больше увидеть любимого отца, братьев и сестер.
А когда она посмотрела вниз, то ужаснулась. Катарианс плавал в туманной дымке точно игрушечный, и они стремительно от него удалялись.
— Мы высоко? — восхищенным шепотом спросила Селена.
— О, ваше величество, вы правы, мы очень высоко… — со смехом ответила Тантра. Весь вчерашний день Тантра провела на драконе, и ей уже стало казаться, что Демон — часть ее.
— Куда? — спросил Лирус. — И кто ты?
— Я так полагаю, в замок, если вы не против. А я — Тантра, как меня называют, Темная королева. Пусть твоя невестушка тебе все объяснит.
Лирус погрустнел.
— Да, ты, конечно, получишь нагоняй от Гектора, но и заслужишь уважение. — Тантра мигом поняла его грусть.
— Чем? — уныло спросил Лирус.
— Тем, что вернулся. Что не попросил меня унести вас обоих подальше от замка. О, вот и Ниас под нами. А пока помолчите, я жутко хочу спать, всю ночь и день на ногах, тьфу ты, в воздухе.
И Тантра, зевнув, положила лицо прямо на чешую. Демон сам знал дорогу, а Селена шепотом пустилась в длинные объяснения…
* * *
Демон вдруг взревел, и длинная огненная струя вонзилась в небо. Тантра мигом проснулась и осмотрелась.
— А вот и замок, — облегченно выдохнула она, когда из тумана выплыл первый шпиль.
Демон стремительно понесся вниз. Вот его лапы ударились о снег. А из замка навстречу уже бежал Грэт, и его лицо было перекошено то ли волнением, то ли злостью, то ли радостью — все это сменялось и чередовалось у вампира.
Тантра спрыгнула с дракона сразу в холодные крепкие руки.
— Почему тебя не было так долго? — укоризненно спросил Грэт. — Ты представить не можешь, как я… хорошо хоть, уже мертв, а то бы скончался от беспокойства.
Тантра ощутила укол совести.
— Я тебе объясню, — прошептала она, — а пока… это принцесса Селена… вервольф Лирус. Да, тот самый, который ради четвертой привязанности… В общем, он готов снова служить Гектору.
Селене Грэт вежливо поклонился, но при взгляде на Лируса его лицо окаменело.
— Что ж, — вымолвил вампир с презрением, — судьбу Лируса решит его царь. А у меня к тебе, дорогая, будет разговор.
Холодные слова давили на душу сильней, чем если б Грэт ругался, но Тантра заглушала его голос поцелуями, между ними рассказывая о таком суматошном дне, и влюбленные немало повеселились, представляя улей, в который превратился взбудораженный Катарианс.
Но средь смеха проскальзывало беспокойство, но Тантра, хоть и заметила этого, не подала виду, и следующий час пополнил чашу счастливых их часов.
— Мне пора, — сказал вдруг Грэт, когда Тантра уже почти задремала, сидя с ним в одном кресле и положив ему голову на грудь.
— Что такое?
— Ты забыла, что я вампир и мне нужна кровь. Я должен посетить подвал. Примерно через полчаса я вернусь сюда. — Он осторожно взял Тантру на руки, сам встал и вновь усадил ее в кресло.
— Стой! Я хочу с тобой! — Тантра вскочила и сжала ему руку.
Грэт выглядел удивленным.
— Ты что, хочешь это увидеть?
— Нет, просто не хочу с тобой расставаться даже на полчаса.
— Я боюсь, ты перестанешь относиться ко мне по-прежнему, если увидишь это.
— Что за вздор? — Тантра подошла к двери и замерла, ожидая его. — Я всегда буду относиться к тебе так, как сейчас отношусь.
— Ты сама попросила. — Грэт молчал и выглядел обреченным весь их длинный путь к подвалам.
У кованой двери Маро стоял на страже. Увидев Тантру, он удивился, но не подал виду.
— Вдвоем, что ли? — недоверчиво спросил он наконец, когда Грэт открывал двери.
— Может, останешься? — спросил главарь лесной шайки.
— Нет.
