Сказка Забытая сказка
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Дарьи Вишневской
— Что с тобой? — повторила Тантра.
— Скрипка… — дрожащим голосом пробормотала Дирока. — Посмотри, что с моей скрипкой…
Тантра, опустившись на пол, подняла инструмент и увидела, что одна из струн порвалась.
«Вот уж верно говорят старые люди, если уж награждают кого святые великим талантом, то в обмен забирают разум…» — подумала девушка и сказала вслух:
— Неужели струна рвется в первый раз? В замке наверняка есть мастера выправить скрипку, и все опять будет хорошо.
— Выправить струну я и сама смогу, и все будет держаться отлично, — Дирока размазала по лицу слезы, — но… Первоначальный, обращая меня в вампира, заклял струны моей скрипки рваться в годы великих потрясений для замка… такое уже было в год смерти Отца… и вот теперь…
Тантра молча положила скрипку на диван, смычок рядом и вышла. А когда в лицо ей неласково дохнул морозный ветер, она и думать забыла о плачущей скрипачке.
— Демон, — властно выдохнула Тантра. Ветер, поднявшийся от взмахов крыльями, сбил снег с веток.
Демон опустился перед ней, изогнув чешуйчатую шею, и Тантра взобралась на него. Легкость и радость охватили ее при взгляде на замок сверху, а сердце затрепетало от мысли, что где-то внизу спит такой родной, такой любимый вампир. Тантре вдруг захотелось увидеть Грэта, и она приказала Демону снизиться.
Дракон послушно спланировал, и Тантра спрыгнула с его спины.
Чья-то тяжелая холодная рука легла на плечо, и Тантра быстро развернулась. Ее передернуло, ибо это был мертвец, подернутый тленом.
— Госпожа моя, завтра покинут твои слуги замок, — прохрипел он.
— Да. Мы пойдем к людям.
— Ты разрешишь нам убивать их?
Запах тлена был настолько нестерпим, что Тантра быстро закивала, мечтая скорей отойти от трупа.
— Я рад, моя госпожа. — Мертвец рухнул на колени, сжал ее ладонь в своих лапищах и поднес к губам.
Тантра подумала, что сейчас ее вывернет наизнанку, но она гордо выпрямила спину и стерпела этот неприятный поцелуй. Но когда мертвец встал, поклонился и исчез за деревьями, Тантра бросилась к статуе и омыла руки вином. До конца она успокоилась, лишь когда вошла в комнату Грэта и, опустившись около кровати, положила голову рядом с рукой вампира. Ей было спокойно и хорошо. Никакие мысли не тревожили ее сумасбродный разум, и хотелось вечно лежать в такой нелепой позе, глядя в закрытые глаза и чувствуя лицом холод, исходящий от щек Грэта. К этому огромному куску льда, слепленному в форме человека, Тантра ощущала невообразимую нежность, и холод его был в сто крат лучше тепла.
В дверь постучали, и сердце Тантры подпрыгнуло в нехорошем предчувствии. Она поспешно вскочила и бросилась открывать, стараясь ступать как можно тише.
За дверьми стоял Граф. Тантра приложила палец к губам, и он усмехнулся.
— Пора. Выходите, — шепотом бросил он и пошел дальше.
Тантра обернулась. Грэт продолжал спать. Тогда она подошла к кровати, легко села рядом и провела рукой по пепельным волосам.
Грэт мгновенно открыл глаза.
— Что, пора?
— Ага. Только что приходил Граф.
— Надо ж, а я такой хороший сон видел.
Тантра вспомнила, что против обычной вытянутой маски лицо Грэта сегодня во сне было спокойно и безмятежно.
— Идем…
— Да. — Грэт окинул взглядом свою комнату, взял Тантру под руку, и они вдвоем вышли из милого им замка.
Все вампиры, вервольфы и колдуны стояли уже у ворот. Женская часть нечисти оставалась в замке и теперь прощалась с мужьями, отцами и братьями. Тантра тяжело отвела глаза, втайне радуясь, что уж ей-то с Грэтом не прощаться еще долго.
— Зови, — коротко сказал Юлиус Тантре, и девушка закричала, крик ее понесся по лесу:
— Слуги мои, ко мне!
Прошло несколько секунд, и из-за деревьев показался первый мертвец.
— Скажи остальным, чтоб они следовали за вампирами.
— Да, госпожа, — проскрипел зомби.
И нечистый отряд двинулся в путь, а следом за ними — восемь тысяч мертвых тел, что подчинялись лишь воле Тантры.
А сама Тантра вместе с Грэтом верхом на Демоне взмыла в воздух.
— Скоро мы покинем те места, где царствует тьма, — сказал Грэт через некоторое время. Тантра, дремавшая в его объятиях, никак не ответила, хотя ей стало малость не по себе.
— Демон, спускайся, — сказала девушка через минуту, и дракон послушно спланировал вниз.
Тантра спрыгнула с его шеи следом за Грэтом и, велев Демону лететь в небесах над отрядом, пошла к Юлиусу.
Он шел рядом с Маретом, угрюмый и мрачный.
— Скоро граница, — сказал он в ответ на незаданный вопрос ведьмы.
И тут же Тантра словно прошла через невидимую преграду. Упругая волна толкнула ее, а потом рассыпалась. И небеса стали светлей, и луна отчего-то перестала быть диском, а превратилась в месяц — сияющий, золотой и радостный.
— Отчего так?
— Небеса лишь над замком были закляты Первоначальным всегда черными быть, а луна навеки полной. — Кажется, Грэт процитировал что-то из какой-то книги, но Тантра, хоть убей, не могла припомнить ее название.
— А теперь мы покинули замок, — с неподдельной печалью в голосе сказал Юлиус.
— Но мы вернемся, — добавил Маро, — и кто знает, быть может, мечта Первоначального о вампирском княжестве сбудется?
— Смелая мысль, мой друг, — усмехнулся Юлиус.
— Но осуществимая, — заметила Тантра. — Ведь Марет только называется королем, а где, спрашивается, оно, его королевство? Территория замка не потянет даже на захудалый лайд.
— Мечты — замечательное, но бесполезное дело, особенно если жаждешь их осуществить, — склонив голову, сказал Граф.
— Да, брат, ты кладезь вампирской мудрости, — с усмешкой бросил Упырь. — Ты даже в юности был таким. Красивый был такой мальчик, большеглазый, задумчивый, с кудряшками.
— Не то что ты, хулиган и вор. Позволишь, может, напомнить вампирскому народу, за что тебя прозвали Упырем? — суховато спросил Граф — его обычное поведение в ответ на насмешку.
— Не стоит, — поспешно заверил его старый друг.
— А отчего тебя прозвали Графом? — спросила Тантра, обращаясь к вампирскому мудрецу.
— Поверь, сам я не дворянского сословия. Просто в юности мы, когда промышляли воровством на улицах города (неужто десять веков назад было это?), брали себе прозвища. А насчет Упыря — сейчас так называют в простонародье вампиров, а на устаревшем языке Катарии упырь значит пьяница. Когда-то муж моей сестры очень любил это дело.
— Неужто? — подивилась Тантра.
— Вот и раскрыл он мой секрет, — проворчал Упырь. — Но я бы не хотел вспоминать об этом.
— Как скажешь, друг. Только не рассказывай мне о кудрявом мальчике с большими глазами. Он умер тысячу лет назад.
— Я, напротив, вспоминаю о том, какими мы были, с большой нежностью. Никогда б не подумал, что стану когда-нибудь таким… — Упырь с некоторой даже брезгливостью вытянул перед собой свои белые жилистые руки. В ночном свете, весь иссохшийся, бледный, красноглазый Упырь был воистину жуток…
«Ну, с тобой этого никогда не будет. А если и будет, то я уже не увижу», — подумала Тантра, прижимаясь к Грэту.
Нечистые, а следом за ними мертвецы шли быстро, не разбирая дороги меж деревьями. Они шли по лесу, и вековые деревья, вздымающиеся и пронзающие небо, не были препятствием. Таков был их путь, но и первая деревня, и последующие на их пути были заброшены. Черными тенями прошлись по ним вампиры, но близилось утро, и Граф мановением руки сотворил из воздуха огромное количество черных гробов. Оборотни превратились в волков и грели спящих колдунов своими телами, а Тантра и Селена (да, она тоже участвовала в походе, и Граф не смог побороть ее упрямства) уселись прямо на гробы, кутаясь в меховые накидки, созданные магией милостивого Графа.
— Не жалеешь? — спросила Тантра, когда Селена слишком уж громко застучала зубами от холода.
— Ни минуты, — спокойно и твердо отвечала принцесса, и высшая кровь играла в ее уверенном властном лице.
Обе забылись тяжелым сном.
Холодный рассвет разбудил их. Тантра очень долго не видела солнца, и оно показалось ей ярким, слепящим глаза. Она глядела на него сквозь сон, и светило дня показалось ей светлым, теплым, но чужим — таким, каким кажется нелюбимый, когда думаешь о любимом.
Потянулись дни пути, и Тантра потеряла им счет. Она мечтала лишь быстрей дойти до этого проклятого Норлек-лайда, и когда наконец ее ноги ступили на землю герцога Норлека, радости не было предела.
А те деревни, что встречались на пути, уже не были заброшены, и тот, кто обладает воображением, представь, что творилось там, когда изголодавшиеся по плоти мертвецы, да по крови — вампиры хлынули туда.
Тантра глядела, как носятся они по улицам меж кривых домов, слушала крики и… наслаждалась. Ничто не угнетало ее, ибо как люди были жестоки с ней, так и она с ними. Она не до конца осознавала свою роль в этой жуткой кровавой фантасмагории. Ведь на самом деле не была эта обычная девчонка Темной королевой, Проклятой ведьмой, как ее называли. Она была всего лишь орудием в руках высших сил, которые решили покарать род людской, осознав, что люди слишком уж погрязли во зле, лжи и жестокости своей. Люди озлобили саму Тантру против себя, что же им было ждать от нее? Что останется она верна своему людскому облику после всего?
