Сказка Забытая сказка
Читать сказки онлайн / Авторские сказки / Сказки Дарьи Вишневской
Селена, перешедшая уже на ночной образ жизни, мирно дремала в объятиях золотистошерстного волка, Марет же, укутанный в плащ, спал в гробу с открытой крышкой.
Тантра побродила немного по недолговременному стану нечисти и нашла наконец того, кого хотела. Предводитель мертвецов застыл, глядя на город внизу. Там царили смятение, паника и страх.
— Ты нужен мне, — негромко сказала Тантра, переступая через спящего волка и подходя к мертвецу. Запах, исходивший от него, был уже настолько привычен, что Тантра не замечала его.
— Я — ваш верный раб, госпожа. — Речь его была хрипла до безобразия, но слова можно было различить.
— Собери примерно три сотни таких, как ты, и подходите к городу. Но стойте там, дожидайтесь меня.
— Будет исполнено. — Мертвец поклонился и, шатаясь, пошел вперед.
Тантра вернулась обратно, нашла родник в камнях и умылась ледяной водой. Душа сжималась в тоскливом предчувствии чего-то неприятного.
Но Тантра переборола себя, и лицо ее, когда она подходила к родному городу, было непроницаемо. Жители сжались в домах, боясь выйти, и Тантра чувствовала на себе сотни взглядов. Испуг… да. Женщины визжали, дети плакали, и мужчины не могли найти в себе смелость выйти, ибо ужас, внушаемый ожившими мертвецами, был велик.
— Найди мне таверну, слышишь? У таверны сидит нищенка, приведи ее на городскую площадь. Я буду там и скажу, что дальше… — Голос Тантры сорвался.
— Да, госпожа. — Мертвец склонил безобразную голову, и три сотни его сородичей пошли за ним.
— Дорогуша, незабываемое пробуждение тебя ждет… — прошипела Тантра и быстрым шагом пошла прямо к площади.
Улицы и площадь были безлюдны. Крики ужаса, доносившиеся из каждого дома, уже смолкли, наступило затишье.
Тантра вспомнила, как два месяца назад, а казалось, вечность пролетела, на площади этой сооружен был костер, и девушка шла к нему, босиком ступая по снегу. Воспоминания о тех муках ожили в ней, и старая рана вновь закровоточила.
Тантра взмахнула рукой, и в одном из домов разбилось стекло на втором этаже. Оттуда, влекомое телекинезом, вылетело кресло и опустилась на морозные камни площади. Тантра уселась поудобней и, опустив голову на подбородок, стала ждать. Минуты текли, и девушка уже задремала, когда ощутила что-то давящее на своей шее.
К счастью, святые наградили Тантру отменной реакцией. До того, как небесам бы померкнуть пред ее глазами от удавки, накинутой на шею, Тантра резко убрала голову и, соскочив с кресла, повернулась к нападающему.
Язык пламени, вырвавшийся из ладони ведьмы, лизнул руки молодого инквизитора, и удавка выпала из них, а он охнул, глядя на ожоги.
— Что, убить меня охота? Нет, меня могут убить лишь Тиэлец да святые. — Тантра хохотнула, увидев в глазах паренька испуг.
Но постепенно что-то проступило на его лице.
— Дочь кузнеца Саута? — прошептал он.
— Узнал? — злорадно воскликнула Тантра.
— Дождь из крови… так это ты вернулась опять в наш город, чтоб нас мучить…
— Ха! Меня, одетую в обрывки платья, кинули в сырую холодную темницу на целые сутки, моего друга запугали, и он убил себя на моих глазах, мой старый отец умер благодаря той же темнице, меня вели босиком по снегу, и огонь костра подобрался к моим ногам… — Тантра не заметила, что начала кричать, а площадь стала заполняться людьми. — И после этого ты говоришь, что это я мучила вас, а не вы меня?
На глазах ее выступили слезы, но Тантра стряхнула их и продолжила с неукротимой яростью:
— Одно мое слово — и не будет больше города Мильгота… но я дам вам шанс.
Через толпу людей пробился мертвец. Смертные кричали, расступались и с диким страхом и отвращением глядели на него.
Он подошел к Тантре и бросился на колени.
— Прости, моя госпожа…
— Что такое?
— Не смогли мы найти ее…
— Ничего страшного, успокойся… — Тантра ласково погладила мертвеца по жестким волосам. Люди в толпе не сдержали охов отвращения.
— Что еще прикажешь?
— Ничего… — прошептала Тантра и громко воскликнула: — Слушайте меня, жители славного города Мильгота! Вы все, без сомнения, помните девушку, которая побиралась близ таверны? Я даю вам выбор — либо вы отдаете ее мне, либо я прикажу моим слугам, и они сровняют с землею весь ваш проклятый город. Хотите убедиться, что ведьма не шутит, или вам хватит моих слов?
По толпе пронесся взволнованный шепоток. Тантра не заметила, как несколько мертвецов пробились сквозь толпу и встали рядом с ведьмой.
— Ну?
— Нынче она в Ильготе, — сказал кто-то.
— Что она, позвольте спросить, там делает?
— Она выходит замуж за ильготца.
— Так что, сюда она больше не вернется? — начала злиться Тантра.
— Вернется, — отвечал старый трактирщик, — она месяц работала у меня и вернется, чтоб забрать деньги.
— Когда примерно?
— Сегодня к вечеру.
— Значит, так… — Тантра глубоко вздохнула. — Слушайте все. Пусть все взрослые жители Мильгота соберутся к вечеру на этой площади. Пусть в Ильгот отправятся несколько человек, чтоб встретить эту мразь и доставить прямым ходом сюда. Если ее не будет здесь к началу ночи, мои мертвецы утолят свою давнюю жажду крови. Сейчас некоторые мертвецы останутся на площади, а начальник городской администрации пусть отдаст мне ключ от кузницы.
Дрожащий старик вышел из толпы, порылся в карманах, быстро отдал Тантре ключ и поспешил улизнуть.
— Ты и ты, — Тантра кивнула своим мертвецам, — идем со мной. Остальные оставайтесь.
Кузница стояла в свете утреннего солнца. Тантра была уверена, что никто не зайдет сюда без ключа и посему вещи кузнеца пребывают в сохранности.
Тоскливо стало девушке, когда она отперла свой дом. Здесь было темно. Пыль витала в родном воздухе, и очертания знакомых предметов были родными до боли в сердце.
Тантра прошла мимо наковальни, молота… Недокованный меч валялся на полу. Тантра подняла его и повертела в руках. Металл был холоден, как лед, как угли в потухшей жаровне.
Тантра не замечала слез, льющихся по ее лицу. Она ходила по первому этажу, потом поднялась на второй, открыла двери в родную свою спальню.
Инквизиторы, когда искали ее, все переворошили здесь. Старые платья валялись на полу около опрокинутой кровати, подоконник треснул, и отпечаток ног на нем — сажа осталась здесь, когда Тантра выпрыгнула из окна, а дерево, ветви которого девушка собиралась подпилить, теперь закрывали небо. И кругом пыль… пыль…
Тантра подняла с пола одно из платьев, и оно повисло на ее руках. Оно было летним, сшитым из легкой дешевой материи. Тантра утерла им слезы, отбросила подальше в угол и навсегда вышла из родной спальни.
Будучи внизу, она вспомнила, что в этом доме есть еще кое-что. Тантра подбежала к наковальне, нашла рядом с нею у стены длинный узкий сундук и распахнула его.
Сталь мечей заблестела в тусклом свете только что зажженной свечи. Тантра вытащила меч, выкованный ею, и подняла его. По лезвию вились инициалы: Т.С.
Тантра улыбнулась сквозь слезы. Меч этот она выковала для себя, лишь для себя, поэтому он был лучше остальных, он был легок, и лезвие его было остро.
Все. Нет больше дел в этом доме, остались одни воспоминания, и Тантра собиралась предаваться им до самого вечера. Она села на стул, положила меч на колени, а ладони на эфес и замерла, опустив голову. Слезы тихо катились по ее лицу и, падая на лезвие, стекали по нему, а мертвецы замерли возле своей госпожи.
Вечер опускался над Мильготом, и когда закатные лучи пробились чрез зарешеченное окно и коснулись ног Тантры, девушка вздрогнула.
— Пора, — сказала она, вставая.
Меч был в одной ее руке, в другой же — ключ. Она заперла родную кузницу, а ключ положила под камень, а камень тот был под вековым дубом.
— Идем в Мильгот, — промолвила Тантра и зашагала, в опущенной руке сжимая меч.
Мертвецы тенью следовали за ней…
Площадь была битком забита народом, испуганно косящим в сторону мертвецов, замерших у покинутого кресла. Солнце в последний раз осветило город, а затем ушло.
— Тантра Саут… дочь кузнеца… ведьма.
Тантра, гордо подняв голову, прошествовала к креслу. Усевшись, она окинула жителей Мильгота властным взглядом.
— Где она? — Тантра подняла руку, и багровое пламя заплясало на ее ладони.
Над площадью повисла тишина, но лишь на один миг. Уже через секунду толпа (а страх делает человека беспощадней зверя) вытолкнула бывшую нищенку из своих рядов.
Девушка упала на камни перед Тантрой, в кровь расшибив колени. Она подняла голову и Тантра всмотрелась в ее лицо.
В последнюю их встречу та была замучена жизнью, одета в оборванные лохмотья и грязна. Теперь же перемена чувствовалась во всем ее облике, хотя и затенял ее страх. Она чуть пополнела, платье на ней было белоснежным, из дорогого материала, на шее блестели украшения, волосы вымыты и подстрижены до плеч. Но страх, безумный страх искажал ее лицо до безобразия. Она, дрожа, распласталась перед Тантрой и не могла встать.
Прошло несколько минут, в течение которых Тантра рассматривала ее, а потом без улыбки спросила:
— Что, страшно?
Девчонку затрясло.