— Что ж…
Грэт и Тантра прошли по длинному темному коридору и оказались в просторном зале с множеством дверей. Грэт наугад выбрал одну из них, ключом, висящим на стене, отомкнул ее и чуть приоткрыл.
В углу тесной грязной комнаты съежился кто-то. Грэт вошел и осторожно приподнял человека.
Это была девушка, на год-два младше Тантры, худая, и в ее синих глазах застыло столько боли и страха, что Тантра отвернулась. Ей сделалось тошно, но… нет, Грэта она продолжала любить всей душой, но поняла вдруг, что никогда не согласится стать такой же, как он.
Грэт омыл шею девушки водой из миски, крепче сжал ее плечо…
— Нет! — воскликнула Тантра, отталкивая девчонку от вампира. Она упала и забилась в угол.
— Дорогая, — устало сказал Грэт, пряча раздражение, — я не выживу без крови.
Вместо ответа Тантра разорвала высокий воротник своего платья.
— В этот раз выпей мою… и больше, клянусь, я не пойду с тобой сюда.
— Твою? Я не могу пить твою, я люблю тебя.
— Лучше выпей мою, я сильней этой девчонки. Больше никогда не пойду сюда, это не место для людей.
Грэт замялся, но взгляд Тантры был тверд. Тогда вампир подошел к своей возлюбленной, осторожно положил ей руки на плечи и приблизил ее шею к своим губам. Сначала он просто поцеловал ее, а потом уж его клыки мягко проткнули кожу. Тантра не ощутила боли. Ее чувства были путанны, перед глазами разостлался туман. Все кончилось быстро. Уже через пять минут Грэт отнял губы от ее шеи.
— Не плохо себя чувствуешь? — заботливо спросил он.
— Так себе. — Тантра пожала плечами.
Грэт обнял ее, и они вместе покинули подвал. К счастью, Тантре никогда в жизни уж не посетить его больше.
К тому же потом Тантра иногда ловила себя на мысли, что та близость, что возникла меж ними, когда Грэт начал пить ее кровь, ничуть не менее горяча, чем та, что существовала между ними до того.
Угрюмый вампир провел Лируса и Селену коридорами и, молча указав на дверь, исчез.
Лирус постучался дрожащей рукой, Селена опасливо сжалась за его спиной.
Дверь открыла невысокая, чуть полноватая женщина с длинными рыжими волосами и двумя младенцами, один из которых был на ее руках, второй цеплялся за подол белоснежного платья. В женщине этой Лирус признал свою царицу Малию.
— Госпожа моя… — прошептал он, но Малия холодным кивком оборвала его и позвала за собой в комнату.
Лирус и Селена вошли.
Уютно трещал камин, а в кресле у него сидел царь. Он хмуро глянул на вошедших.
Лирус упал на колени, потянув за собой Селену. При взгляде на лицо девушки Гектор, кажется, смягчился. Он махнул рукой, дозволяя встать.
— А теперь я прошу женщин покинуть комнату. Мне интересно будет перемолвиться с моим вервольфом словечком-другим, — сказал Гектор, и морщинка меж бровей, разгладившаяся было, вновь стала видна.
Малия увела Селену. Вервольф и царь его остались одни.
— Что ты скажешь мне? — вопрошал Гектор.
— То, что я не предавал своего народа. Я не перешел на сторону людей. Я думал воссоединиться с моими братьями в день первой же битвы.
— Я вижу, твои лохмотья в крови. — Голос Гектора прозвучал странно.
— Когда я шарахнулся от серебряного копья, люди заподозрили неладное. Они направили меня сторожить двери в казну, но посреди ночи схватили. И пытали, мой царь. Вот отчего кровь.
— Что ж, — Гектор вздохнул, — я понял, почему ты потерял голову. И с моей стороны не простить тебя было бы глупым упрямством. Но запомни, с сегодняшнего дня ты носишь на челе некоторую метку. Которую ты смоешь в первую битву людской кровью.
— Да, мой царь, благодарю тебя.
Лирус благодарно поклонился, и когда собирался выходить, Гектор негромко сказал ему вслед:
— Твоей подруге будет позволено стать волчицей и присоединиться к нашему народу.