Такими простыми мыслями утешала себя девушка, холодно взирая на людские страдания.
— Ну? — процедила она, когда Граф подошел к ней.
— Скоро мы зайдем в Норлекский замок, — заверил вампирский мудрец.
— Да, скорей бы…
— До утра еще далеко. У них много времени… А потом, со следующей ночью, мы двинемся к Норлеку.
Граф стоял рядом с Тантрой на высоком холме, у подножия которого горела деревня. Блики огня плясали по задумчивым лицам вампира и ведьмы. Каждый из них думал о своем. Потом Граф негромко рассмеялся.
— Что с тобой? — Тантра давным-давно перешла на «ты».
— Я подумал о собственном ужасе тысячу лет назад, если б стоял на холме и глядел на то, как вампиры, вервольфы, колдуны и зомби разрушают горящую людскую деревню. А теперь… видать, я стал холодным старым пнем.
Тантра не нашла что ответить. Она опустилась на корточки и принялась мять голыми руками ковер снега, не чувствуя ни холода, ни боли и с равнодушием думая о боли тех, кто внизу.
«Может, прекратить? Ну, детей я приказала не трогать, а остальные…»
Тантра и представить себе не могла, во что через двадцать с лишним лет выльется для нечисти ее строжайший запрет на убийство детей. Ведь именно в этой маленькой деревушке Норлек-лайда родился и вырос один из тех… впрочем, не буду забегать вперед.
А пока Селена подбежала к Тантре.
— Зачем? — крикнула она. — Что ты делаешь с моими подданными?
— Я не делаю с ними ничего. Зато твои дорогие подданные когда-то не очень давно сделали то же самое со мной, с моим отцом и с моим другом…
Селена со страхом попятилась, ибо таким жутким стало лицо Тантры.
— И вообще у тебя был выбор — Лирус или Катария. В этой жизни нет ничего среднего, такое уж это проклятое словечко «или», — заметил Граф. — А пока прекрати истерику. Мы делаем с ними то, что они, не задумываясь, сделали бы с нами. Такова жизнь, звериный закон.
— Мне жаль их, — пробормотала Селена.
— Им было меня не жаль.
— Это не они тебя чуть не сожгли! Эти не виноваты!
— Какая разница? Уж поверь, они, — Тантра махнула рукой в сторону деревни, — сожгли немало таких, как я! Ты никогда не знала, что такое глядеть в лицо смерти и знать, какой она будет мучительной, так что не тебе упрекать! Пусть святые судят меня… а их они уже осудили. — Девушка развернулась и быстро пошла прочь.
— Но ведь это Инквизиция, люди ни при чем! — крикнула Селена ей вслед.
— С их одобрения, — только и сказала Тантра, сжав зубы. Ей было мерзко, но не стыдно.
Хотя какой-то частью души Тантра отлично понимала, что не права, заставляя платить одних за грехи других, но все аргументы, что приводила ее совесть, разбивались точно волны о скалу, стоило девушке вспомнить суровое лицо старого кузнеца и странные глаза бледного слепого.
Окутанные ясностью морозного солнечного дня мертвецы брели по деревенским дорогам мимо полей и садов…
Тантра глядела вниз, и лакированные крышки гробов, отражая свет, слепили ее. По приказу Графа отныне мертвецы шли, таща на себе гробы со спящими вампирами, — это намного ускоряло продвижение.
Демон парил в вышине, раскинув перепончатые крылья, и многим казалось, что он явился из какой-то архаичной сказки, из древних времен, из глубоких пещер и златоносных рудников Тиэла. Демон выдохнул огонь в воздух и взмыл еще выше.
Тантра с бьющимся сердцем различила где-то вдали башню, крепостные стены.
— Я вижу Норлекский замок! — воскликнула она, снижаясь настолько, чтоб Гектор ее услышал.
— Ты ж осторожней, — предупредил царь оборотней, — нам нужно дождаться пробуждения вампиров, а потом уже идти туда.
Никогда еще день не тянулся так медленно. Тантра изнывала, и когда наконец солнце ушло и звезды неярко вспыхнули на седых небесах, девушка быстро сорвала крышку с гроба Грэта.
Вампир тотчас же открыл глаза. Его руки были сложены на груди, как у покойника, но он быстро переменил позу, увидев выражение лица Тантры.
— Что, уже? — хрипло спросил он.
— Да. Скоро первый наш захваченный замок, — волнуясь, воскликнула Тантра.
Грэт усмехнулся и погладил ее по волосам.
— Ну? Ты будешь внизу или со мной на драконе? — спросила девушка, глядя, как вампир встает и закрывает крышку.
— Конечно, внизу.
И Тантра ощутила смутную тревогу.
— Может, лучше будет?..
— Я не хочу, чтоб мои вампиры погибали, а я нет лишь потому, что я избранник нашей Темной королевы. Успокойся, я буду беречь себя.
Глава 13. Первоначальный
Демон стремительно взлетел, но все равно Тантра не могла избавиться от гнетущего ее беспокойства. С высоты она разглядывала вампиров, но отнюдь не так просто было различить Грэта средь них.
Демон, выдохнув струю огня, понесся вперед. Тантра сощурилась и вдруг поняла, что на крепостной стене нет защитников.
«Наверное, прячутся… или ушли…»
Демон развил стремительную скорость, и через несколько мгновений его когтистые лапы опустились на площадку центральной башни там, где обычно сидят меткие лучники.
Тантра оглядела крепость. Здесь было безлюдно. Внутренний дворик был пуст.
Демон пролетел над всей крепостью, мерно взмахивая крыльями, а Тантра все осматривала оплот герцога Норлека и силилась понять, куда же делись люди. В ночной тьме разглядеть их было бы непросто.
— Демон, подыши огнем на каждую башенку.
Тотчас же стекла и витражи в Центральной лопнули, и огненная струя заполнила все внутри. Сомнений нет, будь там кто-нибудь, он бы сгорел, а перед смертью вряд ли бы сдержал крика.
Вскоре обуглились и остальные башни. Тогда Тантра, не доверяя людям, вытащила из-за пояса длинный меч, усадила Демона на площадку перед безводным отчего-то фонтаном, а сама, озираясь, прошлась по внутреннему дворику основного укрепления. Здесь жил герцог, и крепость, построенная еще в незапамятные времена для войны непонятно с кем, теперь пригодилась людям. Но отчего они ее покинули?
Здравый смысл твердил Тантре: «Убирайся лучше», а любопытство гнало ее дальше. И, как часто бывает у девушек, любопытство победило разум, и Тантра вошла в зал, где герцог пировал с семьей и приближенными. В противоположность традиции знать в этом замке обедала внизу, а слуги — еще ниже, в подвале. У остальных замков планировка не такова: герцоги — на высшем этаже, слуги… да, опять-таки в подвале. Так бывает в домах, так же бывает и в стране, когда что-то меняют, положение низших всегда неизменно.
Здесь было тихо. Ни один факел не нарушал застывшую тьму, правда, как подметила Тантра, подходя к камину, угли еще не успели до конца остыть.
Где-то скрипнула дверь. Это был всего лишь порыв ветра, но девушка уже резко обернулась, со свистом поднимая меч, и вдруг замерла.
Дрожь прошла по ее телу, потому что на Тантру взирал белыми глазами молодой слепой. Он был в новой одежде слуги.
— Как это может быть? — выдохнула девушка. — Ты же… ты же умер… ты ведь мертв… — Грудь ее сдавило от волнения.
— Лекари Инквизиции назвали меня мертвым, Тантра, чтоб отправить прислуживать герцогу. Все ушли, узнав о приближении вашего отряда, но я остался, потому что соскучился по тебе. — Он ласково коснулся ее волос. Со щек девушки градом неслись слезы и, капая, ударялись о каменный пол и ее собственные ноги.
— Но я ведь видела твое мертвое тело… ты перерезал себе вены…
— Я потерял сознание, но я не умер.
Голова Тантры кружилась.
— Меня оставили сторожить и ценой жизни защитить то, что может помочь нечисти в войне с людьми. Но я перейду на твою сторону, — мягко говорил слепой.
— Что это? Что тебя заставили охранять?
— Это под замком, в катакомбах. Об этом нельзя рассказать, можно лишь показать.
— Покажи мне, проведи меня туда! — потребовала Тантра, утирая слезы. Первый шок прошел. И впрямь, она ведь прекрасно знает всю лживость лекарей инквизиторских, и ведь действительно, не слишком-то и текла кровь у слепого. А что потерял сознание — естественно, от предчувствия костра! Огромная радость заполняла сердце Тантры.
— Я проведу тебя туда, — кивнул слепой и спокойно пошел вдоль стены, держась одной рукой за нее, другой сжимая ладонь девушки.
Они спустились в сырой подвал. И слепой повел ее по катакомбам.
Потолок нависал над головой, ход был узок. От стен веяло плесенью.
Бесконечные ответвления… откуда здесь свет? Ах да, это зажег слепой. Теперь он шел уверенней, иногда заворачивая влево или вправо. Рука его, прежде опиравшаяся о стену, теперь вытянулась вперед вместе со свечой.
Переходы… переходы… Тантра уже потеряла счет им, тьма смыкалась за спиной, и верен был лишь свет свечи, кривая спина, мелькающая впереди, да мозолистая рука, сжимающая ладонь девушки.
— Скоро?
— Скоро уж, моя Темная королева.
— Не называй меня так… ты связан не с самыми моими темными воспоминаниями… не считая, конечно, тюрьмы.
— Скоро мы придем, — повторил слепой и пошел быстрее. Но ведь это невозможно, позвольте-ка, для человека, который не видит…
— Как ты можешь так хорошо ориентироваться? — Ледяной пот подозрения прошиб Тантру. — Слушай… ты меня, конечно, извини… но как звали твоего отца?
Слепой медленно повернулся к ней, и зловещая, совсем не принадлежащая ему улыбка расплылась на его лице.