— А мне, думаешь, не было страшно? — тихо спросила ведьма. — И каждый получает по заслугам. Тебе не грозили смертью, коли ты не выдашь меня, а слепому грозили! Он не выдал. Если тебе есть что сказать мне, я выслушаю напоследок.
— Прости меня… оставь мне жизнь… — Тело бывшей нищенки затряслось от рыданий.
Тантра опустила голову на кулак и замерла. Два чувства боролись в ее душе — жажда мести и дикая жалость. Они были равны по своей силе и рвали сердце на две части.
«Она тебя не пожалела! Она бы никогда тебя не пожалела!»
«Но ее жаль, она человек, и у нее есть чувства…»
«Выдавая тебя, как грязная предательница, она не думала о твоих чувствах!»
«Жаль…»
«Вспомни ее ухмылку на суде!»
Вот это воспоминание и обожгло душу Тантры, но слезы подступили к горлу, мешая вымолвить два слова.
— Что сделать с ней прикажете, госпожа?
— Ее… ты… подожди… — Тантра хотела выждать несколько минут, чтобы справиться со своими чувствами.
Она закрыла лицо ладонью и замерла. Никогда ранее не было в ней такого разделения души на два куска, не было раньше противоречий, а если и были, то Тантра-то отлично знала, чего хочет. А сейчас… хотелось с голыми руками наброситься на эту мразь и задушить, но та часть Тантры, что была еще светла, крепко стягивала ее руки.
По толпе людей пронесся взволнованный шепот, и Тантра подняла голову, лишь когда к ее руке прикоснулись чьи-то холодные пальцы. Грэт стоял рядом с ней, сжимая ее руку, а его глаза смотрели прямо и обеспокоенно.
— Что ты хотела сделать, моя королева?
— Я никогда тебе не рассказывала про ту девку, которая выдала меня и слепого Инквизиции? Вот она лежит. — Тантра с ненавистью ткнула пальцем в бывшую нищую, сжавшуюся от страха при виде красноглазого Грэта.
— Ты хотела ее убить?
Тантра холодно кивнула, и девка залилась слезами. Но это были необычные слезы — рыдания, казалось, раздирали грудь этой девки, а когда не стало больше сил, она просто завыла, как загнанный в западню зверь.
Тантра снова опустила голову. Грэт смотрел на валяющуюся у его ног девку, и странно менялись его глаза.
— Знаешь, дорогая, выбор, разумеется, за тобою, но… этот мир никогда не станет лучше от того, что мы будем отвечать злом на зло, — мягко сказал Грэт.
— Я и не хочу, чтоб этот мир стал лучше, — ледяным голосом ответила Тантра, — я хочу, чтоб все получали по заслугам.
— Но святые вовсе не тебя назначили судьей и палачом над этой девкой.
— И что, ты предлагаешь простить ей все то хорошее, что она для меня сделала? — с саркастическим смешком спросила Тантра.
— А разве ты хочешь не того же самого? Тебе будет еще тяжелее, если ты ответишь ей местью, уж я-то тебя знаю…
Тантра замолчала, в глубине души осознавая, что Грэт прав.
Она протянула руку и положила ладонь туда, где должно было быть сердце Грэта. Его кожа отдавала холодом.
— Прогони их всех из города, — шепотом отдала она приказ мертвецу, — и ее тоже, ей ничего не делай… чтоб больше никого не осталось…
Грэт мягко отнял руку от своего тела, поднес к губам и быстро поцеловал.
Они остались вдвоем в целом городе, над которым поднялась еще неполная луна, и странным казался безлюдный Мильгот. Деревья стали корявыми чудовищами во тьме, дома — молчаливыми темными громадинами.
— Куда мы пойдем? Вернемся к стану? — спросил Грэт.
— Нет. — Тантра помолчала и вздохнула вдруг. — Я бы хотела пойти в храм.
— Мне придется подождать тебя снаружи.
— Отчего это?
Во время разговора Тантра быстро шла к ранее так ненавидимому зданию.
— Нечистая сила не должна переступать священный порог. К тому же я уверен, если ты хочешь пойти туда, тебе надо остаться наедине с собой.
Тантра хотела заспорить с ним, но что-то остановило ее. Вот и храм.
Грэт поцеловал ее в лоб и уселся там, где обычно сидели стражники. Тантра осторожно открыла дверь и прошла в зал.
Свечи здесь были потушены, лишь алтарь пылал. Шесть фигурок святых были расставлены вокруг священной горы, одного из пиков Тиэла, где, по преданию, родился создатель всего.
Тантра подошла чуть ближе к алтарю. Огонь, горящий здесь, был странного, фиолетового будто цвета. Тантра склонила голову и колени.
«Что со мной, святые? Кто я вообще?»
Отсветы этого пламени заплясали на ее лице, и казалось, со стороны алтаря подул ветерок, растрепавший волосы девушки.
Тантра поднялась и пошла в глубь храма. У одной из стен заметила она разрисованный камень. Девушка подошла и провела рукой по залитой лирусом картине. Демон тьмы стоял, понуро склонив голову, а ангел — гордо.
— Странно это… совсем не так, как в жизни… — шептала Тантра. — Ведь если мы победим в этой войне, торжествовать будет не свет. А кто я в этой пляске стихий, зло я или добро? Я не знаю, кому из них я служу… хотя нет, отлично знаю. Но злые на первый взгляд нечистые дали мне то, чего я не видела от таких чистых людей. Обманка это, игра темного ангела? Я хочу быть с Грэтом, хочу жить в замке… я хочу покоя… я не хочу никого убивать… — Тантра оперлась лбом о прохладный камень.
Она прочла слова, выгравированные на том камне. Кажется, это был отрывок из какой-то религиозной книги:
«…что бы ни случилось под солнцем нашей Катарии, как ни развернула бы судьба войска удачи, произошедшее, будь то пожар, наводнение, чума, — это воля святых. Тем они карают нас за грехи, в которых мы погрязли».
Объяснение пришлось по душе Тантре — то был ответ на ее вопрос.
Она покинула храм, нашла Грэта, и вскоре Мильгот остался позади.
Описывать длинный путь к Ниасу не имеет смысла. Отряд мертвецов грабил все на своем пути. Медленно тянулись дни и ночи, о людской армии не было ни слуху ни духу. Но вот наконец Северный лес остался позади, и нечистые вступили на равнину Ниаса. То была ночь на двадцать восьмое февраля.
Глава 15. Путь изо льда
Третий совет нечистых состоялся в полночь. Они расположились близ леса, а на совете были Марет, Граф, Упырь, Юлиус, Маро, Грэт, Гектор, Тантра и Отец Всех Ведьм, седой старик.
— Вот и подошли мы к Великому Ниасу, где все решится. — Голос Юлиуса звучал устало.
— Только вот решится ли в нашу пользу? — проворчал Гектор.
Граф глянул на него, и вервольф умолк.
— У нас есть выбор, — заметил Упырь, — мы можем вернуться в замок…
— А кто сказал, что они не пойдут за нами? — вскинул брови Граф.
— Побоятся мертвецов ведьминых.
— Мы прошли такой длинный путь лишь для того, чтоб отступить? — воскликнул Марет.
Граф сухо рассмеялся.
— Вижу, вижу я своего старого друга в его потомке. И в самом деле мы всегда и все решали без нашего юного короля… так давайте же вручим ему наши судьбы… напоследок.
Марет тяжело вздохнул и обвел своих подданных властным, отнюдь не детским взглядом.
— Мы пойдем к людям, — сказал он твердо. — Только разгромив их армию, мы будем уверены, что наше вампирское княжество будет в безопасности.
— Княжество, король? — недоверчиво воскликнул Маро. — Я не ослышался?
— А ведь Марет прав, — подала голос Тантра. — Подумай сам, Маро, если мы начнем создавать его сейчас, мы оставим за спиной угрозу. Но если мы сейчас разгромим их, люди долго еще не высунут носа с Южного берега.
— Какое княжество, ведьма? — вскинулся Юлиус. — Да, мы часто говорили о нем, но это мечта, мечта Первоначального, и она неосуществима. Ты говоришь, разгромим… но если мы подойдем к мосту и перейдем Ниас, они будут ждать нас там, и Великая река преградит нам путь к отступлению.
— Мои мертвецы и не подумают отступать, — сквозь зубы пробормотала Тантра.
— Они — да, ибо у них нет нервов.
— О чем ты говоришь? — Тантра вскочила. — Да люди бросятся в бегство, завидев нас!
— Сомневаюсь. Там не только юнцы, но и опытные инквизиторы. И маги, и посеребренные мечи. То, что мы проиграм, вполне возможно.
— Нет!
— Поэтому я прошу Марета поменять свое решение, позволить нам отступить…
Мальчик молчал.
— Пусть те, кто за наступление и кто против, разойдутся в разные стороны, — промолвил он наконец.
Тантра встала и решительно отошла к Графу. Рядом с ними встал лишь Отец Ведьм.
Гектор, Упырь, Маро, Юлиус и — самое обидное — Грэт были за то, чтобы отступить.
— Заметный перевес, — ехидно сказал Упырь.
— Вы — трусы! — гневно бросила ему Тантра. — Вы просто… — Она, не в силах себя сдерживать, быстрыми шагами понеслась прочь, к равнине.
Грэт хотел было пойти за ней, но упрек в трусости обжег ему душу, и в первый раз он всерьез обиделся на свою королеву.
«Не понимает эта смертная дура, что я о ней думаю больше, чем о себе… тысячу лет ей сдались эти битвы!»
— Если вы хотите, вы можете уходить, — сказал вдруг Марет, — но те вампиры, которые будут мне верны…
— Никогда не покинут тебя, — пробормотал Упырь, опускаясь перед ним на колени. — Я подумал, что твой предок не позволил бы мне тебя бросить.
Грэт молча поклонился королю и отошел к опушке леса. Близился рассвет, и пора открывать гроб. Укладываясь, главарь лесных вампиров ночным своим зрением заметил в небесах маленькую черную точку. То был Демон.
Лишь когда небеса посветлели, Тантра смогла справиться со своей злобой. Она решительно не понимала робости вампиров, и это выводило ее из себя. Ведь нет никаких сомнений в победе!