— Благодарю тебя.
Когда Лирус вышел, Гектор долго смотрел ему вслед. Наконец он вздохнул, позвал Малию и попросил ее принести что-нибудь поесть.
Глава 12. Норлек-лайд
— Ну, Лит, когда наконец ты закончишь? — скучающе произнес Гектор.
В центре темной, освещенной редкими свечами комнаты стоит высокий трон, в нем — Марет, и на его черных волосах поблескивает корона. Мальчик выглядит старше, и очень тонок его профиль, вырисованный лучами тусклого света.
По обе руки от него стоят два вампира в черных одеяниях. Это Граф и Упырь. Ванесса окаменела на скамье близ трона, ее платье черно, как и волосы, руки Упыря лежат на плечах вампирши. Маро, огромный вампир, и Юлиус в плаще замерли чуть поодаль от Упыря и Ванессы.
Грэт и Гектор стоят рядом с Графом. Чувствуется, что неудобно им, детям леса, в строгих одеяниях высших приближенных.
У ног Грэта стоит скамейка, на которой в точно таких же, как и Ванесса, платьях замерли две девушки. Одна из них рыжеволоса, другая — брюнетка. Это Малия и Тантра.
И в таком положении сидят король и приближенные уж второй час, а над большим холстом и красками трудится вампир-художник.
— Готово, — вымолвил наконец Лит, и Тантра нетерпеливо вскочила.
Тогда-то она поняла, почему этого вампира называют величайшим художником. Казалось, рисунок его зацепил часть бытия, но, зацепив, не передал с механической точностью — так многие умеют, — а будто подчеркнул в каждом изображенном его особый характер. Черты Упыря на портрете резче, чем в действительности, Граф отнюдь не глядит с такой насмешкой, Юлиус вовсе не грустен, а Ванесса, кажется, улыбалась, но на портрете этого нет. Но Лит изобразил не то, что видел, а то, что чувствовал.
Тантра бы и дальше размышляла об удивительном таланте вампирского художника, но тяжелая холодная рука Грэта легла ей на плечо.
— Сейчас утро четвертого января, — прошептал он ей на ухо, — пошли отдохнем. Сегодня вечером уже покидаем замок.
Тантра вздрогнула, и жуткий страх перед неизвестностью заполнил ее душу. Даже тепло последней ночи счастья в замке не смогло его заглушить.
За три часа до планируемого выхода войска Тантра проснулась. Она подтянула к себе колени, положила на них подбородок и стала искоса изучать спящего рядом Грэта. Лицо было до странности спокойно и казалось живым, только его болезненный бледный цвет, характерный, впрочем, для вампиров, чуть настораживал. Волосы темно-пепельного цвета разметались по подушке, черты лица отчего-то в последнее время обострились… Тантра зорко подмечала все в облике Грэта, и даже если б он был некрасивейшим существом в этом мире, для нее вампир остался б самым лучшим, что есть на свете. И сама мысль, что в этой проклятой войне Грэт может погибнуть, вызывала у Тантры дрожь и тупую боль в душе. Даже не боль скорей, а тревогу, рвущую на части и мешающую думать.
Тантра рывком поднялась с кровати, оделась и, выйдя из комнаты, направилась прочь.
Коридоры петляли, но наконец вывели ее в зал. Тут уже ничто не напоминало о былом торжестве. Уныло смотрелись пустые бутылки, пустая посуда и брошенные в углу инструменты.
Но сама гостиная не была пуста. Вампирша Дирока сидела на полу, зажав коленями бутылку, и заливалась горькими слезами… вперемешку с вином. Тантре стало интересно, с чего бы великой скрипачке вампирской плакать, да еще и пить, ведь вампиры-то в отличие от людей почти не пьянеют.
— Что с тобой? — участливо спросила дочь кузнеца.
Дирока обернула к ней свои большие безумные глаза. Ее волосы, обычно аккуратные, теперь разметались по плечам.
Тантра приметила и скрипку со смычком, валяющиеся у колен Дироки.