— Догадалась-таки, Темная королева. Раньше подозревать надо было. Да, я — призрак, иллюзия, ничто! — Слепой щелкнул пальцами и растворился в воздухе, а Тантра упала на пол, кусая руки и заливаясь горькими слезами.
Она проклинала свою глупость. Иллюзия! Должно быть, кто-то из магов напоследок создал иллюзию, заклял ее каким-нибудь чаровничеством вроде «увидь того, кого желаешь» и ушел. А она-то, она попалась на такую простую ловушку, и в сердце защемило, потому что она теперь глубоко под замком, и катакомбы извилисты, и путь не найти.
Тантра, шатаясь, встала и побрела назад, но, должно быть, где-то свернула не туда, ибо вышла в небольшой зал. Здесь было темно, но усилием воли девушка зажгла старые факелы, висящие по стенам.
В центре зала стояла статуя. Это была худая девушка, за спиной ее — огромные крылья. Девушка сложила руки на груди крест-накрест, и лицо ее, красиво выточенное, было преисполнено скорби.
Тантра все глядела в мертвые глаза, а потом вдруг упала на колени и опустила голову. Сердце ее разрывалось на куски от боли и страха. Такое бывает, когда оказываешься в безвыходном положении и на кону — твоя жизнь. И Тантра уже чувствовала это прежде.
— Я обманул тебя… таково заклятие… — холодно сказал слепой, возникая за ее спиной.
— Будь проклят ты, и маг, что заклял тебя! — закричала Тантра, начиная биться головой о пол.
— Отсюда есть выходы. Но ты умрешь от голода и жажды, прежде чем найдешь их.
— Пошел прочь! — Тантра телекинезом швырнула в призрака факелом. Слепой исчез, а факел потух.
Прошло несколько томительных минут. Девушка постепенно приходила в себя, ее всхлипы стихали, и наконец она сняла со стены горящий факел и пошла обратно.
Тишина бы владела этой непроглядной тьмой, если б не шаги Тантры да трещание огня. Она не теряла надежды, и надежда вела ее, как и свет в собственных руках.
Но тупик за тупиком, совершенно на вид незнакомые повороты, бесконечные часы и то, что Тантра уже хотела есть и пить, сделали свое дело. Девушка поняла, что совершенно заплутала, и осознание этого изгнало из ее сердца даже слабый огонек надежды.
Она кричала, пока ее голос не охрип настолько, что даже просто говорить вслух было сложно. Чтоб не сойти с ума, Тантра подбадривала себя разговорами сама с собой, но от этого-то и казалось, что она свихнулась, потому что странно одиноко звучал ее слабый голос.
Бывали моменты, когда Тантра уже не могла заставить свое тело повиноваться. Тогда она просто садилась на холодный пол и погружалась в полусон-полусмерть. Потянулись вторые сутки пребывания ее здесь, затем третьи, четвертые, пятые… Они казались ей сном, давящим на голову. Тантра пыталась сопротивляться, бывало, часов по двенадцать шла, выискивая путь, но потом странное состояние вновь ею овладевало, и она снова засыпала — бывало на сутки-двое. Желудок ее тоже сначала будто бы вопил, требовал еды, но потом вдруг смирился, голод пропал, и лишь жажда иссушала девушку. От смерти ее спасло то, что в одном из коридоров стены были мокры и капельки воды выступали на них, и Тантра слизывала эти капельки, а потом садилась и думала, что умрет. Кому только в голову могло прийти выстроить под замком эти проклятые катакомбы? Но потом не оставалось ни на что времени, хотелось лечь, забыться и умереть.
И вот на седьмые сутки Тантра уже не вставала. Она лежала, не чувствуя холода покрытого изморозью пола, не чувствуя уже собственного тела. Мрак надвинулся на ее сознание, и последней мыслью было: «Как глупо!» Она, точно последнее зарево перед смертью, осветила сознание Тантры, а потом все окончательно потухло.
Она видела сон. Летний дождь с грозою волнуют вампирский парк, и теплые капли стекают по ее лицу… она оборачивается и видит, что Грэт сидит на скамье. Тантра села рядом с ним и, поцеловав, спросила:
— Отчего ты грустен?
— Оттого что ты мертва, моя милая, — глухо отвечал Грэт.
— Нет, я жива, я рядом с тобой.
Но Грэт печально покачал головой.
Молния озарила небеса, затянутые черными тучами.
— Нынче лето, нынче тепло, хорошо, — сказала Тантра, смеясь от радости. Ветер зашевелил ветки дерева, под которым они сидели, и капли с листьев упали на них. Благоухание лип заполнило собой парк.
Молнии продолжали носиться по небесам, точно в нелепой гонке пытаясь догнать друг друга. А дождь был прохладен и свеж.
— Наверное, нам стоит отойти от дерева, вдруг ударит молнией, — говорила Тантра, оборачиваясь к Грэту, но его рядом не было.
Она вскочила и побежала, босыми ногами окунаясь в теплые лужи. Нигде не было Грэта, и Тантре стало тоскливо. Она крепко-накрепко зажмурилась, как обычно во сне, надеясь, что картина станет другой.
Она и стала другой. Тантра стоит во дворике Норлек-лайда и видит Грэта, лежащего в гробу. Наверное, он спит… вот ему будет радость.
Тантра тормошит его, и глаза его открываются. Девушка отшатнулась в ужасе, потому что глаза, обычно бывшие просто красными, как бывают серыми или голубыми, теперь налились кровью. Кровь заполнила зрачки и белки.
— Ты ведь знаешь, что это значит, — говорило это чудовище голосом Грэта, беря ее за руку и прижимая ладонь к груди.
Тантра знала. Такое бывает у вампиров, когда они умирают от жажды и в течение нескольких дней не пьют кровь.
— Не умирай, выпей мою кровь… — просто сказала Тантра, свободной рукой проводя по пепельным волосам.
— Поздно, моя королева, ты не успеешь найти путь. Марет дал мне кровь, и Селена, и вервольфы, но все они слабы от голода. Люди держат нас в осаде… Ты сейчас видишь сон, и дай я хоть во сне тебя поцелую… в последний раз.
Тантра наклонилась, и мертвые холодные губы коснулись ее виска.
— Ты не умрешь, — твердо сказала Тантра и проснулась.
Над ней нависал черный потолок. Девушка, не имея сил встать, поползла к стене. Здесь точно кто-то шепнул ей на ухо решение, и перед ее затуманенным взором встала картина, как должен выглядеть магический символ призыва духа из небытия.
Вот готов он и расплывается перед глазами, и нет больше сил, и смерть кажется райским покоем, но Тантра сказала слабым голосом, чувствуя, что жизнь уже уходит из тела:
— Отец… Первоначальный… ты слышишь меня? Приди и позволь мне спасти твой народ… дай мне выход отсюда… Отец…
Тантра не могла толком понять, что двигало ее языком, когда она призывала Отца всех вампиров, но он пришел в тот миг, когда был более всего нужен.
Призрак, сквозь которого просвечивалась стена, замер. Тантра лежала у его ног, чуть приподняв голову.
— Вставай, дочь моя. У тебя впереди длинный путь. А в запасе час, ибо через час душа Грэта расстанется с телом навсегда. — Голос Отца был глух.
Призрак повернулся к ней спиной и быстро зашагал вперед. Откуда взялись у Тантры силы, но она встала и, держась за стену и щурясь, пошла следом за Первоначальным. Одна лишь мысль владела ее сознанием — дойти бы, глянуть на Грэта. Пусть придет за мной смерть, лишь бы не за ним…
Первоначальный шел, а Тантра ползла, думая в недоумении, как в ней есть еще силы переставлять ноги. Но она ползла упорно, не позволяя себе ни секунды покоя. И туман, застилающий ей глаза, стал постепенно рассеиваться.
Может, час уже прошел?
— Я провел тебя, Тантра. Учти, ты обещала спасти мой народ, — предупредил Первоначальный и растворился серым туманом.
Тантра подковыляла к двери и, приоткрыв ее, выскользнула, задыхаясь от свежего воздуха, пахнувшего ей в лицо. Ее волосы разметались, и ветер этот казался слаще всего, что на свете есть.
Сейчас стояла глубокая ночь, и через окна были видны звезды. Тантра поползла к дверям, ведущим во внутренний дворик, поползла, плача от счастья.
Тут же она наткнулась на что-то холодное. Подняв голову, Тантра увидела, что Грэт лежит, прислонившись к косяку двери. Он протянул слабеющую руку и погладил девушку по волосам. Его глаза были налиты кровью, зрачки и белки стали одинаково кроваво-красного цвета.
— Грэт… не умирай… — захлебываясь слезами, воскликнула… нет, прошептала Тантра.
Грэт слабо улыбнулся.
— Не беспокойся, я не умру. Мне уже лучше. А это тебе… я берег для тебя… мое сердце разрывалось, когда я глядел на Марета и Селену… но я берег для тебя… — Грэт вытащил из кармана кусок черствого хлеба, и Тантра жадно в него вцепилась.
— Что здесь случилось? — спросила она. Мысль «Я не умру…» дала ей больше сил, чем еда.
— Люди пришли… Мы, дураки, всей толпой вместе с трупами рванулись в крепость. Мы просчитались, моя королева. Когда мы все оказались внутри, ворота захлопнулись. Мы теперь пленники этих стен…
— Но ведь вампиры умеют летать.
— Лучники с серебряными стрелами стоят вокруг, и мы потеряли уже нескольких отчаянных вампиров. Крови нет, мяса для вервольфов тоже, а еду эти мерзавцы всю вынесли. Я боюсь, Марет умрет, он ослаб… Я искал тебя, но вход в катакомбы был закрыт, открыть их можно либо магическим паролем, либо щеколдой изнутри. Я знал, что ты жива, и теперь, на исходе моих дней, приполз сюда, поближе к тебе…
Тантра притянула к себе лицо вампира, поцеловала его в губы, а потом встала и пошла вперед на шатающихся ногах.
— Я вернусь, — прошептала она, ласково касаясь волос вампира.