Но, подумав, Тантра неохотно согласилась с тем доводом, что кидаться с головой в атаку тоже не дело. Смелость должна быть хладнокровна и расчетлива, тогда лишь это будет смелостью, а не безрассудством. И Тантра почувствовала стыд за свою вспышку.
— Жаль, начинается день… иначе я бы раскрыла крышку гроба, попросила бы у Грэта прощения и сказала бы… да ладно, и сам знает, — пробормотала Тантра.
А Демон меж тем несся к Ниасу. Когда солнце взошло над землей, окрасить бы ему снега в нежный цвет, если б не случилась оттепель. Пришлось небесному художнику красить лужи. Тантра усмехнулась, и вдруг сердце ее забилось сильней.
На горизонте блеснул Ниас. Не зря называли его рекой королей! Могучему Демону потребовалась минута полета, чтоб преодолеть его. Тантра, сощурившись, разглядела людской стан. Девушка, усмехнувшись, пробормотала заклинание маскировки и исчезла вместе с драконом.
А на самом-то деле дракон несся к людской стоянке.
Сердце Тантры забилось в смутной тревоге, когда она увидела, сколько здесь людей. Северяне, южане, полукровки, даже южные кочевники в традиционных своих одеждах.
«Их, пожалуй, будет больше, чем моих мертвецов… Сегодня ночью все решится… сегодня ночью…»
Тантра склонила голову, стараясь получше рассмотреть людей.
Странное дело… обычно катарийцы и южные кочевники не очень-то жалуют друг друга, и лишь, пожалуй, королевская армия сдерживает их от открытых столкновений, но нынче они объединились, ибо поняли, что мистический враг согнет их поодиночке.
«И все-таки люди в чем-то превзошли нечистых… хотя бы в том, что пусть они и разделены, но перед лицом опасности всегда собираются вместе… как братья из той сказки…» — подумала Тантра.
Почти весь день кружился Демон над людской армией, а Тантра примечала все подробности. Серебра, как она с радостью заметила, было не очень много, но странные выражения на лицах людей тревожили ее.
— Что-то они затевают… — прошептала Тантра, отдавая приказ дракону возвращаться.
Демон понесся обратно к становищу нечистых.
Солнце, последнее солнце ее жизни ушло. Тантра подскочила к гробу, дрожащими руками сорвала крышку и глянула в серое лицо, сейчас самое дорогое. Грэт открыл глаза, и в темноте его зрачки вспыхнули.
Тантра прижалась к нему, не говоря ни слова, все пытаясь впитать в себя этот любимый холод. Грэт поднял руку и погладил ее по волосам.
— Сегодня, родная моя… — прошептал он, поднимаясь из гроба. — Должно быть, красивая будет луна.
— Кровавая будет луна, — сказал подошедший Граф, — и она осветит собою решающий день для Катарии. Вставай, Грэт, пора.
— Мы пойдем через людской мост? — спросила девушка, сжимая руку Грэта и мечтая никогда ее не отпускать.
— У нас нет другого выхода.
— Но они в таком случае будут ждать нас. Они будут готовы.
— У тебя есть другие предложения?
Тантра стиснула зубы. Ей казалось, будто поганая склизкая змея шевелится в ее груди, и яд с клыков капает на сердце.
Нечистые двинулись в путь. Мороз прошел по коже Тантры от дикого, заунывного воя, который издавал Гектор. Он был в привычном своем облике серебристого волка, а в наступившей темноте его глаза горели.
— Когда мы подойдем к Ниасу, — заметил Граф, — нам придется пройти чуть-чуть вдоль него, чтоб выйти к людскому мосту.
— Нечистые пойдут на людей с голыми руками? — Тантра нахмурилась и только сейчас заметила, что ведь так оно и есть…
Граф загадочно усмехнулся.
Полчища нечисти спустились с холмов и пошли прямиком к реке. Небеса нынче были затянуты дождем, холодные капли неслись по мертвым и живым лицам, а молнии то и дело прочерчивали на небе искристые раны.
— Было бы хорошо, Тантрина, если б ты вылетела чуть ранее нас, и Демон поджарил бы людям…
Тантра кивнула, слегка удивленная тем, что Граф использовал уменьшительно-ласкательное значение ее имени. Тотчас же ей стало страшно. Она повернулась к Грэту, поцеловала горящее холодным огнем лицо и кинулась прочь, увязая по щиколотку в грязи.
Демон, парящий в выси, разглядел ее, понесся вниз, и Тантра, быстро уцепившись за его шею, забралась верхом.
— Неси меня к людям, мой Черный Демон, — пронзительно закричала девушка.
Дракон вознесся вновь, но уже не высоко он был. Отсюда Тантра ясно видела Графа, Грэта, Гектора… Марет и Селена остались позади, с ними несколько ведьмаков, так что в случае чего король и принцесса могли уйти…
Вспышка молнии — и Тантра, обернувшаяся на миг, разглядела ухмылку на лице Графа. Еще одна вспышка — и вдруг в руке каждого из вампиров, ведьмаков и мертвецов возник сияющий длинный меч… Тогда Тантра приказала Демону нестись вперед и больше не оглядывалась…
Вот и Ниас, вот она, величайшая из рек, река королей, воды которой глубоки и чисты, как слезы плачущей о смерти Катарианса вдовы… И тут Тантра ощутила дикую силу в своей груди. Ей казалось, будто душа ее стала прибежищем великой магии.
«Если нечистые пойдут к людскому мосту, люди будут ждать их там… но если они переправятся через Ниас вот здесь, то прибудут с той стороны, с коей их никто не ждет… Но нет здесь моста… А есть моя сила…»
Тантра подняла голову и вгляделась в туманные воды. А под взглядом ее они вдруг стали сереть, замерзать… Тогда Тантра поняла, что ей нужно, напрягла свою волю, сжала разум в кулак, и через Великий Ниас лег широкий мост изо льда, и мост этот был достаточен, чтоб армия нечистых прошла чрез него.
Вот они… Теперь Тантра была видима и наслаждалась испугом и смятением, возникшими в людском лагере при виде парящего над ними чудища. Но чтоб дыхнуть огнем, нужно снизиться… а значит, есть риск, что люди придут в себя, и чья-нибудь шальная стрела собьет наездницу с шеи дракона…
Тантра подавила в себе страх. Грациозно раскинув крылья, Демон издал дикий рев и понесся над землею, а струя пламени, бьющая из его пасти, сжигала под собою все.
Тантра зло рассмеялась и направила Демона чуть вбок. Его шея раскалилась, и Тантре пришлось оторвать от нее руки, чтоб не обжечься. Ноги ее, касающиеся боков юного дракона, тоже обожгло.
Если б Демон был настоящим, живым драконом, он бы давно потерял в легких воздух и рухнул бы на землю, но то, что он был мертв, сыграло на руку Тантре, ибо в мертвом, оживленном некромантией драконе пламя живет вечно.
Люди внизу пытались укрыться, спасаясь от жуткого огнедышащего чудовища.
Разлад царил здесь, и вряд ли армия будет слишком боеспособной, когда совсем скоро сюда придут нечистые.
Демон взмыл высоко, и Тантра окинула взглядом Ниас. По длинному ледяному мосту что-то двигалось. Это что-то сияло дивным светом. Тантра догадалась — это светятся вызванные Графом из небытия мечи.
— Летим обратно, мы достаточно поджарили их, — шепнула Тантра Демону, и тот точно огромная птица понесся над охваченной паникой армией. Он летел властно, медленно и спокойно.
А Тантра смотрела вниз. Если б не темнота, она разглядела бы тысячи испуганных взглядов, обращенных к ней.
— Сегодня вы все умрете! — крикнула она, и ее крик, прозвучавший низко, громко и зловеще, пронесся над всей людской армией.
Демон уже приближался к Ниасу, когда острая боль пронзила руку Тантры. Девушка охнула и обернула голову.
Длинная металлическая стрела торчала из ее предплечья. Она пробила ее насквозь. Стрелок, видимо, был весьма искусен.
Тантра, дурея от дикой боли, попыталась вытащить стрелу, но тем самым сделала себе еще больнее. Тогда она разломила стрелу пополам, одну часть вытащила из сквозной раны (а руку будто отрубили, такой была боль), а вторую выкинула, и она шлепнулась о ледяной мост.
Тантра оперлась лбом о теплую шею дракона. В воздухе просвистела еще одна стрела. Тантра испуганно дернулась, в этот же момент Демон резко рванулся вбок, а в следующую секунду Тантру окутала ледяная вода.
Она осознала, что упала в Ниас, лишь когда звездное небо над головой стало меркнуть. Девушка стремительно опускалась на дно.
Опомнившись, Тантра стала выплывать, но она могла грести лишь правой рукой, левая будто одеревенела, ибо наконечник той проклятой стрелы был большой и острый.
Девушка уцепилась за край моста и, вынырнув, вдохнула морозный воздух. По телу ее пробежала волна холода. Зуб на зуб не попадал…
Тантра выкарабкалась на мост и замерла, тоскливо вглядываясь в темноту на другой стороне Ниаса. Нечистые уже прошли по мосту…
— Демон! — выплевывая воду, закричала Тантра, но лишь неясный шум с поля битвы был ей ответом. Где-то там, в холоде и мраке, Грэт сражается с теми, кто в любой момент серебряным кинжалом может оборвать его жизнь… Мысль эта заставила Тантру побрести вперед. Сандалии спали с ее ног, когда она упала в воду, и теперь лед кусал ее босые ступни. Тантра шла медленно, шатаясь и иногда поскальзываясь. Всем ее телом владела непонятная слабость… изо рта при дыхании шел пар…
Несколько раз девушка звала своего дракона, но безуспешно. Поскользнувшись в очередной раз, Тантра подвернула ногу. Боль казалась нестерпимой и Тантра рухнула на лед, мечтая лишь о том, чтоб утихли три муки, пронзающие ее тело. Мокрые волосы под ледяным ветром заиндевели… и ресницы, и губы, и щеки…
«Ну, ты же ведьма…»
Но не мысль эта слабая, а сила воли Тантры сбила ледяную корку с ее тела, заставила боль чуть поутихнуть и дала девушке глоток спасительного воздуха. И снова Тантра пошла, тяжело дыша и хромая, но все же она шла. Во тьму и холод. Она звала Демона до тех пор, пока голос ее не пропал окончательно.
А потом все-таки, недалеко от берега, голова Тантры закружилась, и сознание покинуло ее.
Нечистые пришли оттуда, откуда никто их не ждал. Но людская армия не дрогнув отразила первый удар. Испуг, вызванный появлением дракона, был подавлен ликованием при виде того, что наездница упала в холодный Ниас, а уж оттуда-то вряд ли выплывет. И не юнцы безусые сражались в армии людей, а воины, закаленные и опытные, большую часть жизни проведшие в тренировках… Кровь лилась рекой, а лязг оружия, стоны умирающих, тяжелые шаги — все слилось в единую симфонию боя, боли и страха. Потери с обеих сторон были ужасны.
Но нечисть все-таки стала теснить людей и прижала их к Ниасу…
* * *
Бой начался для Юлиуса неудачно. Два раза его прошило насквозь людское копье, к счастью, железное. Но для копьеносца все сложилось еще неудачнее… Юлиус рубил сияющим мечом, и глаза его горели красным пламенем, а враги отступали, пораженные не силой воина, но его неистовой яростью. Кровь залила его белоснежную рубаху, кольчугу, руки и лицо, а когда он раскрывал рот, чтоб впиться в чью-то шею, и серебристые клыки сверкали во тьме… Юлиус был кровавым демоном зла. Он шел вперед, не оглядываясь и не замечая ничего, а когда бой был закончен и людей осталась сотня с лишним, как и вампиров, Юлиус бросил недобитую жертву и кинулся к предводителю людей — Стрелку.
Упырь наводил на людей ужас одним лишь присутствием своим. Он не боялся серебра, которое мелькало то тут, то там, он вгрызался в глотки с отчаянной яростью, и пораженные его страшным ликом люди в ужасе отступали. Бок о бок со старым другом сражался Граф. В его руках плясала огненная магия, но философ был без кольчуги, и посеребренный меч, вонзившийся в его спину, оборвал тысячелетнюю жизнь. Захлебываясь собственной мертвой кровью, Граф медленно опустился на землю. И долго его глаза не хотели закрываться, веки подрагивали, а изо рта тонкой струйкой лилась кровь, но потом ресницы сомкнулись…
— Прими в свое царство, мой друг… — прохрипел он, сжав руками голову, и тогда умер.
Упырь, увидев смерть друга, просто взбесился. Он погнался за тем мечником, что ударил Графа, схватил его за шиворот и, подняв над головой, стал раз за разом пронзать мечом его грудь. Упырь сжал зубы, и смерть уже давно пришла в то тело, но вампир продолжал кромсать юного воина. Слезы лились по лицу Упыря, наконец он отбросил бездыханный труп и вернулся туда, где лежал Граф. Он стал у тела друга, и орда людей хлынула к нему. Упырь так и не смог сообразить, когда серебряные стрелы одна за одной прошили его насквозь. Меч выпал из дрожащей руки, Упырь попятился, недоуменно глядя на оперения, торчащие из его груди, а потом упал рядом с Графом, прижал руки к животу и медленно опустил веки. Небо для него навечно померкло.
Но бой наконец-то закончился. Берег Ниаса был завален мертвыми телами… Людей осталось человек десять, и все они испуганно сжались возле Стрелка, нечистых же — раза в три больше, но не были средь них ни вервольфы, ни колдуны, все вампиры — и лишь один мертвец.
Уцелевшие нечистые пошли к людям.
Странно. Еще минут десять назад берег этот был адом… а нынче здесь так спокойно, и луна изливает свой неторопливый свет на мертвые тела и на вампира, который, хромая, брел к Стрелку.
Это был Грэт. Все его тело и руки залиты были кровью. За собой он волочил меч, а в глазах его застыло странное равнодушие.
— Тор, друг мой, ты жив?
Тоскливый вой был ему ответом. Гектор, весь измазанный своей и чужой кровью, бежал к Грэту. Около него он обратился в человека, а глаза… В ночь давным-давно, когда несколько вервольфов не вернулись с охоты, Грэт уже видел у царя такие глаза.
— Ни одного не осталось… — прошептал Гектор, кусая руки. — Все мои… нет их… Ни одного не осталось вервольфа… брат мой…
Грэт положил ему руку на плечо.
— Зато их волчицы будут знать, что они умерли победителями…
Сдержанный смех раздался за спиной Грэта. Вампир обернулся и увидел, что это Стрелок, окруженный телохранителями.
— Не смеются перед смертью, — сухо сказал Грэт.
— Победили в этой войне! Насмешил, нечистый, вы победили в первом бою, но близится второй.
— Что ты сказал? — Гектор подскочил к нему и схватил за грудки. При виде вервольфа телохранители не выдержали и бросились прочь.
— Что слышал, царь… Идет сюда еще одна армия, и не уйти вам, ибо она идет с обеих сторон, с обоих берегов Ниаса. Да, я умру, но и нечистому племени придется отправиться следом за мной.
Гектор и Грэт переглянулись. Тотчас же Грэт вздрогнул и обернулся, потому что окровавленная рука опустилась ему на плечо.
— Он не лжет, брат мой, — прохрипел Юлиус, указывая на южный горизонт.
Темная тень показалась на нем. Зрение вампира остро, а сердце, к счастью, давно умерло, иначе остановиться бы ему от отчаяния, ибо тенью той была несметная армия, шагающая к Ниасу. Не было времени раздумывать о военных планах людей, об их коварстве — Грэт вмиг смирился со смертью.
— Где девчонка, что была на драконе? — заорал он, подскакивая к Стрелку.
— Я подстрелил ее, и она свалилась в Ниас.
Гектор поднял лицо к луне и, сменив облик, дико завыл. Его вой прокатился по берегам, задыхаясь эхом.
Грэт так укусил губу, что кровь потекла по подбородку, но он ее не замечал. Вампир молча поднял руку с мечом и вонзил клинок в шею Стрелка. Тот даже не застонал, с ненавистью глядя на вампира. Но потом смерть взяла свое, и тяжелые веки опустились.
Грэт же, вытащив клинок, кивнул Юлиусу и Гектору и побрел к ледяному мосту.
— Царь вервольфов раньше никогда не отступал.
— Какая разница? Я просто не хочу, чтоб наши тела достались им… Все равно ведь к смерти идем? — Грэт с жуткой безнадежной усмешкой указал на северный берег, где ярко горели факелы еще одного людского отряда.
— С обеих сторон… они хотят дождаться рассвета… — Юлиус, не отставая, шел за Грэтом. Некоторое время вампиры и волк молчали, шествуя бок о бок по ледяному мосту. Луна освещала серые лица, серебристую морду, кровавые саваны…
— Ведьма умерла? — с сожалением спросил Юлиус.
— Она упала в эту проклятую реку… — Гримаса перекосила лицо Грэта.
Гектор вдруг побежал вперед и исчез во тьме.
— Тор? Тор, ты куда?
Волчий вой, а следом радостный крик уже человека. Грэт и Юлиус подбежали к замершему на корточках Гектору у недвижимого тела.
— Ведьма… — слабо улыбнулся Юлиус. — Она ведь жива еще.
Грэт бросился на колени перед телом, подтянул голову к себе и прижал к своей груди. Изо рта Тантры вырывался пар, волосы заиндевели, а на платье со стороны руки темнела кровь.
— Просыпайся… ну, очнись… — отчаянно пробормотал Грэт, тормоша девушку.
Она закашляла и открыла глаза.
— Бой закончен? Мы победили? — спросила она охрипшим на морозе голосом.
— Нет, моя королева, — сказал Грэт, целуя ее в лоб.
— Факелы? С обеих сторон? Люди?
— Да… — протянул Юлиус.
— Мы что, умрем? — Голос Тантры вознесся до детского.
— Ты — нет, ведь ты не боишься света… — Глаза Грэта засветились и вдруг погасли. — Но я бы мог отнести тебя на руках куда-нибудь… Мы все могли бы улететь, кто-нибудь бы понес и Гектора.
— Оглянись по сторонам, друг… Заметь, светло так стало… — печально вздохнул царь, принявший человеческий облик.
Грэт обернулся к южному берегу и оцепенел. Яркие костры горели, рассеивая спасительную тьму, и если б не лежали нечистые на льду, а стояли, давно бы прошить стрелам их насквозь.
— Выбирайте, мертвецы!.. — Над Ниасом понесся голос, усиленный магией. — Либо встаете вы, и мы казним вас милостивою серебряной стрелой, либо лежите там до рассвета, пока солнце не сожжет вас…
В главном зале Черного замка беспокойно было в ту ночь. Оборотни, вампирши, ведьмы собрались там не в первый раз, собрались, чтоб послушать сморщенную старую колдунью, которая сидела на треножнике у камина.
— Что ты видишь, Мать? — спросила наконец одна из ведьм.
— Я вижу мертвые тела… их много… ужас царит на берегах Ниаса.
— Муж мой и брат мой… они там? — вскричала Ванесса, поднимаясь из кресла.
— Оба. Крепись, бессмертная, оба лежат рядом, в груди одного стрелы, в спине другого — меч.
Ванесса закрыла лицо руками.
— Царь, царь там?
— Да. Он лежит на ледяном мосту. С ним мальчишка, главарь шайки, Юлиус и волевая ведьма. Шерсть царя твоего в крови…
Малия прижала руку к животу.
— Люди с обеих сторон… с обеих берегов великой реки… Мост изо льда, на нем нечистые, и не встать им даже… на них нацелены людские стрелы…
— Скоро ли рассвет? — глухо спросила Ванесса.
— Через час.