Девушка вышла во внутренний дворик.
— Демон! Демон мой… — прохрипела она, падая на колени перед фонтаном. Дракон был там, где она его оставила.
Он придвинул к ней тяжелую морду. Тантра схватила его за чешую и с трудом забралась на спину. Там она просто уткнулась лицом в шею и пробормотала:
— Взлетай, мой Демон, и да не достанут нас людские стрелы…
Дракон вознесся в высь, и через мгновение людские крики разорвали тишину, повисшую над замком.
— Сожги их, Демон, — шепнула Тантра, держась за длинную шею его обеими руками.
И Демон стал вершить свой суд. Он летал над небольшим отрядом лучников, и те кричали, погибая в чудовищном огне, а Тантра лишь молилась — не потерять сознание бы. Оно угасало, а Демон все летал и палил. Отряд, держащий осаду, был невелик, и чудище, явившееся из ночной тьмы, истребило всех. Людские крики смешивались с трещанием огня, но смертей Тантра уже не видела.
И вдруг мысль: «Грэт там умирает…» пробила ее разум. Тантра, борясь с потерей сознания, выпрямилась и воскликнула:
— Демон, неси меня обратно в замок Норлека…
Дракон, издав пронзительный крик, взмахнул перепончатыми крыльями и полетел обратно. У фонтана Тантра резко спрыгнула с его шеи и на подгибающихся ногах понеслась к Грэту. Красное сияние его глаз постепенно угасало.
Тантра заметалась, не зная, что делать. В этот миг ее взгляд упал на меч, висящий на ее исхудавшем поясе. Она осторожно поднесла лезвие к собственному плечу, рассекла его, и кровь потекла темной струйкой.
Девушка поднесла плечо к губам Грэта, и вампир жадно вцепился в нее. Уже через минуту Тантра ощутила дикое головокружение, но не отнимала плеча от бессознательно пьющего Грэта, потому что мысль «Я умру» не была и вполовину такой страшной, как мысль «Он умрет».
А потом Тантра все-таки отняла плечо и, чувствуя жуткую слабость во всем теле, легла, положив голову на колени Грэта. Тогда-то сознание ее ушло.
— Она ведь не?.. — произнес кто-то дрожащим голосом, почти что всхлипывая.
— Не знаю, Селли, — отвечал мужчина, — я сделал все что мог, и если она сейчас не очнется, я за нее не ручаюсь.
Тогда Тантра открыла глаза. За полукруглым окном стояла звездная ночь. Девушка лежала на кровати, до груди укрытая одеялом, а комната была тесна, но не холодна.
— Граф, посмотрите, она открыла глаза, — восторженно сказала Селена, сидящая у кровати. Под глазами принцессы обозначились черные круги, она исхудала, но красота ее никуда не делась.
Граф с улыбкой склонился над ней.
— Ну, добрый вечер, Темная королева.
— Не называй меня так… где Грэт?
— Спит твой Грэт. Чтоб его поставить на ноги, нужна лишь человеческая кровь, а ее в окрестных деревнях достаточно. А вот ты заставила меня напрячь свой ум и вспомнить-таки заклятие кормления спящих, крайне сложное. Ты ведь не чувствуешь голода?
— Нет… Люди держали вас в осаде? — Тантра закашляла — еще бы, неделю она блуждала по холодным коридорам.
— Да. Эти воспоминания будут для меня не лучшими… — Граф содрогнулся. — Чтоб наши вампиры не сожрали Селену и короля, мне пришлось немало потрудиться над охранными заклятиями. А оборотни… эх, ты бы видела Гектора. Не столько голод бил, сколько жажда… Но теперь, когда Демон сжег людскую осаду (будь благословен тот день, когда я поймал этого дракона в горах Тиэла), мы смогли выйти, добыть крови для себя и еды для вас. Все хорошо теперь. Мы ждали лишь твоего пробуждения, чтоб покинуть Норлек-лайд и двинуться дальше.
— Какое сегодня число?
— Тридцатое января.
— Как?
— А так. — Граф пожал плечами. — Ты долго лежала без сознания.
— Понятно… — Тантра прикрыла веки. — Когда я смогу увидеть Грэта?
Селена встала и бесшумно вышла.
— Я не знаю, когда он проснется, но поверь, с ним будет все в порядке. А ты молодец. Твоя слабая кровь вытащила его из объятий смерти, отсрочила ее приход к нему.
— А тот хлеб, что он берег, отсрочил ее приход ко мне.
— Вот оно что… — Граф помолчал. — Да, ваша история достойна прославления в легендах.
— Не надо никаких легенд. Мы выступим завтра, когда я наберусь сил, хорошо?
— Да. — Граф кивнул и вышел, оставив Тантру в одиночестве.
Она приподнялась и, откинув одеяло, подошла к зеркалу. Как она изменилась с тех пор, как последний раз смотрела на себя!
Тогда, в замке, зеркало отражало чуть полноватую девушку с ямочками на щеках. За то время, проведенное в замке, Малия старалась впихнуть в Тантру побольше еды, и ведьма утратила худобу. Тантра не была похожа на Темную королеву. Сейчас же прозвище стало подходить ей.
Лицо ее как будто бы даже вытянулось, скулы выступили, как когда-то, черты заострились, а глаза запали и теперь мерцали на лице как два уголька. Тантра вытянула вперед руку и поразилась тому, как иссушили ее голод и жажда. Пальцы стали тоньше и, кажется, даже длиннее.
«Теперь я вряд ли смогу так же крепко держать молот, как раньше… хотя я вряд ли снова возьму его в руки…»
Дверь тихо скрипнула, и Тантра быстро обернулась. На пороге стоял тот, кого более всего желала она сейчас видеть, и глаза его теперь лишь чуть светились краснотой, и не заливала она их. Грэт стал самим собой.
В эту комнату в последующие часы никто не заходил.
Глава 14. День страха города Мильгота
Тогда-то обозленная на своих бывших соплеменников Тантра и напустила нечисть на Катарию. Она сняла все запреты на убийства, и кровавая вакханалия охватила все деревни и города, что встречались на пути их.
Тантра удивлялась, где людская армия, ведь к десятому-то февраля, когда подошла нечисть к Мильготу, пора бы уже быть там и людям. Ответ на вопрос сей принес шпион-вервольф в ночь на одиннадцатое, когда нечистые собрались на холме близ Мильгота.
— Как? — Тантра вскочила с места. — Они что, отдали нам на растерзание весь свой Север?
Вервольф, помолчав, сказал:
— Я слышал следующее: «Наша армия станет около переправы через Ниас и будто бы будет дожидаться нечистых там. Пусть они в беспечности рассеются по Северу, их будет легче уничтожить, когда они разъединены». Больше я ничего не узнал.
— Значит, мы не будем рассеиваться, — процедил сквозь зубы Юлиус.
Упырь и Граф, угадав его мысли, кивнули.
— Ты слышал, что с моим отцом? С моей семьей? — спросила Селена.
— Король проклял вас, но ваше исчезновение играет на руку нечистой армии. Король, единственный, кто из Совета не разучился еще думать, расстроен, и его мысли в беспорядке. Потому-то он, наверное, и согласился с дурацким предложением своих воевод оставаться на Ниасе.
— Главная боязнь людей в том, что мы можем натворить неописуемых бед, проливая кровь на всем Севере, — размышлял вслух Граф, — но если мы попытаемся это сделать, их расчет окажется верен. Нет, друзья мои, мне кажется, лучше всего нам было бы идти прямо к Ниасу.
— Встретить их армию в открытом бою?
— Да, друг мой Упырь. Отбросим их, согнем в бараний рог, и пусть живут на своем Юге, а на Севере мы создадим нечистое княжество. — В голосе Графа послышались нотки несвойственной ему беззаботности.
— Ты остаешься верен мечтам Первоначального, — грустно сказал Упырь, — а что будет, если мы проиграем?
— Ну что же, значит, таковою будет судьба наша.
— Ты одинок, кроме сестры у тебя никого, — вмешался Гектор. — Вы, вампиры, бессмертны, а нам, вервольфам, приходится думать о подругах и волчатах. Что будет с ними, если мы проиграем?
— Я договорился с Ванессой. Они с Ведьмой-матерью уведут женщин и детей подальше в леса, где никаким ищейкам Инквизиции их не достать.
— Но как они будут без нас?
— Тьфу ты, Гектор, верь просто в победу, и все, — проворчал Грэт.
— Что ж, постараюсь, — пробормотал царь вервольфов.
— С нами волевая ведьма, а значит, победа будет наша. — Граф обратил взор на Тантру, сидящую на скамье близ открытого гроба.
Мысли ее были не о победах, а о селении, которое окружено со всех сторон. В Мильготе, его отлично видно с холма, нынче зажглись огни. Лишь двухэтажный дом на окраине стоит темный. Тантра вспомнила, как однажды возвращалась поздно ночью домой и как приветливо горели тогда знакомые окна. И в душе ее возникла тихая печаль…
— Ты что, заснула, дорогая?
— А? Что? Нет… — Тантра встряхнулась. — Я просто задумалась.
— Я понимаю. — Грэт поднял взгляд и посмотрел на небосвод, усыпанный искрами звезд. — Это ведь родной твой город.
— Ты прикажешь мертвецам его разрушить? — спросил Граф.
— Нет. У меня свои мысли о будущем моего города. — Тантра рассеянно улыбнулась. — Этот город — мой.
— Мы не будем препятствовать ничему. С Мильготом можешь делать что хочешь. Ибо велика наша к тебе благодарность.
— Нынче утром я войду туда с тремя сотнями мертвецов, сделаю свое дело, и мы пойдем дальше.
— Ты знаешь, Тантра, как важно для нас твое слово. Быть может, ты думала, что мы используем лишь твою магию, но лично я привязался к тебе просто как к человеческой душе, — сказал Граф.
Тантра благодарно глянула на него.
С рассветом Грэт поцеловал ее, и вновь их разделяла деревянная доска крышки гроба. Тантра постояла несколько минут, дожидаясь, пока все вампиры улягутся.