Молодая ведьма подошла к ясновидящей, положила ей руки на плечи и прошептала:
— Не терзай душу нам и себе, Мать. Мы поняли исход.
Тантра побродила немного по недолговременному стану нечисти и нашла наконец того, кого хотела. Предводитель мертвецов застыл, глядя на город внизу. Там царили смятение, паника и страх.
— Ты нужен мне, — негромко сказала Тантра, переступая через спящего волка и подходя к мертвецу. Запах, исходивший от него, был уже настолько привычен, что Тантра не замечала его.
— Я — ваш верный раб, госпожа. — Речь его была хрипла до безобразия, но слова можно было различить.
— Собери примерно три сотни таких, как ты, и подходите к городу. Но стойте там, дожидайтесь меня.
— Будет исполнено. — Мертвец поклонился и, шатаясь, пошел вперед.
Тантра вернулась обратно, нашла родник в камнях и умылась ледяной водой. Душа сжималась в тоскливом предчувствии чего-то неприятного.
Но Тантра переборола себя, и лицо ее, когда она подходила к родному городу, было непроницаемо. Жители сжались в домах, боясь выйти, и Тантра чувствовала на себе сотни взглядов. Испуг… да. Женщины визжали, дети плакали, и мужчины не могли найти в себе смелость выйти, ибо ужас, внушаемый ожившими мертвецами, был велик.
— Найди мне таверну, слышишь? У таверны сидит нищенка, приведи ее на городскую площадь. Я буду там и скажу, что дальше… — Голос Тантры сорвался.
— Да, госпожа. — Мертвец склонил безобразную голову, и три сотни его сородичей пошли за ним.
— Дорогуша, незабываемое пробуждение тебя ждет… — прошипела Тантра и быстрым шагом пошла прямо к площади.
Улицы и площадь были безлюдны. Крики ужаса, доносившиеся из каждого дома, уже смолкли, наступило затишье.
Тантра вспомнила, как два месяца назад, а казалось, вечность пролетела, на площади этой сооружен был костер, и девушка шла к нему, босиком ступая по снегу. Воспоминания о тех муках ожили в ней, и старая рана вновь закровоточила.
Тантра взмахнула рукой, и в одном из домов разбилось стекло на втором этаже. Оттуда, влекомое телекинезом, вылетело кресло и опустилась на морозные камни площади. Тантра уселась поудобней и, опустив голову на подбородок, стала ждать. Минуты текли, и девушка уже задремала, когда ощутила что-то давящее на своей шее.
К счастью, святые наградили Тантру отменной реакцией. До того, как небесам бы померкнуть пред ее глазами от удавки, накинутой на шею, Тантра резко убрала голову и, соскочив с кресла, повернулась к нападающему.
Язык пламени, вырвавшийся из ладони ведьмы, лизнул руки молодого инквизитора, и удавка выпала из них, а он охнул, глядя на ожоги.
— Что, убить меня охота? Нет, меня могут убить лишь Тиэлец да святые. — Тантра хохотнула, увидев в глазах паренька испуг.
Но постепенно что-то проступило на его лице.
— Дочь кузнеца Саута? — прошептал он.
— Узнал? — злорадно воскликнула Тантра.
— Дождь из крови… так это ты вернулась опять в наш город, чтоб нас мучить…
— Ха! Меня, одетую в обрывки платья, кинули в сырую холодную темницу на целые сутки, моего друга запугали, и он убил себя на моих глазах, мой старый отец умер благодаря той же темнице, меня вели босиком по снегу, и огонь костра подобрался к моим ногам… — Тантра не заметила, что начала кричать, а площадь стала заполняться людьми. — И после этого ты говоришь, что это я мучила вас, а не вы меня?
На глазах ее выступили слезы, но Тантра стряхнула их и продолжила с неукротимой яростью:
— Одно мое слово — и не будет больше города Мильгота… но я дам вам шанс.
Через толпу людей пробился мертвец. Смертные кричали, расступались и с диким страхом и отвращением глядели на него.
Он подошел к Тантре и бросился на колени.
— Прости, моя госпожа…
— Что такое?
— Не смогли мы найти ее…
— Ничего страшного, успокойся… — Тантра ласково погладила мертвеца по жестким волосам. Люди в толпе не сдержали охов отвращения.
— Что еще прикажешь?
— Ничего… — прошептала Тантра и громко воскликнула: — Слушайте меня, жители славного города Мильгота! Вы все, без сомнения, помните девушку, которая побиралась близ таверны? Я даю вам выбор — либо вы отдаете ее мне, либо я прикажу моим слугам, и они сровняют с землею весь ваш проклятый город. Хотите убедиться, что ведьма не шутит, или вам хватит моих слов?
По толпе пронесся взволнованный шепоток. Тантра не заметила, как несколько мертвецов пробились сквозь толпу и встали рядом с ведьмой.
— Ну?
— Нынче она в Ильготе, — сказал кто-то.
— Что она, позвольте спросить, там делает?
— Она выходит замуж за ильготца.
— Так что, сюда она больше не вернется? — начала злиться Тантра.
— Вернется, — отвечал старый трактирщик, — она месяц работала у меня и вернется, чтоб забрать деньги.
— Когда примерно?
— Сегодня к вечеру.
— Значит, так… — Тантра глубоко вздохнула. — Слушайте все. Пусть все взрослые жители Мильгота соберутся к вечеру на этой площади. Пусть в Ильгот отправятся несколько человек, чтоб встретить эту мразь и доставить прямым ходом сюда. Если ее не будет здесь к началу ночи, мои мертвецы утолят свою давнюю жажду крови. Сейчас некоторые мертвецы останутся на площади, а начальник городской администрации пусть отдаст мне ключ от кузницы.
Дрожащий старик вышел из толпы, порылся в карманах, быстро отдал Тантре ключ и поспешил улизнуть.
— Ты и ты, — Тантра кивнула своим мертвецам, — идем со мной. Остальные оставайтесь.
Кузница стояла в свете утреннего солнца. Тантра была уверена, что никто не зайдет сюда без ключа и посему вещи кузнеца пребывают в сохранности.
Тоскливо стало девушке, когда она отперла свой дом. Здесь было темно. Пыль витала в родном воздухе, и очертания знакомых предметов были родными до боли в сердце.
Тантра прошла мимо наковальни, молота… Недокованный меч валялся на полу. Тантра подняла его и повертела в руках. Металл был холоден, как лед, как угли в потухшей жаровне.
Тантра не замечала слез, льющихся по ее лицу. Она ходила по первому этажу, потом поднялась на второй, открыла двери в родную свою спальню.
Инквизиторы, когда искали ее, все переворошили здесь. Старые платья валялись на полу около опрокинутой кровати, подоконник треснул, и отпечаток ног на нем — сажа осталась здесь, когда Тантра выпрыгнула из окна, а дерево, ветви которого девушка собиралась подпилить, теперь закрывали небо. И кругом пыль… пыль…
Тантра подняла с пола одно из платьев, и оно повисло на ее руках. Оно было летним, сшитым из легкой дешевой материи. Тантра утерла им слезы, отбросила подальше в угол и навсегда вышла из родной спальни.
Будучи внизу, она вспомнила, что в этом доме есть еще кое-что. Тантра подбежала к наковальне, нашла рядом с нею у стены длинный узкий сундук и распахнула его.
Сталь мечей заблестела в тусклом свете только что зажженной свечи. Тантра вытащила меч, выкованный ею, и подняла его. По лезвию вились инициалы: Т.С.
Тантра улыбнулась сквозь слезы. Меч этот она выковала для себя, лишь для себя, поэтому он был лучше остальных, он был легок, и лезвие его было остро.
Все. Нет больше дел в этом доме, остались одни воспоминания, и Тантра собиралась предаваться им до самого вечера. Она села на стул, положила меч на колени, а ладони на эфес и замерла, опустив голову. Слезы тихо катились по ее лицу и, падая на лезвие, стекали по нему, а мертвецы замерли возле своей госпожи.
Вечер опускался над Мильготом, и когда закатные лучи пробились чрез зарешеченное окно и коснулись ног Тантры, девушка вздрогнула.
— Пора, — сказала она, вставая.
Меч был в одной ее руке, в другой же — ключ. Она заперла родную кузницу, а ключ положила под камень, а камень тот был под вековым дубом.
— Идем в Мильгот, — промолвила Тантра и зашагала, в опущенной руке сжимая меч.
Мертвецы тенью следовали за ней…
Площадь была битком забита народом, испуганно косящим в сторону мертвецов, замерших у покинутого кресла. Солнце в последний раз осветило город, а затем ушло.
— Тантра Саут… дочь кузнеца… ведьма.
Тантра, гордо подняв голову, прошествовала к креслу. Усевшись, она окинула жителей Мильгота властным взглядом.
— Где она? — Тантра подняла руку, и багровое пламя заплясало на ее ладони.
Над площадью повисла тишина, но лишь на один миг. Уже через секунду толпа (а страх делает человека беспощадней зверя) вытолкнула бывшую нищенку из своих рядов.
Девушка упала на камни перед Тантрой, в кровь расшибив колени. Она подняла голову и Тантра всмотрелась в ее лицо.
В последнюю их встречу та была замучена жизнью, одета в оборванные лохмотья и грязна. Теперь же перемена чувствовалась во всем ее облике, хотя и затенял ее страх. Она чуть пополнела, платье на ней было белоснежным, из дорогого материала, на шее блестели украшения, волосы вымыты и подстрижены до плеч. Но страх, безумный страх искажал ее лицо до безобразия. Она, дрожа, распласталась перед Тантрой и не могла встать.
Прошло несколько минут, в течение которых Тантра рассматривала ее, а потом без улыбки спросила:
— Что, страшно?
Девчонку затрясло.
— А мне, думаешь, не было страшно? — тихо спросила ведьма. — И каждый получает по заслугам. Тебе не грозили смертью, коли ты не выдашь меня, а слепому грозили! Он не выдал. Если тебе есть что сказать мне, я выслушаю напоследок.
— Прости меня… оставь мне жизнь… — Тело бывшей нищенки затряслось от рыданий.
Тантра опустила голову на кулак и замерла. Два чувства боролись в ее душе — жажда мести и дикая жалость. Они были равны по своей силе и рвали сердце на две части.
«Она тебя не пожалела! Она бы никогда тебя не пожалела!»
«Но ее жаль, она человек, и у нее есть чувства…»
«Выдавая тебя, как грязная предательница, она не думала о твоих чувствах!»
«Жаль…»
«Вспомни ее ухмылку на суде!»
Вот это воспоминание и обожгло душу Тантры, но слезы подступили к горлу, мешая вымолвить два слова.
— Что сделать с ней прикажете, госпожа?
— Ее… ты… подожди… — Тантра хотела выждать несколько минут, чтобы справиться со своими чувствами.
Она закрыла лицо ладонью и замерла. Никогда ранее не было в ней такого разделения души на два куска, не было раньше противоречий, а если и были, то Тантра-то отлично знала, чего хочет. А сейчас… хотелось с голыми руками наброситься на эту мразь и задушить, но та часть Тантры, что была еще светла, крепко стягивала ее руки.
По толпе людей пронесся взволнованный шепот, и Тантра подняла голову, лишь когда к ее руке прикоснулись чьи-то холодные пальцы. Грэт стоял рядом с ней, сжимая ее руку, а его глаза смотрели прямо и обеспокоенно.
— Что ты хотела сделать, моя королева?
— Я никогда тебе не рассказывала про ту девку, которая выдала меня и слепого Инквизиции? Вот она лежит. — Тантра с ненавистью ткнула пальцем в бывшую нищую, сжавшуюся от страха при виде красноглазого Грэта.
— Ты хотела ее убить?
Тантра холодно кивнула, и девка залилась слезами. Но это были необычные слезы — рыдания, казалось, раздирали грудь этой девки, а когда не стало больше сил, она просто завыла, как загнанный в западню зверь.
Тантра снова опустила голову. Грэт смотрел на валяющуюся у его ног девку, и странно менялись его глаза.
— Знаешь, дорогая, выбор, разумеется, за тобою, но… этот мир никогда не станет лучше от того, что мы будем отвечать злом на зло, — мягко сказал Грэт.
— Я и не хочу, чтоб этот мир стал лучше, — ледяным голосом ответила Тантра, — я хочу, чтоб все получали по заслугам.
— Но святые вовсе не тебя назначили судьей и палачом над этой девкой.
— И что, ты предлагаешь простить ей все то хорошее, что она для меня сделала? — с саркастическим смешком спросила Тантра.
— А разве ты хочешь не того же самого? Тебе будет еще тяжелее, если ты ответишь ей местью, уж я-то тебя знаю…
Тантра замолчала, в глубине души осознавая, что Грэт прав.
Она протянула руку и положила ладонь туда, где должно было быть сердце Грэта. Его кожа отдавала холодом.
— Прогони их всех из города, — шепотом отдала она приказ мертвецу, — и ее тоже, ей ничего не делай… чтоб больше никого не осталось…
Грэт мягко отнял руку от своего тела, поднес к губам и быстро поцеловал.
Они остались вдвоем в целом городе, над которым поднялась еще неполная луна, и странным казался безлюдный Мильгот. Деревья стали корявыми чудовищами во тьме, дома — молчаливыми темными громадинами.
— Куда мы пойдем? Вернемся к стану? — спросил Грэт.
— Нет. — Тантра помолчала и вздохнула вдруг. — Я бы хотела пойти в храм.
— Мне придется подождать тебя снаружи.
— Отчего это?
Во время разговора Тантра быстро шла к ранее так ненавидимому зданию.
— Нечистая сила не должна переступать священный порог. К тому же я уверен, если ты хочешь пойти туда, тебе надо остаться наедине с собой.
Тантра хотела заспорить с ним, но что-то остановило ее. Вот и храм.
Грэт поцеловал ее в лоб и уселся там, где обычно сидели стражники. Тантра осторожно открыла дверь и прошла в зал.
Свечи здесь были потушены, лишь алтарь пылал. Шесть фигурок святых были расставлены вокруг священной горы, одного из пиков Тиэла, где, по преданию, родился создатель всего.
Тантра подошла чуть ближе к алтарю. Огонь, горящий здесь, был странного, фиолетового будто цвета. Тантра склонила голову и колени.
«Что со мной, святые? Кто я вообще?»
Отсветы этого пламени заплясали на ее лице, и казалось, со стороны алтаря подул ветерок, растрепавший волосы девушки.
Тантра поднялась и пошла в глубь храма. У одной из стен заметила она разрисованный камень. Девушка подошла и провела рукой по залитой лирусом картине. Демон тьмы стоял, понуро склонив голову, а ангел — гордо.
— Странно это… совсем не так, как в жизни… — шептала Тантра. — Ведь если мы победим в этой войне, торжествовать будет не свет. А кто я в этой пляске стихий, зло я или добро? Я не знаю, кому из них я служу… хотя нет, отлично знаю. Но злые на первый взгляд нечистые дали мне то, чего я не видела от таких чистых людей. Обманка это, игра темного ангела? Я хочу быть с Грэтом, хочу жить в замке… я хочу покоя… я не хочу никого убивать… — Тантра оперлась лбом о прохладный камень.
Она прочла слова, выгравированные на том камне. Кажется, это был отрывок из какой-то религиозной книги:
«…что бы ни случилось под солнцем нашей Катарии, как ни развернула бы судьба войска удачи, произошедшее, будь то пожар, наводнение, чума, — это воля святых. Тем они карают нас за грехи, в которых мы погрязли».
Объяснение пришлось по душе Тантре — то был ответ на ее вопрос.
Она покинула храм, нашла Грэта, и вскоре Мильгот остался позади.
Описывать длинный путь к Ниасу не имеет смысла. Отряд мертвецов грабил все на своем пути. Медленно тянулись дни и ночи, о людской армии не было ни слуху ни духу. Но вот наконец Северный лес остался позади, и нечистые вступили на равнину Ниаса. То была ночь на двадцать восьмое февраля.
Глава 15. Путь изо льда
Третий совет нечистых состоялся в полночь. Они расположились близ леса, а на совете были Марет, Граф, Упырь, Юлиус, Маро, Грэт, Гектор, Тантра и Отец Всех Ведьм, седой старик.
— Вот и подошли мы к Великому Ниасу, где все решится. — Голос Юлиуса звучал устало.
— Только вот решится ли в нашу пользу? — проворчал Гектор.
Граф глянул на него, и вервольф умолк.
— У нас есть выбор, — заметил Упырь, — мы можем вернуться в замок…
— А кто сказал, что они не пойдут за нами? — вскинул брови Граф.
— Побоятся мертвецов ведьминых.
— Мы прошли такой длинный путь лишь для того, чтоб отступить? — воскликнул Марет.
Граф сухо рассмеялся.
— Вижу, вижу я своего старого друга в его потомке. И в самом деле мы всегда и все решали без нашего юного короля… так давайте же вручим ему наши судьбы… напоследок.
Марет тяжело вздохнул и обвел своих подданных властным, отнюдь не детским взглядом.
— Мы пойдем к людям, — сказал он твердо. — Только разгромив их армию, мы будем уверены, что наше вампирское княжество будет в безопасности.
— Княжество, король? — недоверчиво воскликнул Маро. — Я не ослышался?
— А ведь Марет прав, — подала голос Тантра. — Подумай сам, Маро, если мы начнем создавать его сейчас, мы оставим за спиной угрозу. Но если мы сейчас разгромим их, люди долго еще не высунут носа с Южного берега.
— Какое княжество, ведьма? — вскинулся Юлиус. — Да, мы часто говорили о нем, но это мечта, мечта Первоначального, и она неосуществима. Ты говоришь, разгромим… но если мы подойдем к мосту и перейдем Ниас, они будут ждать нас там, и Великая река преградит нам путь к отступлению.
— Мои мертвецы и не подумают отступать, — сквозь зубы пробормотала Тантра.
— Они — да, ибо у них нет нервов.
— О чем ты говоришь? — Тантра вскочила. — Да люди бросятся в бегство, завидев нас!
— Сомневаюсь. Там не только юнцы, но и опытные инквизиторы. И маги, и посеребренные мечи. То, что мы проиграм, вполне возможно.
— Нет!
— Поэтому я прошу Марета поменять свое решение, позволить нам отступить…
Мальчик молчал.
— Пусть те, кто за наступление и кто против, разойдутся в разные стороны, — промолвил он наконец.
Тантра встала и решительно отошла к Графу. Рядом с ними встал лишь Отец Ведьм.
Гектор, Упырь, Маро, Юлиус и — самое обидное — Грэт были за то, чтобы отступить.
— Заметный перевес, — ехидно сказал Упырь.
— Вы — трусы! — гневно бросила ему Тантра. — Вы просто… — Она, не в силах себя сдерживать, быстрыми шагами понеслась прочь, к равнине.
Грэт хотел было пойти за ней, но упрек в трусости обжег ему душу, и в первый раз он всерьез обиделся на свою королеву.
«Не понимает эта смертная дура, что я о ней думаю больше, чем о себе… тысячу лет ей сдались эти битвы!»
— Если вы хотите, вы можете уходить, — сказал вдруг Марет, — но те вампиры, которые будут мне верны…
— Никогда не покинут тебя, — пробормотал Упырь, опускаясь перед ним на колени. — Я подумал, что твой предок не позволил бы мне тебя бросить.
Грэт молча поклонился королю и отошел к опушке леса. Близился рассвет, и пора открывать гроб. Укладываясь, главарь лесных вампиров ночным своим зрением заметил в небесах маленькую черную точку. То был Демон.
Лишь когда небеса посветлели, Тантра смогла справиться со своей злобой. Она решительно не понимала робости вампиров, и это выводило ее из себя. Ведь нет никаких сомнений в победе!