— Скрипка… — дрожащим голосом пробормотала Дирока. — Посмотри, что с моей скрипкой…
Тантра, опустившись на пол, подняла инструмент и увидела, что одна из струн порвалась.
«Вот уж верно говорят старые люди, если уж награждают кого святые великим талантом, то в обмен забирают разум…» — подумала девушка и сказала вслух:
— Неужели струна рвется в первый раз? В замке наверняка есть мастера выправить скрипку, и все опять будет хорошо.
— Выправить струну я и сама смогу, и все будет держаться отлично, — Дирока размазала по лицу слезы, — но… Первоначальный, обращая меня в вампира, заклял струны моей скрипки рваться в годы великих потрясений для замка… такое уже было в год смерти Отца… и вот теперь…
Тантра молча положила скрипку на диван, смычок рядом и вышла. А когда в лицо ей неласково дохнул морозный ветер, она и думать забыла о плачущей скрипачке.
— Демон, — властно выдохнула Тантра. Ветер, поднявшийся от взмахов крыльями, сбил снег с веток.
Демон опустился перед ней, изогнув чешуйчатую шею, и Тантра взобралась на него. Легкость и радость охватили ее при взгляде на замок сверху, а сердце затрепетало от мысли, что где-то внизу спит такой родной, такой любимый вампир. Тантре вдруг захотелось увидеть Грэта, и она приказала Демону снизиться.
Дракон послушно спланировал, и Тантра спрыгнула с его спины.
Чья-то тяжелая холодная рука легла на плечо, и Тантра быстро развернулась. Ее передернуло, ибо это был мертвец, подернутый тленом.
— Госпожа моя, завтра покинут твои слуги замок, — прохрипел он.
— Да. Мы пойдем к людям.
— Ты разрешишь нам убивать их?
Запах тлена был настолько нестерпим, что Тантра быстро закивала, мечтая скорей отойти от трупа.
— Я рад, моя госпожа. — Мертвец рухнул на колени, сжал ее ладонь в своих лапищах и поднес к губам.
Тантра подумала, что сейчас ее вывернет наизнанку, но она гордо выпрямила спину и стерпела этот неприятный поцелуй. Но когда мертвец встал, поклонился и исчез за деревьями, Тантра бросилась к статуе и омыла руки вином. До конца она успокоилась, лишь когда вошла в комнату Грэта и, опустившись около кровати, положила голову рядом с рукой вампира. Ей было спокойно и хорошо. Никакие мысли не тревожили ее сумасбродный разум, и хотелось вечно лежать в такой нелепой позе, глядя в закрытые глаза и чувствуя лицом холод, исходящий от щек Грэта. К этому огромному куску льда, слепленному в форме человека, Тантра ощущала невообразимую нежность, и холод его был в сто крат лучше тепла.
В дверь постучали, и сердце Тантры подпрыгнуло в нехорошем предчувствии. Она поспешно вскочила и бросилась открывать, стараясь ступать как можно тише.
За дверьми стоял Граф. Тантра приложила палец к губам, и он усмехнулся.
— Пора. Выходите, — шепотом бросил он и пошел дальше.
Тантра обернулась. Грэт продолжал спать. Тогда она подошла к кровати, легко села рядом и провела рукой по пепельным волосам.
Грэт мгновенно открыл глаза.
— Что, пора?
— Ага. Только что приходил Граф.
— Надо ж, а я такой хороший сон видел.
Тантра вспомнила, что против обычной вытянутой маски лицо Грэта сегодня во сне было спокойно и безмятежно.
— Идем…
— Да. — Грэт окинул взглядом свою комнату, взял Тантру под руку, и они вдвоем вышли из милого им замка.
Все вампиры, вервольфы и колдуны стояли уже у ворот. Женская часть нечисти оставалась в замке и теперь прощалась с мужьями, отцами и братьями. Тантра тяжело отвела глаза, втайне радуясь, что уж ей-то с Грэтом не прощаться еще долго.
— Зови, — коротко сказал Юлиус Тантре, и девушка закричала, крик ее понесся по лесу:
— Слуги мои, ко мне!
Прошло несколько секунд, и из-за деревьев показался первый мертвец.
— Скажи остальным, чтоб они следовали за вампирами.
— Да, госпожа, — проскрипел зомби.
И нечистый отряд двинулся в путь, а следом за ними — восемь тысяч мертвых тел, что подчинялись лишь воле Тантры.
А сама Тантра вместе с Грэтом верхом на Демоне взмыла в воздух.
— Скоро мы покинем те места, где царствует тьма, — сказал Грэт через некоторое время. Тантра, дремавшая в его объятиях, никак не ответила, хотя ей стало малость не по себе.
— Демон, спускайся, — сказала девушка через минуту, и дракон послушно спланировал вниз.
Тантра спрыгнула с его шеи следом за Грэтом и, велев Демону лететь в небесах над отрядом, пошла к Юлиусу.
Он шел рядом с Маретом, угрюмый и мрачный.
— Скоро граница, — сказал он в ответ на незаданный вопрос ведьмы.
И тут же Тантра словно прошла через невидимую преграду. Упругая волна толкнула ее, а потом рассыпалась. И небеса стали светлей, и луна отчего-то перестала быть диском, а превратилась в месяц — сияющий, золотой и радостный.
— Отчего так?
— Небеса лишь над замком были закляты Первоначальным всегда черными быть, а луна навеки полной. — Кажется, Грэт процитировал что-то из какой-то книги, но Тантра, хоть убей, не могла припомнить ее название.
— А теперь мы покинули замок, — с неподдельной печалью в голосе сказал Юлиус.
— Но мы вернемся, — добавил Маро, — и кто знает, быть может, мечта Первоначального о вампирском княжестве сбудется?
— Смелая мысль, мой друг, — усмехнулся Юлиус.
— Но осуществимая, — заметила Тантра. — Ведь Марет только называется королем, а где, спрашивается, оно, его королевство? Территория замка не потянет даже на захудалый лайд.
— Мечты — замечательное, но бесполезное дело, особенно если жаждешь их осуществить, — склонив голову, сказал Граф.
— Да, брат, ты кладезь вампирской мудрости, — с усмешкой бросил Упырь. — Ты даже в юности был таким. Красивый был такой мальчик, большеглазый, задумчивый, с кудряшками.
— Не то что ты, хулиган и вор. Позволишь, может, напомнить вампирскому народу, за что тебя прозвали Упырем? — суховато спросил Граф — его обычное поведение в ответ на насмешку.
— Не стоит, — поспешно заверил его старый друг.
— А отчего тебя прозвали Графом? — спросила Тантра, обращаясь к вампирскому мудрецу.
— Поверь, сам я не дворянского сословия. Просто в юности мы, когда промышляли воровством на улицах города (неужто десять веков назад было это?), брали себе прозвища. А насчет Упыря — сейчас так называют в простонародье вампиров, а на устаревшем языке Катарии упырь значит пьяница. Когда-то муж моей сестры очень любил это дело.
— Неужто? — подивилась Тантра.
— Вот и раскрыл он мой секрет, — проворчал Упырь. — Но я бы не хотел вспоминать об этом.
— Как скажешь, друг. Только не рассказывай мне о кудрявом мальчике с большими глазами. Он умер тысячу лет назад.
— Я, напротив, вспоминаю о том, какими мы были, с большой нежностью. Никогда б не подумал, что стану когда-нибудь таким… — Упырь с некоторой даже брезгливостью вытянул перед собой свои белые жилистые руки. В ночном свете, весь иссохшийся, бледный, красноглазый Упырь был воистину жуток…
«Ну, с тобой этого никогда не будет. А если и будет, то я уже не увижу», — подумала Тантра, прижимаясь к Грэту.
Нечистые, а следом за ними мертвецы шли быстро, не разбирая дороги меж деревьями. Они шли по лесу, и вековые деревья, вздымающиеся и пронзающие небо, не были препятствием. Таков был их путь, но и первая деревня, и последующие на их пути были заброшены. Черными тенями прошлись по ним вампиры, но близилось утро, и Граф мановением руки сотворил из воздуха огромное количество черных гробов. Оборотни превратились в волков и грели спящих колдунов своими телами, а Тантра и Селена (да, она тоже участвовала в походе, и Граф не смог побороть ее упрямства) уселись прямо на гробы, кутаясь в меховые накидки, созданные магией милостивого Графа.
— Не жалеешь? — спросила Тантра, когда Селена слишком уж громко застучала зубами от холода.
— Ни минуты, — спокойно и твердо отвечала принцесса, и высшая кровь играла в ее уверенном властном лице.
Обе забылись тяжелым сном.
Холодный рассвет разбудил их. Тантра очень долго не видела солнца, и оно показалось ей ярким, слепящим глаза. Она глядела на него сквозь сон, и светило дня показалось ей светлым, теплым, но чужим — таким, каким кажется нелюбимый, когда думаешь о любимом.
Потянулись дни пути, и Тантра потеряла им счет. Она мечтала лишь быстрей дойти до этого проклятого Норлек-лайда, и когда наконец ее ноги ступили на землю герцога Норлека, радости не было предела.
А те деревни, что встречались на пути, уже не были заброшены, и тот, кто обладает воображением, представь, что творилось там, когда изголодавшиеся по плоти мертвецы, да по крови — вампиры хлынули туда.
Тантра глядела, как носятся они по улицам меж кривых домов, слушала крики и… наслаждалась. Ничто не угнетало ее, ибо как люди были жестоки с ней, так и она с ними. Она не до конца осознавала свою роль в этой жуткой кровавой фантасмагории. Ведь на самом деле не была эта обычная девчонка Темной королевой, Проклятой ведьмой, как ее называли. Она была всего лишь орудием в руках высших сил, которые решили покарать род людской, осознав, что люди слишком уж погрязли во зле, лжи и жестокости своей. Люди озлобили саму Тантру против себя, что же им было ждать от нее? Что останется она верна своему людскому облику после всего?