Но, подумав, Тантра неохотно согласилась с тем доводом, что кидаться с головой в атаку тоже не дело. Смелость должна быть хладнокровна и расчетлива, тогда лишь это будет смелостью, а не безрассудством. И Тантра почувствовала стыд за свою вспышку.
— Жаль, начинается день… иначе я бы раскрыла крышку гроба, попросила бы у Грэта прощения и сказала бы… да ладно, и сам знает, — пробормотала Тантра.
А Демон меж тем несся к Ниасу. Когда солнце взошло над землей, окрасить бы ему снега в нежный цвет, если б не случилась оттепель. Пришлось небесному художнику красить лужи. Тантра усмехнулась, и вдруг сердце ее забилось сильней.
На горизонте блеснул Ниас. Не зря называли его рекой королей! Могучему Демону потребовалась минута полета, чтоб преодолеть его. Тантра, сощурившись, разглядела людской стан. Девушка, усмехнувшись, пробормотала заклинание маскировки и исчезла вместе с драконом.
А на самом-то деле дракон несся к людской стоянке.
Сердце Тантры забилось в смутной тревоге, когда она увидела, сколько здесь людей. Северяне, южане, полукровки, даже южные кочевники в традиционных своих одеждах.
«Их, пожалуй, будет больше, чем моих мертвецов… Сегодня ночью все решится… сегодня ночью…»
Тантра склонила голову, стараясь получше рассмотреть людей.
Странное дело… обычно катарийцы и южные кочевники не очень-то жалуют друг друга, и лишь, пожалуй, королевская армия сдерживает их от открытых столкновений, но нынче они объединились, ибо поняли, что мистический враг согнет их поодиночке.
«И все-таки люди в чем-то превзошли нечистых… хотя бы в том, что пусть они и разделены, но перед лицом опасности всегда собираются вместе… как братья из той сказки…» — подумала Тантра.
Почти весь день кружился Демон над людской армией, а Тантра примечала все подробности. Серебра, как она с радостью заметила, было не очень много, но странные выражения на лицах людей тревожили ее.
— Что-то они затевают… — прошептала Тантра, отдавая приказ дракону возвращаться.
Демон понесся обратно к становищу нечистых.
Солнце, последнее солнце ее жизни ушло. Тантра подскочила к гробу, дрожащими руками сорвала крышку и глянула в серое лицо, сейчас самое дорогое. Грэт открыл глаза, и в темноте его зрачки вспыхнули.
Тантра прижалась к нему, не говоря ни слова, все пытаясь впитать в себя этот любимый холод. Грэт поднял руку и погладил ее по волосам.
— Сегодня, родная моя… — прошептал он, поднимаясь из гроба. — Должно быть, красивая будет луна.
— Кровавая будет луна, — сказал подошедший Граф, — и она осветит собою решающий день для Катарии. Вставай, Грэт, пора.
— Мы пойдем через людской мост? — спросила девушка, сжимая руку Грэта и мечтая никогда ее не отпускать.
— У нас нет другого выхода.
— Но они в таком случае будут ждать нас. Они будут готовы.
— У тебя есть другие предложения?
Тантра стиснула зубы. Ей казалось, будто поганая склизкая змея шевелится в ее груди, и яд с клыков капает на сердце.
Нечистые двинулись в путь. Мороз прошел по коже Тантры от дикого, заунывного воя, который издавал Гектор. Он был в привычном своем облике серебристого волка, а в наступившей темноте его глаза горели.
— Когда мы подойдем к Ниасу, — заметил Граф, — нам придется пройти чуть-чуть вдоль него, чтоб выйти к людскому мосту.
— Нечистые пойдут на людей с голыми руками? — Тантра нахмурилась и только сейчас заметила, что ведь так оно и есть…
Граф загадочно усмехнулся.
Полчища нечисти спустились с холмов и пошли прямиком к реке. Небеса нынче были затянуты дождем, холодные капли неслись по мертвым и живым лицам, а молнии то и дело прочерчивали на небе искристые раны.
— Было бы хорошо, Тантрина, если б ты вылетела чуть ранее нас, и Демон поджарил бы людям…
Тантра кивнула, слегка удивленная тем, что Граф использовал уменьшительно-ласкательное значение ее имени. Тотчас же ей стало страшно. Она повернулась к Грэту, поцеловала горящее холодным огнем лицо и кинулась прочь, увязая по щиколотку в грязи.
Демон, парящий в выси, разглядел ее, понесся вниз, и Тантра, быстро уцепившись за его шею, забралась верхом.
— Неси меня к людям, мой Черный Демон, — пронзительно закричала девушка.
Дракон вознесся вновь, но уже не высоко он был. Отсюда Тантра ясно видела Графа, Грэта, Гектора… Марет и Селена остались позади, с ними несколько ведьмаков, так что в случае чего король и принцесса могли уйти…
Вспышка молнии — и Тантра, обернувшаяся на миг, разглядела ухмылку на лице Графа. Еще одна вспышка — и вдруг в руке каждого из вампиров, ведьмаков и мертвецов возник сияющий длинный меч… Тогда Тантра приказала Демону нестись вперед и больше не оглядывалась…
Вот и Ниас, вот она, величайшая из рек, река королей, воды которой глубоки и чисты, как слезы плачущей о смерти Катарианса вдовы… И тут Тантра ощутила дикую силу в своей груди. Ей казалось, будто душа ее стала прибежищем великой магии.
«Если нечистые пойдут к людскому мосту, люди будут ждать их там… но если они переправятся через Ниас вот здесь, то прибудут с той стороны, с коей их никто не ждет… Но нет здесь моста… А есть моя сила…»
Тантра подняла голову и вгляделась в туманные воды. А под взглядом ее они вдруг стали сереть, замерзать… Тогда Тантра поняла, что ей нужно, напрягла свою волю, сжала разум в кулак, и через Великий Ниас лег широкий мост изо льда, и мост этот был достаточен, чтоб армия нечистых прошла чрез него.
Вот они… Теперь Тантра была видима и наслаждалась испугом и смятением, возникшими в людском лагере при виде парящего над ними чудища. Но чтоб дыхнуть огнем, нужно снизиться… а значит, есть риск, что люди придут в себя, и чья-нибудь шальная стрела собьет наездницу с шеи дракона…
Тантра подавила в себе страх. Грациозно раскинув крылья, Демон издал дикий рев и понесся над землею, а струя пламени, бьющая из его пасти, сжигала под собою все.
Тантра зло рассмеялась и направила Демона чуть вбок. Его шея раскалилась, и Тантре пришлось оторвать от нее руки, чтоб не обжечься. Ноги ее, касающиеся боков юного дракона, тоже обожгло.
Если б Демон был настоящим, живым драконом, он бы давно потерял в легких воздух и рухнул бы на землю, но то, что он был мертв, сыграло на руку Тантре, ибо в мертвом, оживленном некромантией драконе пламя живет вечно.
Люди внизу пытались укрыться, спасаясь от жуткого огнедышащего чудовища.
Разлад царил здесь, и вряд ли армия будет слишком боеспособной, когда совсем скоро сюда придут нечистые.
Демон взмыл высоко, и Тантра окинула взглядом Ниас. По длинному ледяному мосту что-то двигалось. Это что-то сияло дивным светом. Тантра догадалась — это светятся вызванные Графом из небытия мечи.
— Летим обратно, мы достаточно поджарили их, — шепнула Тантра Демону, и тот точно огромная птица понесся над охваченной паникой армией. Он летел властно, медленно и спокойно.
А Тантра смотрела вниз. Если б не темнота, она разглядела бы тысячи испуганных взглядов, обращенных к ней.
— Сегодня вы все умрете! — крикнула она, и ее крик, прозвучавший низко, громко и зловеще, пронесся над всей людской армией.
Демон уже приближался к Ниасу, когда острая боль пронзила руку Тантры. Девушка охнула и обернула голову.
Длинная металлическая стрела торчала из ее предплечья. Она пробила ее насквозь. Стрелок, видимо, был весьма искусен.
Тантра, дурея от дикой боли, попыталась вытащить стрелу, но тем самым сделала себе еще больнее. Тогда она разломила стрелу пополам, одну часть вытащила из сквозной раны (а руку будто отрубили, такой была боль), а вторую выкинула, и она шлепнулась о ледяной мост.
Тантра оперлась лбом о теплую шею дракона. В воздухе просвистела еще одна стрела. Тантра испуганно дернулась, в этот же момент Демон резко рванулся вбок, а в следующую секунду Тантру окутала ледяная вода.
Она осознала, что упала в Ниас, лишь когда звездное небо над головой стало меркнуть. Девушка стремительно опускалась на дно.
Опомнившись, Тантра стала выплывать, но она могла грести лишь правой рукой, левая будто одеревенела, ибо наконечник той проклятой стрелы был большой и острый.
Девушка уцепилась за край моста и, вынырнув, вдохнула морозный воздух. По телу ее пробежала волна холода. Зуб на зуб не попадал…
Тантра выкарабкалась на мост и замерла, тоскливо вглядываясь в темноту на другой стороне Ниаса. Нечистые уже прошли по мосту…
— Демон! — выплевывая воду, закричала Тантра, но лишь неясный шум с поля битвы был ей ответом. Где-то там, в холоде и мраке, Грэт сражается с теми, кто в любой момент серебряным кинжалом может оборвать его жизнь… Мысль эта заставила Тантру побрести вперед. Сандалии спали с ее ног, когда она упала в воду, и теперь лед кусал ее босые ступни. Тантра шла медленно, шатаясь и иногда поскальзываясь. Всем ее телом владела непонятная слабость… изо рта при дыхании шел пар…
Несколько раз девушка звала своего дракона, но безуспешно. Поскользнувшись в очередной раз, Тантра подвернула ногу. Боль казалась нестерпимой и Тантра рухнула на лед, мечтая лишь о том, чтоб утихли три муки, пронзающие ее тело. Мокрые волосы под ледяным ветром заиндевели… и ресницы, и губы, и щеки…
«Ну, ты же ведьма…»
Но не мысль эта слабая, а сила воли Тантры сбила ледяную корку с ее тела, заставила боль чуть поутихнуть и дала девушке глоток спасительного воздуха. И снова Тантра пошла, тяжело дыша и хромая, но все же она шла. Во тьму и холод. Она звала Демона до тех пор, пока голос ее не пропал окончательно.