Такими простыми мыслями утешала себя девушка, холодно взирая на людские страдания.
— Ну? — процедила она, когда Граф подошел к ней.
— Скоро мы зайдем в Норлекский замок, — заверил вампирский мудрец.
— Да, скорей бы…
— До утра еще далеко. У них много времени… А потом, со следующей ночью, мы двинемся к Норлеку.
Граф стоял рядом с Тантрой на высоком холме, у подножия которого горела деревня. Блики огня плясали по задумчивым лицам вампира и ведьмы. Каждый из них думал о своем. Потом Граф негромко рассмеялся.
— Что с тобой? — Тантра давным-давно перешла на «ты».
— Я подумал о собственном ужасе тысячу лет назад, если б стоял на холме и глядел на то, как вампиры, вервольфы, колдуны и зомби разрушают горящую людскую деревню. А теперь… видать, я стал холодным старым пнем.
Тантра не нашла что ответить. Она опустилась на корточки и принялась мять голыми руками ковер снега, не чувствуя ни холода, ни боли и с равнодушием думая о боли тех, кто внизу.
«Может, прекратить? Ну, детей я приказала не трогать, а остальные…»
Тантра и представить себе не могла, во что через двадцать с лишним лет выльется для нечисти ее строжайший запрет на убийство детей. Ведь именно в этой маленькой деревушке Норлек-лайда родился и вырос один из тех… впрочем, не буду забегать вперед.
А пока Селена подбежала к Тантре.
— Зачем? — крикнула она. — Что ты делаешь с моими подданными?
— Я не делаю с ними ничего. Зато твои дорогие подданные когда-то не очень давно сделали то же самое со мной, с моим отцом и с моим другом…
Селена со страхом попятилась, ибо таким жутким стало лицо Тантры.
— И вообще у тебя был выбор — Лирус или Катария. В этой жизни нет ничего среднего, такое уж это проклятое словечко «или», — заметил Граф. — А пока прекрати истерику. Мы делаем с ними то, что они, не задумываясь, сделали бы с нами. Такова жизнь, звериный закон.
— Мне жаль их, — пробормотала Селена.
— Им было меня не жаль.
— Это не они тебя чуть не сожгли! Эти не виноваты!
— Какая разница? Уж поверь, они, — Тантра махнула рукой в сторону деревни, — сожгли немало таких, как я! Ты никогда не знала, что такое глядеть в лицо смерти и знать, какой она будет мучительной, так что не тебе упрекать! Пусть святые судят меня… а их они уже осудили. — Девушка развернулась и быстро пошла прочь.
— Но ведь это Инквизиция, люди ни при чем! — крикнула Селена ей вслед.
— С их одобрения, — только и сказала Тантра, сжав зубы. Ей было мерзко, но не стыдно.
Хотя какой-то частью души Тантра отлично понимала, что не права, заставляя платить одних за грехи других, но все аргументы, что приводила ее совесть, разбивались точно волны о скалу, стоило девушке вспомнить суровое лицо старого кузнеца и странные глаза бледного слепого.
Окутанные ясностью морозного солнечного дня мертвецы брели по деревенским дорогам мимо полей и садов…
Тантра глядела вниз, и лакированные крышки гробов, отражая свет, слепили ее. По приказу Графа отныне мертвецы шли, таща на себе гробы со спящими вампирами, — это намного ускоряло продвижение.
Демон парил в вышине, раскинув перепончатые крылья, и многим казалось, что он явился из какой-то архаичной сказки, из древних времен, из глубоких пещер и златоносных рудников Тиэла. Демон выдохнул огонь в воздух и взмыл еще выше.
Тантра с бьющимся сердцем различила где-то вдали башню, крепостные стены.
— Я вижу Норлекский замок! — воскликнула она, снижаясь настолько, чтоб Гектор ее услышал.
— Ты ж осторожней, — предупредил царь оборотней, — нам нужно дождаться пробуждения вампиров, а потом уже идти туда.
Никогда еще день не тянулся так медленно. Тантра изнывала, и когда наконец солнце ушло и звезды неярко вспыхнули на седых небесах, девушка быстро сорвала крышку с гроба Грэта.
Вампир тотчас же открыл глаза. Его руки были сложены на груди, как у покойника, но он быстро переменил позу, увидев выражение лица Тантры.
— Что, уже? — хрипло спросил он.
— Да. Скоро первый наш захваченный замок, — волнуясь, воскликнула Тантра.
Грэт усмехнулся и погладил ее по волосам.
— Ну? Ты будешь внизу или со мной на драконе? — спросила девушка, глядя, как вампир встает и закрывает крышку.
— Конечно, внизу.
И Тантра ощутила смутную тревогу.
— Может, лучше будет?..
— Я не хочу, чтоб мои вампиры погибали, а я нет лишь потому, что я избранник нашей Темной королевы. Успокойся, я буду беречь себя.
Глава 13. Первоначальный
Демон стремительно взлетел, но все равно Тантра не могла избавиться от гнетущего ее беспокойства. С высоты она разглядывала вампиров, но отнюдь не так просто было различить Грэта средь них.
Демон, выдохнув струю огня, понесся вперед. Тантра сощурилась и вдруг поняла, что на крепостной стене нет защитников.
«Наверное, прячутся… или ушли…»
Демон развил стремительную скорость, и через несколько мгновений его когтистые лапы опустились на площадку центральной башни там, где обычно сидят меткие лучники.
Тантра оглядела крепость. Здесь было безлюдно. Внутренний дворик был пуст.
Демон пролетел над всей крепостью, мерно взмахивая крыльями, а Тантра все осматривала оплот герцога Норлека и силилась понять, куда же делись люди. В ночной тьме разглядеть их было бы непросто.
— Демон, подыши огнем на каждую башенку.
Тотчас же стекла и витражи в Центральной лопнули, и огненная струя заполнила все внутри. Сомнений нет, будь там кто-нибудь, он бы сгорел, а перед смертью вряд ли бы сдержал крика.
Вскоре обуглились и остальные башни. Тогда Тантра, не доверяя людям, вытащила из-за пояса длинный меч, усадила Демона на площадку перед безводным отчего-то фонтаном, а сама, озираясь, прошлась по внутреннему дворику основного укрепления. Здесь жил герцог, и крепость, построенная еще в незапамятные времена для войны непонятно с кем, теперь пригодилась людям. Но отчего они ее покинули?
Здравый смысл твердил Тантре: «Убирайся лучше», а любопытство гнало ее дальше. И, как часто бывает у девушек, любопытство победило разум, и Тантра вошла в зал, где герцог пировал с семьей и приближенными. В противоположность традиции знать в этом замке обедала внизу, а слуги — еще ниже, в подвале. У остальных замков планировка не такова: герцоги — на высшем этаже, слуги… да, опять-таки в подвале. Так бывает в домах, так же бывает и в стране, когда что-то меняют, положение низших всегда неизменно.
Здесь было тихо. Ни один факел не нарушал застывшую тьму, правда, как подметила Тантра, подходя к камину, угли еще не успели до конца остыть.
Где-то скрипнула дверь. Это был всего лишь порыв ветра, но девушка уже резко обернулась, со свистом поднимая меч, и вдруг замерла.
Дрожь прошла по ее телу, потому что на Тантру взирал белыми глазами молодой слепой. Он был в новой одежде слуги.
— Как это может быть? — выдохнула девушка. — Ты же… ты же умер… ты ведь мертв… — Грудь ее сдавило от волнения.
— Лекари Инквизиции назвали меня мертвым, Тантра, чтоб отправить прислуживать герцогу. Все ушли, узнав о приближении вашего отряда, но я остался, потому что соскучился по тебе. — Он ласково коснулся ее волос. Со щек девушки градом неслись слезы и, капая, ударялись о каменный пол и ее собственные ноги.
— Но я ведь видела твое мертвое тело… ты перерезал себе вены…
— Я потерял сознание, но я не умер.
Голова Тантры кружилась.
— Меня оставили сторожить и ценой жизни защитить то, что может помочь нечисти в войне с людьми. Но я перейду на твою сторону, — мягко говорил слепой.
— Что это? Что тебя заставили охранять?
— Это под замком, в катакомбах. Об этом нельзя рассказать, можно лишь показать.
— Покажи мне, проведи меня туда! — потребовала Тантра, утирая слезы. Первый шок прошел. И впрямь, она ведь прекрасно знает всю лживость лекарей инквизиторских, и ведь действительно, не слишком-то и текла кровь у слепого. А что потерял сознание — естественно, от предчувствия костра! Огромная радость заполняла сердце Тантры.
— Я проведу тебя туда, — кивнул слепой и спокойно пошел вдоль стены, держась одной рукой за нее, другой сжимая ладонь девушки.
Они спустились в сырой подвал. И слепой повел ее по катакомбам.
Потолок нависал над головой, ход был узок. От стен веяло плесенью.
Бесконечные ответвления… откуда здесь свет? Ах да, это зажег слепой. Теперь он шел уверенней, иногда заворачивая влево или вправо. Рука его, прежде опиравшаяся о стену, теперь вытянулась вперед вместе со свечой.
Переходы… переходы… Тантра уже потеряла счет им, тьма смыкалась за спиной, и верен был лишь свет свечи, кривая спина, мелькающая впереди, да мозолистая рука, сжимающая ладонь девушки.
— Скоро?
— Скоро уж, моя Темная королева.
— Не называй меня так… ты связан не с самыми моими темными воспоминаниями… не считая, конечно, тюрьмы.
— Скоро мы придем, — повторил слепой и пошел быстрее. Но ведь это невозможно, позвольте-ка, для человека, который не видит…
— Как ты можешь так хорошо ориентироваться? — Ледяной пот подозрения прошиб Тантру. — Слушай… ты меня, конечно, извини… но как звали твоего отца?
Слепой медленно повернулся к ней, и зловещая, совсем не принадлежащая ему улыбка расплылась на его лице.