А потом все-таки, недалеко от берега, голова Тантры закружилась, и сознание покинуло ее.
Нечистые пришли оттуда, откуда никто их не ждал. Но людская армия не дрогнув отразила первый удар. Испуг, вызванный появлением дракона, был подавлен ликованием при виде того, что наездница упала в холодный Ниас, а уж оттуда-то вряд ли выплывет. И не юнцы безусые сражались в армии людей, а воины, закаленные и опытные, большую часть жизни проведшие в тренировках… Кровь лилась рекой, а лязг оружия, стоны умирающих, тяжелые шаги — все слилось в единую симфонию боя, боли и страха. Потери с обеих сторон были ужасны.
Но нечисть все-таки стала теснить людей и прижала их к Ниасу…
* * *
Бой начался для Юлиуса неудачно. Два раза его прошило насквозь людское копье, к счастью, железное. Но для копьеносца все сложилось еще неудачнее… Юлиус рубил сияющим мечом, и глаза его горели красным пламенем, а враги отступали, пораженные не силой воина, но его неистовой яростью. Кровь залила его белоснежную рубаху, кольчугу, руки и лицо, а когда он раскрывал рот, чтоб впиться в чью-то шею, и серебристые клыки сверкали во тьме… Юлиус был кровавым демоном зла. Он шел вперед, не оглядываясь и не замечая ничего, а когда бой был закончен и людей осталась сотня с лишним, как и вампиров, Юлиус бросил недобитую жертву и кинулся к предводителю людей — Стрелку.
Упырь наводил на людей ужас одним лишь присутствием своим. Он не боялся серебра, которое мелькало то тут, то там, он вгрызался в глотки с отчаянной яростью, и пораженные его страшным ликом люди в ужасе отступали. Бок о бок со старым другом сражался Граф. В его руках плясала огненная магия, но философ был без кольчуги, и посеребренный меч, вонзившийся в его спину, оборвал тысячелетнюю жизнь. Захлебываясь собственной мертвой кровью, Граф медленно опустился на землю. И долго его глаза не хотели закрываться, веки подрагивали, а изо рта тонкой струйкой лилась кровь, но потом ресницы сомкнулись…
— Прими в свое царство, мой друг… — прохрипел он, сжав руками голову, и тогда умер.
Упырь, увидев смерть друга, просто взбесился. Он погнался за тем мечником, что ударил Графа, схватил его за шиворот и, подняв над головой, стал раз за разом пронзать мечом его грудь. Упырь сжал зубы, и смерть уже давно пришла в то тело, но вампир продолжал кромсать юного воина. Слезы лились по лицу Упыря, наконец он отбросил бездыханный труп и вернулся туда, где лежал Граф. Он стал у тела друга, и орда людей хлынула к нему. Упырь так и не смог сообразить, когда серебряные стрелы одна за одной прошили его насквозь. Меч выпал из дрожащей руки, Упырь попятился, недоуменно глядя на оперения, торчащие из его груди, а потом упал рядом с Графом, прижал руки к животу и медленно опустил веки. Небо для него навечно померкло.
Но бой наконец-то закончился. Берег Ниаса был завален мертвыми телами… Людей осталось человек десять, и все они испуганно сжались возле Стрелка, нечистых же — раза в три больше, но не были средь них ни вервольфы, ни колдуны, все вампиры — и лишь один мертвец.
Уцелевшие нечистые пошли к людям.
Странно. Еще минут десять назад берег этот был адом… а нынче здесь так спокойно, и луна изливает свой неторопливый свет на мертвые тела и на вампира, который, хромая, брел к Стрелку.
Это был Грэт. Все его тело и руки залиты были кровью. За собой он волочил меч, а в глазах его застыло странное равнодушие.
— Тор, друг мой, ты жив?
Тоскливый вой был ему ответом. Гектор, весь измазанный своей и чужой кровью, бежал к Грэту. Около него он обратился в человека, а глаза… В ночь давным-давно, когда несколько вервольфов не вернулись с охоты, Грэт уже видел у царя такие глаза.
— Ни одного не осталось… — прошептал Гектор, кусая руки. — Все мои… нет их… Ни одного не осталось вервольфа… брат мой…
Грэт положил ему руку на плечо.
— Зато их волчицы будут знать, что они умерли победителями…
Сдержанный смех раздался за спиной Грэта. Вампир обернулся и увидел, что это Стрелок, окруженный телохранителями.
— Не смеются перед смертью, — сухо сказал Грэт.
— Победили в этой войне! Насмешил, нечистый, вы победили в первом бою, но близится второй.
— Что ты сказал? — Гектор подскочил к нему и схватил за грудки. При виде вервольфа телохранители не выдержали и бросились прочь.
— Что слышал, царь… Идет сюда еще одна армия, и не уйти вам, ибо она идет с обеих сторон, с обоих берегов Ниаса. Да, я умру, но и нечистому племени придется отправиться следом за мной.
Гектор и Грэт переглянулись. Тотчас же Грэт вздрогнул и обернулся, потому что окровавленная рука опустилась ему на плечо.
— Он не лжет, брат мой, — прохрипел Юлиус, указывая на южный горизонт.
Темная тень показалась на нем. Зрение вампира остро, а сердце, к счастью, давно умерло, иначе остановиться бы ему от отчаяния, ибо тенью той была несметная армия, шагающая к Ниасу. Не было времени раздумывать о военных планах людей, об их коварстве — Грэт вмиг смирился со смертью.
— Где девчонка, что была на драконе? — заорал он, подскакивая к Стрелку.
— Я подстрелил ее, и она свалилась в Ниас.
Гектор поднял лицо к луне и, сменив облик, дико завыл. Его вой прокатился по берегам, задыхаясь эхом.
Грэт так укусил губу, что кровь потекла по подбородку, но он ее не замечал. Вампир молча поднял руку с мечом и вонзил клинок в шею Стрелка. Тот даже не застонал, с ненавистью глядя на вампира. Но потом смерть взяла свое, и тяжелые веки опустились.
Грэт же, вытащив клинок, кивнул Юлиусу и Гектору и побрел к ледяному мосту.
— Царь вервольфов раньше никогда не отступал.
— Какая разница? Я просто не хочу, чтоб наши тела достались им… Все равно ведь к смерти идем? — Грэт с жуткой безнадежной усмешкой указал на северный берег, где ярко горели факелы еще одного людского отряда.
— С обеих сторон… они хотят дождаться рассвета… — Юлиус, не отставая, шел за Грэтом. Некоторое время вампиры и волк молчали, шествуя бок о бок по ледяному мосту. Луна освещала серые лица, серебристую морду, кровавые саваны…
— Ведьма умерла? — с сожалением спросил Юлиус.
— Она упала в эту проклятую реку… — Гримаса перекосила лицо Грэта.
Гектор вдруг побежал вперед и исчез во тьме.
— Тор? Тор, ты куда?
Волчий вой, а следом радостный крик уже человека. Грэт и Юлиус подбежали к замершему на корточках Гектору у недвижимого тела.
— Ведьма… — слабо улыбнулся Юлиус. — Она ведь жива еще.
Грэт бросился на колени перед телом, подтянул голову к себе и прижал к своей груди. Изо рта Тантры вырывался пар, волосы заиндевели, а на платье со стороны руки темнела кровь.
— Просыпайся… ну, очнись… — отчаянно пробормотал Грэт, тормоша девушку.
Она закашляла и открыла глаза.
— Бой закончен? Мы победили? — спросила она охрипшим на морозе голосом.
— Нет, моя королева, — сказал Грэт, целуя ее в лоб.
— Факелы? С обеих сторон? Люди?
— Да… — протянул Юлиус.
— Мы что, умрем? — Голос Тантры вознесся до детского.
— Ты — нет, ведь ты не боишься света… — Глаза Грэта засветились и вдруг погасли. — Но я бы мог отнести тебя на руках куда-нибудь… Мы все могли бы улететь, кто-нибудь бы понес и Гектора.
— Оглянись по сторонам, друг… Заметь, светло так стало… — печально вздохнул царь, принявший человеческий облик.
Грэт обернулся к южному берегу и оцепенел. Яркие костры горели, рассеивая спасительную тьму, и если б не лежали нечистые на льду, а стояли, давно бы прошить стрелам их насквозь.
— Выбирайте, мертвецы!.. — Над Ниасом понесся голос, усиленный магией. — Либо встаете вы, и мы казним вас милостивою серебряной стрелой, либо лежите там до рассвета, пока солнце не сожжет вас…
В главном зале Черного замка беспокойно было в ту ночь. Оборотни, вампирши, ведьмы собрались там не в первый раз, собрались, чтоб послушать сморщенную старую колдунью, которая сидела на треножнике у камина.
— Что ты видишь, Мать? — спросила наконец одна из ведьм.
— Я вижу мертвые тела… их много… ужас царит на берегах Ниаса.
— Муж мой и брат мой… они там? — вскричала Ванесса, поднимаясь из кресла.
— Оба. Крепись, бессмертная, оба лежат рядом, в груди одного стрелы, в спине другого — меч.
Ванесса закрыла лицо руками.
— Царь, царь там?
— Да. Он лежит на ледяном мосту. С ним мальчишка, главарь шайки, Юлиус и волевая ведьма. Шерсть царя твоего в крови…
Малия прижала руку к животу.
— Люди с обеих сторон… с обеих берегов великой реки… Мост изо льда, на нем нечистые, и не встать им даже… на них нацелены людские стрелы…
— Скоро ли рассвет? — глухо спросила Ванесса.
— Через час.
Молодая ведьма подошла к ясновидящей, положила ей руки на плечи и прошептала:
— Не терзай душу нам и себе, Мать. Мы поняли исход.