— Догадалась-таки, Темная королева. Раньше подозревать надо было. Да, я — призрак, иллюзия, ничто! — Слепой щелкнул пальцами и растворился в воздухе, а Тантра упала на пол, кусая руки и заливаясь горькими слезами.
Она проклинала свою глупость. Иллюзия! Должно быть, кто-то из магов напоследок создал иллюзию, заклял ее каким-нибудь чаровничеством вроде «увидь того, кого желаешь» и ушел. А она-то, она попалась на такую простую ловушку, и в сердце защемило, потому что она теперь глубоко под замком, и катакомбы извилисты, и путь не найти.
Тантра, шатаясь, встала и побрела назад, но, должно быть, где-то свернула не туда, ибо вышла в небольшой зал. Здесь было темно, но усилием воли девушка зажгла старые факелы, висящие по стенам.
В центре зала стояла статуя. Это была худая девушка, за спиной ее — огромные крылья. Девушка сложила руки на груди крест-накрест, и лицо ее, красиво выточенное, было преисполнено скорби.
Тантра все глядела в мертвые глаза, а потом вдруг упала на колени и опустила голову. Сердце ее разрывалось на куски от боли и страха. Такое бывает, когда оказываешься в безвыходном положении и на кону — твоя жизнь. И Тантра уже чувствовала это прежде.
— Я обманул тебя… таково заклятие… — холодно сказал слепой, возникая за ее спиной.
— Будь проклят ты, и маг, что заклял тебя! — закричала Тантра, начиная биться головой о пол.
— Отсюда есть выходы. Но ты умрешь от голода и жажды, прежде чем найдешь их.
— Пошел прочь! — Тантра телекинезом швырнула в призрака факелом. Слепой исчез, а факел потух.
Прошло несколько томительных минут. Девушка постепенно приходила в себя, ее всхлипы стихали, и наконец она сняла со стены горящий факел и пошла обратно.
Тишина бы владела этой непроглядной тьмой, если б не шаги Тантры да трещание огня. Она не теряла надежды, и надежда вела ее, как и свет в собственных руках.
Но тупик за тупиком, совершенно на вид незнакомые повороты, бесконечные часы и то, что Тантра уже хотела есть и пить, сделали свое дело. Девушка поняла, что совершенно заплутала, и осознание этого изгнало из ее сердца даже слабый огонек надежды.
Она кричала, пока ее голос не охрип настолько, что даже просто говорить вслух было сложно. Чтоб не сойти с ума, Тантра подбадривала себя разговорами сама с собой, но от этого-то и казалось, что она свихнулась, потому что странно одиноко звучал ее слабый голос.
Бывали моменты, когда Тантра уже не могла заставить свое тело повиноваться. Тогда она просто садилась на холодный пол и погружалась в полусон-полусмерть. Потянулись вторые сутки пребывания ее здесь, затем третьи, четвертые, пятые… Они казались ей сном, давящим на голову. Тантра пыталась сопротивляться, бывало, часов по двенадцать шла, выискивая путь, но потом странное состояние вновь ею овладевало, и она снова засыпала — бывало на сутки-двое. Желудок ее тоже сначала будто бы вопил, требовал еды, но потом вдруг смирился, голод пропал, и лишь жажда иссушала девушку. От смерти ее спасло то, что в одном из коридоров стены были мокры и капельки воды выступали на них, и Тантра слизывала эти капельки, а потом садилась и думала, что умрет. Кому только в голову могло прийти выстроить под замком эти проклятые катакомбы? Но потом не оставалось ни на что времени, хотелось лечь, забыться и умереть.
И вот на седьмые сутки Тантра уже не вставала. Она лежала, не чувствуя холода покрытого изморозью пола, не чувствуя уже собственного тела. Мрак надвинулся на ее сознание, и последней мыслью было: «Как глупо!» Она, точно последнее зарево перед смертью, осветила сознание Тантры, а потом все окончательно потухло.
Она видела сон. Летний дождь с грозою волнуют вампирский парк, и теплые капли стекают по ее лицу… она оборачивается и видит, что Грэт сидит на скамье. Тантра села рядом с ним и, поцеловав, спросила:
— Отчего ты грустен?
— Оттого что ты мертва, моя милая, — глухо отвечал Грэт.
— Нет, я жива, я рядом с тобой.
Но Грэт печально покачал головой.
Молния озарила небеса, затянутые черными тучами.
— Нынче лето, нынче тепло, хорошо, — сказала Тантра, смеясь от радости. Ветер зашевелил ветки дерева, под которым они сидели, и капли с листьев упали на них. Благоухание лип заполнило собой парк.
Молнии продолжали носиться по небесам, точно в нелепой гонке пытаясь догнать друг друга. А дождь был прохладен и свеж.
— Наверное, нам стоит отойти от дерева, вдруг ударит молнией, — говорила Тантра, оборачиваясь к Грэту, но его рядом не было.
Она вскочила и побежала, босыми ногами окунаясь в теплые лужи. Нигде не было Грэта, и Тантре стало тоскливо. Она крепко-накрепко зажмурилась, как обычно во сне, надеясь, что картина станет другой.
Она и стала другой. Тантра стоит во дворике Норлек-лайда и видит Грэта, лежащего в гробу. Наверное, он спит… вот ему будет радость.
Тантра тормошит его, и глаза его открываются. Девушка отшатнулась в ужасе, потому что глаза, обычно бывшие просто красными, как бывают серыми или голубыми, теперь налились кровью. Кровь заполнила зрачки и белки.
— Ты ведь знаешь, что это значит, — говорило это чудовище голосом Грэта, беря ее за руку и прижимая ладонь к груди.
Тантра знала. Такое бывает у вампиров, когда они умирают от жажды и в течение нескольких дней не пьют кровь.
— Не умирай, выпей мою кровь… — просто сказала Тантра, свободной рукой проводя по пепельным волосам.
— Поздно, моя королева, ты не успеешь найти путь. Марет дал мне кровь, и Селена, и вервольфы, но все они слабы от голода. Люди держат нас в осаде… Ты сейчас видишь сон, и дай я хоть во сне тебя поцелую… в последний раз.
Тантра наклонилась, и мертвые холодные губы коснулись ее виска.
— Ты не умрешь, — твердо сказала Тантра и проснулась.
Над ней нависал черный потолок. Девушка, не имея сил встать, поползла к стене. Здесь точно кто-то шепнул ей на ухо решение, и перед ее затуманенным взором встала картина, как должен выглядеть магический символ призыва духа из небытия.
Вот готов он и расплывается перед глазами, и нет больше сил, и смерть кажется райским покоем, но Тантра сказала слабым голосом, чувствуя, что жизнь уже уходит из тела:
— Отец… Первоначальный… ты слышишь меня? Приди и позволь мне спасти твой народ… дай мне выход отсюда… Отец…
Тантра не могла толком понять, что двигало ее языком, когда она призывала Отца всех вампиров, но он пришел в тот миг, когда был более всего нужен.
Призрак, сквозь которого просвечивалась стена, замер. Тантра лежала у его ног, чуть приподняв голову.
— Вставай, дочь моя. У тебя впереди длинный путь. А в запасе час, ибо через час душа Грэта расстанется с телом навсегда. — Голос Отца был глух.
Призрак повернулся к ней спиной и быстро зашагал вперед. Откуда взялись у Тантры силы, но она встала и, держась за стену и щурясь, пошла следом за Первоначальным. Одна лишь мысль владела ее сознанием — дойти бы, глянуть на Грэта. Пусть придет за мной смерть, лишь бы не за ним…
Первоначальный шел, а Тантра ползла, думая в недоумении, как в ней есть еще силы переставлять ноги. Но она ползла упорно, не позволяя себе ни секунды покоя. И туман, застилающий ей глаза, стал постепенно рассеиваться.
Может, час уже прошел?
— Я провел тебя, Тантра. Учти, ты обещала спасти мой народ, — предупредил Первоначальный и растворился серым туманом.
Тантра подковыляла к двери и, приоткрыв ее, выскользнула, задыхаясь от свежего воздуха, пахнувшего ей в лицо. Ее волосы разметались, и ветер этот казался слаще всего, что на свете есть.
Сейчас стояла глубокая ночь, и через окна были видны звезды. Тантра поползла к дверям, ведущим во внутренний дворик, поползла, плача от счастья.
Тут же она наткнулась на что-то холодное. Подняв голову, Тантра увидела, что Грэт лежит, прислонившись к косяку двери. Он протянул слабеющую руку и погладил девушку по волосам. Его глаза были налиты кровью, зрачки и белки стали одинаково кроваво-красного цвета.
— Грэт… не умирай… — захлебываясь слезами, воскликнула… нет, прошептала Тантра.
Грэт слабо улыбнулся.
— Не беспокойся, я не умру. Мне уже лучше. А это тебе… я берег для тебя… мое сердце разрывалось, когда я глядел на Марета и Селену… но я берег для тебя… — Грэт вытащил из кармана кусок черствого хлеба, и Тантра жадно в него вцепилась.
— Что здесь случилось? — спросила она. Мысль «Я не умру…» дала ей больше сил, чем еда.
— Люди пришли… Мы, дураки, всей толпой вместе с трупами рванулись в крепость. Мы просчитались, моя королева. Когда мы все оказались внутри, ворота захлопнулись. Мы теперь пленники этих стен…
— Но ведь вампиры умеют летать.
— Лучники с серебряными стрелами стоят вокруг, и мы потеряли уже нескольких отчаянных вампиров. Крови нет, мяса для вервольфов тоже, а еду эти мерзавцы всю вынесли. Я боюсь, Марет умрет, он ослаб… Я искал тебя, но вход в катакомбы был закрыт, открыть их можно либо магическим паролем, либо щеколдой изнутри. Я знал, что ты жива, и теперь, на исходе моих дней, приполз сюда, поближе к тебе…
Тантра притянула к себе лицо вампира, поцеловала его в губы, а потом встала и пошла вперед на шатающихся ногах.
— Я вернусь, — прошептала она, ласково касаясь волос вампира.
Девушка вышла во внутренний дворик.
— Демон! Демон мой… — прохрипела она, падая на колени перед фонтаном. Дракон был там, где она его оставила.
Он придвинул к ней тяжелую морду. Тантра схватила его за чешую и с трудом забралась на спину. Там она просто уткнулась лицом в шею и пробормотала:
— Взлетай, мой Демон, и да не достанут нас людские стрелы…
Дракон вознесся в высь, и через мгновение людские крики разорвали тишину, повисшую над замком.
— Сожги их, Демон, — шепнула Тантра, держась за длинную шею его обеими руками.
И Демон стал вершить свой суд. Он летал над небольшим отрядом лучников, и те кричали, погибая в чудовищном огне, а Тантра лишь молилась — не потерять сознание бы. Оно угасало, а Демон все летал и палил. Отряд, держащий осаду, был невелик, и чудище, явившееся из ночной тьмы, истребило всех. Людские крики смешивались с трещанием огня, но смертей Тантра уже не видела.
И вдруг мысль: «Грэт там умирает…» пробила ее разум. Тантра, борясь с потерей сознания, выпрямилась и воскликнула:
— Демон, неси меня обратно в замок Норлека…
Дракон, издав пронзительный крик, взмахнул перепончатыми крыльями и полетел обратно. У фонтана Тантра резко спрыгнула с его шеи и на подгибающихся ногах понеслась к Грэту. Красное сияние его глаз постепенно угасало.
Тантра заметалась, не зная, что делать. В этот миг ее взгляд упал на меч, висящий на ее исхудавшем поясе. Она осторожно поднесла лезвие к собственному плечу, рассекла его, и кровь потекла темной струйкой.
Девушка поднесла плечо к губам Грэта, и вампир жадно вцепился в нее. Уже через минуту Тантра ощутила дикое головокружение, но не отнимала плеча от бессознательно пьющего Грэта, потому что мысль «Я умру» не была и вполовину такой страшной, как мысль «Он умрет».
А потом Тантра все-таки отняла плечо и, чувствуя жуткую слабость во всем теле, легла, положив голову на колени Грэта. Тогда-то сознание ее ушло.
— Она ведь не?.. — произнес кто-то дрожащим голосом, почти что всхлипывая.
— Не знаю, Селли, — отвечал мужчина, — я сделал все что мог, и если она сейчас не очнется, я за нее не ручаюсь.
Тогда Тантра открыла глаза. За полукруглым окном стояла звездная ночь. Девушка лежала на кровати, до груди укрытая одеялом, а комната была тесна, но не холодна.
— Граф, посмотрите, она открыла глаза, — восторженно сказала Селена, сидящая у кровати. Под глазами принцессы обозначились черные круги, она исхудала, но красота ее никуда не делась.
Граф с улыбкой склонился над ней.
— Ну, добрый вечер, Темная королева.
— Не называй меня так… где Грэт?
— Спит твой Грэт. Чтоб его поставить на ноги, нужна лишь человеческая кровь, а ее в окрестных деревнях достаточно. А вот ты заставила меня напрячь свой ум и вспомнить-таки заклятие кормления спящих, крайне сложное. Ты ведь не чувствуешь голода?
— Нет… Люди держали вас в осаде? — Тантра закашляла — еще бы, неделю она блуждала по холодным коридорам.
— Да. Эти воспоминания будут для меня не лучшими… — Граф содрогнулся. — Чтоб наши вампиры не сожрали Селену и короля, мне пришлось немало потрудиться над охранными заклятиями. А оборотни… эх, ты бы видела Гектора. Не столько голод бил, сколько жажда… Но теперь, когда Демон сжег людскую осаду (будь благословен тот день, когда я поймал этого дракона в горах Тиэла), мы смогли выйти, добыть крови для себя и еды для вас. Все хорошо теперь. Мы ждали лишь твоего пробуждения, чтоб покинуть Норлек-лайд и двинуться дальше.
— Какое сегодня число?
— Тридцатое января.
— Как?
— А так. — Граф пожал плечами. — Ты долго лежала без сознания.
— Понятно… — Тантра прикрыла веки. — Когда я смогу увидеть Грэта?
Селена встала и бесшумно вышла.
— Я не знаю, когда он проснется, но поверь, с ним будет все в порядке. А ты молодец. Твоя слабая кровь вытащила его из объятий смерти, отсрочила ее приход к нему.
— А тот хлеб, что он берег, отсрочил ее приход ко мне.
— Вот оно что… — Граф помолчал. — Да, ваша история достойна прославления в легендах.
— Не надо никаких легенд. Мы выступим завтра, когда я наберусь сил, хорошо?
— Да. — Граф кивнул и вышел, оставив Тантру в одиночестве.
Она приподнялась и, откинув одеяло, подошла к зеркалу. Как она изменилась с тех пор, как последний раз смотрела на себя!
Тогда, в замке, зеркало отражало чуть полноватую девушку с ямочками на щеках. За то время, проведенное в замке, Малия старалась впихнуть в Тантру побольше еды, и ведьма утратила худобу. Тантра не была похожа на Темную королеву. Сейчас же прозвище стало подходить ей.
Лицо ее как будто бы даже вытянулось, скулы выступили, как когда-то, черты заострились, а глаза запали и теперь мерцали на лице как два уголька. Тантра вытянула вперед руку и поразилась тому, как иссушили ее голод и жажда. Пальцы стали тоньше и, кажется, даже длиннее.
«Теперь я вряд ли смогу так же крепко держать молот, как раньше… хотя я вряд ли снова возьму его в руки…»
Дверь тихо скрипнула, и Тантра быстро обернулась. На пороге стоял тот, кого более всего желала она сейчас видеть, и глаза его теперь лишь чуть светились краснотой, и не заливала она их. Грэт стал самим собой.
В эту комнату в последующие часы никто не заходил.
Глава 14. День страха города Мильгота
Тогда-то обозленная на своих бывших соплеменников Тантра и напустила нечисть на Катарию. Она сняла все запреты на убийства, и кровавая вакханалия охватила все деревни и города, что встречались на пути их.
Тантра удивлялась, где людская армия, ведь к десятому-то февраля, когда подошла нечисть к Мильготу, пора бы уже быть там и людям. Ответ на вопрос сей принес шпион-вервольф в ночь на одиннадцатое, когда нечистые собрались на холме близ Мильгота.
— Как? — Тантра вскочила с места. — Они что, отдали нам на растерзание весь свой Север?
Вервольф, помолчав, сказал:
— Я слышал следующее: «Наша армия станет около переправы через Ниас и будто бы будет дожидаться нечистых там. Пусть они в беспечности рассеются по Северу, их будет легче уничтожить, когда они разъединены». Больше я ничего не узнал.
— Значит, мы не будем рассеиваться, — процедил сквозь зубы Юлиус.
Упырь и Граф, угадав его мысли, кивнули.
— Ты слышал, что с моим отцом? С моей семьей? — спросила Селена.
— Король проклял вас, но ваше исчезновение играет на руку нечистой армии. Король, единственный, кто из Совета не разучился еще думать, расстроен, и его мысли в беспорядке. Потому-то он, наверное, и согласился с дурацким предложением своих воевод оставаться на Ниасе.
— Главная боязнь людей в том, что мы можем натворить неописуемых бед, проливая кровь на всем Севере, — размышлял вслух Граф, — но если мы попытаемся это сделать, их расчет окажется верен. Нет, друзья мои, мне кажется, лучше всего нам было бы идти прямо к Ниасу.
— Встретить их армию в открытом бою?
— Да, друг мой Упырь. Отбросим их, согнем в бараний рог, и пусть живут на своем Юге, а на Севере мы создадим нечистое княжество. — В голосе Графа послышались нотки несвойственной ему беззаботности.
— Ты остаешься верен мечтам Первоначального, — грустно сказал Упырь, — а что будет, если мы проиграем?
— Ну что же, значит, таковою будет судьба наша.
— Ты одинок, кроме сестры у тебя никого, — вмешался Гектор. — Вы, вампиры, бессмертны, а нам, вервольфам, приходится думать о подругах и волчатах. Что будет с ними, если мы проиграем?
— Я договорился с Ванессой. Они с Ведьмой-матерью уведут женщин и детей подальше в леса, где никаким ищейкам Инквизиции их не достать.
— Но как они будут без нас?
— Тьфу ты, Гектор, верь просто в победу, и все, — проворчал Грэт.
— Что ж, постараюсь, — пробормотал царь вервольфов.
— С нами волевая ведьма, а значит, победа будет наша. — Граф обратил взор на Тантру, сидящую на скамье близ открытого гроба.
Мысли ее были не о победах, а о селении, которое окружено со всех сторон. В Мильготе, его отлично видно с холма, нынче зажглись огни. Лишь двухэтажный дом на окраине стоит темный. Тантра вспомнила, как однажды возвращалась поздно ночью домой и как приветливо горели тогда знакомые окна. И в душе ее возникла тихая печаль…
— Ты что, заснула, дорогая?
— А? Что? Нет… — Тантра встряхнулась. — Я просто задумалась.
— Я понимаю. — Грэт поднял взгляд и посмотрел на небосвод, усыпанный искрами звезд. — Это ведь родной твой город.
— Ты прикажешь мертвецам его разрушить? — спросил Граф.
— Нет. У меня свои мысли о будущем моего города. — Тантра рассеянно улыбнулась. — Этот город — мой.
— Мы не будем препятствовать ничему. С Мильготом можешь делать что хочешь. Ибо велика наша к тебе благодарность.
— Нынче утром я войду туда с тремя сотнями мертвецов, сделаю свое дело, и мы пойдем дальше.
— Ты знаешь, Тантра, как важно для нас твое слово. Быть может, ты думала, что мы используем лишь твою магию, но лично я привязался к тебе просто как к человеческой душе, — сказал Граф.
Тантра благодарно глянула на него.
С рассветом Грэт поцеловал ее, и вновь их разделяла деревянная доска крышки гроба. Тантра постояла несколько минут, дожидаясь, пока все вампиры улягутся.